ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПОДВОДНОЙ ЛАБОРАТОРИИ “БЕНТОС”
ПЛБ “Бентос-300”, это уникальная подводная лаборатория, аналогов которой нет нигде в мире. Она способна погружаться до глубины более 300 метров и автономно передвигаться в толще вод со скоростью более двух узлов. Автономность 10 суток. На ПЛБ имеется водолазный комплекс, т.е. водолаз, может выходить и входить в лабораторию находящуюся в подводном положении. Первый отсек оснащён различной научной аппаратурой. 37 иллюминаторов дают отличный круговой обзор. Для спасения личного состава имеется (НСР) - наблюдательно-спасательная рубка. В случае аварии весь экипаж из 12-ти человек переходит в аварийную камеру. Они закрывают за собой нижний люк, камера отстыковывается от прочного корпуса и всплывает на поверхность. Благо нам ни разу не пришлось ею воспользоваться. В 1977 году провели испытание и провели под водой 12 суток.
В 1988 году мы начали производить ландшафтную съемку шельфовой зоны Черного моря на глубинах от 15 до 300 м. Первое погружение совершили в районе порта Батуми возле границы СССР и Турции. Судно обеспечения РПС “Дивный” буксирует нас к месту работы. Придя в точку назначения, отдаем буксирный конец и готовимся к погружению. Капитан Александр.Грязнов командует: “Все вниз!” Экипаж, делая последние глотки чистого воздуха, спускается вниз. Капитан уходит с палубы последним и задраивает верхний рубочный люк. (ВРЛ) Все занимают свои рабочие места, согласно судовому расписанию.
В командном отсеке капитан садится за пульт управления, механик открывает клапана, начинаем погружение. Научная группа приникает к иллюминаторам. Глубина 30 м. Раздается команда: “Осмотреться в отсеках!” Со всех постов поступают донесения о готовности к дальнейшему погружению. 130 метров, включаем светильники. Спускаюсь вниз в наблюдательную камеру. На глубине 250 м начинает просматриваться дно. Докладываю на ЦПУ (центральный пост управления): “Вижу грунт. До грунта 10 м“. Капитан, манипулируя клапанами, приостанавливает падение вниз. Мягкое касание и вот мы на грунте. Глубина 320 м. Электромеханик Володя Пляко включает галогеновые светильники. Постепенно муть, поднятая касанием ПЛБ, рассеивается. Видим ровную заиленную поверхность. Нет никакой живности. Мы находимся в сероводородной зоне. Приподнимаемся на один метр над грунтом. Начинаем движение. Пред нами открывается однообразный пейзаж - серый ил. В оранжевых лучах светильников хлопья и ленты органики, словно снег опускаются на дно. Из динамиков слышен голос капитана: “На экране гидролокатора бокового обзора появилась цель. Будьте внимательны!” Пристальнее всматриваемся вперед. В 12-ти метрах прямо по курсу видим нечто возвышающееся над грунтом. Докладываем на ЦПУ. Капитан приподнимает ПЛБ. Проходим над объектом. Видим хорошо сохранившийся деревянный корпус старинного судна, над палубой возвышаются мачты с остатками такелажа. Как известно в сероводороде дерево хорошо консервируется. Медленно ползем по склону вверх. Глубина 150 м. начинают появляться медузы и гребневики. Значит, мы вошли в кислородную зону. На глубине 120 м. появилась первая рыба-пикша. Все увиденное фиксируем в журнале наблюдений и фотографируем. Глубина постепенно уменьшается. 30 метров, отмечаем большое скопление рапана. Двадцать метров, начинаем всплытие. Перехожу в НСР и через верхний иллюминатор фотографирую появившуюся из воды рубку. Всплываем. Открываем (ВРЛ). К нам подходит судно обеспечения и берет нас на буксир. Переходим к следующему месту работы.
