3
Татьяна не ложилась спать как большинство её подруг. В её вечерах отсутствовал сбалансированный по последним изыскам диетологов ужин, расслабляющий душ, плавное нанесение на кожу различных питательных и как бы омолаживающих кремов, а так же возлежание на диване в режиме просмотра слезливых сериалов. Не потому, что Татьяне этого не хотелось – просто сил оставалось ровно на то, чтобы доползти до кровати и провалиться в сон, единственный вид отдыха, доступный ей после аварии, в которой погиб супруг. Теперь она в одиночку «тащила» на себе двоих детей, свекровь, прикованную инсультом к постели, весь домашний быт и благополучие, работая без продыха. В пять утра она уже выходила из дома, чтобы отработать дворником в соседнем квартале, потом бежала домой, чтобы собрать и проводить в школу детей, покормить свекровь и сменить ей белье. Потом мчалась на другую работу, оттуда через попутные магазины домой: приготовить поесть, убраться, сделать с детьми уроки, опять свекровь, грязная посуда, стирка… спать…
Сегодня Таня опять обнаружила себя на бескрайней равнине. Только скамейки в этот раз не было, женщина сидела на мягкой траве. Смотреть на окружающий простор надоело довольно быстро, и она запрокинула голову, чтобы наблюдать неповторимую смену небесных узоров. Ей очень хотелось лечь на уютную ласковую травку, как на сказочную подушку. «Но тогда я не замечу Изубу, если он будет проходить по равнине!» - а голова становилась все тяжелей и тяжелей, и желание лечь - все непреодолимей. Еще немного, и она коснется щекой земли. А тогда…
Что же тогда случится, Татьяна додумать не успела. Рука Изубы подхватила её затылок у самой травы и чуть подтолкнула вверх. Навалившаяся мгновение назад тяжесть исчезла, и женщина легко поднялась на ноги.
- Прости. Я задержался. Еще немного – и небо заворожило бы тебя. Тогда бы мы не смогли поговорить, а ты стала бы как все в этом месте.
- Как какие все? Разве здесь есть еще кто-то? – Татьяна оглянулась вокруг. Равнина, как и прежде, пустовала. Только Изуба стоял рядом на левой ноге, правую согнув в колене, отчего чем-то напоминал черную болотную цаплю.
- О, здесь полно людей, надо лишь приподняться над землей, и ты их увидишь. Смотри! - Изуба подпрыгнул и завис в воздухе. – Здесь можно летать. Попробуй-ка!
- Как в том сне, когда ты превратил нас в птиц?
- Не надо ни в кого превращаться. Просто поверь в то, что можешь летать.
Татьяна подпрыгнула вверх и представила, что весит меньше самого крохотного перышка, поэтому может лететь, куда вздумает. Ощущение легкости было таким приятным, что ей немедленно захотелось подняться выше, выше, к самому небу. Но Изуба взял её за руку:
- Подожди. Не стоит подниматься слишком высоко, иначе ты не увидишь то, что я хочу показать тебе. Посмотри на равнину.
Татьяна послушно опустила голову. Прежде пустынная равнина оказалась полностью заполненной людьми. Здесь были старики и дети, люди среднего возраста и подростки… - все они лежали на траве и смотрели в небо.
- Кто они?
- Обычные люди. Когда человек засыпает, его ум оказывается здесь и смотрит сны, которые ворожит для него небо.
- Значит, если бы я легла на траву, то просто увидела бы обычный сон?
- Да. И ты не смогла бы тогда осознавать эту равнину и небо, полностью поглощенная обычным сновидением.
- А если сесть на траву рядом со спящим, можно увидеть его сон?
- Нет. Чужой сон нельзя ни увидеть, ни вмешаться в него, ни повлиять на события внутри сновидения. Точно так же нельзя разбудить тех, кто уже ушел в свой сон, и вернуть сюда, на равнину. Если бы ты легла на траву, то я не смог вернуть тебя сюда. Постарайся не забывать об этом, когда окажешься здесь в следующий раз.
- А если и ты, и эта равнина – сон, который мне показывает небо, а я просто лежу, как и все эти люди? Как мне убедится в том, что я сейчас между сном и явью?
