Предисловие
Более чем полвека назад легенду о великом восточном мыслителе и философе Хайяме я услышал от своего деда Гейдара. Школьные, институтские годы о Хайяме перечитывал везде и всюду... Возникло огромное желание поделиться со своими читателями, об отдельных эпизодах жизни этого выдающегося восточного Мыслителя, являющегося достойным источником подражания.
«Жизнь пронесётся, как одно мгновенье,
Её цени, в ней черпай наслажденье.
Как проведешь её – так и пройдёт,
Не забывай: она – твоё творенье».
Омар Хайям
Давным-давно в иранском городе Нишапуре жил-был некий Ибрагим по прозвищу «Хайям», что означает шатровых дел мастер. Всё было у него хорошо, но вот досада – детей не было. Он мечтал о наследнике, но Аллах почему-то поскупился ниспослать свою благодать семье этого ремесленника. Марьям, жена Ибрагима, старалась успокоить мужа: – Аллах милосерден, придёт и наш черёд собирать плоды счастья, слышать детские голоса в нашем доме, радоваться, как они растут...
– Я никогда не дождусь этого, – каждый раз в ответ с горькой досадой вздыхал Ибрагим. Но, как говорится, всё в руках Всевышнего...
Как-то раз в город Нишапур прибыл караван. Двое дервишей, приехавшие из далекой Индии, подошли к Ибрагиму на базаре и сказали: – Мир тебе, незнакомец!
– Мир вам, гости Аллаха!
– Добрый человек Ибрагим по прозвищу Хайям, приюти нас, отставших от своего каравана.
– Гость Аллаха и мой гость! Он воздаст за добрые деяния, – промолвил Ибрагим и привёл дервишей к себе домой. Он старался достойно потчевать гостей всем, чем одарил Всевышний его семью по части съестного и не скупясь угощал их.
А дервиши оказались образованными людьми: старший из них по имени Абу-Улла был врачом, учеником и соратником великого целителя Абу Али Ибн-Сины.
Проснулись гости рано утром. После намаза Абу-Улла ненароком спросил хозяина дома: – Что-то детей ваших не видно, Ибрагим, где они?
В ответ он услышал горький вздох хозяина дома: – Всевышний в этом нас обделил. Вот уже более десяти лет я женат, но, увы...
– Не отчаивайся, брат, если есть яд - то есть и противоядие, говорят мудрые люди, – успокаивая Ибрагима, сказал дервиш,– Ибн-Сина, да будет память его вечна во веки веков, в таких случаях предлагал особый настой из трав. Если позволит Аллах вашему покорному слуге, изготовлю такое зелье по рецепту Великого Учителя.
– Я готов даже яд пить из твоих рук, лишь бы у меня родился наследник, – воскликнул Хайям с искрой надежды в глазах.
Дервиш достал из хурджина (дорожная сума) разнотравье и занялся делом. Вскоре зелье было готово. Абу-Улла передал его Хайяму, сопроводив словами: – Да благословит тебя Всевышний, во всех добрых деяниях! И помножит силы твои в благородном деле – в продолжении рода Хайямов!
Ибрагим со светлой надеждой осушил чашу.
– А это пусть выпьет хозяйка дома, – велел дервиш и передал ему вторую чашу. – Да поможет вам Аллах!
Вскоре по зову караванбаши, дервиши попрощались с гостеприимным хозяином.
Ибрагим обнял их, словно тысячу лет были знакомы, и они расстались как близкие родственники.
Прошло несколько месяцев, как ушёл караван с дервишами. Однажды вечером, когда солнце окрасило из-за гор своими розовыми лучами виноградники Нишапура, Марьям подошла к мужу и тихо прошептала: – Ибрагим, наконец-то услышал Аллах наши молитвы, у тебя будет наследник!
Хайям словно во сне услышал голос жены и, не веря своим ушам, спросил: –Повтори, во имя Аллаха, что ты сказала?! – и, не дождавшись ответа от жены, воскликнул, – у меня будет наследник! О, небо! О, солнце! О, Аллах! Я буду отцом!
И вскоре настал тот счастливый миг. Ибрагим стал отцом красивого мальчика, которому дали имя Абулфатх Омар Ибн-Ибрагим Ал-Хайям Нишапури.
С семи лет отец отдал Омара в медресе. И вскоре у мальчика проявилась удивительные способности: он часами мог читать наизусть священную книгу Коран, не задумываясь, сочинял стихи, складывал и отнимал такие числа, которые порой даже ученикам старших классов было не под силу их решить.