Придя в район Очамчире. отдаем буксирный конец и начинаем очередное погружение. Глубина 280 м. Сели на крутой склон. Под нами образуется лавина. Грунт проседает, появляются трещины, и многовековые наслоения ила сходят в пучину. Нас слегка тряхнуло. Картина просто потрясающая. Капитан дает ход и мы, как альпинисты, начинаем карабкаться по склону вверх. Постоянно образуются новые лавины. На глубине 180 м. входим в каньон. Внезапно впереди замечаю провисающий над нами кабель. Мы идем прямо под него. “Пузырь!!!” – кричу в микрофон. Капитан мгновенно открывает клапана и “Бентос” резко подскакивает вверх. Пронесло! Мысленно представляем, что бы было с нами, если б мы попали под кабель. Именно в этих местах под кабель попал ПА «Аргус». И только благодаря капитану «КИЛ-33» Китченко, тогда удалось спасти экипаж. Перекрестившись, вновь начинаем приближаться к грунту. 150 метров, выползаем на более ровный участок. Продолжаем движение. Часто встречаем затопленные деревья, среди коряг величаво проплывают акулы. Глубина 50 метров проходим через подводный лес. Среди ветвей вместо птиц весело порхают различные рыбёшки. Достигнув глубины 15 метров, начинаем всплытие. Перехожу в НСР. Вдруг прямо над рубкой вижу человека в маске и с подводным ружьем в руках. Всплываем. Человек оказывается на палубе. В глазах у него стоит неописуемый ужас. Оказывается, мы всплыли прямо на пляже. Отдыхающие с удивлением наблюдают за появившимся из моря непонятным объектом. Кто-то кричит от ужаса, кто-то от восторга. Разогнав подплывших курортников, своим ходом начинаем приближаться к судну обеспечения. Принимаем буксир. Движемся в следующий район Черного моря. Начинается сильный шторм, принимаем решение, идти на подводной буксировке. Погружаемся на глубину 30 метров, здесь тихо и не качает. К иллюминаторам подходит стая дельфинов, они, улыбаясь с удивлением, смотрят на нас.
Каждые 6 дней, для зарядки аккумуляторов и баллонов высокого давления мы следуем в ближайший порт. Заходим в порт Сочи. Швартуемся. На причале рядом с нами стоит пассажирский лайнер “Адмирал Нахимов”. Посещаем бар судна. Вместе с экипажем и туристками весело проводим время. Простояв в порту трое суток, вновь выходим в море. Вскоре узнаем, что “Адмирал Нахимов” потерпел кораблекрушение на внешнем рейде порта Новороссийск.
Спустя год наш “Бентос-300” стоит над местом гибели ПС “Адмирал Нахимов”. Погружаемся. Видимость 3-4 метра. Медленно движемся над грунтом. Внезапно впереди появился белый клёпаный корпус, на нём отчётливо видно название судна : “Адмирал Нахимов”. Идем вдоль борта. Кинооператор производит съёмку. Видны открытые иллюминаторы, из которых по течению колышутся белые занавески. В некоторых местах борта взорваны, зияют рваные отверстия Картина просто апокалиптическая. Обходим вокруг “Нахимова”, всплываем. С сожалением думаем о том, что как много мы смогли бы сделать, для спасения личного состава, в первые часы после катастрофы.
Наши водолазы надевают подводное снаряжение и погружаются под воду. Ребята опускаются на палубу Нахимова. Василий Хомяк заплывает в ходовую рубку. Здесь он видит следы разрушения, и штурманские карты, висящие под подволоком. Проведя тщательный осмотр, и киносъемку всплывают. Водолазы делятся с нами своими впечатлениями о увиденном на борту лайнера. Киногруппа огорчена, они потеряли боксированную кинокамеру.
Погружаясь в районе Анапы мы увидели на грунте целую кучу снарядов, наблюдатель закричал «Пузырь», капитан открыл клапана, ПЛБ резко подскочил вверх, но корпус проехался по снарядам, волоча их за собой. Благо они не взорвались.
Во время рейсов у нас было еще много различных приключений. Особенно запомнилось одно из них произошедшее в Керченском проливе. Здесь мы исследовали подводные грязевые вулканы. Как обычно погрузились на глубину 250 метров и начали движение к берегу. Наблюдаем действие подводных грязевых вулканов. Глубина сто метров прямо по курсу ПЛБ видим обросший водорослями камень, сверху на нем стоит человеческий череп, который своими пустыми глазницами смотрит на нас. Зрелище очень даже впечатляющее. Ведь именно в этих местах по легендам древней Греции находится вход в подземное царство мёртвых Аид. Вспоминаю строки, написанные в 8 в. до Н.Э. Гомером:
Песнь-11 “Там киммериан печальная область, покрытая вечно
Влажным туманом и мглою облаков;
Никогда не являет.
Оку людей там лица лучезарного
Гелиос, землю”.
“Быстро бежит там Пирифлегеона и Ахероново лоно - реки”.
