Глава II «Потому что на девять девчонок по статистике десять ребят»
Утренняя трапеза закончилась, и нашим многоуважаемым дамам суждено было покорить кабинет лечащего врача терапевта, что являлось одним из важнейших обрядов посвящения для новоприбывших, помимо упомянутого выше кровопускания. Не так-то легко было взять эту крепость, этот неприступный Измаил – кабинет кандидата медицинских наук. Прямо перед дверью стояло трое мужчин, которые, забыв о своем мужском достоинстве и галантности, отбросив все условности и тому подобные правила, навязанные обществом, не желали пропускать барышень вперед себя. И снова это пресловутое – неожиданное ожидание. «Надо было взять из дома книги» - подумала та, что помоложе. Бедная, она наивно полагала, что в санатории должна быть библиотека. Вынужденное ожидание породило взглядоблуждание.
Милый читатель, в создавшейся паузе стоит сказать несколько слов об убранстве санатория. Этот храм Асклепия и Бахуса состоял из 2- корпусов – Главного и второго. Все стратегически важные объекты курортной инфраструктуры, такие как столовая, касса, отдел бронирования, кабинеты узи, и священнейшее место для всех особей мужского пола - кабинет урологического массажа базировались в Главном корпусе. В чем же заключалась миссия Второго корпуса? Эту военную тайну хранили консьержки и от смены к смене несли это тяжкое бремя на своих хрупких, а иногда и не очень, женских плечах. Второй корпус – был местом романтических свиданий, а третий, самый верхний этаж, обителью богини Афродиты и Эроса.
План санатория напоминал лабиринт кровожадного Минотавра с острова Крит, ты всегда понимал, куда заходил, но выйти обратно в это же место было невозможно. Бедный курортник в первые дни своего пребывания в храме здоровья и долголетия носился как сумасшедший по этажам, желая найти нужный процедурный кабинет и врача, все попытки попасть туда, куда надо с первого раза оказывались тщетны.
Коридор, в котором вот уже 20 минут ожидали наши милые героини, напоминал собой коридор в студенческом общежитии, эта взлетно-посадочная полоса для малой авиации тянулась от входа в столовую и заканчивалась поворотом направо, потом прямо, налево, направо и опять черт знает куда. На ней стройными рядами коричневых дверей из ДСП располагались кабинеты врачей, узи, гинекологии и тому подобных приятных и не очень процедур. Да, уважаемые граждане, второй этаж был Меккой для страждущих излечения и обителью врачей небожителей.
Размышления незнакомок о смысле жизни и галантности мужчин в очереди прервал некий субъект. Субъект поднимался по лестнице с первого этажа и имел вид довольно неоднозначный. Весело напевая и широко улыбаясь, он хотел беспрепятственно подняться по лестнице и проследовать в свои апартаменты. Но не тут-то было. Изнывая от глупого и бесполезного ожидания, более зрелая незнакомка задала ему вопрос: «Вы, наверно водитель? Из Адлера?» «Ага! - широко улыбаясь, ответил субъект – Из Махачкалы». И продолжая свой путь, почти вприпрыжку направился в номер. Вид у субъекта был позитивный, жизнеутверждающий, но слегка помятый, видимо он больше поклонялся Бахусу, чем Асклепию.
Буквально через минуту дверь в кабинет терапевта отворилась и для одной из незнакомок включили зеленый свет. Молодая дама осталась одна, наедине со своими мыслями о библиотеке.
Не прошло и четверти часа, как по той же пресловутой лестнице стал подниматься другой субъект. У каждого в жизни встречается хоты бы однажды человек, которого хотелось избавить от страданий: пристрелить, чтобы не мучился. У молодой барышни при виде субъекта №2 возникли такие же точно желания. Высокий, худощавый мужчина, с аристократическими, тонкими чертами лица, издали напоминающий кавказского князя, вынужденного скрываться в данном санатории от врагов и недоброжелателей. Новоявленный князь имел вид весьма помятый и удручающий: свитер, спортивные штаны, шлепки, одетые на носки. Субъект, еле передвигая ноги, пытался взобраться на лестницу.