- Такого способа нет. Вернее, есть. Но ты должна найти его для себя самостоятельно. А может, он найдется сам по себе. Сейчас у нас есть дела поважнее.
В этот момент Татьяна поймала взгляд Изубы и так же как в прошлый раз приблизила отражение в его зрачках. Возглас удивления вырвался из её груди. Люди, которых она видела на равнине, отражались в глазах Имы не такими, как видела их женщина. Оказывается, не только она в глазах Изубы была ребенком. Татьяна посмотрела на старика, лежавшего на траве совсем рядом: выгоревшие от времени серые глаза, неопрятная борода, сквозь редкие седые волосы просвечивает лысина. Но в глазах Изубы это был мальчишка, конопатый и зеленоглазый, с копной упрямых светлых волос, торчащих в разные стороны.
- Почему? – только и смогла сказать Таня от удивления.
- Почему ты видишь всех взрослыми, а я - детьми? Потому что я прихожу сюда, чтобы лечить спящих. Если я буду видеть их возраст, то начну сомневаться: а стоит ли тратить на них время и силы? Кому больше нужна моя помощь: старику или ребенку? Лекарь не должен тратить время на сомнения. На самом деле лечить нужно всех больных. Для этого я научился видеть спящих детьми.
- Ах, если бы и в реальности наши врачи думали так же… - Татьяна вспомнила, как её маме в связи с возрастом (а ей было за девяносто) отказывали в госпитализации и проведении операции. Никто не любит возиться со стариками. Стало грустно, и, чтоб прогнать внезапную печаль, Таня решила задать еще какой-нибудь вопрос, но вдруг почувствовала себя страшно усталой и опустилась на землю.
- Что со мной?
- Ты пытаешься за один раз узнать больше, чем способен понять твой ум. А он нуждается в отдыхе, так же как и тело. Ложись. Только не смотри на небо, а просто закрой глаза. Тогда ты не увидишь снов, а твой ум по настоящему отдохнет, и ты проснешься на минуту раньше, чем зазвенит будильник, полная сил и с ясной головой.
Стоило Тане лечь, как она тут же «провалилась» в теплую уютную темноту. Изуба наклонился к ней, внимательно всмотрелся в её безмятежное лицо и довольно улыбнулся. Сомнения больше не трогали его душу. Теперь Има был уверен, что еще не раз увидится с Татьяной. Тот, кто сумел уснуть внутри сна, обладает достаточной силой, чтобы идти во тьме рядом с Изубой.
Довольный, он поспешил к водоему. Пора возвращаться в явь. Там умирает Чима, нельзя надолго покидать его. Изуба лег и опустил голову в воду.
Чима не поднимался со своей лежанки вот уже больше недели. Он почти не ел и не пил. Казалось, на его иссохшем лице остались только глаза.
- Это плохо, Изуба, что ты спишь в последнее время урывками. Плохо для тех, кому ты не успеваешь помочь, плохо для твоего здоровья, плохо для меня. Я чувствую себя виноватым.
- Ерунда. Не трать силы на глупые слова. Вот, лучше выпей, это укрепит твои силы и усыпит болезнь. – Изуба поднес к губам старика плошку с травяным настоем и растворенным в нем обезболивающим.
- Зря ты расходуешь на меня медикаменты. Есть люди, которые нуждаются в них больше. К тому же от лекарств я хуже слышу, что хотят сказать мне лоа.
Но Чима выпил лекарство и устало опустил голову обратно на лежанку.
- Пока ты спал, приходила твоя жена. Принесла тебе поесть, развлекла меня рассказами о ваших детях. Как думаешь, есть ли у них способности к магии?
- Нет. Они самые обычные мальчишки.
- Глупости. Не надо обладать способностями хунгана, чтобы знать: близнецы не могут быть самыми обычными детьми. Вот увидишь.
Изуба улыбнулся в ответ, встал, взял с полки сверток из пальмовых листьев – ужин, принесенный заботливой супругой - развернул его и принялся за еду. Чима наотрез отказался разделить трапезу со своим помощником. Лоа сказали, что утром хунган навсегда присоединится к ним, оставив уставшее тело Маме-Африке. Но об этом старик умолчал.
продолжение http://www.proza.ru/2016/01/17/1294