Никому не нужный горбунок, или Почему смеялся Суворов?
Когда волшебная Кобылица обещает дураку Ивану родить ему чудо-коней и конька-горбунка, она говорит:
Двух коней, коль хошь, продай,
Но конька не отдавай -
Ни за пояс, ни за шапку,
Ни за чёрную, слышь, бабку...
или, - в первой редакции:
Ни за яхонт, ни за злато,
Ни за царскую палату...
Последнее - как мы выяснили - перевод строчек Горация из послания Помпею Гросфу: "neque gemmis, neque purpura, venale nec auro"...
Речь идёт о покое: "Но покоя, Гросф, не купить ни за пурпур, ни за геммы (драгоценности), ни даже за злато..." Только здесь ещё добавлена "царская палата", хотя опосредованно: пурпур - "царский" цвет, цвет королевской мантии - на неё намекает и Гораций. В "Коньке" же как я установила, - та палата, - которая идёт от английского короля Якова Первого, - Палата Королевской Спальни, - которую теперь автор находит и при русском царском дворе, - раз уж царь "живёт в нужнике", - отсюда же в "Горбунке" появился и самый мерзкий персонаж - царский Спальник. (Подробно об этом - в моей статье "Рисунок как доказательство: "Конька-Горбунка" написал Пушкин").
Парадокс в том, что "бедняжку" Конька-Горбунка никто не то что "за злато", а тем более - "за царскую палату", но и даром не хочет брать! Он никому - кроме Ивана - не нужен, никому не интересен. (Так же, как самому дураку не интересна Царь-девица: "Пусть полюбится кому, - Я и даром не возьму!")
Братья, сначала - Данило, а потом и Гаврило, - поражаются только на чудо-коней, и только их хотят украсть; Горбунок же для них - лишь "чУдная зверушка"; он им интересен только как забавный урод, о котором можно почесать пьяными языками...
Спальник вообще никакого Горбунка у Ивана не видит, - и царю о нём - поэтому - не докладывает. Так конька, - этого товарища, волшебника, ангела-утешителя, - у Ивана всю сказку никто и не покушается украсть, или - выкупить. Мало того, когда перед плахой с кипящими котлами, Иван просит о разрешении позвать Горбунка, чтобы с ним проститься, царь - не видя в этом никакой опасности, тут же на это соглашается. Серьёзно-то, - получается, - никто эту зверушку в сказке не воспринимает, - кроме, Ивана, конечно, - его хозяина.
Царь присваивает двух Коней, Перо, Жар-птицу и хочет присвоить Царь-девицу. Но Конёк не интересует ни его, ни Спальника, ни братьев. О какой же угрозе горбунку вещала его мать - волшебная Кобылица?
Разберёмся с этим в другом месте. А сейчас мне хотелось бы выяснить, где и кто горбатый так же не был нужен, - прежде всего - царю, - ну, или кому-то, его замещающему..? Литературного сюжета я на такую тему не обнаружила. Но обнаружила житейский, - где бы вы думали? .. В письме фельдмаршала А.В. Суворова графу Д. И. Хвостову:
"Ч. 20 июля 1791. Кюменгород
Сонное суеверство. ... Ныне я видел, потерявши, отыскавши, Наташу в присутствии Вел[икого] Гет[мана] с б[аронессовыми] Мальтицовыми девицами наряду, калмыковатую с горбом , так что разсмеялся."
Чему рассмеялся великий полководец? Наташа - это дочь его, Суворочка. Она была фрейлиной при дворе Екатерины Второй. Великий Гетман - это Г.А. Потёмкин, - тайный муж Екатерины, можно сказать, действующий царь России; известный своей любовью к молоденьким девушкам ловелас... Но поскольку Наташа-то его уродлива - с горбом и с калмыцкими чертами, - так что вряд ли её захочет сам мальтийский рыцарь, или престарелый Гетман; они предпочтут ей других, - "прекрасивых" кобыл..., то есть, простите, - девиц! Не нужна она будет царю (или его заместителю). Так же, как не нужен сказочному царю и наш горбунок. Так же как не нужна была Пушкину "любезная калмычка" со своим степным кокетством. Так же, как Финну уже не нужна оказалась горбатая старушка-Наина.
