Подарок Ольге Туханиной
Галимый Галим, Солутан Солутаныч, Сысоич Сысой, втроих, и примкнувший Елдырь, в суровом подъезде хрущевского рая, топча папиросок окурки, обрывки знамен, листовки, страницы " Известий", замазанных калом прохожих людей, давили не кошек - пузырь, тот штоф настойки волшебной, что мысли рождает впотьмах.
Подъезд, понятно, он в доме, а дом на улице Ленина, а город - Потьма, республика Коми, страна эсэсэр, чугунным болтом грозящая морю, где ветер гуляет, шумит на просторе, просторном, вольготном, как рыбьи консервы, как суп полевой в столовой колхоза среди утомленных трудами шахтеров.
Шахтеров, танкистов, ракетных доярок, ведомых оформленным стадом сквозь бурю и натиск к торжеству коммунизма в вьетнамских штанах, с брошюрой Сванидзе в заднем кармане, Прохановым через плечо, Лимоновым с негром и Витухновской, котами, скотами, лаптями и сапогами без шпор.
Шпоры умчали в упорный опор, оплот и приют дровосека, с косой, бородой и косыми глазами, привыкшими к секе, буре и очку, козлам закозлиным, просторам полей, цехам, лагерям, ПТУ, паровозам, бескрайним шеренгам, фуфайкам и кирзачам, столь славно влезающим на тугую портянку, обвившую гадом мозоль на ноге.
Нога - непростая, не абы какая, нога - кого надо нога, как счет зашифрованный, яхта, шале, сыночек и дочка в стане врагов, еврейская теща, дед-партизан, медаль на груди и лента на шапке, икона в башке и, словно венец, забитый шуруп молотком в подоконник, чтоб, понимаешь, того.
Того, а не этого, и мы, как один, они же - тьфу, плевать, растереть, и нету Америк, и немцы страдают, тупые уроды, а фины - чухонцы, подумаешь, гниды, не пустили Ткачева, он сам не хотел, не очень-то нужно, нам греки дороже, и раки, и руки, и сраки, свои, не чужие, родные, от почвы и от корней.
Тех самых корней, что корневою системой заплели шахтерам стремление к синему морю, где турок усатый стремит свой фрегат, баркасы, карбазы, ротаны, ГЛОНАССы и прочая шняга, а проще - ху...ня, но корневая, исконно-посконная, с березкой и дубом, дубовым, дуплистым, ветвистым, развесистым, настоеб...им уж всем.
От тайги и до британских морей, да выйди на Волгу, чей стон раздается ? Все стонут, поют, пьют вино, гордятся и торжествуют, бараньей пробежкой тряся мостовую, булыжник гранитный, стены дворцов, Кобзона, Лужкова, Собянина-мэра, соседних хохлов, далеких грузин и только могучему негру - все по ху...м.
А почему ? А просто. Скоро - конец. Мамонов не врал, ведя малолетку к стенам без крыши, а крыша для дома, как голова, но мы читали Майн Рида и х...й положили на головы, башни, на разум, на все и на всех, включая себя, поэтому, Оля, пою тебе песнь сквозь туман Нибелунгов, а ты не грусти, веселись, подпевай и пляши.