"Письмо одинокой женщины
"Виктор, не сомневайтесь насчёт моей внешности. Она ещё лучше, чем рисует ваше воображение. Не помню, где я это слышала, но сердце всю жизнь тоскует по любви. Сказано точно. Я рада, что моё объявление разбудило в вас эту тоску. Вы же за строчками объявления разгадали дремлющий вулкан. Получите моё письмо - значит, встретимся. Нет - значит, не судьба. При встрече могу зажечь любовь с первого взгляда, а могу и не понравиться."
Елена Попова. Фото Андрея Архипова".
На фотографии красовалась надпись: "Когда речь заходит о половом вопросе, Вера Михайловна думает о линолеуме".
(Набирая эту статью в книгу, я отметила, что очень была наивной тогда, если думала так, потому что так хорошо, как сейчас, я не понимала людей. Сегодня я сказала бы другие слова... Работа свахой изменила моё представление о людях).
С выходом газеты закончилось и моё одиночество. Звонки шли непрерывно. Когда ела, просто не снимала трубку, а еду готовила после семи вечера. Я поняла, что ударила в самое больное место. Каждый второй человек был одиноким или обиженным судьбой. В основном звонили женщины, но много звонков поступало от мужчин. Мужчины предлагали мне свидания.
- Нет, к вам на свидание я не приду, - отвечала я. - Приходите вы в кафе, где мы проводим встречи.
- Нет, я хочу встретиться только с вами одной...
Многолюдные сборища их не прельщали: они не хотели выставлять себя на показ. На тропе любви женщины сбиваются в стаи, а мужчины - охотятся в одиночку.
Первое собрание состоялось 22 декабря днём. Явилось семьдесят человек, а может и больше того, потому что некоторые богато одетые дамы ушли сразу. Пришлось сдвинуть столы по периметру, чтобы усадить всех собравшихся, из них мужчин - только трое. Мы скинулись по 10 рублей и заказали водки и закуски. Я раздала анкеты-заявления и поздравила одиноких людей с рождением организации. Когда выпили, начались танцы. Водку я не пила, но танцевала от души. Мне необходимо было размяться и выпустить негативную энергию. Я собрала нескольких женщин, которые согласились работать в руководстве организации. Они-то и стали постоянными участниками наших встреч. Часто на огонёк заходили мужчины, отзывали меня в сторонку и заказывали подобрать подходящую женщину.
- А вы оставайтесь с нами, сами и присмотритесь к женщинам. Может, выберете из этих? - предлагала я.
- Нет, я лучше оставлю свой телефон, а вы сами подберёте, - говорил мужчина.
Подходил Новый год. На душе становилось всё хуже, и мне самой требовалась срочная помощь. Днями сидя у телефона, я чувствовала невыносимую тяжесть на сердце, словно похоронила всех родственников и забыла, где их могилки. Как, подобно ржавчине, разъедает душу депрессия - мне было известно по опыту. Нужно сильно действующее лекарство, - решила я.
Как раз позвонил мужчина и предложил знакомство. Мы разговорились, и я узнала, что он служил вместе с мужем моей сестры Николаем. Это развеяло мои сомнения. Мы назначили встречу 31 декабря на моей остановке. Он выглядел худеньким мужичком среднего роста, в тонкой курточке и облезлой шапке.
- А я тебя сразу узнал по фото в газете, - признался он, протянув белые нарциссы.
- Олег, давай зайдём в гастроном, купим водку и селёдочку, - предложила я. - Остальное у меня есть...
Олег мастерски разделал селёдку, а я поставила посуду на стол.
- Пока, наверное, не надо куру подавать? - спросила я. - Закусим селёдочкой?
- Да садись уже! Хватит тебе суетиться, - нетерпеливо заметил Олег.
Мы выпили по первому стаканчику, и мой напарник налил снова. Селёдка была отменной, если принять во внимание, что я готовила пищу без соли больше года. А теперь нарушила запрет на алкоголь и соль. Я опустошала стаканчики с водкой, словно в них была вода, как существо, умирающее от жажды. Для моего больного организма водка являлась ядом, но она была и единственным лекарством. Я пьянела: клещи, сжимающие мозги и нервы, ослабли, и я обрела желанную свободу. Всё, что терзало меня, отодвинулось далеко и провалилось в тар-тара-ры на какие-то скупые часы. Я спешила и старалась усилить действие лекарства. Я поставила кассету с зажигательными цыганскими песнями, сбросила леопардовый халат и осталась в чёрном лифчике и в кружевных красных трусах. Бёдра я опоясала шёлковым платком. Мой мужчина загорелся и прижимался ко мне теснее. Он тоже разделся и находился в трикотажных плавках.
Танец меня распалил, и я сняла платок и красными трусами круговыми движениями, прижимаясь ягодицами, быстро водила по мужским гениталиям. Тут и покойник ожил бы! Но его покойник слишком давно пребывал в царстве мёртвых...Мы устали стоять и свалились на диван. Из подручных средств у моего мужчины оставался только язык...
Продолжение следует...