Ведь именно здесь в те древние времена сходились устья современных рек Дон и Кубань, которые тогда назывались Пирифлегеон и Ахерон.
Продолжаем движение, изучаем грязевые вулканы. Вид просто потрясающий. Изо всех конусов выделяются газовые пузырьки. Словно дым и пепел, по течению льётся грязь. Здесь воистину находиться, вход в подземное царство мёртвых Аид. Ведь, как известно, уровень Черного моря в те древние времена был гораздо ниже. Закончив исследования, всплываем. Переходим в следующий район работ.
Придя в устье реки Риони, погрузились. Легли на грунт, глубина семьдесят метров. По программе ихтиологов у нас “Суточная станция”. Научная группа начала наблюдение за поведением ихтиофауны. Вечером врубили светильники. Впереди прямо перед носовым иллюминаторами появилась камбала – калкан, она начала зарываться в песок. Вскоре на поверхности грунта, остаются, видны только лишь её глаза. Мы фотографируем и делаем записи обо всех изменениях в журнале наблюдений. Экипаж отправился отдыхать. Бодрствовала лишь вахта и подводные наблюдатели. В пять часов утра раздался страшный скрежет металла по корпусу. “Бентос” резко накренился, все повыскакивали из своих коек. Через пять секунд, раздался еще один удар по корпусу, крен увеличился. Сыграли “Аварийную тревогу”. Весь экипаж разбежался по своим постам согласно Судовому расписанию. Капитан ПЛБ Петр Яценко командует: “Осмотреться в отсеках”. Внезапно скрежет прекратился. Тишина. Экипаж начинает осматривать отсеки и заведование. Вроде бы все нормально, самого страшного не случилось, вода не поступает внутрь прочного корпуса. Главный механик Виктор Захаров приказывает 2-му механику Александру Древетняку, вручную провернуть гребной вал. Саша проворачивает вал. К нашему счастью все в норме. По Звуко - подводной связи “ЗПС” связываемся с судном обеспечения РПС “Дивный”. Докладываем обстановку. Получаем Добро на всплытие. Всплываем. Отдраиваем ВРЛ, выходим на палубу. В утренних сумерках наблюдаем страшную картину. Леера погнуты и частично снесены. Светильники сорваны со своих штатных мест. В корпусе огромные вмятины и царапины. С наблюдательно-спасательной рубки (НСР), содрана краска. Как оказалось трал Рыболовецкого судна, пронесся над Бентосом. Представляем, чтобы было, если бы трал зацепился за ходовую рубку. В этом случае лаборатория неминуемо бы опрокинулась. Кислота из аккумуляторных батарей выливается на палубу…. . Страшно подумать, чтобы тогда случилось с нами и нашей ПЛБ. Оказывается вахтенный штурман РПС “Дивный”, проспал и не заметил вовремя появление Рыболовецкого траулера “Гайдук”. Рыбаки приняли нас за большой косяк рыбы. К нам подходит РПС “Дивный”, берет нас на буксир. Следуем в порт Батуми. Проводим небольшой ремонт. По техническим причинам мы вынуждены прервать экспедицию. Через трое суток, возвращаемся в Севастополь.
Здесь мы получаем приказание, следовать в порт Черноморск. Команда отказывается работать, без предварительного ремонта. Слишком опасно. Капитана А.Грязнова и старшего механика Виктора Захарова увольняют.
Через месяц, руководство, поняв свою ошибку, всех вновь восстанавливает на работе. Вскоре мы становимся на капитальный ремонт в завод. Ремонтная бригада 40-тонным краном пытается оторвать НСР от корпуса. Не получается. И только лишь с помощью домкратов и кувалды, наконец, то удалось отстыковать Наблюдательно-спасательную рубку. Под водой в аварийной ситуации, камера конечно бы не всплыла, и весь экипаж был бы обречён. После ремонта мы продолжили экспедицию.
