Прощение

 
    Когда малышу было четыре года он залез на крышу. По лестнице приставленной к стене веранды он взобрался вверх, потом перелез через верхнюю перекладину и очутился на волнистой поверхности нагретого солнцем шифера. 

   Стояло лето. Отец малыша целыми днями пропадал на работе - он был рабочим в железнодорожном депо. Работа у отца тяжелая, он приходит каждый день изнуренный, уставший и злой как чёрт - малышу доставалось от него. Мама была все время занята с его младшей сестрой, которой только недавно исполнилось два годика. Жили они в своём домике в небольшом городке по соседству с одним крупным южным центром. 

   Чтобы попасть из их городка в город большой, нужно было ехать на автобусе минут десять. Автобус выезжал на шоссе, миновал пост милиции и вскоре въезжал на высокий и длинный каменный мост через большую реку, следовал по мосту и въезжал в город. Малыш любил ездить с папой в город. Не в их маленький городок с одной центральной улицей начинавшейся от вокзала и заканчивавшейся через три квартала... Их город был застроен почти одинаковыми одноэтажными домиками, дворы отделяли от улицы почти у всех старые железные заборы выкрашенные зелёной краской или новые заборы из шифера или яркого железа. Верх заборов делали сплошным, внизу оставляли прорези или приваривали металлическую сетку. Это служило обзором для цепных собак, страшных и злых, которые бросались из-за забора на каждого случайного прохожего. Они так свирепо лаяли и рычали, что люди вздрагивали и ругались от неожиданности. 

   Малыш боялся этих собак. Однажды они с сестрой страшно перепугались когда папа вёл их за руки из магазина, а огромная псина неожиданно бросился на них с той стороны. Дети закричали и заплакали. Решётка удержала зверя, но испуг у детей остался. 

   Они жили в этом городке уже год. Они приехали сюда потому что нигде больше не смогли купить себе дом, денег их едва хватило на эту лачугу и то, по словам папы, им повезло что у хозяйки случилось горе и срочно понадобились средства. Её племянник сломал шею когда нырял в озеро, теперь он лежал дома прикованный к постели и ему предстояла дорогая операция. 

   Так или иначе, но уже год они жили в этом доме. Когда они приехали малышу исполнилось лишь три года, это было прошлым летом, и поначалу он обрадовался, что у них наконец появился свой дом. До этого его родители скитались по разным городам. В одном у них была своя квартира, но городок был маленький и в нём совершенно не было работы для папы. Прошлым летом они жили здесь же на юге, но только в большом городе у бабушки и дедушки в их доме. 

   Ребёнок ещё помнил тот год. Он начался с рождения его сестры, после которого мама стала сурова с ним и перестала баловать. Папа тогда как раз потерял работу и они оказались почти без денег. Папа работал в хорошей фирме, у него была неплохая должность и много свободного времени. Первые полтора года жизни малыша он очень любил и всячески баловал его. 

   Оставшись без работы, отец все свои силы посвятил сыну. Они сидели в своём городке, мама была занята с новорождённой сестрой, а малыш с папой... 

   Они просыпались ранним утром вместе, отец одевал его и они шли на улицу. Городок, где они жили тогда, со всех сторон окружали небольшие горы. Отец брал сына на руки и шёл с ним через железную дорогу, через какие-то улицы, застроенные частными домами всё выше, выше... Потом начинался лес и отец с своим сыном поднимался на самую вершину. Там они проводили весь день. Они бродили по лесам, собирали ягоды, дикую малину и землянику, жгли костры из шишек и хвороста. Потом отец доставал из маленького рюкзака хлеб и бутылочку с водой. Иногда в рюкзаке оказывалась и шоколадка. Малыш вместе с отцом ел эту простую пищу, и они снова шли бродить по лесам, лугам, смотреть с высоты на город прорезанный на две части железной дорогой, на трубы завода источающие ядовито-желтый дым, на крыши домов. Слушать далёкие звуки машин, мычание коров... Потом сын засыпал на руках у отца, это происходило всегда в одно и то же время, и тот сидел с ним на каком-нибудь пне или поваленном дереве, пока он не проснётся. Потом солнце начинало клониться к горизонту и они, уставшие и довольные, спускались вниз и приходили домой. Мама всегда удивлялась тому как долго они гуляют, но видно было, что её устраивает такой распорядок дня. На следующий день всё повторялось почти в точности. 

   Иногда отец менял маршрут и они не лезли через железнодорожную насыпь, а садились в автобус и ехали, ехали пока город не оставались далеко позади. Там папа с малышом высаживались где-нибудь посреди леса и ждали когда автобус отъедет. Когда автобус скрывался из виду за поворотом трассы, они сворачивали с дороги и углублялись в лес, взбирались на горы окружавшие город со всех сторон и к вечеру по горам возвращались домой. 

   Это лето малыш ещё хорошо помнил в три года. Он не знал тогда, что у родителей деньги на исходе, что бабушка и дедушка давят на маму, требуя чтоб папа вышел на работу, а малыша отдали им, что папа изо всех сил пытается продлить эти чудесные дни, когда он может полностью посвятить себя сыну. 

   

   Но всё хорошее когда-нибудь кончается, кончилось и время их путешествий с отцом. Однажды они собрались и все вместе: папа, мама, малыш и его полугодовалая сестра поездом поехали на юг, к другим бабушке и дедушке. Они потратили на переезд последние деньги остававшиеся ещё у них после папиного увольнения. Пришлось даже занять у родителей мамы. Те не хотели чтоб их дочь уезжала неизвестно куда, но папа смог убедить маму, что на юге он сможет устроиться на высокооплачиваемую работу. 

