Часть 4. Становление государства
Приглашение Рюрика на княжение словенами, северными кривичами и весью ещё не было созданием полноценного государства. Формально это было лишь восстановлением каганата русов, то есть примитивного и очень рыхлого объединения разноязыких лесных племён Восточной Европы, основной задачей которого являлось обеспечение безопасности взаимовыгодных торговых связей через её территорию между только ещё формирующимся как особая цивилизация Западом и значительно более богатым и экономически продвинутым на тот момент Востоком. Для нарождающейся России это была пока только форма, которую ещё предстояло наполнить собственным содержанием.
Рюрик успел восстановить лишь северную часть бывшего каганата, непосредственно связанную с Волжским торговым путём. Но за время, прошедшее с момента его первоначального возникновения (с 40-х годов 9 века), в южной его части образовался и получил довольно значительное развитие ещё один широкий торговый путь на Восток – Днепровско-Двинский, ключевыми пунктами которого стали Полоцк, Смоленск и Киев (было и западное ответвление этого пути: Припять-Неман и Припять- Буг-Висла, контролировавшееся из Турова). С самого начала контроль над ним был установлен норманами (русами), но после распада первого каганата в каждом из главных пунктов обосновалась собственная независимая группировка викингов.
Назревала экономическая необходимость объединения отдельных отрезков Днепро-Двинского пути в одних руках. Естественным центром для такого объединения был Киев, где сходились все торговые пути Поднепровья. Это ставило в определённую зависимость от него возникшие в регионе другие протогородские центры и их правителей. Но и Киев находился в такой же зависимости от западных ворот Днепровского пути в Полоцке и Турове. Данное обстоятельство значительно уравнивало шансы на лидерство у правителей всех этих городов. Разрубить этот «гордиев узел» мог только более сильный, чем каждый из них в отдельности, претендент со стороны. Им, разумеется, должен был стать и стал новый «хакан» русов с севера.
У довольно многочисленной бывшей датско-фризской дружины Рюрика, вождём которой теперь стал Олег, имелись и свои собственные виды на Поднепровье. Доставшиеся им благодаря Рюрику суровые северные земли Восточной Европы изобиловали только диким зверьём, чем сильно отличались не в лучшую сторону от привычных для них западноевропейских стран, с их мягким тёплым климатом и многочисленным трудолюбивым населением, способным обеспечить своих правителей «плодами земными» и ремесленной продукцией хорошего качества почти в любом необходимом им количестве. На своей же новой родине они могли получить эти блага большей частью только за счёт грабежа и участия в международной торговле.
Среднее Поднепровье, как уже было хорошо известно всем русам, имело и более плотное земледельческое население и, что тоже важно, очень плодородные почвы, гарантирующие содержание там любого количества войск и обслуживающего их персонала. Да и с торговлей в Киеве дело обстояло ничуть не хуже, чем в Ладоге или Рюриковом городище. Главное же, значение южной границы бывшего каганата русов для Олеговых дружин состояло в том, что там можно было создать последний плацдарм для броска на Константинополь – богатейший из городов мира, притягивавший к себе любителей чужого добра со всех концов известной тогда грекам земли.
Собрав военные силы со всей подконтрольной территории (включая рати словен, северных кривичей, веси и мери) Олег в 882 году отправился на юг и вскоре, практически без боя, овладел землями остальных кривичей и полян. Местные отряды викингов дружно перешли на его сторону, также как и вся племенная знать. Каганат русов вновь обрёл свои прежние границы (дреговичи были подчинены чуть позже) при во много раз большей, чем 40 лет назад, военной мощи.
Первое, что необходимо было сделать Олегу после занятия Киева, это постараться обеспечить здесь относительно безопасную базу для дальнейших грабительских экспедиций в Причерноморье. Осуществить такую задачу было непросто. Киев находился на самой границе лесостепи и был открыт с юга для нападений кочевых орд. Определённую опасность представляли и ближайшие славянские соседи (древляне, северяне, уличи), часто «обижавшие» прежде относительно небольшое племя полян. Нужно было, на всякий случай, позаботиться и о прикрытии с тыла (мало ли ещё какие искатели удачи и богатства забредут сюда из Скандинавии по широкой водной дороге Днепра).
Кое-что из всего этого уже было сделано прежними норманнскими конунгами, хозяйничавшими здесь, но теперь планка была поднята намного выше. За несколько лет земля полян превратилась в почти неприступную крепость, со всех сторон защищённую густой цепью хорошо укреплённых военных городков с сильными постоянными гарнизонами в них. Сама киевская крепость была значительно увеличена в размерах, чтобы вместить в себя новых многочисленных хозяев.
Население всей этой территории тоже, конечно, сильно изменилось, пополнившись выходцами из разных концов огромной страны. Теперь это была уже не земля полян, а земля руси, то есть сама Русь. Именно так её стали называть соседние славянские племена. Чуть позже цепь укреплений русов будет продвинута южнее, где возникнет ещё один город – Переяславль. Он тоже войдёт в перечень первоначальных русских городов, наряду с Киевом, Черниговом и рядом других, помельче. Эти главные города, вместе с подчинёнными им позже территориями (княжествами), ещё около трёх веков летописцы будут назвать Русской землёй (в узком смысле), также как и всю территорию русского государства в целом.