«Дом престарелых и терпимости» - подумала молодая леди. Взгляд у князя был отсутствующий, каждый шаг давался ему с трудом, но упорство взяло вверх и вот он на втором этаже. Бросив беглый взгляд на барышню, пребывая в своих мыслях, он медленно плыл к номеру; затем также медленно вставил ключ в замочную скважину…. и тут. Его осенило. Стоя боком к нашей незнакомке, открывая дверь, он повернул голову к ней и минуту как вкопанный смотрел на нее.
У молодой барышни возникли к нему материнские чувства – обогреть, накормить, постирать и выгладить – крутилось у нее в голове.
Постояв еще минуту, субъект все же вошел в номер, плотно затворив за собой дверь.
Посетив кабинет терапевта, барышни решили дать отдых своим усталым чреслам и последовали в свою курортную келью, распаковывать вещи и делиться впечатлениями.
Обед и ужин прошли без эксцессов, не принимая во внимание тот факт, что наши милые незнакомки произвели фурор среди мужского населения санатория. Когда они входили в столовую, мадонны и беатриче напрягались, а кавалеры бальзаковского возраста – оживлялись.
Первый вечер в санатории не сулил барышням ничего экстра ординарного, если бы одна из них так не любила читать всякую чушь, вывешенную для всеобщего обозрения на доске информации. Надпись гласила о том, что в восемь вечера состоится танцевальный вечер под многообещающим названием «Мы с вами где-то встречались». У молодой барышни в сознании сразу всплыл опальный князь рядом с кабинетом терапевта и жизнерадостный водитель из Махачкалы.
Помня о контингенте санатория и его возрастном цензе, молодую барышню обуяло чувство животного страха при мысли о том, что ее будут приглашать на танец вовсе не молодые и пышущие здоровьем мужчины, а те, кто годятся ей в отцы, а некоторые и в праотцы. В первый раз в жизни наша незнакомка пожалела, что поехала на отдых без супруга. Но как окажется далее, танец с праотцами это было еще не самое страшное, что могло случиться на балу.
Нуждаясь в психологической помощи, незнакомка позвонила своему горячо любимому супругу. Горячо любимый супруг, отдыхавший в этом же санатории пару лет назад, категорически заявил, что танцы, а самое главное бар – являются непременным залогом успешного лечения. Повинуясь воле супруга, барышни стали собираться на бал.
К слову сказать, наши дамы были весьма наивны – они ехали в санаторий исключительно лечиться, а не завязывать сомнительные, порочащие честь и достоинство связи. В связи с этим их гардероб исключал высокие шпильки, неприлично обтягивающие и короткие платья, юбки с разрезом до самых пикантных мест девичьего тела; и, о Боже, ни капли духов. Из всего этого можно сделать вывод, что незнакомки были не полностью экипированы.
Две золушки вовсе не ждали доброй феи, кареты из тыквы, великолепного платья и хрустальной туфельки. Пришлось действовать в военно-полевых условиях и не по плану. «Алекс, Алекс. Это Юстас», - как выходил на связь советский разведчик в фильме «Семнадцать мгновений весны». Дамы пошли в контрнаступление и одели то, что наиболее лучше отражало их чистые помысли, а вместе с тем и прекрасную от Природы фигуру.
Испытывая чувство легкого волнения, незнакомки поднялись по лестнице в столовую, откуда вовсю доносились зазывные звуки песен, сулившие незабываемый танец с праотцами и местными жигалами. Но то, что они увидели, превзошло все их ожидания.
Гигантская натуральная ель (она же днем – Колос Родосский) все так же стояла в углу рядом с дверью. Окутанная полутьмой, под звуки музыки ель чувствовала себя гораздо комфортнее; она воображала, что попала на утренник, где должность Деда Мороза на полставки играет массовик затейник советской закалки – Любовь Васильевна; вместо детей прыгают, высоко поднимая ноги, не совсем юные мужчины и не совсем стройные и свежие женщины, а новогодним подарком на столах (в зависимости от жадности и благосостояния, благосостояния и жадности) служило пол-литра коньяка и маленькая шоколадка «Аленка» фабрики «Красный октябрь».
