Амур, сын Зевса и Венеры,
балованный, капризный нервный,
опять от матери сбежал -
случался часто с ним скандал!
Любимый маменькин сыночек,
он донимал всех днём и ночью.
Он насмехался над богами!
Любовный разжигая пламень,
людей немало погубил,
бросая на краю могил,
пронзая их стрелой любовной,
как пыткой самой изощрённой.
Рыдало девушек немало,
до слёз он доводил мужей,
его стрела соединяла
степенных старцев и детей.
И боги тоже все боялись
того бесстыжего юнца:
он сеял всюду страх и зависть -
ведь рос ребёнок без отца.
А мать его не осуждала -
сама не раз была грешна:
мужчин всегда ей было мало -
Венера вечно влюблена!
Слегка сыночка пожурит,
кокетливо головку склонит,
одобрит его бодрый вид
и снова в похоти утонет.
Не зная никаких нравоучений,
свободно развивался юный гений.
* * *
Сынок опять озорничает.
Наверно, стал Амур скучать.
И мать свиданье назначает,
чтоб наставленье сыну дать.
И вот Венера пригласила
Амура на великий пир
и новость сыну огласила,
которой взбудоражен мир.
А миру было чем дивиться,
на развлечение богам:
- Там на земле, живёт девица,
чья красота не снилась нам! -
Земля была потрясена:
ещё не видела она
такой божественной красы,
такого чуда совершенства -
крутили старики усы,
и рясы у преосвященства
топорщились совсем не кстати
среди людей, а не в кровати.
Юнцам же! Тем не до стыда!
Не удержать им плоть свою -
в карманах руки, как всегда,
и никогда не устают.
Глаза аж лезут из орбит,
а между ног опять свербит
и, обессилив до конца,
не могут остудить сердца.
Ведь красота во все века
с ума сведёт и старика,
что всем казалось, невозможно -
как грех, она волшебна и безбожна!
Мужчины все её хотят -
кровь забурлила, как вино,
а боги смотрят и молчат,
а на уме у всех одно:
жена им больше не нужна -
она верна, она скучна!
Любовь и грех на части рвёт
и никому покоя не даёт.
Ну, а жена тогда нужна,
чтобы надёжный тыл беречь,
постель была б не холодна,
в которую муж может лечь.
Пускай, печалится да ждёт,
когда её придёт черёд.
Жена ведь это не стена -
подвинуться она должна!
* * *
И в этот раз Амур попался,
да так, что с этого крюка
уже он больше не сорвался -
с крюком остался на века!
Богиня, мать его Венера,
как все, в чьих головах любовь,
заметить даже не успела,
как в сыне закипела кровь:
Амур давно уже не мальчик -
сыночек вырос наконец,
и стал могучим его пальчик
как настоящий молодец!
Пускай, Венера и богиня,
но женщиной она была:
ум женщины - туман да иней,
когда любовь ей сердце жгла.
В любви мамаша пребывала,
всё остальное было - мрак.
Любовников всегда ей мало -
без секса не могла никак.
* * *
Красавиц много во Вселенной -
Амур пленился лишь одной:
видал прекрасную Елену,
что стала царскою женой,
красавиц и других немало
уже он с детства повидал,
но красота их не пленяла,
а он всех красотой пленял.
Любовь ему была игра,
но вот пришла его пора -
влюбился юный сын Венеры,
расстроив матери все нервы.
Любовь нельзя уговорить:
штанины рвёт она, как нож!
Готов он растерзать, убить,
ну, в общем, делай с ним, что хошь,
но только нож вонзить бы в щель,
которой нет милей теперь!
Так надо выплеснуть до дна
то сокровение своё,
что лучше всякого вина
пьянит и пачкает бельё!
В горячую сырую щель
все мысли ринулись теперь!
* * *
Когда они дошли до дела,
Венера даже обалдела!
Сынок, холодный и жестокий,
с глазами в томной поволоке,
как смертный, тащится от бабы -
становится ребёнком слабым!
И сердце зависть зацепила -
Венера ль сына не любила?
Ведь только ей одной дано
любить мужчин и возбуждать -
любовь, поэзия, вино -
одна она должна давать!
А тут какая-то нашлась -
над сыном получила власть!
Ну, нет! Такого не стерплю!
Я сына больше всех люблю!
Его бы надобно отвлечь,
чтобы от сучки уберечь.
Венера сына обняла,
кудрями голову накрыла,
стряхнула мысль его со лба,
и в наслажденьи утопила.
Одна рука ей на бока,
другая на груди пока,
и семя вылилось сто раз
за этот похотливый час.
Венера сладостно летела,
держа растерзанное тело
любовью плотскою живой,
шепча:
- Любимый мой, родной!..
Ещё мы людям отомстим,
придумать надо только, как.
Войну и мор нагоним им.
Ты знаешь, это нам пустяк! -
Но сын уже в себя пришёл,
тугие видит он соски,
меж ног Венере путал шёлк,
впиваясь пальцами руки.
Была там норка золотая -
дороже всех сокровищ рая!
И он едва сообразил,
что мамочку свою любил.
И это отрезвило вдруг -
унял нервозность жадных рук.
Амур с Венерой - в облаках!
Держала за руку рука,
и бились в унисон сердца
неподалёку от дворца.
Венера просто не умела
иначе разбираться с делом:
будь это сын или отец,
будь это нищий иль король,
старик ли немощный, юнец,
любовь без секса - просто ноль!
За то Венере и почёт,
что каждого любовь влечёт -
людей заманит и богов
без принуждения и слов.
Венера сыну так сказала:
- Чтоб девушка женою стала,
пускай три года и три дня
тебя не знает и меня.
