Мой дядя, проживший жизнь без всяких правил, оставил мне на память вместо наследства три вопроса, на которые не смог прежде найти ответов он сам. Вот они:
«Моей мечтой в течение многих лет моей жизни стало создание роскошного сада. Ежегодно я пыхтел над саженцами известных и малоизвестных сортов яблонь и груш. Скрещивая их с дикими саженцами, я упорно добивался при этом морозоустойчивости фруктовых деревьев, внешней красоты и необычайности вкуса плодов. На одной яблоне мне удавалось за счёт удачных прививок выращивать такие экзотические плоды, которых не было нигде. Я радовался этим удачным экспериментам, как мальчишка и восхищениям моим не было предела. Одно лишь огорчение всегда меня преследовало, поздновато эти яблочки народились, не мог вкусить я этот сладкий и сочный аромат полным своим ртом с эдаким задорным хрустом по причине отсутствия настоящих зубов. Протезы постоянно перекашивало, и жевание яблока превращалось в противное не только окружающим, но даже самому себе какое-то неприятное шамканье или лязганье. Невестка, видя мои мучения и страдания, предлагала пропустить яблоко через тёрку или выжать из него сок. Это уже не то, - отвечал я ей, - это всё равно, что нюхать цветы через противогаз. Но постепенно стал замечать, что угощая выращенными мной плодами как близких, так и совсем незнакомых людей, я получал наслаждение совсем в ином виде, а именно – в добрых отзывах о моём труде. Люди хвалили мои фрукты и восхищались их сочностью и вкусом, называя меня Мичуриным, и мне эта лесть была приятной. Так, для кого я вырастил этот сад?»;
«Куда бы, я не писал письма о том, что мне, как ветерану войны, тем более тяжело раненному и контуженному, была по закону положена отдельная квартира. Но, каждый раз в ответ из района и области я получал только вежливые отписки чиновников, что строительства жилья от моих предприятий, где я работал до выхода на пенсию, не намечается. Строились только дома для сотрудников местного санатория, к которому я не имел никакого отношения. В последний раз промелькнула, было, надежда, когда ко мне приезжали работники из военкомата и газеты для вручения затерявшейся в войну медали «За отвагу». Думал, они мне помогут. Но они мне сказали, что мы тебе, дед, и так по жизни здорово помогли, вот медаль твою отыскали, а квартиры военкомат не даёт. Мы можем выдать только справку, что ты как герой вполне её достоин. Потом, помню, один хороший человек посоветовал мне, о своих горестях письмо написать аж самому… Андропову Ю.В. Написал. Через пару недель вдруг понаехало в мою ветхую комнатёнку много высоких гостей и учинили мне, самый что ни на есть, смотр моего существования. Посмотрели на сырые стены, хмурую и готовую к обрушению штукатурку потолка, дырявые полы, развалившуюся печку, ветхую уборную на улице, покачали головами, потакали, помэкали и вот самый толстый из них в шляпе и говорит: «Ну, что дед, вникли мы в твоё положение и решили тебе помочь… на, вот… распишись!». Спрашиваю, что это (?), а он смеётся и отвечает, ордер это, завтра тебя перевозить будем в отдельную однокомнатную квартиру со всеми удобствами, так что пакуй вещички свои, старый. Они решили помочь, как же!? Позже мне один знакомый из райсобеса сказал, что на том моём письме была резолюция самого Андропова «Выдать немедленно!». Но радость моя оказалась не долгой. Видать, пришла окончательная старость, а с ней и болезни. Ну, думаю, дожил ты старый до хорошей жизни, а пожить-то в хоромах, видать, не придётся»;
«Когда я был очень молод, полон сил и кучеряв, многие женщины, которые нравились мне, почему-то не отвечали взаимностью. Вполне очевидно, они сторонились меня из-за моей неуклюжести, прямолинейности, отчасти хамовитости, и недостаточной при этом образованности и уж, тем более, эрудированности. Но шли годы, я стал больше читать, ходить по театрам, путешествовать, общаться с умными людьми и …наконец-то, мужская мудрость пришла ко мне, но с нею почему-то потерялась и сила. С явным сожалением я посматривал на молоденьких красавиц, иногда подмигивающих мне, и в ответ только улыбался. При случае частенько вспоминалась притча, когда пожилой султан, выстроив свой гарем и обходя его, целовал всех своих женщин, причитая при этом «всё, что могу».
Я иногда думал над его вопросами, пытаясь объяснить, почему так происходило в его жизни. Когда он добивался чего-то важного, и мечта его сбывалась, или он достигал какой-либо вершины, и тут же наступал сразу облом, т.е. обрывалась нить дальнейших стремлений. Ведь он силился понять, осознать не что иное, как смысл своей жизни, то есть мечты, цели и стремления, разницу между тем, кто он есть, и тем, кем хотел стать. При этом у него была своя дорога, и она у каждого своя, особенная. Наш великий писатель А.П.Чехов в своём «Вишнёвом саде» сказал: "Обойти то мелкое и призрачное, что мешает быть свободным и счастливым, — вот цель и смысл нашей жизни». Может, эти мысли покажутся, на первый взгляд, через чур высокими, тогда приведём житейское из личного опыта писателя и философа Альфреда Д’Соуза: «Долгое время мне казалось, что жизнь, настоящая жизнь, вот-вот начнется. Но на пути все время возникали помехи. Вначале нужно было с чем-то срочно разобраться, закончить какое-то дело, на что-то потратить время, оплатить какой-то долг. И вот тогда, казалось, заживем. В конце концов, я осознал, что эти помехи и были моей жизнью».
И в заключении мне бы хотелось привести слова великого классика Уильяма Шекспира. Они не дают конкретных ответов на поставленные вопросы, но и безграничного поля для рассуждений умникам напустить порою мудрёного тумана, потому как оказываются так же явно в теме: "Я всегда чувствую себя счастливым. Ты знаешь, почему? Потому что я ничего ни от кого не жду. Ожидания всегда — боль... Жизнь коротка... Так что люби свою жизнь. Будь счастлив. И улыбайся. Перед тем, как говорить, слушай. Прежде чем писать, думай. Перед тем, как тратить деньги, заработай. Перед тем, как молиться, прощай. Перед тем, как делать больно, почувствуй. Перед тем, как ненавидеть, люби. Перед тем, как умереть, живи!"
12.01.16
илл. Интернет