Бедное черное лакированное пианино, только начав отдыхать от жующей публики, сразу же окуналось в атмосферу вакханалии, очень далекой от чувств, возникающих при прослушивании произведений Рахманинова в государственной консерватории.
И только вешалки для одежды, эти зверско кронированные платаны с ампутированными ветками, чувствовали себя как дома.
Вернемся к нашим курортницам. Пройдя в центр зала, они заняли столик, на котором уже горела свеча, заботливо зажженная заместителем Деда Мороза Любовью Васильевной. Стоит отметить, что если бы Наполеон вместе с нашими дамами пошел на танцы, он бы занял точно такое же стратегически удобное положение. А) Ты видишь всех. Б) Чтобы увидеть тебя, тем, кто действительно заинтересован, придется обернуться назад. В) Желающие пригласить тебя на танец имеют время подумать, пока дойдут и не испытывать неловкости, если им откажут – позор их никто не увидит.
Стоит оговориться, что столовая, днем казавшаяся огромной и просторной, с трехметровыми потолками сталинской эпохи, высокими окнами, украшенными воздушным нежно голубым тюлем; вечером превращалась в сказочный, по-домашнему уютный ресторанчик, один из тех, что бывают только в маленьких и тихих уездных городках нашей огромной Родины. Столики, за которыми днем с превеликим аппетитом поглощали диетическую амброзию курортники, были сдвинуты; свечи слегка освещали лица отдыхающих гостей, мерно горя бледно-желтым пламенем. Атмосфера столовой-ресторана навевала вошедшим курортницам чувства уюта, размеренности и защищенности.
Мысли дам прервала напористая Верка Сердючка, которая из огромных колонок во всю горланила свой очередной мега-хит, что ей, дескать, уже восемнадцать и глядеться в паспорт негоже. Молодая барышня пошла к любимому месту своего горячо любимого супруга, имя которого так же, как и имя их нежданного соседа по столовой имело 8 букв.
Бар был единственным местом в санатории, где сталинская эпоха 30-х годов уступала первенство двухтысячным. Барная стойка – высокая и манящая, возвышалась над столами почти на метр, как капитанская рубка на огромном океанском лайнере. Стройные ряды бокалов и фужеров, подобно стаи летучих мышей свисали головой вниз, в свете прожекторов светя всеми оттенками радуги. Цены приятно удивляли своей доступностью. Плановая экономика еще не успела сдать свои позиции, и любой желающий приятно провести время в столовой-ресторане мог с легкостью себе это позволить всего за 150 рублей с боевой танцующей единицы.
Молодая дама заказала чай, немного конфет и заняла свое почетное стратегически важное место. Расположившись поудобнее, наши курортницы принялись без стеснения осматривать и классифицировать местную фауну.
Прямо перед ними располагалась ставка главнокомандующего – жизнерадостного водителя из Махачкалы и его друга - опального кавказского князя. Войско их было слегка потрепано. Пять немолодых женщин бальзаковского возраста, желающих скрыть неумолимое течение времени, были одеты весьма своеобразно. Бедный Валентин Юдашкин и Вячеслав Зайцев! Более нелепого наряда сложно было вообразить. Черная майка из трикотажа, открывала самые невыгодные места уже далеко не девичьего тела – полные, по плечи оголенные руки зазывно кричали: «У меня первое место по женскому армрестлингу». Обтягивающие темно-синего цвета джинсы неприятно открывали те места женского тела, которые с возрастом нужно скрывать. Прибавьте к этому еще выкрашенные волосы темно-черного смоляного цвета, прибавляющие даже молодой милой барыше лет этак 10-15 – и Вы, многоуважаемый читатель, получите законченный образ бойца №1. Описывать нелепость и неуместность нарядов других спутниц субъекта №1 и субъекта №2 в данном повествовании не представляется возможным. Стоит только отметить, что повинуясь феномену телепатической связи между очень близкими по духу людьми, обе курортницы, не сговариваясь, подумала одно и тоже: «Это же надо так низко пасть».
