Рамблер-знакомства
Было уже давно за полночь. Лариса Сергеевна сидела на кухне. Свет был выключен, только в углу горела лампа над мойкой. Лариса Сергеевна смотрела в окно. В доме напротив постепенно гасли окна. Люди устав от дневных забот, ссор и проблем, ложились спать. А те, у кого забот, ссор и проблем было поменьше, продолжали бодрствовать, пили на кухнях чай или пиво, строили планы на будущее, болтали о пустяках, радуясь грядущему выходному. И свет в их окнах продолжал гореть.
Лариса Сергеевна время от времени помешивала свой давно остывший чай, смотрела в окно и улыбалась. Она сама сейчас вряд ли смогла бы одним словом описать свое состояние: мечтательность, влюбленность или еще какое-то давно забытое чувство, эйфория, что ли. Да и как не быть этой самой эйфории, если сегодня она вернулась со свидания, первого за последние почти 30 лет. Она была очень довольна сегодняшним вечером, свидание явно удалось. Хотя, если честно, Лариса Сергеевна весьма туманно представляла себе, каким должно быть удачное свидание. Замуж она вышла рано, на втором курсе за своего однокурсника. Вряд ли настоящими свиданиями можно было назвать, то, как они встречались со Славиком. Обычно он подходил после занятий и говорил: «Пошли, погуляем!» или «Может, в кино сходим?» И они гуляли по вечерней Москве или покупали билеты на последний ряд в кинотеатре. И целовались, не обращая внимания ни на прохожих на улицах, ни на перипетии киношных героев. Да и предложение Славик сделал очень буднично. Не было ни высокопарных слов («Я полюбил тебя на всю жизнь! Будь моей женой!»), ни принятого теперь помолвочного кольца (откуда у студента лишние деньги, да и с бижутерией, не говоря уже о ювелирке, в стране, как в прочем и со всем другим, была бо-о-ольшая напряженка), ни даже букета цветов. Они со Славиком в очередной раз гуляли после сдачи зимней сессии по промозглой Москве. У Ларисы замерзли руки. Славик снял ее варежки и стал греть руки своим дыханием. Потом поцеловал холодные пальцы Ларисы, посмотрел в глаза и сказал: «Давай поженимся». Лариса подумала минут 5 и согласилась. А что? Славик был симпатичным, умным, веселым. Чем ни идеальный муж?
А потом началась семейная жизнь. Тут уж было ни до романтики и свиданий. Диплом Лариса защищала на восьмом месяце беременности. Распределились они со Славиком в вычислительный центр одного из Мытищинских НИИ. Через месяц родился Вовка, через 2 года – Сережка. И понеслось… Комната в общежитии, комната в коммуналке, наконец – своя малогабаритная квартира. И постоянные семейные дела и заботы: пеленки, детские простуды, стирки, уборки, щи-борщи. И полный перестроечный бардак в стране.
Но на волне перестройки Славик нашел свою бизнес-нишу. Чтобы прокормить семью (Славик оказался хорошим отцом и мужем), он сначала стал торговать компьютерами и компьютерными программами, а со временем основал свою it-шную фирму. Лариса продолжала трудиться в родном НИИ. Жизнь постепенно менялась, но не всегда в лучшую сторону. В доме появились деньги! И это было здорово! Можно было не считать копейки до зарплаты, можно было купить новый телевизор и свозить мальчишек к морю, сначала в Крым, а потом и в Турцию. Да и собственно в семейной жизни постепенно происходили перемены. Веселый и симпатичный паренек Славик как-то незаметно стал импозантным и успешным бизнесменом Вячеславом Владимировичем. Он полюбил дорогие костюмы и модные шелковые галстуки, забыв о свитерах и джинсах. Он был постоянно занят: встречи с клиентами, поставщиками и заказчиками, конференции и симпозиумы, заграничные командировки…
А Лариса? Она так и работала в своем умирающем НИИ, получала копеечную зарплату и постепенно превращалась из жены в домработницу: все так же стирала, гладила, убирала, готовила щи-борщи и пекла пироги. Раньше Славик считал ее хорошей хозяйкой, хвалил ее стряпню и то, как она воспитывает мальчишек. Лариса даже не заметила, когда в муже стало проявляться недовольство. Наверное, давно, но день ото дня оно стало проявляться все явственней. Она так и не научилась правильно гладить его рубашки, в доме вечная грязь (это, если он увидел пыль на телевизоре) и где это она ухитряется покупать такие невкусные помидоры. Мальчишкам тоже доставалось за учебу, хотя они и были одними из лучших в классе, и за то, что мать так и не научила их правильно себя вести.