Подобного рода процессы этнического смешения идут в это время (конец IX – X вв.) и в других частях формирующегося русского государства. Так, в центральной части Руси продолжалась ассимиляция славянами-кривичами местного балтского населения (она будет продолжаться, как минимум, до XII века). Одновременно небольшая часть кривичей постепенно заселяла верховья Волги и начинала проникать в Волго-Окское междуречье, где она встретилась с всё усиливающейся миграцией с запада колонистов словен. Оба потока расселялись здесь пока вперемешку с преобладающим мерянским населением (полное растворение мери среди славян произойдёт не раньше начала XIII века).
Существенные изменения происходят в это время и в старых областях расселения кривичей (северных) и словен. В X веке здесь (а отсюда и по всей Руси) происходит резкая смена технологии городского домостроительства (горожане стали строить почти исключительно наземные срубные деревянные дома с печами каменками) при одновременном росте населения городов. Такого типа деревянные постройки были характерны в то время для балтийских славян. Практически одновременно увеличивается распространение привозной балтийско-славянской керамики, а примерно с 20-х годов X века на северо-западе Руси возникает и собственное гончарное производство.
Все эти взрывные процессы можно объяснить только новой большой волной переселения сюда балтийских славян. Начало этого переселения славянских ремесленников и купцов (пока ещё довольно слабого), возможно, было связано с восстановлением русского каганата, во главе с полуободритом Рюриком, а значит и с возобновлением в полном объёме торговли с Востоком по Волжскому пути (по данным археологов, с начала 870-х годов приток арабского серебра в Северную Европу вновь стабилизируется и уже не падает вплоть до конца X века).
Поток переселенцев резко усилился с конца 20-х годов, после начала в 928 году мощного германского наступления на балтийских славян. В этом году были сильно опустошены земли ободритов, много людей убито, все пленные были проданы затем арабским работорговцам. В последующие годы вся территория лютичей и ободритов была полностью захвачена и вошла в состав Германской империи. Раз за разом поднимаемые восстания неизменно заканчивались поражениями и только увеличивали число жертв. Лишь в 983 году сначала лютичам, а затем и ободритам (в союзе с тоже восставшими против империи данами) удалось сбросить ненавистное германское иго, после чего опять начался экономический подъём в землях полабских славян. С этого момента приток новых славянских переселенцев на Русь с запада, видимо, быстро пошёл на спад.
Наблюдается в X веке и бурный рост скандинавского влияния в юго-восточном Приладожье – землях племени весь. По-видимому, и здесь не обошлось без переселения, поскольку в этот период там резко увеличивается в захоронениях число полных комплексов вещей явно скандинавского типа, в том числе и женских. Скорее всего, это связано с появлением на территории веси опорных пунктов скандинавов, проложивших собственный торговый путь на Волгу, в обход основной территории Руси. В это же время переживают свой расцвет верхневолжские протогорода (Тимерево, Петровское, Михайловское и Сарское городища), присутствие в которых тогда значительного числа скандинавов давно доказано археологами.
Весь бурный X век продолжалось постепенное слияние воинственной скандинавской руси (и представителей некоторых других неславянских племён) со славянской племенной основой военного и торгово-промышленного населения страны. Этот процесс в основном завершится только в последней четверти X – начале XI веков, а отголоски былых привилегий русов доживут до середины XI века. При заключении договора с византийцами в 944 году, 56 из 75 перечисленных в нём со стороны русов имён имели ещё скандинавское происхождение.
Сын тогдашнего киевского князя Игоря (Ингвара), в придачу к скандинавскому имени (Сфендислейф), уже получил и славянское – Святослав. Однако в командном составе его войска почти полностью преобладали люди со скандинавскими именами. Именно эпоха этого князя нанесла последний страшный удар по господству скандинавов в военной элите Руси. Почти всё своё войско, значительную часть которого составляли скандинаворусы, он потерял, вместе с собственной головой, в дальних завоевательных экспедициях в чужие страны. Та же судьба постигла и отправившуюся, видимо, ему на подмогу (по мнению историка Р.Г.Скрынникова) Волжским путём армию викингов из Скандинавии. Разгромив по пути последние остатки хазарского государства, они присоединились на Дунае к войскам Святослава, разделив затем их печальную судьбу. Это обстоятельство, возможно, стало одной из причин прекращения вскоре существования наиболее тесно связанного с Русью крупного пристанища викингов в Скандинавии – Бирки.
Сын Святослава, Владимир, был скандинаворусом только наполовину. Матерью его была ключница (рабыня) славянка Малуша (по мнению некоторых исследователей она могла быть дочерью древлянского князя Мала). Своим воеводой он сделал дядю Добрыню (брата Малуши). Другим воеводой (посланным с Добрыней крестить Новгород) тоже был славянин Путята. Таким образом, Владимир Святославич совершил резкий поворот во внутригосударственной политике, сделав ставку на бояр славянского происхождения и славянизированных русов. При нём же начинается вытеснение неподконтрольных государству скандинавов-викингов из северных и восточных пределов Руси. Изменяется и направленность внешней политики. Главные усилия государства сосредотачиваются на защите территории самой Руси. Совершаются военные походы в Приладожье, против проскандинавской Веси. Ту же политику продолжил и его сын Ярослав.
Огромную роль в сложении древнерусской народности сыграло принятие князем Владимиром христианства на Руси. Оно уравняло в духовном отношении рабов и их властителей, представителей самых разных племён, сделав всех одинаково русскими людьми. Оно же, через организацию школ и распространение грамотности, способствовала созданию единого древнерусского языка, на котором говорило и писало население городов во всех концах Руси до тех пор, пока политические обстоятельства не разорвали на части общее государство и не разделили его на сферы влияния враждующих между собой соседних держав.
(книгу можно найти на сайте Букс.ру)