У меня грязная работа. И мои рабочие дни мало чем отличаются от будней, скажем, трубочистов. Или тех скользких типов, что спускаются в городскую канализацию и ищут там случайно смытые в водосточные трубы украшения. Я никогда не показывал на всех этих людей пальцем, не смеялся за их спинами, ведь моя работа не чище, хоть под моими ногтями и нет следов сажи. Но я по долгу службы имею дело с существами крайне неприятными. С теми, кто пришёл из подземных тоннелей, заброшенных амбаров, заполненных гниющим сеном, старых театральных мастерских и прибывших в порт кораблей.
Я говорю о крысах.
В последние годы они прямо-таки наводнили город, обжились здесь и явно не собирались уходить с насиженных мест. Вот тогда-то занавес передо мной разошёлся, и я вышел в свет рампы.
Вскоре каждому горожанину, будь то банкир или актёр, аптекарь или садовник, стала известна фигура в шляпе и чёрном плаще до пят. Это был я. Чёрная смерть для крыс. Иногда эти твари будто бы чуяли моё приближение и забивались в сои самые глубокие норы, но моя хитрость превосходила их инстинкт самосохранения. Мой арсенал был обширен. Крюки и палки, крысоловки и приманки. Но чаще всего приходилось использовать яд. Чаще всего жидкий. Им следовало пропитать хлебный мякиш, а после положить приманку неподалёку от предполагаемой норы. И уже на следующее утро от докучливых грызунов, разносчиков дыр в мешках с зерном и самой разной заразы, вплоть до чумы, оставались только серые трупики с голыми розовыми хвостами.
Очень быстро за мной закрепилась репутация профессионала, счёт в банке то и дело пополнялся, а на краю картофельного поля постепенно вырос небольшой дом. Моя персональная нора.
В доме было не так много места, но поначалу меня это слабо беспокоило, но через несколько месяцев я понял, как опрометчиво поступил, сэкономив на масштабах собственного жилья, в чём, признаться, не было никакой нужды. Отнятые крысиные жизни служили надёжным оплотом моего благосостояния.
Дом, конечно, был в самый раз для меня одного, но ведь пора бы и о семье подумать. О жене, о детях. А то всё крысы да крысы.
Ладно, не буду лукавить. Мысль о жене пришла в мою голову, когда на окольной дороге, проложенной вдоль озера, я встретился с мисс Мортон и её отцом – солидным владельцем небольшого отеля, а в прошлом скромным цирковым мимом.
В общем, с тех самых сумерек и закончилась моя размеренная и спокойная жизнь. Все расписания, планы и режимы, все устоявшиеся аспекты пошатнулись и летели в тартарары каждый раз, когда я имел неосторожность вспомнить мисс Морстон. Ситуация осложнялась ещё и тем, что её дом располагался аккурат напротив моего.
Что ж, когда-то вся эта история должна была получить своё продолжение. Собственно, так и случилось несколькими неделями позже. Что удивительно, инициатором стала мисс Мортон, от которой я уж никак не ожидал столь решительного шага к сближению. Она любезно пригласила меня на чай после того, как, по просьбе её уважаемого отца, ваш покорный слуга выдворял летучих мышей с чердака дома Мортонов. Впрочем, этих крылатых созданий, пугающих бедную мисс Мортон чуть ли не до истерики, я травить не стал. Просто поймал их сачком и выпустил в ночь.
С того самого вечера и началась наша нежная любовная история. Мы с мисс Мортон вместе катались на лошадях, выезжали в театры, пили чай ни террасе и подкладывали друг другу наивные и трогательные письма. Всё происходило, как в романах прошлого века, которые так любила мисс Мортон. Да и я, признаться, почитывал, сидя вечерами в кресле перед камином.
Однако вскоре отец мисс Мортон стал заводить со мной разговоры, полные намёков и туманных вопросов, касающихся моих намерений относительно его дочери. А мисс Мортон при этом хихикала, краснела, теребила складки платья, а однажды и вовсе, не зная, куда себя деть от смущения, схватилась за заварочный чайник и опрокинула его содержимое прямиком мне на брюки. Хорошо, что чай уже успел порядком остыть, иначе не шли бы мы сейчас в мой дом, чтобы отметить помолвку.
Едва войдя, мисс Мортон пискнула и отвернулась, наткнувшись взглядом на чучело гигантской крысы, стоявшее на каминной полке. Тушку этого серого чудовища, самого большого из пойманных мною за все годы работы, я отдал местному таксидермисту, чтобы он сделал из него памятный сувенир. Эта крыса была предметом моей гордости, но раз она так пугает мисс Мортон, то придётся убрать её с глаз долой, на чердак.
Но сейчас есть дела поважнее, поэтому я просто накрыл чучело плащом, чтобы его не было видно.
Хотя лично мне в эту минуту было глубоко плевать и на чучело, и на крыс, и на дождь за окном. Сейчас имела значение только мисс Мортон. Слишком долго я ждал её, слишком сильно хотел видеть её рядом с собой, прожить с ней жизнь и состариться вместе.
От предложения выпить бокал вина мисс Мортон отказываться не стала, и я полез в стенной шкаф со стеклянными дверцами, чтобы достать оттуда пару бокалов. Чересчур неловкий от волнения, всё ещё не верящий, что услышал от неё заветное «да», суетливо копошащийся в посудном шкафу крысолов.
Мисс Мортон запустила граммофон, но я не слышал музыки. Не слышал вообще ничего, кроме стука собственного сердца и голоса своей будущей жены, взявшей бокал у меня из рук. Не отрывая взгляда от её голубых глаз, я нашарил рукой бутылку и плеснул её розоватого содержимого в бокалы.
Проворковав какую-то нежную нелепицу, мисс Мортон осторожно отпила и поинтересовалась, что это за вино.
Я рассеянно взглянул на этикетку. Среди вензелей и закорючек на ней крупно значилось:
«Крысиный яд».
______