А еще щедрый паренек Славик превратился в прижимистого Вячеслава Владимировича. Все чаще и чаще он упрекал Ларису в том, что она не умеет тратить деньги, потому что не знает, каким трудом они достаются. А еще у нее совсем не вкуса. Что у нее на голове и что она носит – это же просто ужас! А у совестливой Лариса язык не поворачивался просить деньги на парикмахерскую или новую кофточку. Она ведь и в правду почти ничего не зарабатывает, так зачем же тратить деньги мужа на всякую ерунду: маникюр и укладку она и сама прекрасно сделает дома, а кофточку можно тоже самой сшить, или связать, или, на худой конец, купить на рынке. Правда, несколько раз Славик вывозил ее в хорошие магазины, но эти походы оканчивались одинаково: что бы она ни выбрала, это ей либо не шло (вкуса-то нет), либо было слишком дорого. Под конец Славик предлагал примерить какую-нибудь ну совершенно несуразную вещь, типа полосатого брючного костюма из ткани больше подходящей для матраса, чем для одежды. И когда Лариса, смеясь, говорила, что она в таком костюме будет похожа на клоуна, только поролоновый нос-шарик на резинке осталось добавить к этому наряду, Славик пожимал плечами и говорил сквозь зубы: «Как знаешь». В результате они уходили из магазина ни с чем. Постепенно Лариса эти походы по магазинам прекратила, чтобы в который раз не слышать, какое же она все-таки ничтожество.
Теперь Лариса Сергеевна и сама толком не понимает, почему много лет терпела все это. Все-таки она любила Славика и думала, что все это – кризис среднего возраста, который рано или поздно закончится. А может, как сказали бы психологи, у нее был комплекс жертвы. Или она в глубине души была психологической мазохисткой. Но Лариса старалась не перечить мужу и делать все как можно лучше: гладить, убирать и варить щи-борщи. Но, похоже, такое поведение жены вызывало еще большее недовольство у Славика, и он продолжал критиковать ее с новой силой. Иногда терпение Ларисы иссякало, она начинала кричать о загубленной молодости и в ответ получала полный набор: истеричка, дура, бездарь, уродина и т.д. Потом Лариса плакала в темной спальне, а через какое-то время туда входил Славик и говорил, что он очень устает на работе, что ему приходится почти ежедневно общаться со всякими придурками и уродами, постоянно себя сдерживать, не проявлять своих чувств и эмоций. Вот он и срывается дома, за что и просит у нее прощения. И Лариса снова его прощала, хотя и понимала, что дело здесь вовсе не в усталости. Ведь, что бы ни говорил Славик, дурой Лариса не была никогда, скорее страусом, прячущим голову в песок. Или все-таки она его любила? Только любила она студента Славика, а не бизнесмена Вячеслава Владимировича.