Ибрагим Хайям не раз говорил друзьям: «Когда я умру, сын продолжит моё ремесло, будет мастером шатровых дел». А когда Омару исполнилось тринадцать лет Всевышний забрал к себе его отца Ибрагима, оставив семью без кормильца. Ибрагим умер как раз в тот день, когда его дочери Аише, имя которой означает по-арабски «жизнь», исполнилось три месяца. Названа она была в честь любимой жены пророка Мухаммеда, да благословит Его Аллах!
Предчувствуя свою скорую смерть, Ибрагим Хайям за день до этого позвал к себе сына и обратился к нему: «Кроме тебя у меня нет сына, на кого я мог бы опереться, Омар. Я чувствую, что скоро Всевышний призовёт меня к себе. Всю жизнь я старался делать людям добро, и за это великий Аллах осчастливил меня твоим рождением, за что я Ему вовеки благодарен. Но, сынок, я ухожу с тяжёлым сердцем: что тебе и твоей маленькой сестре, не смог оставить ничег – кроме этого дома, доставшегося мне в наследство от твоего деда... »
Омар особенно запомнил последние слова отца: «Что же останется от меня на земле кроме тебя и Айши, детей моих? Очень скоро ветер и время рассыплют и разорвут сделанные мною шатры, кто же вспомнит шатровых дел мастера по прозвищу «Хайям»?
– Я сделаю так, что прозвище твоё будет знать и почитать весь мир, отец! – ответил Омар ему. И вдруг сам испугался своим словам, ибо то, что он осмелился произнести, должно было быть лишь просьбой, обращённой к Всевышнему, а не таким смелым обещанием отцу. Он даже не произнёс при этом заветных слов: «Если это будет угодно Аллаху!» Так думал Омар после смерти отца и корил себя за нескромность. Но, слово – птица, полетит, и не поймаешь... Тем временем красота мальчика и его удивительные способности к наукам стали привлекать внимание жителей Нишапура. С каждым днём молва о сыне Ибрагима Хайяма распространялась по всему Хорасану. Слухи эти дошли и до Правителя Нишапура. Поручил он своему Визирю направиться на базар, понаблюдать за сыном шатровых дел мастера. Визирь сделал так, как велел Правитель.
В Нишапурском базаре, как и во всех восточных базарах, жизнь кипела – аромат восточных яств, одурманивающий запах пряностей привлекали гурманов и знающих в этом толк людей. Базар гудел, словно пчёлы в улье. Особенно много народу собралось возле лавки Ибрагима, шатровых дел мастера, да будет вечна его память! У входа в лавку стоял мальчик, словно ангел, спустившийся с небес, и всё время что-то объяснял окружающим. Стражники порядка только и делали, что отгоняли людей от этого мальчика. Среди зевак покупателей шатров-палаток не было, в основном были люди, которые любовались красотой самого мальчика.
– Чем же знаменит этот мальчик, что столько народу собралось вокруг его лавки?! – спросил Визирь, подойдя поближе к стражнику. А стражник посмотрел на Визиря, затуманенными глазами от усталости, не узнав его, ответил: – Этот мальчик, словно пророк Юсиф (ср. библейский, Иосиф Прекрасный), спустившийся с небес на нашу землю. Жители города его называют ещё «небесным мальчиком». Такого красивого создания до сих пор в наших краях никто не видывал. Он обладает исключительной памятью, читает по-арабски, по-гречески, знает наизусть священную книгу Коран. Все суры и хадисы о жизни пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах, этот мальчик может рассказывать наизусть и без остановки...
Вернулся Визирь во дворец и доложил Правителю обо всём увиденном и услышанном. Правитель велел немедля доставить мальчика во дворец. И вскоре Омар предстал перед Правителем.
Увидев его, Правитель резко встал со своего трона и подошёл к нему. До этого времени ему не доводилось видеть такого красивого создания: глаза мальчика словно излучали свет.
Правитель спросил мальчика: – Как тебя зовут, мальчик?
– Омар Ибн-Ибрагим Хайям! – гордо ответил он.
– Хайям, значит шатровых дел мастер? – произнёс Правитель, всё ещё продолжая наблюдать за ним.
– Да, но это профессия моего отца...
– А где он?
– Месяц тому назад Всевышний забрал его к себе. Кроме меня в нашем доме нет мужчины, и я собираюсь продолжить дело своего отца!
– Говорят, что у тебя отменная память, ты знаешь много языков...
– Верно говорят, ещё я знаю наизусть Коран.
– Раз так, ответь мне! А как звали любимую жену пророка Мухаммеда? – вдруг спросил Правитель.
