Долгое время в Новороссийске вообще не было тюрьмы. Город рос медленно, все обыватели – на виду. Маленького арестантского дома при городской полиции за глаза хватало. А вот уж когда стали дорогу железную строить, пристани и заводы цементные, тут не на шутку припекло. Народец-то разный понаехал, не все только набожный да законопослушный…
Первое упоминание о городской тюрьме относится к 1897 году. Хотя к тому времени тюрьма существовала уже лет десять. Это была единственная тюрьма во всей черноморской губернии. Потому содержались в ней арестанты всех категорий гражданского ведомства: подследственные, отбывающие наказание и пересыльные.
Новороссийцы всегда живо интересовались положением дел в городской тюрьме. Весьма энергично действовал комитет местного отделения Общества попечительного о тюрьмах. Комитет окружил заботой и вниманием… тюремную лошадь, отпускал приличные суммы на ремонт сбруи и повозки. Не забывал он и об «усиленном» питании арестантов, правда, лишь по большим праздникам – на Пасху и на Рождество.
Городская дума выделила в постоянное пользование тюрьме земельный участок под огород и виноградник. Вот только урожай огород давал весьма скудный. Все из-за каменистой почвы и свирепых норд-остов.
У тюремного начальства были и другие заботы. Например, чем занять арестантов? Долгое время в тюрьме не было самых примитивных мастерских, а работы за тюремными стенами находились крайне редко. Даже губернское начальство вынуждено было озаботиться вопросом «трудоустройства» заключенных. К примеру, вице-губернатор А.А. Березников предложил в 1904 году весьма оригинальную идею – наладить в тюрьме выделку соломенных колпаков для винных бутылок. Местные газетчики понесли идею в массы, призвав сельских хозяев поделиться с тюремным комитетом качественной соломой. Увы, история умалчивает о результатах этой неординарной пропагандистской акции.
В меру сил тюремная администрация пыталась наладить культурный досуг своих подопечных. Тюрьма обзавелась небольшой библиотекой, два раза в месяц для заключенных устраивались просветительные чтения с показом «туманных картин». Открыли даже «первоначальную школу грамотности», которую ежедневно «с большой охотой» посещали 56 человек. «Многие научились прекрасно читать и писать», - восторженно замечал репортер губернской газеты.
Однако не все изъявляли желание повышать свой образовательный уровень за казенный счет. Прежде всего, к таким арестантам по воскресеньям и в церковные праздники являлся для задушевной беседы священник Владимир Знаменский. Был здесь и еще один весьма уважаемый человек – тюремный врач Исаак Френкель. Лечил, видимо, с толком, ибо необходимость в отпевании его недавних пациентов возникала крайне редко. Впрочем, тюремный контингент был, преимущественно, молод и на здоровье пока не жаловался.
В годы первой русской революции жизнь тюрьмы несколько оживилась. В начале 1906 года сюда на короткое время заехали уважаемые в городе люди – гласные Думы, инженеры, учителя, адвокаты во главе с городским головой Никулиным, также привлеченным к ответственности за сотрудничество с революционерами. Начальник тюрьмы поначалу не знал как себя вести, и в первую ночь любезно уступил свой кабинет именитому арестанту. Потом, правда, начальство все толком объяснило, и уволенный от дел голова был препровожден в общую камеру.
Один из арестантов, учитель химии новороссийской мужской гимназии Сергей Бодянский позже вспоминал:
«Новороссийская тюрьма не была приспособлена дня содержания в ней «политических». Не было камер-одиночек, режим был довольно свободный, днем камеры даже не запирались, двери часто стояли открытыми.
Большинство из нас коротали время за чтением. Многие занялась самообразованием, изучали стенографию, иностранные языки.
Наш «генерал Черный» - Филипп Александрович Дубровин, раздобыв себе бумаги, начал рисовать. Оказалось, что он владеет карандашом не хуже, чем оружием…
Лица, желавшие работать в мастерской, целые дни проводили там. Работа была добровольная, каждый делал то, что хотел. Гречкин, например, устроил себе самодельный станок, на котором вытачивал из бычьих костей ножи для разрезания бумаги. Ножи, довольно изящные, художественно отделанные гравером-арестантом, в большом количестве расходились из тюрьмы…».
Питались заключенные также вполне прилично. Свежие овощи, фрукты, мясо и рыба – всё доставлялось с воли регулярно и в надлежащем количестве. Можно сказать, не тюрьма, а дом отдыха «закрытого типа».
Интересный факт – в последующие годы, когда тюремные камеры вновь населил «органичный» контингент, местное начальство не забывало в экстренных случаях о практике либеральных послаблений.
Живой тому пример. В октябре 1914 года Новороссийск был бомбардирован турецкими кораблями. О предстоящем обстреле противник уведомил заранее. Во избежание жертв начальник тюрьмы Преображенский, отправив под конвоем на вокзал каторжных арестантов, остальных заключенных отпустил на свободу под честное слово о том, что они возвратятся обратно после окончания бомбардировки. Большая часть заключенных вернулась в первый же день. Кто-то убежал от обстрела слишком далеко, а потому вернулся позже.
В это время в городской тюрьме было уже совсем нескучно. Восемь производственных мастерских: сапожная, портняжная, переплетная, столярная и другие позволяли арестантам не только развеять грусть-тоску, но и приобрести востребованную на воле профессию.
Годы гражданской войны подвели черту под «старорежимным» периодом тюремной истории. Деникинцы до последнего старалась блюсти «прежнюю» законность. Высшие чины армии в духе старых традиций инспектировали тюремные учреждения. Так, в августе 1919 года новороссийскую тюрьму посетил Главноначальствующий черноморской губернии генерал-лейтенант Добровольский. Он обошел все камеры и «обнаружил полный порядок и чистоту, одобрил организацию службы по охране заключенных, похвалил пищу (фасоль) и поблагодарил за службу начальника тюрьмы прапорщика Клименко».
Однако через полгода от былого порядка не осталось и следа. В условиях крайней нужды старые надсмотрщики вынуждены были покинуть службу, а новички оказались совершенно ненадежными. Подпольному партизанскому комитету не составило труда склонить к сотрудничеству надзирателей тюрьмы Игната Сидорчука и Федора Герда. В ночь с 21 на 22 февраля 1920 года, сняв охрану, партизаны освободили сотни заключенных – от «политических» до отпетых уголовников. Кстати сказать, среди освобожденных в эту ночь оказались режиссер-новатор Всеволод Мейерхольд и Розалия Бронштейн, которую белые держали в заложниках, поскольку она являлась близкой родственницей большевика № 2 Льва Троцкого.
27 марта 1920 года в Новороссийск вошли части Красной Армии. В этот момент заключенные в городской тюрьме отсутствовали. По причине воцарившегося хаоса. И надо отдать должное новой большевистской власти, в одночасье покончившей с простоем казенной «жилплощади»…