Двадцатую годовщину свадьбы они с мальчишками отпраздновали в ресторане. Славик изо всех сил старался быть милым, правда, это выходило у него с трудом. Он шутил, вспоминал студенческие годы, рассказывал мальчишкам о том, как они с мамой гуляли по Москве, как он сделал предложение, и как мама согласилась. Вспоминал студенческие приколы у них на свадьбе, и как они делали ремонт в комнате общежития перед рождением Вовки. Лариса просто таяла от счастья. Может, все-таки это был кризис среднего возраста, и он благополучно закончился. Но хватило Славика ненадолго. Минут через 40 он стал делать замечания Сережке, когда тот уронил нож, и Вовке, за то, что он выбрал яблочный сок, а не апельсиновый. Потом привычно прошелся по прическе и платью Ларисы, хотя платье ей очень шло, а с утра она посетила не просто парикмахера, а стилиста в приличном салоне. Лариса попыталась вернуть Славика к воспоминаниям, но его уже было не остановить. Все, что он теперь говорил об однокурсниках, сводилось к тому, какие они все успешные, какие у них успешные жены и удивительные дети (читай – а у нас все не так). Окончание ужина прошло в унылом молчании, от десерта все отказались, даже сладкоежка Сережка. Наверное, именно после этого похода в ресторан Лариса наконец-то поняла, что в развале их семьи мало ее вины. Даже, если бы она была Клаудией Шиффер, Софьей Ковалевской, Ириной Хакамадой и Мэри Поппинс в одном лице, Славик все равно нашел в ней какие-нибудь недостатки.
А через пару недель Славик собрал свои вещи, сказал, что больше так жить не может и ушел из дома. Оказывается, он уже полгода назад купил квартиру в Москве, благородно оставив мытищинскую малогабаритку Ларисе и сыновьям. Мальчишки в своем подростковом максимализме отнеслись к папиному уходу крайне негативно, и Ларисе пришлось долго убеждать их, что папа расстался с ней, но никак не со своими сыновьями, что он их любил, любит и всегда будет любить. И, правда, встречаясь с Вовкой и Сережкой, Славик теперь ни с кем из более успешных детей их не сравнивал и ни за что не ругал, покупал им одежду, привозил подарки из командировок, оплачивал подготовительные курсы и спортивные секции. Все остальные проблемы сыновей теперь были полностью Ларисиными. Зарплаты Ларисы в НИИ катастрофически не хватало даже на самое необходимое. Попив в очередной раз на ужин чаю с хлебом, Лариса твердо решила, что так жить нельзя. Просить деньги у Славика теперь Ларисе не позволяла не совестливость, а гордость. Он ведь ее не на помойке нашел. В институте преподаватели говорили о том, что ее ждет прекрасная научная карьера. И в НИИ ее считали хорошим специалистом, только, увы, математики теперь стране не нужны и котируются они чуть-чуть повыше уборщиц. А вот бухгалтеры очень даже востребованы на рынке труда. И Лариса вынула свою последнюю заначку, одолжила немного денег у подруг и отправилась получать второе высшее образование экономиста. Математические способности Ларису не подвели: за год она экстерном прошла программу второго высшего образования по экономике, защитила на отлично диплом и стала финансовым менеджером. Сменив 3-4 фирмы, Лариса устроилась бухгалтером в солидную страховую компанию.
Так начался новый этап в жизни теперь уже не Ларисы, а Ларисы Сергеевны. Финансовые проблемы остались в прошлом. Через год Лариса Сергеевна уже была заместителем главного бухгалтера, а еще через два руководителем ипотечного центра. Теперь она за день зарабатывала столько же, сколько в НИИ, наверное, за год. Подросшие мальчики пошли по стопам родителей и успешно учились на мехмате МГУ. Все было замечательно. О личной жизни Лариса даже не помышляла: после работы, которая с каждым днем нравилась ей все больше и больше, Лариса спешила домой, гладить рубашки своим мальчикам, варить щи-борщи и печь пироги. Но даже эта рутинная работа домохозяйки приносила Ларисе теперь огромное удовольствие. Мальчики были искренне благодарны матери за все, готовили ей на праздники подарки и шутливые представления. И, в общем, ничем ее не огорчали. Славика Лариса больше не видела. От сыновей знала, что бизнес его процветает и, что он сменил уже третью подружку, причем каждая последующая моложе и блондинистей предыдущей.
