В городской больнице Ольга пробыла целый месяц, после того как вышла из пятидневной комы. И первыми её словами прозвучала фраза:
- Его посадили?
- Кого, Олечка? – бабушка ласково гладила её по волосам, - очнулась милая?
- Бабушка, Юру посадили?
- Господь с тобой. Он-то тут при чем? Он и справки все следователю предоставил, алиби называется. Он в это время на работе был в артели.
- Бабуля, это он меня изуродовал, - по щекам стали стекать слезы.
- Не о том думаешь. Тебе выкарабкаться надо и детей растить. Да и хозяйство у тебя, вона какое, за всеми работниками глаз да глаз нужен.
Лежа в больнице и встретившись со следователем, она поняла, что Юра дал взятку, да и в стране стояла такая неразбериха. Хорошие адвокаты давно уехали за бугор, а те, что остались, были в сговоре.
- Раз правосудие меня не защищает, я сделаю это сама.
Приехав после больницы, домой, она увидела разруху на своем подворье. Работники были уволены, скотина сократилась втрое, спрашивать было не с кого и незачем. Оля продала оставшийся скот в хозяйство, закрыла дом и поехала к матери. Пока Оля лежала в коме, умер отец. До него дошли неверные слухи, что Ольгу убили, и у него случился обширный инфаркт, спасти его не смогли.
- Папочка, милый мой, прости! – Оля упала на холмик, рядом с памятником и горько рыдала, обнимая родимый холм.
Сколько времени она провела на могиле отца? Начались сумерки. Оля дошла до машины и завела мотор. Он замурлыкал, зафырчал и машина стала выезжать с кладбищенских ворот, пугая черных ворон, сидевших на могильных крестах. Оля выехала на трассу:
- Это я виновата, что так получилось. Про отца забыла совсем. Так редко звонила домой. Прости меня, папа! Пусть земля тебе будет пухом. А маме то теперь как плохо. Нет я её не оставлю. Что было, то было. Кто старое помянет…. А бабушка какая старенькая стала, еле ходит. Надо перебираться в город.
В городе Оля начала строить кемпинг на самой окраине. А во время строительства ездила в Китай и возила меха с совхозной зверофермы. Бизнес постепенно шёл в гору. Но Ольга никогда не забывала обиду, и жажда мести вскоре достигла своего апогея. Она отправилась к своему другу детства. Когда-то он отбывал срок за кражу и был знаком с представителями преступного мира. Встречу она назначила в доме у матери, заблаговременно сопроводив её с детьми к бабушке на прополку.
В дверь позвонили, Оля открыла и увидела Сашку в сопровождении двух мужиков.
- Здравствуйте.
- Привет, Ольга, - Сашка по-панибратски обнял её.
- Проходите в кухню, - она провела их и предложила сесть:
- Садись, - указала она на стул сухонькому, с бледным лицом пареньку.
- Не сядь, а присядь, - поправил он Ольгу.
- Здесь я хозяйка, и если говорю - сядь, значит - ты сядешь, - Ольге сразу не понравился этот бледный паренек, своими бегающими глазами и неуемным языком. Он пытался вывести разговор в свою сторону своими присказками и поговорками, но Оля спокойно ответила:
- Много говоришь и не по делу, я тебе сама могу рассказать, и кто под землей редиску красным цветом красит, и как в конфетку без дырочки повидло попадает.
- А ты, я смотрю, девка зубастая, палец в рот не клади, - только сейчас она обратила внимания на третьего гостя. Мужчина, невысокого роста, с небольшой залысиной, курчавым волосом, подернутым сединой, и кругленьким маленьким животиком. Наколок видно не было, и глаза смотрели по-мужицки, спокойно и внимательно:
- Все зовут меня – Бык, а имя у меня Афанасий. Можешь звать, как тебе нравится. Завари ка нам чаю покрепче, и рассказывай, что привело тебя к нам.
Оля знала, что люди этого мира пьют очень крепкий чай, называемый «чифиром». Она сыпанула в заварник пол пачки чая и залила кипятком. Пока они тянули сквозь зубы это черное и ядовитое зелье, Оля рассказала, все, что с ней произошло. Афанасий пристально рассматривал Ольгу и подробно расспрашивал о её жизни. Незаметно для самой себя, Оля рассказала почти про всю свою жизнь. Она была обижена и взволнована. Афанасий слушал, посасывая папиросу:
- Как, такая маленькая и хрупкая женщина, смогла столько перенести и при этом не сломаться. В зоне мужики здоровые ломаются после первого удара судьбы. А она, такая хрупкая и такая красивая. Сочные налитые алые губы и, наверное, очень приятные на вкус. А глаза? Таких красивых глаз я давно уже не встречал. Большие, выразительные и очень умные. А женщина то, несомненно, умна. А стать то, какая? Царица. Ей в мехах и алмазах ходить надо, а не побои от уродов получать. Ему нравилось тонуть в Олиных глазах:
- Ну и как ты хочешь с ним поступить? – Афанасий пристально смотрел в её красивые глаза.
- Я хочу, чтобы вы действовали по такому же сценарию, как действовал Юрий.
