Жила в стойбище Кэкти ( обрыв - ульчский*) семья рода Дувах. Мать с двумя взрослыми сыновьями. Бедно жили.
Сыновья Борбоко и Бахай не хотели ни рыбачить, ни охотится. Все больше на теплом кане лежали, слезать не хотели ( кан – печь ). Говорит им мать:
- Борбоко, иди, налови рыбы, у нас уже есть нечего.
А он ей в ответ:
- Бахай пусть идет: он лежит, и я буду лежать.
- Бахай, рыбы нет у нас совсем, иди, порыбачь, - просит мать.
- Борбоко пусть идет, он старший.
Вот так кивали друг на друга, но никто из них даже пальцем не шевелил.
Ни дров заготовить, ни рыбу поймать, ни охотиться, ни воды принести - ничего не хотят делать. Трудно матери одной кормить двух здоровых бездельников. Мужа на охоте задрал медведь. Совсем худо стало после его смерти. И амбар пустой, и на вешалах юкола не вялится. Кто из соседей что даст, тем и сыты.
Позвал шаман Индуча к себе братьев Кэшу и Ваху и говорит:
- Братья рода Дувах совсем разленились. С теплого кана слезать не хотят. От матери требуют каждый день все больше и больше вкусной пищи. И еще, чтобы она им жен привела красивых и работящих. Жены бы на них работали, а они только покрикивали, да на кане лежали. Но ни одна девушка не хочет идти замуж за лентяев. Вы хорошие охотники возьмите их в лес, научите охотиться. Может, научатся добывать себе пищу.
Пришли Кэшу и Ваху к братьям Дувах.
- Собирайтесь, - говорят, - завтра пойдем охотиться на кабана. Возьмите отцовский лук, стрелы да два копья, кресало и ножи поточите.
- Нет, мы никуда не пойдем. Далеко это и долго идти. Нам здесь хорошо!
- Но мы добудем кабана, это много мяса, все сыты будут, вас хвалить будут и уважать.
- А зачем нам это надо! Кто-нибудь подстрелит кабана и нам принесет, ведь не дадут же умереть с голоду!
- Не хотите идти на охоту, пошли ловить рыбу. Мы научим, как ставить сети и ловушки.
- Рыба скользкая и холодная, руки будут болеть, не пойдем!
Переглянулись Кэшу с Ваху, ничего не сказали. Ушли.
На следующее утро они за шиворот вытащили братьев Дувах на улицу, как те ни сопротивлялись. Завернули их в медвежьи шкуры, приторочили, как вьюки, на оленей и повезли в лес.
Долго шли. Пришли к горе Ука, где водилось много всякого зверья. Освободили братьев и говорят:
- Привезли мы вас в хорошие охотничьи места. Тут отец ваш охотился. Оставим здесь вас. Научитесь охотиться – выживете, не научитесь - погибнете, но в стойбище бездельники не нужны! Прощайте...
И Кэшу с Ваху быстро уехали. А братья Дувах легли на мох и заснули. К вечеру начало холодать, проснулись они. Замерзли. Прижались друг к другу, сидят, дрожат, а развести костер не догадаются, да и не умеют. Тут из кустов неожиданно заяц выскочил. Увидел их, от страха глаза выпучил, уши торчком встали, да как запищит! Братья вскочили на ноги, перепугались невиданного зверя и вмиг очутились на березе, сами не помнят как. Сидят высоко, но все равно трясутся от страха, хотя от зайца давно и след простыл. Летела мимо ворона, села на сосну рядом и смеется:
-Кар! Откуда вы, такие смешные да трусливые? Это же заяц! Он сам вас боится! Смотрите, уже убежал!
Но братья не слезают с дерева, боятся. До утра и просидели.
Утром сороки прилетели, уселись вокруг, затрещали:
- Какие красивые мальчики к белке в гости лезут! Только белки дома нет, она любит по кедрам скакать, шишки шелушить да орешки щелкать. Вы на кедр залезьте. Он повыше березы будет, далеко с него видно. Вы по деревьям быстрее белки, однако, скачите.
Терпели, терпели братья эту трескотню, да невытерпели:
- Кыш, сороки! - вдруг закричал Борбоко. –Летите - откуда прилетели!
- А откуда вы знаете, что мы сороки? Вы же с теплого кана не слезаете, ничего не видите, ничего не знаете. И вовсе мы не сороки, а мы орлы!
- Какие вы орлы, кыш сказал! Вы, что ни на есть, самая вредная птица! - сердился Борбоко.
- Вредные да не ленивые, как вы! - трещали сороки.
Тут уж Борбоко не выдержал. Хотел дотянуться до ближайшей сороки, чтобы схватить за хвост, но ветка не выдержала, сломалась, и он рухнул с дерева на мох. Ушибся, больно ему. Лежит и охает. А сороки тут, как тут:
- А они еще и летать умеют! Борбоко, хорошо летаешь, только приземляться надо мягче! - трещат они.
Лежит Борбоко, охает:
- Бахай, слезай с дерева, неси меня домой.
Бахай кое-как слез с дерева, лег рядом. Лежат братья, а сороки вокруг скачут:
- Вот разлеглись, дома их с добычей ждут, а они лежат. Вставайте, лежебоки! Ваша мама есть хочет! – подгоняют они братьев в надежде, что от охоты и им что-нибудь перепадет. Но братья не шевелились. А сороки не отставали.
Вскоре их трескотня так надоела Бахаю, что он не выдержал, вскочил, схватил копье, да как запустит в стаю. Копье пролетело мимо них и ударило острием в скалу. Вдруг из-за скалы вышел огромный медведь:
- Зачем пришли братья Дувах? Меня ищете? Да, я убил вашего отца, потому что он убил моего сыночка! Он говорил, что случайно, но я ему не верил. Он часто убивал детей лосей, косуль, изюбря, так как говорил, что мясо детишек всегда нежней, поэтому вкусней. Вот и в моего сына безжалостно пустил стрелу. Кости вашего отца лежат за скалой, можете пойти и посмотреть.
Но братья от страха застыли и не шевелились. Медведь подошел ближе и заревел:
- А вы не похожи на своего отца. Вы еще хуже! Вы ленивые и трусливые и пользы от вас - никакой. Над вами смеются не только сороки, но и все звери, даже зайцы. Я не буду вас убивать - лентяев и жалких трусов! Я превращу вас в скалы, чтобы на вас садились птицы и отдыхали. Хоть какая-то польза от вас будет…
Он схватил братьев и крепко стукнул головами друг об друга. Раздался глухой гул, и полетели искры. Затем стало темно, как ночью. Когда гул прекратился, и мгла рассеялась, на том месте, где были братья, стояли две скалы. Одна чуть выше другой, но очень похожие друг на друга.
Когда через несколько дней Кэшу и Ваху вернулись, то они увидели новые скалы и две шкуры рядом, в которых они привезли братьев Дувах. Они все поняли. Даже лес не стал кормить ленивых братьев.
*Ульчи – коренной народ нижнего Амура.