Лет через 7 после ухода Славика, Лариса все-таки случайно встретила его на Тверской. Славик раздобрел, слегка облысел, но был таким же импозантным мужчиной в дорогом костюме и с флером дорогого парфюма. Они постояли минут пять, разговаривая ни о чем. Потом Славик предложил подвезти ее до метро. Лариса отказалась, сославшись на то, что совсем недалеко ее ждет собственная "тойота". Реакция Славика была странной: «Любовник подарил?». Лариса так и не поняла, чего в этом вопросе было больше - удивления или обычного презрения. «Прощай», - сказала она и ушла, больше не оглядываясь на Славика.
Время шло. Мальчишки окончили мехмат, а Вовка за три года аспирантуры подготовил и защитил диссертацию. Публикациями по его работе заинтересовались американцы, и Вовка отправился на стажировку в Массачусетский технологический институт. Недели через две после отлета Вовки в Бостон, Сережка привел домой маленькую девчушку, похожую на взъерошенного воробья. Звали ее Леной. Лариса накормила их солянкой и пирожками с капустой, а потом они пили час с тортом, который принесла молодежь. Девчушка-воробей Ларисе понравилась: вела себя скромно, кушала хорошо, а в конце трапезы вызвалась помыть посуду, сказав, что это ее любимое домашнее занятие. Сережка пошел провожать Лену. Вернулся за полночь. Он рассказал матери, что Лена училась с ним на одном курсе, встречаются они уже почти год, а теперь решили пожениться. «Когда?»- спросила Лариса, и сын ответил, что не так скоро, может быть через год, а пока они хотят пожить вместе и уже присмотрели квартиру, которую собираются снять. «Зачем же снимать? – удивилась Лариса, - Живите здесь, места всем хватит, тем более, что Вовка вернется в лучшем случае через 3 года». Но Сережка, как отрезал: «Нет, мама. Мы хотим жить одни». И Лариса не могла не согласиться с сыном – надо вить свое гнездо, а не вечно жить под крылом у мамы. Но зачем же платить какому-то дяде ежемесячно кругленькую сумму только лишь за то, что у него каким-то образом появилась лишняя квартира. Лариса так и не научилась тратить свои деньги, и на счету у нее скопилась приличная сумма. Если поможет Славик, то можно купить свою квартиру. Сережка согласился только частично: «Если вы с папой нам поможете с первым взносом, мы будем вам очень благодарны. А на остальное возьмем ипотеку. Мы хотим сами купить свое жилье, ну или почти сами». Славик помог, и через три месяца Сережка перебрался в в Алтуфьево.
Так в жизни Ларисы Сергеевны снова наступил новый этап. Она осталась совсем одна. Не надо было гладить рубашки, варить щи-борщи, спешить домой, чтобы кого-то накормить горячим ужином. Почти целый год Лариса Сергеевна упивалась своим домашним бездельем. Оказывается, у нее столько свободного времени! И она намерена использовать это время в свое удовольствие. Лариса Сергеевна возобновила контакты со своими институтскими и мытищинскими подругами, вытаскивала их в музеи, на концерты и в театры, приглашала просто посидеть в кафе. По выходным ездила по городам Золотого кольца, летала в Прагу, Флоренцию и Париж. Записалась на курсы итальянского и живописи. Но постепенно эта бурная жизнь тоже дала трещину. Подруги под разными предлогами стали отказываться от ее приглашений: то внук приболел, то у мужа разыгрался радикулит, то у самой подскочило давление. Итальянский продвигался с трудом, а живопись она забросила, наверное, после третьего занятия, когда поняла, что рисует, как пятилетний ребенок и вряд ли научится рисовать лучше. Какое-то время Лариса Сергеевна продолжала посещать музеи-театры, ездить по городам и странам сама, но это было как-то неправильно. Если ты видишь что-то интересное, важно, чтобы рядом с тобой был человек, с которым можно поговорить об этом, обсудить все «за» и «против», поделиться своими чувствами и впечатлениями. Осенью Лариса Сергеевна все реже стала ездить по выходным в Москву, и все чаще тупо сидеть перед телевизором, в очередной раз смотря сериалы про Шерлока Холмса, гардемаринов и Джессику Флетчер. Настроение в такие дни было на нуле – Ларисе просто необходимо было о ком-то заботиться.
