Оля сидела на скамейке пирса. Ветерок играл в волосах, закручивая в восхитительные темные спирали. Солнце грело, а от воды веяло свежестью и необычайной прохладой. Бабушка сидела рядом и вязала крючком шапочку для Маши:
- А ведь ты Ольга сама в своей жизни виновата.
- Почему? – Оля опустила ноги с пирса в воду и разводила по воде изящные круги, наслаждаясь теплой водой.
- Сама не крещеная, дети не крещеный. Нельзя без Бога жить.
- Ты думаешь, он простит мне все мои грехи и пустит к своему престолу?
- Господь милосерден, и в отличии от людей, умеет прощать.
- Наверное, уже и поздно. Я столько в своей жизни накрутила и навертела, что мне только исповедоваться надо два дня без передыха. Но я тебя услышала и подумаю на эту тему.
- Детей надо защитить, они и так с одной матерью растут, пусть Господ им станет отцом, - бабушка взяла вязание и пошла в дом, - судьба твоих детей только в твоих руках.
Вечером Оля лежала в своей комнате. Абажур рассыпал по стенам узорчатые блики. Она отложила книгу и задумалась:
- Может действительно, я делаю что-то не то и живу не совсем правильно. Целыми днями в церкви у меня времени проводить нет, а вот принять крещение, наверное, надо. Надо ради детей.
Храм в городке один, стоит он на холме, украшенный звонкими золотыми куполами. Оля вместе с детьми и их крестными вышли из машин и вошли в храм. Афанасий в нерешительности остановился перед распахнутыми вратами:
- Мы приехали раньше назначенного времени, может пока не входить?
- Не бойся, ни кто тебя там не укусит, - Дарья подтолкнула его в спину. Они вошли в храм, служба закончилась, и вскоре начнут обряды крещений. Пахнет воском и ладаном, кругом красивые иконы и медные подставки под свечи. Маша всё время дергает бабу Дашу за руку:
- А это, кто такой? А он что сделал? – Дарья спокойно подводит её к каждой иконе и подробно рассказывает, кто изображен, и почему он стал Святым, крестясь и молясь возле каждой иконы. Оля смотрела вокруг, и ей казалось, что все они с ней говорят, причем одновременно. Голоса перемежались и перебивали друг друга, создавая в голове шум и гам. У неё закружилась голова и она вышла на крыльцо храма. Свежий воздух привел её в чувство, бабушка обеспокоенно вышла следом:
- Олюшка. Тебе плохо?
- Там шумно. Все они наперебой разговаривают со мной, - бабушка посмотрела на неё и улыбнулась:
- Говорят, потому что ты молчишь. Ничего, примешь крещение и будешь вести уже свой диалог с Богом. Пойдем, батюшка пришел.
Началась восхитительная церемония. Все они ходили по кругу, потом их колени мазали крест-накрест маслом. Потом омывали в купели и бросили в неё их пряди, закатанные в воск. Пока шла церемония, Ольге было плохо, Часто кружилась голова, а потом захотелось спать, Глаза слипались и она едва сдерживалась, чтобы не рухнуть в храме и не уснуть богатырским сном. И только когда прядь волос закружилась по глади купели, наступило облегчение, как после принятия водных процедур. Ей показалось, что вместе с прядью, с неё отбросили всё гадкое и грязное, что однажды приходило в её ночные кошмары. Вереницей в купель полились слезы и обиды, предательства и унижения. В голове стало светло, она улыбнулась своему новому я:
- Так вот ты какой, Божественный свет. Здравствуй, новая жизнь! Жизнь в сердце с Богом! – Она обошла храм, иконы замолчали, они ждали, когда Ольга встанет перед ними и скажет своё «Прости!».
После крещения жизнь её изменилась. Краски стали ярче и сочнее, жизнь наполнилась глубоким смыслом и надеждой. За долгие годы, она впервые, откинув мысли о безысходности, поверила в своё светлое будущее.
- Зачем ходить по земле, если есть крылья. Я воздвигну у себя в душе храм, храм на крови, храм на изменах и предательствах. Господи, дай моим детям счастья и любви. За всех них я выстрадала сама, - Оля стояла перед образом Божьей матери и молилась за своих детей, тихо вошла бабушка, - сразу ты всех молитв не выучишь. Выучи самую главную молитву господа «Отче наш» и много раз в тяжелые жизненные времена, она будет хранить и оберегать тебя.
Машина выехала на бугор, водитель форсировал ухабистую и неровную дорогу:
- Гололед ужасный, хоть бы живыми домой вернуться.
