(нарезка из повести «Сватовство»)
Василий Осипович решительно подошёл к холодильнику, на глазах онемевших женщин налил себе стакан водки, выпил не закусывая и заявил:
– Объявляю мораторий на любые отношения с женщинами! Прошу считать меня импотентом!
***
Когда сильно подвыпивший Василий из чувства солидарности с собакой встал на четвереньки и начал ходить вокруг лежащего Барди, очень эротично скулить и выть на полумесяц, ньюф возбудился и очень настойчиво пытался овладеть Осипычем в лучших традициях собачьих свадеб. И только имеющий влияние на Барди хозяин дома помешал состояться нетрадиционному браку, ведь сопротивляемость сильно пьяного Василия была близкой к нулю. «Да, – подумала Лёля, – такой вариант женитьбы в наши планы не входил».
Все три недели, которые наш брат Василий провел в гостях, Барди с интересом следил за ним, ожидая продолжения отношений. Но Василий Осипович пьяный и Василий Осипович трезвый – это абсолютно разные, можно сказать, не знакомые между собой люди, поэтому Василий не мог оценить притязаний Барди, воспринимая их просто как собачье человеколюбие, что, по большому счету, им и являлось.
***
– Так я жду, – воззвала Нинель таким голосом, что в нём прозвучали надежды и чаяния всех поколений одиноких женщин, обделённых проклятой статистикой, и любой нормальный мужик овладел бы ею, не снимая мокрых одежд.
***
– Какой ещё праздник, – не отставала Лёля, – у тебя всегда праздник, Кудимыч, когда выпить надо.
– Вот щас ты, Лёля, не права. Во-первых, сегодня освободили Луиса Карнавала, во-вторых, день возрождения дружественного, простите за выражение, Гондураса и, самое главное, у братского еврейского народа шабат. Кто-нибудь имеет претензии к братскому еврейскому народу? То-то же!
***
Тюлька, которая ловилась у берега на удочку, к рыбе имела такое же отношение, как коровья лепёшка к антрекоту.
***
Монахи вздрогнули и обернулись. Картина впечатляла. Две сестры в мокрых холщовых рубахах, сквозь которые видны очертания женских тел. Маленькая, худущая Фёкла, как наглядное пособие с урока анатомии, и высокая пышная Анна, будто сошедшая с картины голландского живописца. Вот оно, искушение дьявола, подумали монахи и, бросив сети, с криками «Чур меня!» побежали в монастырь замаливать грехи.
***
После первой совместной ночёвки Фёкла поняла, что означает выражение «это тебе за грехи твои». Нюрка так храпела, что муки ада казались Фёкле чем-то более лёгким и безмятежным.
***
На работе в лаборатории, где трудился Вениамин, его прозвали «целка-неваляшка» за строгое соблюдение принципа «на работе ни-ни», привитого суровой матерью. Эта поездка в пансионат, на которую ботаник откладывал по сотне уже четыре года, ставила своей целью отдаться первой же приличной женщине.
***
У Анны даже нашёлся пакет с одноразовой посудой, уведённый ею с какой-то вечеринки. Причём, она клятвенно заверила гостя, что использовала её всего два-три раза.
***
Забыты были запахи, забыт бардак, и уличная обувь валялась просто так. А Венька, как в Гражданскую, он с шашкой наголо, всё скачет, скачет с Нюркою, пока не рассвело.
***
Однажды Лёлина подруга, увидев, каким мясом кормят ньюфаундленда, абсолютно искренне спросила:
– Можно, я буду вашей собакой?
***
Захмелевший с одной стопки Кудимыч вызвался идти в баню с женщинами:
– Я вас хоть веничком похлестаю, а насчёт того-этого не беспокойтесь, у меня справка есть. Там так и сказано, что Кудимыч не представляет для женщин никакой опасности. И время проставлено – пять тридцать, в смысле, полшестого. То есть на моих часах время теперь одно и то же. Завод закончился, а часы старые, ремонту не подлежат. Алес капут.
***
Кудимычу были неведомы нравственные мучения типа: пить или не пить. Так вопрос для него никогда не стоял. Его принципы сложились из богатого жизненного опыта и теперь звучали чётко и понятно:
– на завтра только ленивый оставляет;
– пить надо только в двух случаях: когда есть селёдка в магазине и когда её нет;
– если водку производят, значит, Родине это нужно;
– если не мы, то кто же. Этот принцип был основополагающий и действовал на колеблющихся безотказно.
***
В собачьей среде борьба за самку была делом обычным. Кобель, победивший соперников, получал приз. Но приз этот был переходящим, своё право на его обладание завтра надо было доказывать снова, и никакие привилегии типа «а вчера эта девушка была моей» в расчёт не принимались. Ухищрения людей вроде штампа о браке среди собак вызывали смех. Наивно было бы полагать, что кобель, сотрясая какой-то бумажкой, пусть даже и с печатью, мог без боя получить доступ к телу.
***
С этого момента всеобщее веселье перешло в ту стадию, когда собравшиеся забывают, по какому поводу собрались. И от любви к ближнему своему до удара ему же в лицо отделяют всего одно слово или взгляд.
***
Константин Иванович кинулся целовать ручку даме, но получил подсечку от жены и ограничился поклоном.
***
На пороге бани Нюрка резко, чуть не упав, развернулась и призывно произнесла:
– Мальчики, кто поможет даме снять обувь?
Офицеры одновременно вскочили, но Серёга, как младший по званию, тут же сел обратно.
– Я, если позволите, Иван Иванович, – почтительно сказал он, – помогу потом обуться.
***
«Эх, люди, люди, брали бы вы пример с нас, собак. Ведь не зря Господь приблизил нас к вам. Поучитесь у нас простоте отношений, поучитесь преданности друзьям, поучитесь уважению к подругам, поучитесь заботе о щенках. А если вы всего этого не замечаете, то вы безнадёжны, и Господь вам судья».
***
Не прав был Маяковский. С таким электоратом и сад завянет, и город хрен построишь.
***
Теперь они понимали смысл выражения «вторая молодость». Это то же самое, что и первая, только намного реже и медленнее.
(Повесть «Сватовство». Сборник «Взрослые игры»)