Сентябрь стоял мягкий и податливый. Дождями не заливал, а солнцем баловал. Взволнованное солнце нежило щеки и ластилось своими нежными трогательными лучиками. Оля закрыла глаза, и ей были безмятежно приятны эти солнечные прикосновения.
- Ольга Александровна, Вас к телефону - девушка звала её с крыльца офиса.
- Иду, - она стала поднимать по ступеням двухэтажного офиса.
Копания «Фурор», которую Оля открыла с нуля, после выписки из больницы, развивалась. На кону непонятная перестройка пошла только ей на пользу. Грабились и разворовывались все предприятия.
- Рыбу надо ловить, пока вода мутная, - говорила она и ловила эту самую рыбу. Рыбаками в те годы в стране не стали только пугливые, глупые и идейные.
Развал страны шел полным ходом. С её родного завода, на котором она работала всего десять лет назад, вывозили и продавали всё, что находило покупателей. В ход шли запасные части и станки, любой инструмент и спецодежда со складов. Начальство набивало свои карманы и в этом неустанном процессе участвовали почти все жители города, и Оля не была исключением. За ночь вывозили до нескольких грузовиков цветного металла и столько же запасных частей. Товар в заводе покупался у начальников цехов, те в свою очередь отдавали заместителям директора, и далее все сливалось в карман директора. Теневой рынок – вот как они это называли. В этой цепочке участвовали и работники шестого отдела и наша родная милиция, ну и конечно же охрана, а как без неё. Ходила народная поговорка, что первый вор – это охранник.
Оля в завод сама не въезжала, но у себя на базе принимала автомобили с грузом и рассчитывала ночных работяг. Потом она все это отправляла в фирмы и совхозы, обменивая на продукты питания, так как денег они не видели очень давно.
- Мама, я в ночь опять уеду, а завтра к вечеру вернусь.
- Зачем тебе все это? Устроилась бы как все нормальные люди на работу, у тебя корочки крановщика в кармане, - Наталье не нравился бизнес дочери и пугало наличие денег в семье.
- Мамочка, на заводах люди месяцами зарплату не получают, вчера у женщины был голодный обморок прямо в цехе. Ты хочешь мне такой участи? Ты сама пенсию когда последний раз в руках держала?
- Не попрекай меня куском хлеба.
- Я не попрекаю, я констатирую факты, мама. Наша семья сыта, одета, обута. Ты каждое лето на курорте отдыхаешь. Разве это плохо?
- К тебе едут все, кому ни лень и бандиты и милиция, - Олю это рассмешило:
- Милиция нас бережет, они меня сопровождают с грузом, а бандиты дороги открывают.
- Ольга, Ольга, - мать махнула рукой и вышла из коттеджа.
Коттедж Оля построила на берегу речки, пусть добираться неудобно, зато красота неописуемая. Дорожка спускается к воде, упираясь в деревянный пирс, с поручнями и деревянными скамьями. Над скамьями склоняют свои кудри вязы. Вдоль дорожки мохнатятся кусты душистых пионов, любимых бабушкиных цветов. Бабушка Даша стала совсем старенькая и уже едва доходила до пирса, посидеть на скамейке в тени вязов и полюбоваться на тихую гладь воды.
- Володя, не давай бабушке Даше долго сидеть возле воды, а вечером измеришь давление и, если надо дашь таблетки.
Володе исполнилось шестнадцать, он был хорошим Олиным помощником. На базе помогал разгружать и оформлять товар, в доме, в отсутствии матери, оставался за хозяина. Ему пришлось повзрослеть очень рано, и Ване с Машей он был и отцом, и братом.