– Аиша, как и мою младшую сестру...
– При каком падишахе в Иране узнали, что такое вино? – торжествующе посмотрел на Омара Правитель, в надежде, что тот затруднится ответить на такой сложный вопрос.
– Шараб (так называется вино на Востоке) стал известен как напиток при шахе Шемиране в городе Герате провинции Хорасан...
– Мальчик, знающий наизусть Коран, скажи, что там, в Священном Писании, говорится о вине?
Омар задумался. До этого времени он никогда не ставил перед собой такую задачу. Перебрав в памяти всё прочитанное, Хайям чётко ответил: – «Оно полезно для людей, но грех его больше пользы» – это из двести шестнадцатого аята, суры второй. И «Не приближайтесь к молитве, когда вы пьяны, пока не будете понимать, что вы говорите» – а эти слова из второй и четвертой сур...
– А встречалось ли тебе в Коране слово «майсара»? – прервал его заинтригованный Правитель.
– Да, оно по-арабски означает «Благодать Аллаха».
– А теперь прочти слово «майсара» на фарси! – велел Падишах.
– «Вино дозволено»! – быстро перевёл Омар.
– Вот видишь! – воскликнул Правитель. – Значит, сам Аллах разрешил пить его...
Тут Омар не задумываясь произнёс: – Но, в разумных пределах!..
Падишах был доволен ответом мальчика.
– Хотел бы ты бросить свои шатры и жить во дворце, пока я жив и правлю нашим государством?
Омар поднял голову, смело посмотрел в глаза Правителя: – В чём будет заключаться моя работа во дворце Вашего Величества?
С каждым мигом всё больше и больше очаровывал Падишаха мальчик. Откровенный вопрос Омара также делал ему честь.
«Не глупый и, к тому же, смелый!» – подумал Правитель.
– Будешь продолжать свою учёбу. Придёт день, и ты станешь моим Визирем!
Падишах хлопнул в ладони. Появился слуга эфиоп.
– Пусть явится Визирь!
В тронный зал вошёл Визирь. Правитель велел ему: – Щедро одари мать Омара, а самого мальчика одень в шелка, и поручи лучшим учёным, дабы они как подобает, занялись его дальнейшим обучением.
– Будет исполнена воля Вашего Величества!
Вскоре весь дворец говорил о чудо-мальчике, по имени Омар. Услышала о нём и Зулейха, восьмилетняя шахская дочь, которая горела желанием увидеть Хайяма. Ради этого она придумывала всякие причины, чтоб войти в мужскую часть дворца.
После долгих попыток, наконец-то Зулейха в сопровождении своей няни-эфиопки пробралась в комнату Омара. Когда они вошли, мальчик читал «Книгу исцеления» Абу Али Ибн-Сины. Шахская дочь подбежала к Хайяму, стала трогать его красивое бархатисто-смуглое лицо, словно излучающее свет, и произнесла: – Юсиф! Ты пророк Юсиф, спустившийся на землю! Ты мой Юсиф! А я, твоя Зулейха!
Омар был поражён. Девочка, как-то по-особенному, оценивающе смотрела на него. Мальчик был очарован ею не меньше. Но положение его во дворце не позволяло делать даже шага в сторону шахской дочери...
– Меня зовут Омар, по прозвищу «Хайям»!
– А я буду называть тебя Юсифом!
Омар внимательно посмотрев в глаза шахской дочки сказал: – Как я понял, маленькая ханум имеет в виду историю любви героев восточной легенды «Юсиф и Зулейха»?
– Догадливый ты, оказывается! – сказала Зулейха. – Я велю своей прислуге, чтоб они сопровождали тебя в мою комнату! И впредь я хочу каждый день видеть тебя, Юсиф! – добавила она и изящной походкой покинула комнату мальчика.
Прошло после этого случая семь лет. За это время Омар, завершив свою учебу в медресе в Бухаре и Хорасане, вернулся домой. Вскоре по велению Правителя Омар Ибн-Ибрагим по прозвищу Хайям Нишапури стал Визирем государства Его Величества.
Молодой Визирь однажды сидел в своей комнате и вдруг услышал за спиной чьи-то лёгкие шаги, а когда оглянулся, перед ним предстала Зулейха-ханум.
Юноша не поверил своим глазам. Она из маленькой избалованной девочки превратилась в прелестную красавицу с чёрными сверкающими глазами. Юноша в жизни не видел таких очаровательных глаз, которые притягивали к себе.