   Переехав в большой южный город они поселились у родителей отца. Те были уже старые и летом жили на даче, а дом их в самом центре города был предоставлен папе, маме, малышу и его сестре. Стояла уже середина лета, деньги занятые у родителей таяли с катастрофической быстротой, но папа ещё уговорил маму дать им неделю на акклиматизацию. Собственно, он говорил не о себе - о ребёнке. Он сказал: "Ему сейчас тяжело после переезда, для него будет шоком, если я прямо сейчас выйду на работу. Давай я ещё немного с ним побуду..." 

   Но ничего этого малыш не знал. Здесь, на юге, они продолжили свои прогулки растягивающиеся на весь день, только теперь они лазали не по горам, а по местам где прошли детские годы папы: стадионам, паркам, улочкам, застроенными разными интересными домами. Несколько раз ходили в ботанический сад похожий на лес, где так же как в настоящем лесу встречались спуски, подъёмы, овраги, болота, ручьи, родники... 

   

   А потом произошло нечто. То что случилось настолько резко изменило дальнейшую жизнь малыша, что теперь в четыре года он уже с трудом вспоминал события двухлетней давности. 

   Вот и теперь, взобравшись по ступенькам на почти горизонтальную крышу пристройки, он приблизился к краю и застыл. В нём боролись два чувства: ему было интересно, но при этом он боялся. Боялся, что отец увидит его. Страх перед отцом пересиливал природное любопытство ребёнка и он сидел на краю, боясь быть увиденным. Подождав немного и видя, что ничего не происходит, ребёнок осторожно потянулся и посмотрел через край вниз во двор. 

   Дворик у них был совсем маленький, где-то шагов десять в ширину и примерно шесть шагов вглубь. В глубине двора вдоль забора росли кусты малины - их посадила бабушка прошлой осенью. Перед малинником расположился небольшой огородик с зеленью, огурцами и помидорами, потом росла ещё зелень и какие-то овощи. Немного сбоку от огорода находилась большая песочница. Куча песка в ней пестрела разбросанными с вечера игрушками - их хорошо было видно с высоты. 

   Малыш скучал. Он уже наигрался утром дома, играть во дворе ему сейчас не хотелось. Всё во дворе было давно знакомо и исследовано им, а на улице интересного было ещё меньше. Сегодня папа не работал, он отсыпался после рабочей недели. Он не успевал играть с сыном и приходил поздно. Придя вчера с работы, отец, по привычке, прошёл на кухню, грубо оттолкнув ребёнка при входе в дом. Малыш ещё ждал каждый раз отца с работы, хотя каждый раз их встречи происходили одинаково. 

   Вот и вчера, придя в грязной рабочей одежде с дурацким оранжевым жилетом, отец, увидев его, сразу разозлился: "Чего ты здесь стоишь - не видишь, я устал!" - и оттолкнув сына прошёл в дом. Ребёнок уже привык к этой грубости повторявшейся изо дня в день, и сегодня поджидая отца с работы он боялся рассердить его, но ему было и жаль папу. Он не смог бы объяснить свои чувства, но страх и любовь боролись в нём уже давно и страх пока ещё не вытеснил любовь. Любовь и привязанность к этому большому и сильному человеку который последний год почти не обращал на него внимания. 

   Но сейчас, сидя на краю крыши, малыш вдруг подумал: "Папа, наверное, сильно разозлиться увидев меня здесь одного" Он ещё не решил, что ему делать дальше. Он услышал скрип отворяемой входной двери и увидел отца, вышедшего во двор покурить. 

   Крыльцо их дома, выходившее на боковую сторону двора, переходило в небольшую терраску, которая упиралась в сетку забора соседей. Соседские окна смотрели прямо на их терраску перед домом и папа не мог курить здесь в уединении. Он всегда уходил на задний двор. Вот и сейчас он прошёл на задний двор, взял в рот дешёвую сигарету, вытащенную дома из пачки, чиркнув спичкой, прикурил, глубоко затянулся и выпустил дым из носа. Потом он огляделся: "Малыш, ты где? - окликнул отец малыша и тут же заметил его сидящего на краю крыши. Его лицо исказилось: "Ты что туда залез, сволочь! - закричал он в моментальном приступе гнева, - ты что делаешь - продолжал кричать отец, - Вот урод! А ну быстро слазь..." 

   Крик отца, агрессивный, яростный, полный злобы, ненависти и чего-то ещё, хлестанул ребёнка как шлепок отцовской ладони. В глазах у него потемнело. Он наклонился вперёд и, перегнувшись через край шифера, полетел вниз головой. Он упал на спину, на доску с торчащим из неё большим гвоздём. Гвоздь пробил ему шею и вышел спереди из горла. 

   Мужчина страшно закричал. Он подбежал к лежащему ребёнку, упал на колени, взял малыша за плечи и посмотрел ему в глаза: "Малыш! Малыш, сынок прости, - по папиным щекам потекли слёзы, - Малыш, прости меня! Я тебя люблю! Не умирай! Пожалуйста прости, - и мужчина, уже не в силах сдерживать горе, громко зарыдал - Прости... " 

   Ребёнок смотрел на отца, но уже не мог ничего сказать. Из горла, прямо посередине у него торчал железный гвоздь. Из раны вокруг сочилась кровь, кровь толчками выходила и изо рта. Он уже не мог дышать. Лицо его исказила гримаса боли. Он смотрел на отца, но никак не реагировал на его слова. Потом его взгляд стал тускнеть и наконец полностью угас. Глаза остекленели. 

   На крик отца из дома выскочила мать. Она не могла видеть сына, отец, стоя на коленях склонился над ним и бился в рыданиях. Мать сразу всё поняла. Она оказалась рядом с ребёнком, упала на колени и стала плакать вместе с отцом. 



Полностью рассказ "Прощение" можно прочитать здесь:
https://zelluloza.ru/books/2002/#book