Оля села в ГАЗЕЛЬ рядом с водителем и помахала Володе в окошко рукой:
- Милый мой сынок, как рано тебе пришлось повзрослеть и взвалить на себя так много обязанностей. Но мне больше не на кого опереться. Других мужчин в моем доме не будет, никогда! Хватит, настрадалась. А теперь и дочь расцвела, как майский цветок. Скоро ухажеры начнут табунами ходить. Нет, мою судьбу она не повторит, - Оля думала о детях, о сильно постаревшей за последние годы, бабушке. Река жизни текла перед её глазами, перемежаясь с видимостью за окном. Сосны, березы, цветущие луговые цветы и бесцельно порхающие мотыльки
Вечером, отгрузившись, стали проходить через Карасук, разделявший Новосибирскую область и Алтайский край. Здесь надо было отдать рэкетирам тысячу за проезд и тогда у гаишников претензий не будет. К машине подошел невысокого роста чернявый парень, по виду армянской национальности. Из-под кепки зорко сверлили черные глаза:
- С тебя пятнадцать штук, красавица.
- Ты что, с дуба рухнул? Здесь такса – штука, - Ольге не нравилось все это.
- Кому штука, а кому пятнадцать. Ты зачем на масленый караван встала, красавица?
- Какой масленый караван? Веди к своему начальнику, я не буду с тобой разговаривать.
Ольга встретилась с Дергой, он заправлял всеми прохождениями в Алтайский край, но разговор шёл уже целый час на повышенных тонах, и ни к какому результату не приводил.
- Ты мой кусок хлеба забрал, красавица, - Дерга смотрел на неё, вальяжно развалившись в кресле.
- Я всю жизнь ем только свой заработанный кусок хлеба, а ты водителей на дороге обираешь. Иди, повози товар, днями и ночами по разбитым дорогам.
- Ты меня, красавица не понял. Я масло возить с Новосибирска в Алтай.
- Ты себе вози, а я себе, в чем проблема, вижу, сами мы с тобой кашу не сварим, Ольга достала из сумки большую трубку с антенной и начала звонить Быку.
Машина стояла на штрафной стоянке. Солнце палило нещадно, и Оля переживала за сливочное масло в коробках. К вечеру приехал Афанасий и его ребята. Они долго беседовали с хачиками. Афанасия было не слышно, и только возгласы Дерги с акцентом разрезали тишину вечера.
- Водителя с маслом отправляй, а сама сядешь ко мне в машину, мне поговорить с тобой надо, - Афанасий подал руку Оле, подойдя к газели. В машине Афанасий продолжил свой разговор:
- Это твой последний рейс с маслом. Считай, отделалась мелким испугом.
- Афанасий, ты с ума сошел! Мужикам хлеб убирать надо, а у них техника сыплется на ходу, я для них дефицитные запчасти привожу.
- Пусть деньгами рассчитываются.
- Откуда у них деньги, они комбайнерам и трактористам уже полгода не платят, на урожай надеются, - Ольга махнула рукой.
- Моё дело тебя предупредить. Олюшка, дорогая, Дерга не оставит тебя в покое, он парень южный горячий, а ты у нас девушка отважная и упрямая, - Афанасий смотрел на Ольгу и любовался. Щеки раскраснелись, на лбу выступили капельки пота, курчавые пряди прилипали к потному лбу, а глаза сияли огромными карими бусинами, с острыми светящимися зрачками. Глаза были соблазняюще манящими в какой-то иной мир. Мир другой, не понятный Афанасию.
Афанасий несколько раз делал ей предложение, предлагая ей жить вместе, но в сердце Ольги еще жива была обида на Юрия, оставившая уродливый шрам на запястье левой руки и глубокий болезненный след на сердце. Он растоптал только что раскрывшийся нежный цветущий бутон красивейшего цветка, и лепестки бутона в один миг осыпались, оставив обнаженную головку и строгий сухой стебель с несколькими нежными листами.
Ольга вошла в дом осторожно, чтобы не разбудить детей. Подошла к спальне Маши и внимательно всматривалась в её спящее личико. Маше было десять лет, хотя выглядела она старше. На милое нежно-розовое лицо падали блики луны, и её лучи путались в густых светлых волосах девочки. Оля задернула шторы в спальне у Маши и прошла в столовую.