Лариса Сергеевна хорошо запомнила те длинные ноябрьские выходные в честь Дня единения и согласия (надо же такой праздник придумать!). На улице было около нуля, шел противный мокрый снег, а по телевизору в который раз показывали сериал о России молодой. Было тоскливо. К концу второго выходного Лариса Сергеевна поболтала по скайпу с Вовкой, поговорила с Сережкой по телефону о проблемах его вялотекущего ремонта, а с Леной обсудила варианты пришивания тесьмы к шторам. Делать было абсолютно нечего, а самое ужасное – ничего и не хотелось делать. И тогда Лариса Сергеевна решительно включила ноутбук, зашла на сайт Рамблер-знакомства, зарегистрировалась и честно заполнила анкету. Она указала свой реальный возраст, наличие взрослых детей и все свои пристрастия – от музыки Моцарта и картин Боттичелли до любви к путешествиям и кофе капучино. Снабдив анкету несколькими наиболее удачными фотографиями, Лариса Сергеевна стала ждать сообщений от прекрасных прЫнцев в возрасте до 55 лет.
ПрЫнцы, однако, не спешили с ней знакомиться и восхищаться ее грацией и интеллектом. Просмотров анкеты было много, а вот сообщения приходили только от смазливых 20-тилетних пацанов. Сообщения были примерно одного содержания: «Ты красивая. Давай встретимся». Наивная Лариса сначала не поняла, откуда в интернете столько геронтофилов, удаляла такие сообщения без каких бы то ни было комментариев. Но через месяц настойчивых призывов одного из таких пацанов, который ко всему прочему ухитрялся в фразе из 4 слов делать 5 ошибок, Лариса Сергеевна спросила у него, зачем он добивается встречи с теткой, которая ему в матери годится. Ответ ее ошеломил и вогнал в краску: « Тваи бабки мой харошый секс». Оказывается, все это – юные, как бы помягче сказать, альфонсы (Ларисе очень не хотелось у потреблять в отношении этих мальчиков слово, обозначающее древнейшую женскую профессию). Ну, конечно, тетке уже почти 49 лет, она уже никому не нужна, но бывает в Париже и ездит на приличной машине. Значит, ей нужен секс, и она за него заплатит, как миленькая.
После этого открытия Лариса Сергеевна хотела сразу же удалить анкету, но в ней вдруг проснулся почти спортивный интерес: ведь бывают же удачные знакомства через сайты знакомств. Одна коллега вот недавно после такого знакомства даже замуж вышла. Правда, она на 5 лет моложе, но Лариса не строит планов на замужество, а хочет просто познакомиться с более или менее интересным мужчиной.
Пришлось почитать на форумах советы бывалых о том, как правильно составлять анкету. Оказывается, ее теперешняя анкета – просто образец того, как это не надо делать. Такая анкета подавляет мужчин, не вселяет в них уверенности в себе и не тешит их самолюбия. А подавленный неуверенный мужчина знакомиться не будет. Лариса Сергеевна переделала анкету. Врать и изображать из себя полную дебилку она не стала, справедливо решив, что если не говорить всей правды, то это будет как бы не совсем ложь. Вместо фотографии на фоне Эйфелевой башни, появилась – на фоне Троице-Сергиевой лавры (она ведь была и там, и там), вместо Моцарта и Боттичелли – АВВА и Шишкин (она действительно любила песни АВВА, правда, Моцарта – все-таки больше). А еще Лариса Сергеевна указала на свои любимые занятия: готовить, особенно щи-борщи и пироги, рукодельничать и выращивать комнатные растения. Она ведь и в правду почти всю свою сознательную жизнь готовила, шила, вязала. Да и комнатные цветы есть – столетник и 2 фиалки.
