Витькино детство пришлось на послевоенное время, когда страна с большим трудом приходила в себя после колоссальных военных потерь.
В ту пору военная база с красивым номером 360 находилась в глухом лесу неподалеку от города с загадочным названием Йошкар - Ола. После Победы над фашистами огромные запасы трофейных боеприпасов со всей Европы были вывезены на эту базу и предназначались для уничтожения.
Витькин отец служил там офицером-специалистом по боеприпасам, мать работала в поселке заведующей детским садиком. А сам он готовился в школу и примерял новенькую серо-голубую школьную форму, купленную на вырост, в которой ему нравились только фуражка, да ремень с огромной блестящей бляхой. Зато, всё как у настоящего солдата.
Они только приехали сюда, Витька впервые смотрел на этот удивительный, незнакомый, непознанный им мир и впитывал его в себя.
Неисчислимое количество трофейных мин, снарядов, авиабомб, торпед и ракет, вывезенных со всех стран после окончания войны, хранились, сортировались, перерабатывались на этой базе. В итоге они должны были обратиться в тысячи тонн безопасных и полезных черных и цветных металлов.
Ежедневно, кроме воскресенья, ровно в семнадцать часов, на западе от поселка на десятки метров ввысь поднимался желто-оранжевый столб огня. Это жгли скопившиеся за день пороха. Почти одновременно вздрагивала земля и на многие километры окрест, разносился звук мощного взрыва, хоть часы проверяй. Это подрывались боеприпасы, которые не удавалось обезвредить другим способом.
Жизнь в поселке была подчинена интересам военных, которые и составляли большинство населения. Все необходимое для жизни в поселке было: больница, школа, магазины, клуб, склады, баня. Солдаты находились где-то в казармах на территории части и жители их видели редко.
Служба – службой, а жизнь текла своим чередом. Вокруг - красивые, дремучие и, как казалось тогда Витьке, таинственные Берендеевы леса. Красивые столетние ели с муравейниками под ними в рост человека, мощные в обхват сосны, как сошедшие с картин Шишкина – стеной стояли вокруг поселка. Местами заросли лесного ореха обрамляли живописные поляны, щедро усеянные красной, душистой земляникой. Летом здесь был подлинный рай: черника, брусника, лесная малина, лесные орехи.
А грибы, это отдельная статья, их надо знать и любить, тогда всю зиму на столе будут белые грибочки, жареные лисички, засоленные и маринованные маслята, волнушки и грузди.
Отец и мать были вечно заняты делами и, по мере взросления, Витька по-хозяйски занимался собирательством всех этих богатств. Рассказывали, что однажды бабы из поселка собирали на дальней делянке лесную малину. Глянули, кто в зарослях их малину собирает, а там – медведь! Бабы с визгом в одну сторону, а медведь, к счастью, в другую.
Посреди поселка не широкий, но длинный пруд. Это для детей целый мир. Почти как море. С наступлением морозов вся детвора, а то и взрослые, высыпали на лед и до полной темноты катались по звонкому, молодому льду на коньках, санках и финских самокатах. Лед гнулся, трещал, а местами проваливался. Не обходилось и без купания в ледяной воде. Всем было интересно и весело. Правда, уже вечером приходилось держать ответ перед родителями за мокрую одежду и обувь. Эти яркие моменты они помнят и сегодня.
Весной, когда снег уступал солнцу, лед быстро таял, а прудик наполнялся талой водой и становился озерком, на водной глади которого мальчишки строили плоты, спускали импровизированные лодки и самозабвенно покоряли водную стихию. Вымокшие до нитки, они разводили костры, сушили одежду, прожигая дырки, и пекли заблаговременно прихваченную из дома картошку. Интересно проведенное время переносило подготовку уроков на вечер, когда веки тяжелели и глаза закрывались сами собой.
В пруду водились золотистые карасики, которых ловили и стар, и млад. Витька собственноручно изготовил снасть, которая звучно называлась - морда. Немецкие снаряды крупных калибров хранились в ивовых корзинах высотой метра полтора. К корзине приделывался вход в виде воронки и ложилась хлебная приманка. За ночь в затопленную корзинку набивалось десятка полтора прелестных карасей. Утром Витька с чувством кормильца семьи гордо нес их домой .
Но вот куда девались в это летнее время девчонки, Витька припомнить не мог. Наверно, у них были свои дела. А он с друзьями полностью растворялся в обычных для того времени мальчишеских забавах. В его карманах и тайниках обязательно лежали: рогатка, собственноручно изготовленный пугач и лук со стрелами, наконечники которых были изготовлены из настоящих винтовочных пуль. У самых крутых ребят были каски, противогазы и немецкие штыки, больше похожие на мечи. Кругом были ящики, банки, коробки из-под пулеметных лент с надписями на немецком языке.
После войны прошло чуть больше десятка лет, а в поселке все ещё было полно смертоносных предметов. Редкий мальчишка не имел в своих тайниках коллекции разных патронов. Самым обычным было развлечение, когда в костер бросали пригоршню патронов и все стремглав мчались прятаться, ожидая, когда они в огне начнут рваться и стрелять. После вся ватага с опаской вылезала из укрытий и оживленно обсуждала пережитое.