На диване, положив голову на мягкую игрушку – тигра, крепко спал Володя, не дождавшись приезда мамы. На столе, укрытый салфеткой, её ждал ужин. Оля убрала тарелку в холодильник и укрыла сына пледом. Она погасила свет и подошла к окну. Небо украшали сияющие россыпи звезд. В форточку струился свежий воздух. Дом пах уютом и теплом. Глаза искали в небе звезду, её звезду:
- Где ты, звездочка моя? Папочка, милый, как мне поступить? Послушать Афанасия и уйти со своей дороги или идти до конца. Не боюсь я Дергу, чтоб он лопнул. И откуда они понаехали, эти черноголовые, еще и в дела наши вмешиваются. Как наши-то мужики им управлять разрешают. Пересадить-бы их всех, и делу конец, рэкетиры твою мать.
Ольга подъехала к школе. Маша сегодня выступала на школьной сцене в спектакле, где она играла принцессу. На спектакль Ольга опоздала и решила встретить её после спектакля с букетом белых хризантем.
- Ольга Александровна, - из школы бежала запыхавшаяся классная руководительница Маши – Екатерина Андреевна, - она подбежала, запыхавшись и сильно раскрасневшись.
- Машу увезли.
- Кто увез? Куда? – хризантемы падали и рассыпались по капоту машины, усыпая лепестками капот и асфальт.
- Парни армянской национальности затолкали её в машину, она кричала…
- Что кричала? – у Ольги стало мутнеть в глазах.
- Она кричала – позвоните маме. Я звонила в офис, но Вы уже уехали.
Ольга скинула оставшиеся хризантемы с капота, завизжали шины, и машина рывком выехала со школьного двора. Она мчалась, не обращая внимания на светофоры и сигналы водителей.
- Афанасий, миленький, - Ольга нашла его, сидящим за столиком летнего кафе. Он встал и пошел ей на встречу. Она прижалась к его груди и начала рыдать. Афанасий был в полном изумлении. Что должно было случиться, чтобы эта сильная и стойкая женщина, так истошно рыдала. Он достал из кармана клетчатый носовой платок и стал вытирать ей слезы:
- Выпей воды и успокойся. Что произошло?
- Они украли Машеньку из школы, - Афанасий молниеносно понял, о ком идет речь. Он предупреждал Ольгу, что хачики неимоверно жестокие, и очень мстительные, но такого не ожидал даже он.
- Иван, - он крикнул парню, сидящему за соседним столиком, - собирай наших.
- Будь дома, на телефоне, сейчас я привезу тебе аппарат с определителем номера. Их в городе мало, но мы найдем.
В столовой у Ольги собралось много народа. Мужики нервно курили, а она не отрываясь смотрела на телефонный аппарат.
- Постарайся говорить дольше, чтобы номер обозначился, - Сашка смотрел на Олю. Она крепко стиснула зубы, в глазах горел дьявольский огонь, готовый испепелить любого и каждого. Раздался звонок:
- Ало, - тихо произнесла Оля. На другой стороне трубки она услышала сиплое дыхание и, до боли, знакомый голос:
- Здравствуй, красавица. Твоя дочка у нас.
- Чего ты хочешь?
- Ты не прекратила свой масленый караван, девочка и я тебя решил наказать за это.
- При чем тут ребенок? – у Оли стали вздрагивать губы, но она старалась говорить спокойно и понятно, - мне мсти, сколько захочешь, а ребенка отпусти, слышишь, подонок?
- Ай, зачем ругаешься, красавица. Ты нам денег дай, моральный ущерб за масленый караван и забирай свой дочка.
- Сколько?
- Сто тысяч зелененьких и дочка твой.
- Я достану деньги. А если с моей дочерью что-то случится, я тебя, сука, из-под земли достану и урою.
- Опять ругаешься, красавица, готовь деньги. А милиция заявишь, не увидишь свой Машенька.
Оля бросила взгляд на Сашку.
- Номер определен.
- Теперь самое главное, дров не наломать. Возможно, девочку держат совсем в другом месте.
- Я поеду туда, - Ольга стала метаться по комнате, как загнанный в клетку маленький зверек.
- Дайте кто-нибудь ей валерьянки, - Афанасий спокойно и размеренно стал набирать какой-то номер телефона:
- Жека, ты? Привет. Пробей мне адрес по номеру телефона и кто там прописан. Срочно! Слышишь?