Дочь Суворова горбата на самом деле не была, но черты лица имела несколько грубоватые, хотя и не такие уж прямо "калмыцкие". И отец - Суворов - этому радовался, - надеясь, что эта некрасивость спасёт дочь от сомнительной чести стать царской (гетманской) наложницей. Горб на спине Наташи, приснившийся ему, лишь утверждал полководца в таком мнении. Потому он и смеялся, проснувшись...
Теперь от этой Наташи перенесёмся к другой - Наташе Пушкиной в начале 1834 года. Её мужу пожаловано звание камер-юнкера Двора Его Императорского Величества, и ей теперь предписано являться на царские балы. В отличие от Суворочки, она была красива, удивительна, прекрасна; и - конечно - у неё не было никакого горба! Горб был у её мужа, который теперь обязан был её на эти балы сопровождать. "Горб?" - удивитесь вы. Но выше мы убедились в том, что именно горб - что у мужчины, что у женщины - это то, что никому не нужно. В случае с Пушкиным, никому - ни друзьям, ни врагам, ни царю - не нужен был его гений. Его слишком большой и смелый дар был неприличен. Его следовало не замечать, как "не замечают" физическое уродство в приличном обществе. От него ждали "новенького" - произведений, - коней золотогривых, озарённых вдохновением - жар-птицей, но гений свой он мог при этом оставить при себе. Он никого не интересовал - тем более, при Дворе. Надел панталоны, фрак, жилет, круглую или треугольную шляпу, перчатки не забыл, - вот и молодец! А императрица? Всё ломала голову, какой Пушкин будет ей представлен?! Ах, всего лишь - этот! Как поживает ваша жена? Мило... Но - оставим это, - не будем о таком грустном. Главная в данной статье для нас - та мысль, что горбун при Дворе не нужен (или нужен только как шут). Но - если он - не нужен, значит он - волен! Пусть из прекрасного Пегаса с орлиным размахом крыльев пушкинского гения превратили в горбатого уродца; и пусть не замечают его. Но он-то существует, живёт, видит истину с первого взгляда; а истина сильнее царя! И то, что его игнорируют, есть благо; было бы гораздо хуже, если б на службу царю потребовался пушкинский гений. А так - его величеству нужно было только то, что этим гением продиктовано - да и то, до определённого момента... Теперь же ему надо было стать главным мужчиной его красавицы-жены, а самого Пушкина переместить на второе место, - рогатого мужа. Царь счёл, что так оно будет правильнее, - царь он, или не царь?!
А теперь от семейной драмы Пушкина вернёмся к сказке "Конёк-Горбунок". Вы помните, что параметры роста конька и талии Царь-девицы совпадают? И там, и там - три вершка. Именно потому Иван не взял бы даром девицу - что она тонка, как спичка. То есть, автор говорит, выходит, что горбатый конёк и царь-девица одинаково некрасивы, непривлекательны, не нужны... Он чуть ли не в уроды красавицу записывает! И, между прочим, в это же время, когда создаётся "Конёк-Горбунок", Пушкин пишет жене: "приехал Озеров с женой в три обхвата. Славная баба! Стать бы и тебе такой же тетёхой, полно тебе быть спичкой!" То есть, между спичкой - царь-девицей и спичкой-Натальей Николаевной проводится прямая параллель. Надо сказать, что в этой пушкинской фразе - как и всегда - смысла гораздо больше, чем можно уловить с первого взгляда. Ведь в этом же -1834 - году, - в Европе появились серные спички, а в России они появятся в 1835. То есть, появится спичечная фабрика. Но сами спички из Европы ведь должны были проникать к нам уже с этого,1834, года. И, конечно, первым долгом кто-то должен был привезти их царю... Так что, назвав свою жену "спичкой", Пушкин, похоже, указывает, что она - царская принадлежность, - и полно уже ей быть таковой... И придумывает выход: если она растолстеет, как Озерова, - то перестанет быть интересна государю. А пока на ней лежит "печать уродства" - как и на его гении. Вернее, оттого, что так тонка и привлекательная для царя тоненькая талия его жёнушки, сжался до размера этой самой талии - в глазах царя, - и его гений. Конечно, Царь-девица - это не вполне Наталья Николаевна, здесь нельзя провести прямую параллель... Она лишь несколько её напоминает... Ведь, как я выявила в других работах, Царь-девица - это Душа России, выражаемая через литературу, проявляемая через литературу. Но если Горбунок - это гений Пушкина, то кто её, - спрашивается, - выражает, как ни он? Наталью же Николаевну можно отнести к видимым, живым символам этой самой души.