Но на войне, как на войне. В поселке, жившим её наследием, она собирала свою дань. Однажды утром Витька нашёл всю школу гудящей, как растревоженный улей и обсуждающей нечто чрезвычайное. Никто ничего не понимал, пока не пришла их учительница, взволнованная и с красными пятнами на лице. Сбиваясь, дрожащим голосом она рассказала, что наша одноклассница Галя Братчик чуть не погибла, подобрав взрывоопасный предмет.
Как оказалась, любопытная Галка подобрала где-то запал от гранаты. Очень ей он понравился своим ярко-красным лаком. Дома, в отсутствие взрослых принялась его разбирать, а когда он противно зашипел, решила выбросить его в коридор. Тут в руке он и взорвался, лишив её трех пальцев. Через пару недель она уже была в классе с перебинтованной рукой и училась писать левой рукой.
Все ученики в школе относились к ней с почтением, как к раненому на войне солдату.
Той же осенью беда пришла к другой нашей однокласснице Оле, самой незаметной и тихой девочке в классе. На имя матери Оли пришла телеграмма, что её сын погиб смертью храбрых в Венгрии, в бою против мятежников. Витька, со своим закадычным другом Вовкой Зуевым не понимали всей сути происходящего, но пошли к Олечке домой в надежде как-то поддержать её.
Дом, в который они пришли, оказался бараком с земляным полом, где под низким закопченным потолком тусклый свет едва пропускали два оконца. В углу место занимала кое-как сложенная из кирпича плита, рядом стояла кованная из стальных полос старая койка, на которой лежало серого вида тряпьё. Из мебели были сундук, старенький стол, а вместо табуреток овощные ящики, чем-то накрытые. Первая мысль была: "А как же она готовит уроки?" Совсем растерялись они тогда с другом Вовкой.
Как и чем они помогли Оле, Витька сегодня вспомнить не может. Но ужас, что все они такие равные в школе, живут в таких неравных условиях, навсегда остался в их душах. Такой нищеты они даже представить себе не могли. А тут ещё и гибель брата.
Но механизм той жизни был настроен так, что время от времени требовал себе жертв. Уже через полгода все взрослые говорили между собой, что застрелился на посту солдат, не оставив никакой записки. И почему - никто не знал ответа.
Через следующие полгода дети слушали взрослые разговоры, как работавшая в цеху молодая женщина нарушила правила безопасности и взорвалась в бронированной кабине, да так, что всё её тело разлетелось по цеху. Вот такая правда жизни тогда открылась Витьке и его друзьям.
А жизнь шла... Юрка Кузнецов, сын начальника базы, был большим затейником и организатором. То модель парового ракетного катера построит, то настоящую большую парусную лодку. И лодка, полная восторженных мальчишек, под парусами из розового покрывала бороздила просторы местного пруда.
Было ещё одно место интересного времяпровождения – клуб. В его заросшем дворе располагалась площадка с гимнастическими снарядами, да площадки для игры в городки.
Модная тогда игра в городки пользовались постоянным вниманием взрослых, которые азартно сражались за победу. А малышня следила за ходом игры и собирала разлетевшиеся городки и биты, но сами играть не могли из-за не подъемно тяжелых бит.
Зато они постоянно крутились на спортивном снаряде под названием «Гигантские шаги», которые никогда не пустовали, о чем красноречиво свидетельствовали скрипящие подшипники, размахрившиеся канаты, да вытоптанная до последней травинки дорожка.
Но лично для Витьки не было интересней места, чем художка - комната в здании клуба, где царем и богом был художник – немногословный и нелюдимый, коренастый дядька с лицом, изборожденным глубокими морщинами. Он постоянно был одет в испачканную красками телогрейку. Кроме рисования плакатов и реклам к фильмам, художник размашисто писал кистью какие-то объявления. Но самое главное, он рисовал масляными красками большие и фантастически красивые картины.
Поговаривали, что он был из тех, кто, отсидев в этих местах срок, как враг народа, обратно в Москву не вернулся. Откуда Витьке тогда было знать, что в тех разговорах было правдой?
Все свободное время он сидел в углу и с замиранием сердца следил, как из-под волшебной кисти художника выходили фантастической красоты картины. Чаще всего художник брал за образец картины из журнала «Огонек». Только много позже, когда он и сам стал художником, он понял, что это был мастер -профессионал, способный копировать работы любого уровня.
Однажды ребята поделились, что знают, где здесь похоронены умершие в плену немцы. Любопытство раздирало Витькину душу, и он подбил их, чтоб им с Володькой показали это место.
Оно находилось в ельнике, вблизи границы воинской части. Когда ребята пробрались сквозь лес, их глазам открылась небольшая площадка, обнесенная колючей проволокой. Ровная поляна с хилой травой без единой таблички или памятного знака. Ребята молча смотрели на это место, где под землей лежали эти некогда грозные немцы и в их головах зрела мысль: - А где-то их, наверное, ещё ждут родные и близкие…
События в те времена развивались стремительно. Все взрослые заговорили о грядущих изменениях, в их разговорах вдруг замелькали новые слова: демобилизация, сокращение, реформа и множество других, непонятных детскому уму выражений.
Но больше всего ему запомнились отцовские слова: «Не дали дослужить». В конечном итоге, это выразилось в том, что его отец, имеющий выслугу лет, боевой опыт и награды, был уволен в запас с небольшой пенсией. А вся семья стала собираться на новое место жительства.
Так началась для Витьки другая жизнь, опять полная событий и приключений.
Новый этап жизни, окончательно определивший его судьбу.
Фото из интернета.