- Не беспокойся, Бык, у меня ментовская база в компьютере, пять минут и всё будет готово.
Потянулись томительные минуты. Оля смотрела на настенные часы, и каждое движение стрелки ударяло ей прямо в сердце:
- Тик, так, тик, так… - на лбу выступила испарина. Звонок телефона, Ольга вздрогнула и лихорадочно ухватила трубку:
- Ало.
- Быку трубку дай.
- Это тебя, - она протянула трубку Афанасию. Трубка была мокрая и горячая.
- Пиши. Ленина сорок шесть, квартира пятнадцать. Прописана Сторожева Анна Михайловна и её сын Сторожев Евгений Дмитриевич.
- Сторожев Жека? – у Сашки в глазах стали расширяться зрачки. Он удивленно посмотрел на Ольгу.
- Ну да, он работает у меня на базе. Он бывший мой одноклассник, недавно потерял работу. Я пожалела и взяла его в свою фирму, - Ольгу как будто ударили молотом по голове. Она села в кресло и недоуменно смотрела то на Афанасия, то на Сашку.
- Ты останешься на телефоне, а мы поедем и тихонько прощупаем адресок. Кто находится в этой квартире, - Афанасий опустил ей на плечо сильную и тяжелую ладонь.
Они узнали, что через стенку живет молодой парень, и позвонили осторожно ему в дверь. Парень был высокого роста, атлетического телосложения, коротко стриженые волосы и большие глубоко сидящие, голубые глаза:
- Кто там?
- Соседи с нижнего этажа.
Он распахнул двери и в квартиру вломились пятеро неизвестных ему парней. Он стал обороняться, но вскоре уже лежал на полу, с заломленными назад руками:
- Тише. Мы не по твою душу. У матери ребенка украли.
- Как украли? Да отпустите вы меня, наконец.
- Сашка отпусти его.
Парень сел в кресло и начал растирать синяк под глазом. Афанасий принес с кухни стакан, приложил к стене и стал вслушиваться в звуки соседней квартиры:
- Она там. Я слышал её голос, - он подошёл к окну и распахнул обе створки. Посмотрев вниз, обрадовавшись, он увидел в конце этажа выложенный и оштукатуренный бордюр, под самым окном:
- Нам повезло, - парни тоже заглядывали под окно, но не решались и думать:
- Пятый этаж, не шутка. Если сорвешься, костей не соберешь?
- Я пойду, - парень с синяком посмотрел на Афанасия.
- Как тебя зовут, - спросил он у парня.
- Алексей.
- Какой вид спорта? – Афанасий с интересом разглядывал мускулистую фигуру Алексей.
- Вам повезло, я альпинист, - он обвязал себя веревкой, закрепил край за батарею под окном и осторожно встал на бордюр.
- На, молоток возьми. Окно разобьешь и схватишь девочку, а мы в это время будем ломать двери, благо не железные.
Парни дождались, когда зазвенит оконное стекло и большим молотком стали выбивать замок. Потом все вместе навалились на двери, еще немного, и вот они ввалились в квартиру Жеки. Алексе стоял прижав к груди перепуганную Машеньку. В одном углу лежал Жека, а в другом сидел съежившийся Дерга. На его лице бал белый отпечаток кроссовок Алексея, бордюр был недавно тщательно побелен.
- Дядя Афанасий, - Машенька протянула руки, он прижал её к себе, и сердце наполнилось радостными всплесками волн. У Афанасия не было детей, и это детское объятие было в его жизни первым.
- Так вот почему матери так бьются за своих детей. Я сам теперь готов отдать за это маленькое крохотное тельце свою жизнь, - рассуждал Афанасий. Он подошел к съёжившемуся в углу комнаты Жеке:
- Ты, парень сижалый, и какое наказание ты получишь, догадываешься. А с тобой, Дерга, будет разговор особый, как шофер с шофером, - он зло улыбнулся в лицо Дерги и понес Машеньку к маме.
- Мать и ребенок, это две половинки одного целого. И никто не имеет права отнимать ребенка у матери! Ни за какие деньги!