Увы, почти ничего не изменилось, только альфонсики пропали. Взрослые же прЫнцы ее особой интересовались вяло и молчали, как партизаны. Спортивный интерес возрастал, и на фоне его роста Лариса Сергеевна уж было решила написать, что обожает Киркорова и детективы Донцовой, но вовремя остановилась. Если после этого кто-то пожелает с ней познакомиться, то ей будет очень трудно поддерживать имидж любительницы российской попсы. Пришлось снова обратиться к знающим людям на форумах. Оказывается, мужчины не только ранимые и нежные натуры, которые не переносят ни какого, даже гипотетического давления и покушения на их самолюбие, но и крайне застенчивы и боятся отказа в любом виде. Поэтому женщине стоит проявить инициативу самой, ненавязчиво поинтересоваться чем-нибудь. И пусть этот интерес будет как-то связан с предпочтениями мужчины, его хобби и т.д.
Лариса Сергеевна решила посмотреть анкеты прЫнцев. Тут ее ждал второй шок: все они, даже самые плюгавенькие, лысые, пузатые и безграмотные, хотели «познакомиться с женщиной до 40 лет без м/п и в/п», причем о своих «м/п и в/п» стыдливо умалчивали. Лариса Сергеевна решила не сдаваться, выбрала несколько анкет, в которых не был указан возраст потенциальной невесты, и написала сама. Она четко выполняла советы с форума. У одного спросила, где он поймал такую огромную рыбу, у другого – не в Кемере ли он сфотографирован, у третьего – каким способом он бросает курить. Бывалые с форума оказались правы – ответили все! Правда, переписка со многими вскоре заглохла. Лариса Сергеевна, как ни старалась, не могла долго поддерживать виртуальную беседу о рыбалке, перипетиях чемпионата России по футболу и прелестях закаливания организма в русской бане. Остались трое. Про себя она их называла Интеллектуал-капитан, Зануда-женатик и Дедушка-кинолог.
Интеллектуалу было 62 года, спортивный, подтянутый мужчина. В прошлом был капитаном круизных судов, сейчас продолжал трудиться в министерстве природы. Он был начитан, рассказывал о своих капитанских буднях, о городах и странах, цитировал Бродского и Вийона. Вряд ли, он, конечно, был капитаном круизного лайнера, скорее – сухогруза. Да вообще вряд ли он был капитаном, но переписываться с ним было интересно. Вот только встретиться или обменяться телефонами Интеллектуал не предлагал.
У Зануды не было фотографии (по мнению форумчан – верный признак того, что он женат). Зато он сразу же установил мелочную опеку над Ларисой Сергеевной: «в Москве начинается эпидемия гриппа – не забудь воспользоваться оксолиновой мазью», «не покупай в магазине никакую зелень – там одни нитраты», «не сиди долго перед компьютером – зрение испортишь». Со временем число советов с частицей «не» возрастало: « Не читай эти книги, не слушай эту музыку, не смотри этот фильм, не ходи, не езди…». Ларисе Сергеевне это вскоре надоело, и она перестала отвечать Зануде.
Дедушка-кинолог сначала охотно рассказывал о свой внучке и собаке. С ним Лариса Сергеевна стала переписываться сразу после Нового года, спросив, как зовут его сеттера (на одной из фотографий рыжая псина облизывала ухо улыбающегося дедушки-кинолога). Сеттера звали Джеком. И это был пес-подросток 11 месяцев от роду. Джек был веселым, дружелюбным. И очень умным – уже знал почти все собачьи команды. А смотрел в глаза так, что казалось, еще немного – и он заговорит. Вообще-то Джека подарили внучке Дашеньке на день рождения: она выпрашивала собачку, как в рекламе «Чаппи». Теперь он стал любимцем всей семьи. А Дашенька у него просто замечательная, осенью пойдет в школу, но уже сейчас умеет читать, решает простенькие задачки. А как рисует! Самого дедушку-кинолога звали Николаем Петровичем.