Так вот что я думаю... Ведь Пушкин несомненно был знаком с письмами А.В. Суворова, и это письмо о горбатой Наташе прекрасно знал. Я думаю, что - если идею конька - как основной, главной страсти, Пушкин взял у Лоренса Стерна, от его hobby-horse, то идею горбатости он перенял именно из этого письма Суворова. По обратной аналогии: дочка полководца была как бы горбатой - и поэтому не нужна была "царю"; гений Пушкина не нужен был царю - и поэтому он был горбат. И гений его не нужен был именно потому, что стала нужна его жена, - к талии которой так и тянулась большая ладонь самодержца... Кроме того, с женщиной этой он соединил свою судьбу на московском Арбате, - забыв, видимо, о старинной поговорке: "Не ходи на Арбат - будешь горбат!" И вот тут сердце запросит покоя, - которого не купить ни за пурпур, ни за злато. Утешить его, вернуть ему душевное спокойствие, может только его униженный и отверженный Гений. Гений, который не продаётся "ни за яхонт, ни за злато, ни за царскую палату"... Конёк-горбунок.
* * *
Пушкин потом напишет ещё несколько произведений, отдав их подставным авторам; в этих произведениях заложены ключи к "Коньку-Горбунку". Некоторые из них указывает пушкинист-любитель С.Е. Шубин. Такое произведение, например, как драматический анекдот "Суворов и станционный смотритель", ершовское авторство которого первый подверг сомнению именно Сергей Ефимович Шубин. Там действует сам Суворов, на ямщицкой станции, по описанию - именно в районе Никитских ворот, где стоят друг напротив друга две церкви: Храм Феодора Студита, в котором (по одной из версий) крестили Суворова, и Храм Вознесения Господня, в котором Пушкин венчался с Натальей Гончаровой. Суворов же способствует венчанию девушки Маши - взятой непосредственно из "Капитанской дочки", и ямщика Луки, за образом которого скрылся Петруша Гринёв. Ямщик же он так же не случайно, - ямщик этот -указание на Елисея из шуточной поэмы В.И. Майкова "Елисей, или Раздражённый Вакх". Служитель Вакха - поэт, - хоть теперь он и трезвенник, а шатается только от рифм бахических (как дурак Иван, шатаяся, идёт ловить Кобылицу, - в первой редакции текста... ) Кроме того, Вакх-Дионис - это символ Свободы; ведь одно из имён этого бога: "Либер". Оттого Суворов и спрашивает станционного смотрителя, много ли капусты растёт в его владениях? Ведь есть легенда, где изгнанный, не признанный царём за бога Дионис, возвращается и избивает царя кнутом, так что тот плачет такими крупными слезами, что они вырастают из земли кочанами капусты. Иван в "Коньке-Горбунке", идя на первую аудиенцию с царём, так же "кнут свой сбоку прицепил", - отчего? Драться с царём задумал? Да оттого, что сцена допроса царя насчёт Жаро-птицева пера прямо воспроизводит встречу Пушкина и царя Николая в Чудовом монастыре Кремля 08 сентября 1826 года! Пушкина изгнали за пределы столиц и центра России, как непризнанного бога Диониса царь Диоклетиан изгнал из своего царства. По легенде, ведь - повторяю, - Дионис вернулся с кнутом, унизительно избил царя, царь расплакался, и из земли выросла капуста. Потому Пушкин и обещал друзьям из Михайловского: "я дам царю мой первый кнут!" - именно как непризнанный бог Дионис. Так вот, связь драматического анекдота "Суворов и станционный смотритель" с "Коньком", и с майковским "Вакхом", и с "Капитанской дочкой", указывает нам здесь на литературную игру (или, если угодно, - мистификацию) А.