Справа от барышень расположились Железноводске колобки все в тех же одинаковых клетчатых рубашках, в которых они были замечены на утреннем кровопускании в лаборатории. Агенты национальной разведки вид имели весьма загадочный. Неизвестно, что придавало им такую таинственность – важное дело государственного значения или пол-литра коньяка в красивой пузатой бутылке.
Сразу за колобками вальяжно расположился некий импозантный мужчина, наши милые дамы причислили ему к классу «Снежный человек прямоходящий» nix homo erectus или по-простому - Йети. Йети выглядел как настоящий цыганский барон: вельветовая рубашка цвета бордо, вельветовые в мелкую полоску брюки, начищенная обувь и черная, местами с аристократической проседью окладистая борода. Жених, да и только.
Милые дамы спокойно попивали чай и без особого стеснения разглядывали танцующих. Каждая из них понимала, что поле не пахано и соперниц нет, но быть стахановцем никто из них не желал.
Наконец, из динамиков стали слышны зазывные звуки медленного танца. Это покоритель женских сердец, Григорий Лепс зазывно и протяжно исполнял свой очередной хит: «Я….стану….водопадом…..падением…..с высоты….». Незнакомок обуял животный страх, подобно тому, который в американских фильмах ужасов испытывает жертва, попавшая в окружение кровожадных зомби. Каждой из дам казалось, что вот именно сейчас подойдет тот принц, тот мужчина, которому непременно придется отказать. Имея, как мы уже знаем, особую, телепатическую связь, молодая барышня сказала более зрелой: «Мама, скажи, что танцуешь только с кандидатами наук, с НЕ кандидатами – не танцуешь». Если бы зрелая дама знала, что ее дочь как в воду глядела…
Не прошло и секунды, как от столика с кодовым названием «Агенты национальной безопасности» стал отделяться шарообразный объект. Это один из колобков решил поменять место расположения, трансформировав потенциальную энергию в - кинетическую. Секунды тянулись мучительно долго. Колобок в клетчатой рубашке двигался на удивление проворно и ловко, семеня своими маленькими ножками, а ножки привели его к столику наших дам. Бормоча что-то несуразное, ему все-таки удалось пригласить нашу барышню на танец. И они закружились под звуки медленного танца. Они сошлись – вода и пламень. Скорее Эсмеральда и Квазимодо, но не будем торопить события, многоуважаемый читатель, колобок-то оказался самый настоящий кандидат экологических наук – единственный кандидат на весь санаторий.
Буквально через секунду к столику наших курортниц медленно, но верно стал приближаться Йети. Йети оказался приятным мужчиной средних лет и, подойдя к столику, явно не рассчитав свои возможности, пригласил на танец молодую курортницу. Получив отказ, умоляюще склонился над столиком и с болью в сердце спросил: «Ну, хоть кто-нибудь из вас со мною потанцует?». На что получил многозначительные ответы. Глаза незнакомок красноречиво говорили ему: «Я слишком молода для тебя. А я слишком умудренная жизнью». Потерпев фиаско, Йети медленно отплыл к своему причалу.
Больше ни один Одиссей бальзаковского возраста не смел приблизиться к острову сирен, вполне оправданно, боясь разрушить свой корабль мужского эго об острые и непреступные скалы женского безразличия и холодности.
Вокруг все также гремела музыка, все также в ставке Главнокомандующего из Махачкалы звенел женский смех уже давно не молодых «нимфеток», все также колобки неторопливо потягивали коньяк из пузатого графина, все также ни один мужчина не осмеливался нарушить покой наших скромных незнакомок.
А между тем, обилие свободных на отдыхе мужчин, никоим образом не скрашивало одиночество железноводских афродит. И как пела знаменитая послевоенная советская песня: «Потому что на десять девчонок по статистике девять ребят», в данном случае можно было с легкость поменять слова местами – правда жизни осталась бы неизменной.