ОСЕНИЙ ПЕРЕХОД
В конце октября 1992 года на новой яхте мастера спорта Международного класса Якова Кливера «Северная Каролина» мы отбывали из Севастополя в Болгарию.
Подготовив все необходимые документы, стоим на причале «Ассоциации яхтсменов Черного моря» и ждем прихода пограничников и таможни, которые появились часа через три, заставив поволноваться провожающих нас друзей и родственников. Три пограничника и три представителя таможни заходят на борт нашей маленькой яхты и через час, осмотрев яхту от киля до клотика, ставят в наших паспортах отметку о выезде.
Мы отдаем швартовые концы и поднимаем якорь. Ставим стаксель и, лавируя, начинаем выходить из Севастопольской бухты. Пройдя боновое заграждение, берем курс на Херсонесский маяк. На яхте нет двигателя, а из навигационного оборудования у нас имеется лишь шлюпочный компас. Связь осуществляем переносной радиостанцией «Причал». Пройдя Херсонесский маяк, заступаем на ходовую вахту, которую несем по двое: один, более опытный на руле, другой – шкотовый. Команда состоит из шести человек. Вместе со мной на вахте стоит Петр Лисицын, мастер спорта СССР. Мы держим курс – 250 ;, на мыс Калиакра. Стемнело, я прикуриваю сигарету и по морской традиции передаю ее Петру. Лимб компаса виден плохо, и мы ориентируемся по звездам, словно древние мореплаватели. Курс крутой бейдевинд.
В полночь передаем вахту Сергею Стрелецкому и Михаилу Вифлянцеву. А сами, попив чайку, засыпаем в своих подвесных койках. Утром принимаем вахту у Якова и Александра. Море 2 балла, ветер – 3 балла.
Запах бразильского кофе, который мы готовим, будит всю команду. Завтракаем. Справа по борту нас сопровождает стая дельфинов, они приветливо посвистывают, демонстрируя нам свои акробатические прыжки. Ветер стихает, и мы ложимся в дрейф.
На следующий день, задул сильный ветер, стало штормить. Мы меняем курс, рифим грот и ставим штормовой стаксель. Обвязываемся концами, чтобы не смыло за борт. Стемнело, а ветер все усиливается. По правому борту видны ходовые огни судна. Пытаемся связаться с ним по рации, но связи нет, видимо, сели батареи.
На яхте нас трое штурманов. И каждый дает свою, отличную от других, точку счисления. Трудность ориентации состоит в том, что в течение трех дней мы шли только по компасу и звездам, часто меняя курс и ложась в дрейф. Капитан, послушав наши споры, решает следовать курсом 270;.
На третьи сутки в полночь, раздается радостный крик Михаила: «Вижу огни!». Видим проблески маяка. По характеристике огня, определяем, Калиакра. Утром мы подошли к мысу Калиакра и движемся вдоль берегов Болгарии. Тепло, море стихло, ярко светит солнце. Проходим Каварну, Бальчик, Златы Пясцы, подходим к Варне. Проходим мол, на котором уже нет портрета Димитрова, который я видел ещё в 1968 году, и швартуемся к причалу Варненского яхт-клуба. Капитан берет наши паспорта и быстро без проблем, оформляет все формальности с властями. В этот день ложимся спать поздно, опустошив несколько бутылок Болгарского вина вместе с нашими новыми друзьями с соседних яхт.
На следующий день рядом с нами бросает якорь яхта под немецким флагом. Ее хозяин – моряк – одиночка Стефан. Приглашаем в гости. Стефан рассказывает о своем переходе через Югославию, где он попал под автоматный обстрел. В его красавицу – яхту выпустили два рожка из «Калашникова», а сам он молился, лежа на днище за двигателем. Дальнейший путь по Дунаю он прошел под прикрытием борта большого транспортного судна.
Вечером опять собирается отличная компания: болгарин Василин, немец Стефан, также пришли яхтсмены из Херсона, они зашли по пути, в Средиземное море, решив перезимовать в теплых краях. Стефан показывает слайды о своих летних путешествиях по рекам, каналам и шлюзам Германии, Франции. Херсонцы повествуют о своих плаваниях, Василин о своих. Было произнесено много хороших тостов и опустошено немало бутылок.
На следующий день в порту швартуются корабли НАТО. Напротив нас стоит голландский крейсер, на котором, к нашему удивлению и удовольствию, было много женщин в военной форме. Однако вечером капитан оформляет отход, и мы отправляемся в обратный путь. Дует легкий попутный ветерок, но мы с трудом преодолеваем сильное встречное течение. На третий день погода портится, ветер усиливается до 30 м/с, шторм набирает силу, стало очень холодно. Вдруг налетевший шквал резко наклоняет яхту. Начинаем убирать грот, но заедает валик на верху мачты. Сильный ветер, трепещет парус, его вырывает из рук. Петр Лисицын обвязывается концом, и мы поднимаем его на мачту. Рискуя разбиться, Петр освобождает грот, и мы спускаем его, вместе с Петром. Вахтенные надевают страховочные пояса, ставят штормовой стаксель. Только капитан остается, спокоен не смотря на то, что все вещи носятся по рубке, промокло все, что могло промокнуть. Капитан ложится спать, попросив разбудить его в полночь. Он обещает нам сюрприз. Шторм усиливается, не видно ни зги. Холодно, в каюте всё мокрое, координаты неизвестны. В такие моменты думается о толщине переборок, о ненадежности спасательных средств, о неработающей радиостанции и о других приятных вещах. В полночь будим капитана, он лезет в рундук и извлекает оттуда бутылку коньяка «Плиска». «Сегодня мой день рождения», говорит капитан. Выпиваем. И как по волшебству ветер меняет направление и к утру стихает. С восходом солнца слева по борту отчетливо видны знакомые очертания мыса Айя. Оказывается мы проскочили мимо Крыма. Разворачиваемся. Мимо проплывают Генуэзские башни Балаклавы. Именно в этой бухте Одиссей, спасался от листригонов. Проходим Георгиевский монастырь, мыс Фиолент. Здесь, по преданию, стоял храм Девы, жрицей в котором, была дочь Агамемнона, прекрасная Ифигения.
Проходим, мыс Херсонес и ложимся на Инкерманский створ. На траверзе Херсонеса убираем все паруса, и один ставим спинакер. Так мы входим в Севастопольскую бухту. Это традиционный заход нашего славного капитана Якова Кливера.
Приветствуя, выпускаем зеленую ракету. Подходим к причалу. Прибывают власти.
После таможенного досмотра швартуемся у стенки Ассоциации яхтсменов Черного моря и распиваем с встречающими нас друзьями, по бокалу шампанского.
Гидронавт-исследователь СССР. Анатолий Таврический.