Le tor;ador
Tu gis les yeux perdus
Livide et pitoyable
Le corps ; demi nu
Recouvert d'un drap blanc
Ton habit de lumi;re
Est jet; lamentable
Avili de poussi;re
Et macul; de sang
La course continue
Tandis que tu rends l';me
Tant pis pour le vaincu
Il m;rite son sort
Et le nom du vainqueur
Que l'assistance acclame
Bien plus que la douleur
Te transperce le corps le corps
Tu ne reverras plus
Les courses enivrantes
Sous un soleil de plomb
A te crever les yeux
Tu ne reverras plus
Les filles ravissantes
Debout sur les gradins
T'acclamant comme un dieu
Tu n';prouveras plus
Ce sentiment ;trange
Fait d'un curieux m;lange
De peur et de fiert;
Quand dans l'ar;ne en feu
Tu marchais d'un pas noble
Tandis qu'un passo doble
Ponctuait ton entr;e
La b;te a eu raison
De ta fi;re prestance
Elle a sali ton nom
Elle a ruin; ta vie
Ta merveilleuse allure
Et ta fi;re arrogance
Sont tomb;s dans la sciure
Et le sable rougi
Tes ongles sont plant;s
Dans le bois de ta couche
Et seul, abandonn;
Tu vois venir la mort
Cette fille d'amour
Qui te colle ; la bouche
Pour mieux voler tes jours
En poss;dant ton corps
Tu ne reverras plus
La chaude Andalousie
Quand la terre glac;e
Va se jeter sur toi
Tu ne reverras plus
Ces danseuses en folie
Ces chanteurs de flamenque
Aux path;tiques voix
Une idole se meurt
Une autre prend sa place
Tu as perdu la face
Et sold; ton destin
Car la gloire est frivole
Et quand on la croit n;tre
Elle s'offre ; un autre
Et il ne reste rien
Non, rien! Non, rien! Non, rien!
ТОРЕОДОР. По мотивам Ш. Азнавура.
Глаза поблекли, омертвели…
Расхристанный, полунагой
Лежит с раздробленной ногой
На окровавленной постели
Лицо белее покрывал,
Что, будто саваном могильным,
Укрыли ставшего бессильным,
Убогим, жалким, обескрыленным
Того, кто жизнью рисковал,
И умирал, и убивал.
Сражен в бою и нет надежды.
Так умирают короли.
Его пурпурные одежды
Кроваво горбятся в пыли.
Глаз в глаз со смертью, око в око.
Лишь честь и слава дорога.
Им – неразлучным – одиноко.
Любовна, гибельна, жестока
Их схватка.
Перед волей рока
Равны эспада и рога.
Пьяны трибуны жаждой крови,
Здесь проигравшего клянут,
Свистят и держат наготове
Объедки непотребных блюд.
Фаэна. Полувероники,
Китэ и пассы вероник,
И миг доподлинно великий,
Когда разрозненные клики
Сливаются в единый крик.
Хоаны вывернула злоба,
Рвут землю мощные рога,
Прижалась шпора сапога
К ноздре быка…
Застыли оба.
Привстал на цыпочки матэ
Над зверем броситься готовым,
Сразил его приемом новым
Проделав полуфуэте.
Над мордой яростной склонился.
Уже убийственный клинок
К буграм загривья устремился…
Вошел… но вдруг остановился,
Вонзился в кость наискосок
И надвое переломился.
Момент упущен.
Рог мгновенно
Проходит в пах, кишечник рвет,
Вздымает тело над ареной
И, торжествуя откровенно,
Бросает навзничь в свой черёд.
Оплошность, робость, ретирада
Роняют торо с высоты
признанья.
Злобой налиты
глаза трибун,
Огнями ада горят безумные черты.
Презренье – вот его награда,
И крест, и гвозди, и шипы.
Его кровавая эспада
Лежит в пыли змеей без яда
У ног безжалостной толпы.
Толпа беснуется, ревёт,
А матадор с дырой над бровью,
Бледней чем смерть, исходит кровью
И Богу душу отдает.
Под хлёст бичей и плеск мулет
Быка уводят пикадоры.
Песком кровавые узоры
Засыпаны.
Пропал и след
Немых свидетелей позора.
Идет второе отделенье.
Искусством смерть вознесена…
Нет, нет! унижена она
До циркового представленья,
До фарса в вихре вероник…
Сменивший павшего,
тореро –
Бесстрашный юный кабальеро
Непререкаемо велик.
За парой пара бандерильи,
Вонзаясь в спину и бока,
Готовят нового быка
К венцу фиесты – геральдильи.
Вот и она!
К быку спиной
Тореро пассы производит,
И, потрясенный тишиной,
Бык мечется, глазами водит…
Но снова рог его находит
Лишь пустоту за пеленой.
Рога к земле.
Согнувшись вдвое,
Над смертью гибельно завис
Тореро,
Устремилась вниз
Эспада юного героя.
Меж двух напруженных бугров
Ту точку лезвие находит,
Куда нажатьем легким входит
Посланец адовых миров.
Бык мертв. Глаза остекленели,
Но он не ведает того.
Матео, поклонившись еле,
Уже уходит от него.
Тот, кто с Европой плыл до Крита
Послал врагу прощальный взгляд
И рухнул,
острые копыта
В четыре стороны глядят.
Решеньем судей хвост и ухо
Трофеями присуждены,
Торжественно отсечены
И корифею злого духа
Для вящей славы вручены.
Его удача – воля свыше,
А тот кто сброшен с высоты
Хоралы траурные слышит,
Его душа на ладан дышит
В объятьях смертной маеты.
Приникла гибель к изголовью,
Рвет ленты славы на бинты
Уже запекшиеся кровью,
Целует, бледная, с любовью
Его холодные черты.
Страданье гибельно дурманит.
Все ближе Стикс и Ахерон…
Всего язвительнее ранит
Несущийся со всех сторон
Гром медных труб и крики браво
Увы беспечному тому,
Кто вознесен и кто по праву
Украл и Скипетр, и Державу,
Принадлежащие ему.
Бык, как возлюбленный и враг,
Порвал звено в цепи удачи,
Перекроил, переиначил,
Завлек в долину бед и плача,
Туда где хаос, лёд и мрак.
Не андалузскими лучами,
Что негой страсти сожжены,
И не девичьими очами,
Что вечно знойно влюблены…
Сегодня адскими печами
Его черты опалены.
Фортуна ветрено резвится
Как непослушное дитя,
Играет судьбами шутя,
То улыбается, то злится.
Сегодня счастьем озарен,
Богат и славен, и беспечен,
И знаниями умудрен…
Но миг, увы, недолговечен,
Исчезнет он, исчезнет он.
Влекут загадочные тени
Мерцая тускло и мертво,
Туда, где рухнули ступени
Страстей, надежд и опасений,
Где холод, мрак и Ни-че-го!