Мы начали исследование подводных, субмариных источников пресной воды на мысе Айя. Проведя гидрологическую съемку под крутыми склонами мыса, начали готовиться к погружению. Научная группа переходит с кормы РПС “Гордый” на борт ПЛБ “Бентос-300”. Принимаем решение, идти на подводной буксировке. Задраиваем ВРЛ. Погружаемся. Глубина 30 метров, садимся на грунт. Склон более 30 градусов. Вокруг нас, в зоне видимости, разбросаны обрывки тросов, ядра, и различные детали от торпед. Приподнимаемся над грунтом и начинаем медленно скользить по склону вниз. Судно обеспечения дает ход. Начинаем движение. Видим обломки самолетов, остовы кораблей, торпеды. На глубине 60 метров, поверхность становится более пологой. Под нами лишь серый ил и островки фазеолины. 170 метров входим в сероводородную зону. В желтых лучах светильников, виден лишь темно серый ил и ленты органики. 200 метров, склон более 40 градусов. Связываемся с судном. Уменьшили ход. Вдруг на глубине 250 метров услышали резкий скрежет, по легкому корпусу. Докладываем на РПС “Гордый” обстановку. Судно обеспечения останавливается. Перед носовым иллюминатором вижу стальной трос диаметром 12 мм. Трос с противным скрежетом ползёт по корпусу. Капитан А. Грязнов, спускается из ЦПУ вниз. Совещаемся, что делать в такой ситуации? Наш капитан, бывший командир Атомной подводной лодки, принимает решение. “Всплываем”! Докладываем о принятом решении на судно обеспечения. Просим дать Добро на всплытие. Получив Добро, начинаем движение вверх. Трос натягивается. Дифферент на нос 20 градусов. Приостанавливаем всплытие. Наблюдаем, как трос движется по корпусу, вызывая у нас не самое веселое настроение. Вдруг мы ощутили резкий рывок. Дифферент восстанавливается. Видимо якорь мины оторвался от грунта. Продолжаем всплытие. Стрелка глубиномера ползет влево. Натянутый трос по-прежнему висит перед иллюминатором. В 23.30 всплыли на поверхность. Отдраиваем ВРЛ. Выходим на палубу. Беру в руки фонарь, иду на бак. Возле правого борта, бьётся о корпус мина, длиною более двух метров. Тишина, лишь слышны удары мины о легкий корпус и плеск волн. Что делать ? Экипаж инстинктивно прячется за ходовую рубку, как будто это могло спасти нас от взрыва. Совещаемся. Надо принимать какое то решение. Трос висит на буксирном устройстве. Капитан приказывает отдать буксирный конец, вместе с цепью. Женя Стеблянко отдаёт буксирное устройство, со стопора. Мина отрывается от корпуса, тонет и начинает двигаться под корму подошедшего судна. Буксирный конец с миной повисает под винтами. Капитан РПС “Гордый” Евгений Украинец, приказывает рубить буксирный конец. Боцман топором перерубает 125 мм конец и мина, скрывается в морской пучине. Все облегченно вздыхают и нервно затягиваются сигаретами. Пронесло !!! Делимся “Приятными воспоминаниями” с командой судна. Переходим на аварийное буксирное устройство. Следуем в следующую точку погружения.
По заданию Одесского института, мы продолжили обследование и изучение Филлофорного поля Зернова. Подходим к мысу Тарханкут. Нам предстоит многодневное погружение.
Экипаж, делая последние вздохи чистого воздуха, через шахту рубочного люка спускается вниз. Погружаемся. Судно обеспечения РПС “Гордый”, начинает движение. Идём на подводной буксировке. Научная группа начинает нести круглосуточную вахту. Начальник экспедиции бабушка Советской гидронавтики И.К.Гордеева, даёт нам наставления по методике наблюдений за филлофорой.
Под нами проносятся поля филлофоры. Кусты водорослей свалены в валики, трех пятиметровой длины. Грунт: ил, песок, ракуша.
В 20.00, на второй день работ принимаю вахту у Игоря Бондарева. Ложусь на матрас в наблюдательной камере. Делаю записи в журнал наблюдений о проценте покрытия поверхности грунта Филлофорой. Фотографирую наиболее характерные валики и кусты. Вдруг впереди в трёх метрах от себя, вижу обросшую водорослями и белянусом амфору. Отчетливо видна пробка, закрывающая горлышко. Рядом с ней лежат ещё две амфоры. С сожалением провожаю их глазами. Через пять минут вижу ещё несколько амфор. Глубина 40 метров. По ЗПС связываюсь с судном, прошу дать точные координаты. На следующем разрезе вижу ещё несколько амфор, некоторые из них разбиты. Значит где-то рядом лежит, старинное судно, потерпевшее кораблекрушение, ещё в древние времена. Надеясь, снова сюда вернутся, записываю точные координаты, переданные мне штурманом. Предлагаю начальнику экспедиции собрать образцы водорослей. Связываемся с судном, останавливаем движение. Ложимся на грунт. Наши водолазы надевают подводное снаряжение и переходят в шлюзовое устройство. Закрываем за собой люк. Старший водолазный специалист Анатолий Игнатьев, манипулируя клапанами, выравнивает давление в шлюзе с забортным. Открываю нижний люк. Водолазы по трапу спускаются в воду. Я остаюсь на страховке. Через 20 минут ребята возвращаются с добытыми образцами филлофоры. Закрываем нижний люк. Начинаем выравнивать давление, делая необходимые остановки для декомпрессии. Открываем дверь шлюза и передаем Ирме Корнельевне образцы водорослей. Продолжаем движение.