Возьми её в свою кровать,
и отдавай любовь свою -
не смей ей только открывать,
в какую взял её семью,
и чтоб до самого венца
меня не знала и отца,
как выглядишь и кто таков -
без света с ней живи, без слов,
встречаясь только по ночам.
Тогда своё согласье дам -
на брак я вас благословлю.
Сынок! Ведь я тебя люблю! -
А втайне думала сама:
любовь бывает не одна.
Пускай, потешится сынок,
пока любви не выйдет срок.
Она - богиня, наконец,
а Зевс его родной отец.
А эта глупая гусыня
и не мечтает пусть о сыне -
немного надо потерпеть -
грозит уродство ей и смерть.
* * *
Амур был вынужден смириться,
чтобы скорей освободиться
и унести Психею в дом.
Не мог он думать больше ни о чём.
Итак, она была Психея.
Дано то имя неспроста:
не только красотой, душой своею
была божественно чиста.
Не думала, не помышляла,
что средь богов и средь людей
одна она любовь Амура испытала
и что за это быть беде.
За всё приходится платить -
и боль терпеть, и слёзы лить.
* * *
Однажды как-то раз в саду,
на радость или на беду,
Психея без подруг осталась,
почувствовала вдруг усталость
и то ли сон, то ль наважденье,
но ей представилось виденье:
не понимала, что произошло,
но душу что-то пробудило
и сердце молнией пронзило,
сверкнуло ярко и ушло.
На губы сладость нежности упала,
а между ног так сыро стало,
и будто жарким пламенем зажгло,
сменив его на мягкое тепло.
* * *
Очнулась в спаленке невзрачной.
в рубашечке полупрозрачной
с какой-то нежностью неясной
и сладкою мечтою страстной.
Забыто всё, что раньше было -
она кого-то полюбила,
хотя не знала, кто такой
нарушил девичий покой.
Ждала любимого в смятении,
терзаясь страхом и сомненьем,
не понимая, что всё значит -
не сон ли так её дурачит?
И вот ей ночь закрыла очи,
но спать она совсем не хочет,
она трепещет в ожидании
открыть неведомую тайну.
* * *
И вот идёт любимый к ней.
Темно, нигде ни огонька:
не видно, где лицо, рука,
ни силуэтов, ни теней,
а чувство овладело телом:
(О, как она его хотела!)
дойдя до пика возбужденья,
любила до изнеможенья!
Такая бархатная кожа
у человека быть не может!
Такие губы, руки, тело!
Как будто в небо с ним взлетела!
Забыв все страхи и сомненья,
тонула в сладком упоеньи.
Потом она забылась сном...
Проснулась с мыслями о нём.
Нет, никогда никто на свете
не мог дарить ей чувства эти!
- Я в бога, в бога влюблена, -
была уверена она!
Потом, привыкнув понемногу,
заговорить пыталась с богом,
но он молчал, не отвечал -
Психею очень огорчал.
И умоляла, и корила,
звала его "любимый", "милый",
просила с хитростью и с лаской
сорвать таинственности маску.
Потуги были бесполезны -
он оставался неизвестным.
* * *
Три года быстро пролетели:
привыкли спать в одной постели,
делили радости любви,
их умножая, как могли.
Гуляя как-то раз по саду,
вдруг зацепилась она взглядом
за брошенную свечку кем-то,
и стала ждать она момента,
чтоб ночью увидать супруга -
свекровь ей сделала "услугу".
Ночь долгожданная настала.
Психея ту свечу достала,
когда любимый крепко спал.
Горячей каплей воск ему на грудь упал:
смотрела на него мгновенье -
Амур проснулся в изумленьи,
но разразилось небо громом,
и вихри закрутились с домом,
и тотчас налетели тучи,
и бури в миллионы гроз,
и кто-то, сильный и могучий,
её любимого унёс.
Он только крикнул на прощанье
ей: - Дорогая, до свиданья! -
* * *
Уже прошли вторые сутки.
Как было страшно ей, как жутко!
Теперь она совсем одна,
и мучила её вина.
Где силы брать и где пути,
чтобы любовь свою найти?
Но был с Амуром ветер дружен.
Он появлялся там, где нужен.
Он всё Психее рассказал
о том, что от Амура знал,
что увидав его при свете,
несчастья заслужила эти.
Венера была рядом где-то.
Три года девушка без света,
без слова доброго жила
и думала, что умерла.
Психея разве виновата,
что богу рок её сосватал,
что жребий у неё таков,
что жить придётся средь богов?
Венеру боги осудили,
Психее дружно помогли,
несчастья скоро позабыли,
салюты в честь любви зажгли.
Психею только испытали:
была ль она так безупречна?
Решив - достойна жизни вечной -
бессмертие Психее дали.
И до сих пор любовь меж ними.
Среди богов живут нагими -
ведь красоте всегда везло
любым завистникам назло.
Любовь и боги уважают.
Во все дома их приглашают.
Не могут взоры насладиться,
тем, что считаем мы бесстыдством.
Они нас зажигают страстью,
а страсть одаривает счастьем,
как драгоценными дарами -
мы чувствуем себя богами
хотя бы раз, хотя б на миг!
Мы в песню превращаем крик,
мазню - в картину на холсте,
рождая всюду и везде
живительной любви росток,
бессмертия богов глоток.
Ни власть, ни деньги, ни богатство,
ни кровь, ни грех, ни святотатство -
ничто нам счастья не даёт -
Любовь даёт душе полёт,
когда она с тобой случится!
Тогда летаешь в небе птицей!
Любовь даёт тебе такое,
что не захочется покоя!
Труд всякий станет наслажленьем,
а утро новым возрожденьем.