Молодые изучающе смотрели друг на друга. Долгое молчание прервалось словами девушки: – Ах, как долго я ждала встречи с тобой, Юсиф! Мне скучно здесь без тебя! Я зашла к тебе с просьбой сопроводить меня. Кони запряжены и ждут нас.
– Я плохой наездник, – возразил Хайям, пытаясь отказаться от поездки. – На первом же повороте Вы меня потеряете.
– Ничего, не беспокойся, к тому же мои кони обученные! И не забывай, что я дочь Правителя! Хоть ты и являешься Визирем, я могла бы приказать тебе! Но, как видишь, я покорнейше прошу тебя прогуляться со мной.
Хайяму только и оставалось сказать: – Слушаюсь и повинуюсь, Зулейха-ханум!
Юноша подошёл к окну. Девушка не шутила. Во дворе стояли два коня, еле удерживаемые слугами.
Вскоре послышался постепенно удаляющийся топот копыт.
После этого их уединения стали частыми.
Очередная их прогулка состоялась в раннее лето вдоль капризной реки Аму Дарьи. Накануне прошедший ливень смыв дорожки образовал непроходимые лужи.
Хайям шёл рядом и удерживал за поводья златогривого коня шахской дочери. Внезапно конь поскользнулся и девушка, не удержавшись в седле, упала в воду. Омар мигом помчался к девушке. Он выхватил из воды совсем промокшую Зулейха-ханум и перенёс её на берег.
Оставив шахскую дочь возле ивовых кустов, юноша, сбросив на заросли свой халат, подбежал к коню. Он с трудом поймал поводья коня и попытался вытянуть его на берег. Но конь не послушался, как стоял в воде, так и продолжал стоять. Тут прозвучал тихий свист. Услышав знак хозяйки, златогривый стремительно помчался к ней. Хайям с удивлением наблюдал за конем. Внезапно взгляд юноши направился в сторону ивовых зарослей. Халат его был постелен на траве, и на нём лежала шахская дочь. Она была обнаженная! Рядом, на ветках сушилась её одежда.
Юноша обомлел от неожиданности: Зулейха-ханум была прекрасна!
– О Аллах! – лишь сумел произнести Хайям. Чтобы не смущать её, он отвернулся, пряча свои глаза. А шахская дочь спокойно предложила: – Иди и ляг рядом со мной! Мне холодно. Ты же не хочешь, чтобы я заболела?!
Юноша не смог вымолвить ни единого слова. Она вновь обратилась к Омару: – Разве тебе не известно высказывание пророка Мухаммеда: «Ответь, зовущему?!»
– Нельзя то, что собираешься ты делать! – ценой больших усилий произнёс Хайям.
– Почему нельзя?! Разве ты не веришь: то, что должно произойти, непременно произойдёт! – сказала девушка и, не дождавшись ответа, добавила: – Если великий Аллах управляет всем на свете, то Он управляет и движениями наших душ и тел! Пророк Мухаммед говорил: «Судьба каждого человека записана у него на лбу»! Судьба твоя это я, Зулейха, дорогой мой человек! В моей заветной книге написано твоё имя: Юсиф! Даже тогда, ещё семь лет тому назад, будучи маленькой девочкой, я поняла – ты моя судьба, Юсиф!
– Не гневи Аллаха! – только и смог вымолвить Хайям, ноги юноши подкосились и он упал на халат рядом с шахской дочкой, не имея уже сил противостоять искушению...
Сколько времени прошло после того, как Омар поддался уговорам девушки, ни ему, ни ей не было ведомо. Шахская дочь была весела, юноша в растерянности.
– Ты самый любимый хозяин моего сердца! – прошептала она, поцеловав Хайяма. – У тебя любящее сердце, ум Пророка, душа поэта!
В ответ он, внимательно глянул в её искрящиеся от любви глаза:
«Рай, – мне твердили, – высшая награда,
Там – прелесть гурий, сладость винограда».
Но что мне рай, когда я и сейчас
Владею всем, не выходя из сада!
Услышав признание юноши, Зулейха-ханум крикнула во всеуслышание: – Я самая счастливая женщина на свете, Юсиф!
Слова её раздались эхом над Аму Дарьёй. Наступила долгая тишина. Лишь лёгкий шелест листвы прервал её. Хайям оглянулся. Глаза его встретились с чьим-то суровым взглядом. В десяти шагах от них из густых ивовых зарослей наблюдал за ними Лев – Шах зверей!