- Ну, а потом? Убить его или опустить? – Афанасий тихонько посмеивался, стараясь её зацепить и вывести из равновесия. Но она спокойно и твердо отвечала на поставленные вопросы, игнорируя глупую иронию. Она точно понимала суть сказанных слов и у неё стали немного вздрагивать кончики пальцев рук. Она подошла к окну и распахнула его настежь. В лицо дохнул нежный свежий ветерок, прядь волос упала на лоб. Она взяла себя в руки, убрала прядь со лба, обернулась и спокойно выдохнула:
- Не убивать, не опускать не надо. Он должен испытать именно ту боль, которую чувствовала я, когда он меня истязал. У меня из-за травмы плохо видит правый глаз и опущение левой почки. Я просто хочу отомстить. Сколько это будет стоить? – Афанасий откинулся на сиденье стула и задумался:
- Машина, бензин и четверо ребят со стволами. Последнее слово - пять штук, - он пристально всматривался в глаза Ольги и восхищался не только её красотой, но и выдержкой.
- Я согласна. И вы должны будете показать мне выполненную работу.
- Не доверяешь? – Афанасий громко рассмеялся.
- Ты че в натуре, самому Быку не веришь, - бледный парень впился в неё глазами.
- Я каждому зверю верю, а тебе ежу погожу, - Оля щелкнула по носу бледному парню, на что он сильно взбесился и хотел сказать Ольге что гадкое, но Афанасий остановил его рукой и указал на дверь. Ольга проводила их до дверей и вышла на балкон. Все трое, они вышли из подъезда и направились к машине. Афанасий громко смеялся:
- Ну, ты Жмых даешь, здорово она тебя уделала, тебя баба уделала. Ха-ха, - Сашка тоже смеялся, а бледный Жмых открыл дверцу машины и зло посмотрел на балкон, где стояла Ольга.
Юра скрывался в артели. Ребята нашли его сразу.
- Мы не дадим его в обиду, - ревела бригада.
- Это вы ребята не правильно поступаете, не по-мужицки, - Афанасий разговаривал спокойно, даже с какой-то растяжкой слов, - каждый мужик должен отвечать за свои поступки.
- Он не избивал Ольгу, мы не знаем, кто это сделал, - говорили старатели.
- Вы думаете. Я сам вчера родился. Я ни ему, ни Ольге не поверил, а поверил фактам, которые нашли мои ребята. Ментам лень было по кустам елозить, а ребятки мои поработали и нашли и финочку и футболочку, о которую кровь вытирали. А на финочке отпечатки пальчиков нашего Юрочки. Дайте мы с ним сами побеседуем.
Толпа расступилась, и вышел Юрий. Глаза его были напуганы и руки слегка вибрировали.
- Садись в машину, - Афанасий повысил свой спокойный голос. Юрий посмотрел на расступившихся старателей и кинулся бежать в карьер. Кто-то, из Афанасьевой братвы, достал пистолет:
- Не надо, - Афанасий указал на машину, - поедем на карьер.
Машина тронулась с места, а старатели долго еще стояли возле окровавленной, лежащей на земле, футболке и возмущались. Им было стыдно, за липовую справку, которую они написали Юрию, и обидно, за то, что он и их обманул.
- Вот же гад, а я ведь ему поверил.
- А я-то думаю, почему же он преступника не ищет, который его жену изувечил, - мордастый высокий мужик поднял с земли футболку.
- Если-бы мою жену кто так изувечил, из под земли-бы гаденыша достал, и задушил своими собственными руками, - седоволосый, невысокого роста мужичек, махнул в сторону карьера рукой:
- Не вернется он с карьера.
- Собаке собачья смерть. Нам, дуракам, надо было самим с ним разобраться, а мы его басни слушали, да что уж теперь. После драки кулаками не машут, - мордастый развернулся и пошел ремонтировать свой МАЗ.
Утром привезли на карьер Ольгу. Она невозмутимо вышла из машины и подошла к лежащему на земле Юрию. Он лежал на песке, свернувшись в клубок и вся его одежда была вымазана кровью. Он лежал тихим и неслышным комочком и напоминал никому не нужную, беспризорную и подзаборную собаку. Три года она целовала его лицо, ела с ним пироги из одной тарелки и теперь он лежит весь в крови на земле возле её ног, а ей его ни сколько не жалко:
- Боже, какая я стала черствая и жестокая, - подумала она, - нет, я поступила правильно, он должен был побывать в моей шкуре. Даже в больницу ни разу не появился. А если бы так он поступил с моими детьми? – она подошла и носком ботинка пыталась повернуть его лицо к себе и заглянуть в его глаза. Но лицо он прятал за ворот пиджака.
- Он жив, - она брезгливо отошла от тела.
- Жив, гаденышь, - Афанасий подошел и заглянул ей в глаза. Они были красивые и холодные. Она напомнила ему дикую волчицу, которую он однажды встретил в тайге, когда валил лес.
- Отвезите его в больницу, - не оборачиваясь, сказала Ольга. Она села в машину и уехала, оставляя по карьеру клуб пыли.
- Вот это баба, вот это выдержка, ни один мускул на лице не дрогнул. Уважаю! - Афанасий смотрел на, уплывающий в глубине дороги, автомобиль Ольги.