С. Пушкина. А введённый в этот анекдот персонаж по имени Яков прямо указывает на царя Николая Павлыча, и на главную драму пушкинской жизни. И вот тут поэт - спрятавшись за маской безобидного П.П. Ершова - даёт царю хорошего кнута! Недаром именно в связи с этим Яковом в пьесе два раза повторена фраза из "Конька-Горбунка": "Сам ты умный человек!" Ведь единственный раз, когда царь признал неординарность Поэта, и был тот, когда - после достопамятной аудиенции, он на балу у князя Голицына объявил Пушкина "умнейшим мужем России". Теперь Пушкин возвратил ему его же фразу, - как бы аннулируя её. На этот раз Яков этот ( а Яковом этот персонаж назван, - как я уже говорила, - чтобы подчеркнуть подобие английскому королю Якову Стюарту, возродившему и упрочившему в Англии институт Королевской Спальни, при которой и служили камер-юнкеры. Поскольку Спальня - там и нужник (горшок) был. Царь Николай в глазах камер-юнкера Пушкина ведь так же "жил в нужнике"...) Так вот, этого Якова его дядюшка, который - то ли станционный смотритель, то ли капитан, а то ли сам император Пётр Великий, - подготовил в солдаты и хочет "подарить" Суворову. Вот оно: "я и даром не возьму!" Царя отдают Суворову "даром" - на перевоспитание. А скорее - на казнь, - поскольку Суворов обещает его взять в свой Фанагорийский полк, который Яков этот называет "Фонаринским"; от "фонаря"... Кого французские апологеты Свободы призывали вешать на фонарях, - мы с вами помним. (Иван, кстати, тоже рифмует "фонаря" и "царя" - в первой редакции "Горбунка"). Мысль же эта: на перевоспитание - в солдаты, - снова взята поэтом у В.И. Майкова, из его "Раздражённого Вакха": там отдают в солдаты - за все пьяные его выходки - самого Елисея, ямщика петербургского, которому покровительствовал Дионис-Вакх. В данном случае ямщик и солдат разделились; ямщик - Лука - обретает капитанскую дочку Машу, и Суворов устраивает их счастье; а не верящего в то, что перед ним - сам генералиссимус Суворов "великана" (что так же указывает на Николая) Якова отдают в солдаты, - в унтер-офицеры. Унтер-офицер - это самый младший офицерский чин царской России; тот самый "офицеришка", - уподобясь которому, царь Николай разъезжал под окнами Натали... Вот таким унижением ответил униженный поэт самому царю. Нечего его гения в горбунка превращать, а жену за талию лапать! Хоть и царь - может и на кнут нарваться, поскольку поэт тот ведь - Бог, - а ты, царь, - простой смертный солдат. И гений поэта с тобой что захочет, то и сделает: хоть в унтер-офицеры (первое офицерское звание, младший офицер) отдаст, хоть в унтер-майоры (майор -первое звание старшего офицерского состава)... Но поскольку "унтер-майор", - а таковым так же обещает сделать Якова Суворов, - это абракадабра: "унтер" - это "под", внизу то есть, а "майор" - "главный", "старший", - слова, исключающие друг друга, - то этому "капитану" никаким майором никогда и не стать... Впрочем, поскольку этот "главный" в России человек ведёт себя под окнами его жены, как офицеришка, то это словосочетание - "унтер-майор" - и указывает на всю несостоятельность такого царя.