Юноша, прижав возлюбленную к своей груди, пристально посмотрел на зверя. Лев изучающе и долго глядел на них. Затем, как подобает «Шахской особе», он встал и «благородными шагами» покинул своё обиталище. Молодые только сейчас поняли: как они были близки к смерти – лишь на волоске от неё! Шах зверей пощадил юношу и его возлюбленную, сделав им воистину Шахский подарок – их собственную жизнь!
Этот случай ещё крепче связал влюблённых. Они стали встречаться часто, и каждый раз, старались приезжать именно на то место, которое стало свидетелем их первой любви.
Хайям и Зулейха-ханум считали себя самыми счастливыми людьми. И счастье это было безграничное! Скоро у них должен был появиться на свет ребёнок – смелый как он, и красивая как сама шахская дочь.
Правитель, узнав от дочери всю правду, сперва разозлился, затем, взвесив всё за и против, смирился. «Всё, что предпринимается на нашей бренной земле, происходит по велению Всевышнего и на всё имеется благословение и воля самого Аллаха! – рассуждал Правитель. – Хайям самый молодой Визирь нашего государства, несмотря на это, он мудрый человек и Аллах никогда не оставит его семью без своей благодати!
Затем Правитель объявил о дате торжественного венчания молодых и обратился к ним: – Я благословляю вас дети мои! Будьте счастливы!
Правитель, обняв Омара, а затем Зулейху-ханум, поцеловал обоих в лоб, соединил руки молодых в надежде на их долгую счастливую семейную жизнь.
Однажды Правитель услышал, как дворцовые учёные, обращаясь к Омару, называют его «Шахом учёных». А юный Визирь отвечает им: – Этого высокого титула достоин лишь великий Ибн-Сина, а я являюсь только его тенью!..
Услышав достойные слова своего Визиря и будущего зятя, Правитель, подойдя к учёным, изрёк: – Не знаю, кем является юный Хайям Визиром или Шахом учёных, но я хочу подарить ему шкуру самого Шаха зверей!
По велению Правителя дворецкий бросил под ноги Хайяма огромную львиную шкуру. Хайям вздрогнул от неожиданности, но, быстро взяв себя в руки, обратился к Правителю: – Благодарю Вас Достопочтенный мой Покровитель за столь ценный дар!...
А в мыслях вернулся к берегу Аму Дарьи, в то место, где он с любимой летал на крыльях любви. Перед его глазами ожил случай с Шахом зверей. «Не тот ли лев?!» – подумал Хайям.
Судьба до сей поры была благосклонна к Омару и его избраннице. Но, незаметно к порогу молодых подкралась беда: унеся Зулейху-ханум из жизни Хайяма. Беду эту, люди назвали беспощадной чумой. В смерти любимой жены Хайям обвинял лишь самого себя. Оснований этому у него вовсе не было, но юноша всё время думал: «Если бы я основательно изучил труды о медицине великого Учителя Ибн-Сины, то смог бы спасти свою жену и сына, которого она носила под своим сердцем».
Хайям часто повторял: «Лучше бы там, у Аму Дарьи, Шах зверей разорвал нас, чем проклятая болезнь разрушила нашу любовь!»
Жизнь потеряла для него всякий смысл. Тяжесть утраты была так велика, что чёрные волосы двадцатилетнего Визиря в миг поседели.
Близко знающие его люди, увидев поэта, диву давались: «Как горе сломало такого гения, поэта, философа, математика, чьи труды известны всей стране».
Друзья старались разделить горе поэта, которое причинила ему судьба в столь молодом возрасте, превратив его в древнего старика. При помощи вина Хайям пытался забыть великую свою беду, опустошая чашу за чашей. Иногда это ему удавалось, и то на мгновенье...
Вновь и вновь образ луноликой Зулейхи оживал перед его глазами.
Слово, данное отцу, также не стёрлось из памяти Хайяма: «Что же останется от меня на земле кроме тебя и Айши – детей моих? Ветер и время рассыплют и разорвут сделанные мной шатры, кто же вспомнит шатровых дел мастера – по прозвищу «Хайям»?
«Я сделаю так, что прозвище твоё будет знать и почитать весь мир, отец!»
Память любимой Зулейхи стала тенью Хайяма, осталась с ним на всю жизнь, и даже тогда, когда он дошёл до древнего – восьмидесятитрёхлетнего возраста! Да! Столько лет было отпущено Всевышним этому выдающемуся человеку, который, однажды сказал:
Ты, Аллах, замесил мою глину.
– Как быть?
Плоть слепил и согнул мою спину.
– Как быть?
Ты, Всевышний, деянья благие и злые
Начертал на челе моём.
– Как же мне быть?