При пересечении рекомендованного курса ведущего из Одессы на Кавказ, сразу же становится видно, что наверху проходило множество судов и кораблей. Вся поверхность грунта усеяна пустыми бутылками, консервными банками, посудой и прочим мусором.
Сменяюсь с вахты, и мы начинаем шахматный турнир. Сверху на судне, на вахте по ЗПС стоит самый азартный игрок Володя Пляко. У него и у меня стоят шахматные доски. Ходы передаём друг другу по звуко-подводной связи. Первый турнир выигрывает Володя. Прошу его переговорить с радистами и попросить начальника радиостанции попробовать связаться со станцией “Мир”, находящейся в космосе. Мы решили предложить космонавтам провести первый в мире подводнокосмический шахматный турнир. К сожалению, наши радисты не смогли связаться с космонавтами, и турнир не состоялся.
На четвёртые сутки подошли к берегам Одессы. Глубина 40-50 метров. Всё дно покрыто сплошным ковром белой плесени. Не видно ни одной рыбёшки. Мёртвое море. Пройдя зону разделения движения, начинаем всплытие. Всплываем на поверхность. Отдраиваем ВРЛ. Выходим на палубу. Наконец то мы дышим чистым воздухом. Оказывается наш воздух имеет вкус, и приятный запах. Обычно мы его не ощущаем, и не радуемся глотку чистого воздуха. Начинаем уборку, выносим наверх отработанные пластины регенерации. Следуем вдоль Одесских берегов. Вечером заходим в порт Ильичевск. Посещаю своих друзей знаменитого гитариста Анатолия Шевченко и путешественника Олега Саенко.
В 1991 году к руководству страны и базы “Гидронавт” пришли ельциноиды, которые принесли множество бед и несчастий нашему народу, науке и подводным исследованиям. Была погублена Советская гидронавтика и наука.
Осенью 2000 г. мы вместе с председателем клуба Гидронавтов и водолазов “Бентос”, бывшим электромехаником ПЛБ “Бентос-300” Евгением Виноградовым приехали в Инкерман. Здесь лежит затонувшая подводная лаборатория “Бентос-300 №1”. Надеваю акваланг и погружаюсь в мутные воды Инкерманской бухты. Подплываю к торчащей из воды рубке ПЛБ. Открываю дверь, проникаю внутрь. Рубочный люк закрыт. Плыву вдоль правого борта. Приближаюсь к носовым иллюминаторам. Снимаю наслоение белянуса и водорослей с поверхности. Направляю луч подводного фонаря внутрь лаборатории. Вижу искореженную научную аппаратуру и поломанные столы. Вспоминаю, как мы здесь работали и жили, наши многолетние экспедиции, и различные приключения, которые происходили с нами на ПЛБ “Бентос-300”. Плыву дальше. Осматриваю носовую часть, погруженную в ил. Двигаюсь вдоль левого борта. Поднимаюсь к НСР. Планирую над палубой. Осматриваю кормовую часть. Винт на месте. Любители цветного металла пока ещё сюда не добрались. Всплываю на поверхность, выхожу на берег. Рассказываю Жене Виноградову о настоящем состоянии подводной лаборатории.
“Бентос-300” ещё можно и необходимо спасти. Вскоре наши водолазы подняли ПЛБ“Бентос-300 № 1”на поверхность. Мы планируем создать музей Гидронавтики. Поскольку Крым вновь принадлежит России, где чтят историю, то после ремонта и переоборудования ПЛБ “Бентос-300”, будет стоять в Балаклавской бухте, радуя всех любителей подводного мира.
Русское географическое общество.
Гидронавт-исследователь СССР. Анатолий Таврический.