- Да ну тебя, Василий. Наговорил сто верст до небес. Вернемся, - Оля слушала в наушниках песню. Машина въехала на пригорок и начала спускаться. Дорога всю зиму чистилась трактором, и теперь по обочине тянулся ледяной бугор, неровный, клочками и неровностями. Ночью прошел дождь, а утром ударил мороз, и дорога превратилась в стеклянное зеркало. Водитель осторожно спускался, не выходя из колеи, он совсем сбросил скорость, но машина ехала под уклоном, набирая скорость, он начал тормозить. Машину подбросило и откинуло через бордюр. Зазвенело лобовое стекло. В считанные мгновения Ольга начала читать молитву:
Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…
Машину резко развернуло и зажало между двумя деревьями. Василий медленно моргал глазами и пытался открыть свою дверь, но она была зажата между двух деревьев. Оля пришла в себя. Она была съежена в клубок и осколки стекол были воткнуты в её норковую шапку. Вся шуба была, как лезвием, изрезана осколками лобового стекла, она посмотрела вниз:
- Как хорошо, что инстинктивно поджала под себя ноги, их бы попросту обрезало, - в полу торчал огромный сучек дерева, который прошил кабину насквозь. Кабина напоминала консервную банку, открываемую не открывалкой, а молотком. Она вскочила на сидение, оперлась на рукав шубы, чтобы не порезать руку и вылезла на капот. Соскользнув на землю, пыталась открыть дверь со стороны водителя. Не получилось, дверь плотно зажата. Ольга кинулась на дорогу. Она кричала и махала руками. Остановились сразу две машины:
- Что случилось? – парень в лисьей шапке тряс её за плечи. У Ольги затряслись губы:
- Ломик есть. Машина сейчас взорвется, двигатель работает, а бак пробит насквозь. Ключ зажигания сломался в замке.
- Понятно, - парень в лисьей шапке бросился к машине, вдвоем с, подоспевшим к нему водителем из другой машины, они всё-таки открыли дверь и стали вытаскивать Василия - Господи, помоги нам! Спаси Васеньку, у него двое детей, - Ольга помогала тащить Василия на дорогу, едва они дошли до дороги, послышался хлопок и повалил едкий дым вперемежку с пламенем. Парень в лисьей шапке затолкал Ольгу к себе в машину и нажал сна сцепление. Они мчались по дороге в больницу, Василий стонал, Оля оглянулась на горящий автомобиль. Пламя стихало и только клубы черного дыма повисали в воздухе.
- Машина горит несколько минут, - парень в лисьей шапке посмотрел на Ольгу. Она была похожа на самую оборванную нищенку. Из шапки торчали осколки, а шуба напоминала африканскую набедренную повязку. Когда Оля сняла шапку, водитель увидел красивые темные пряди волос и волнительные алые губы. В больнице он увидел и глаза Ольги – карие, с блеском и остротой сегодняшней аварии.
- У водителя сломано одно ребро, а Вас мы тоже должны посмотреть, - врач подошел к ней и тронул за плечо, - Вы как себя чувствуете?
- Хорошо, - сказала она и потеряла сознание. Очнулась в палате, рядом сидел парень, но уже без рыжей шапки:
- Очнулась, ну ты даешь. Напугала меня до смерти.
- Что со мной.
- Небольшое сотрясение мозга.
- Это не страшно, мозгов всё равно нет. Как зовут тебя, спаситель? – Ольга попыталась встать, но парень остановил эту попытку:
- Надо бы денек другой полежать, а зовут меня Руслан.
- Здорово. А Людмила ждет дома, правильно? – Ольга заблестела своими бусинками глаз, - я домой хочу, укради меня отсюда. Я всё равно уйду, с твоей помощью или нет, но уйду.
По дороге домой, Оля купила себе новую шубу и шапку и, как ни в чем не бывало, вошла в дом. Маша бежала к ней со всех ног:
- Мамочка приехала! А почему в другой шубе? – Маша заглянула в усталые глаза матери.
- Мне старая шуба надоела, и я её выбросила.
- Она мне тоже не нравилась. Эта красивее. А мы пирог с рыбой печем, пойдем! – она потянула Олю за руку на кухню. На столе, в вазе, стоял букет белых роз и кто-то незнакомый вытаскивал из духовки пирог. Запах наполнился ароматом пирога и рыбы с оттенком душистого перца. Незнакомец, достал пирог из духовки, повернулся, и Ольга увидела его лицо:
- Афанасий? Ты умеешь, печь пирог? – он подошел к ней и заглянул в глаза:
- А я ещё и крестиком вышивать могу и на пианино...
- А про пианино, правда? Я ведь и проверить могу.
- Сейчас, слопаем пирог и пойдем проверять? – он подмигнул ей и стал резать ароматный пирог.
- Мне. Мне самый большой кусок, - Маша хлопала в ладоши. Она очень любила пирог с рыбой и своего крестного отца – Афанасия.