Николай Петрович писал просто, без цитат и нравоучений. Постепенно Лариса Сергеевна знала о нем практически все. Николаю Петровичу было 54 года, и он был вдовцом. Жена его, Варенька, умерла 5 лет назад от рака. Последний год она очень страдала, и Николаю Петровичу было больно смотреть на ее страдания и чувствовать свое полное бессилие: он ничем не мог помочь любимой женщине. Когда Варенька умерла, он даже почувствовал какое-то облегчение: «Отмучилась, милая…». А потом ему стало очень плохо. Он прожил с Варенькой почти всю свою сознательную жизнь, знал ее с детства, а в счастливом браке они состояли почти 30 лет. В этом браке у них родилось двое детей: сын Алексей и дочь Надежда. К моменту смерти Вареньки дети уже обзавелись своими семьями и жили отдельно, у Леши уже родилась Дашенька. Николай Петрович по вечерам одиноко сидел перед портретом жены в траурной рамке и плакал. Потом начал пить. К жизни его вернула Дашка. Однажды она залезла к нему на колени, хотела поцеловать, но вдруг резко отвернулась, почувствовав запах алкоголя. А потом сказала, как взрослая: «Ты из-за бабушки пьешь? Я думаю, что она на небе очень огорчается, когда видит тебя таким». С тех пор он пить перестал и почувствовал, что сможет жить без Вареньки, хотя бы ради Дашки.
Николай Петрович с головой ушел в работу. Он был бизнесменом средней руки, владел авторемонтной мастерской и магазином запчастей и автомобильных аксессуаров. Бизнес его начался очень смешно. В 90-ые годы, когда его родной АЗЛК, на котором он работал инженером-конструктором, стал разваливаться, и зарплату не платили месяцами, Николай Петрович с другом Левкой вытряхнули последние заначки, купили на заводе запчастей и открыли в личном гараже мастерскую. Сами работали автомеханиками. Дело пошло. «Москвичей» тогда по Москве бегало много, и ломались они с завидной регулярностью. Каким-то невероятным образом им удалось избежать рэкета, наверное, потому, что приходилось частенько бесплатно ремонтировать и бандитские, и милицейские тачки. Потом у бандитов, а вскоре и у других категорий граждан, стали появляться подержанные иномарки, буммеры и мерсы – пришлось учиться чинить их, закупая запчасти за границей. А потом бандиты и вовсе перевелись: кого-то застрелили в разборках, кого-то посадили, а кто-то стал уважаемым членом общества. Один из таких уважаемых граждан в память о какой-то давней авторемонтной услуге посодействовал в получении в долгосрочную аренду помещений под мастерскую с автомойкой и магазин. Лет 8 назад Левка продал Николаю Петровичу свою долю и уехал в Израиль. Так Николай Петрович превратился в единоличного владельца мастерской и магазина. Бизнес стал семейным. Сын – главный помощник, на нем подбор кадров, закупки запчастей, зять руководит ремонтным процессом, он сам великолепный автомеханик, дочь управляет бухгалтерией, она экономист по образованию. А сноха – преподаватель английского, только одна она и осталась не вовлеченной в автодело. Правда, сейчас Надежда занята новорожденным сыном («супер-внук Коленька!!!»), и бухгалтерией приходится заниматься самому, но он справляется: в 2000-ых получил в родном МАДИ второе высшее образование на экономическом факультете.
Вот такая складывалась картина жизни Николая Петровича. Он был удачливым бизнесменом, счастливым отцом и дедом, кстати, скоро у Леши и Ирочки родится сынок, и он, Николай Петрович, станет трижды дедом. Все у него прекрасно, только по вечерам снова наваливается тоска от одиночества. Вот дети и посоветовали ему зарегистрироваться на сайте знакомств.
Все это Лариса Сергеевна узнала, конечно же, не за один вечер. Николай Петрович рассказывал о своей жизни постепенно, часто просто отвечая на вопросы Ларисы Сергеевны. Мягко и корректно спрашивал о ее прошлом и настоящем. А между рассказами о себе и своем прошлом они болтали о всяких пустяках: любимых блюдах, прошедших выходных, неудачах наших биатлонистов и впечатлениях от новых фильмов. Оказывается, они оба были заядлыми любителями биатлона, радовались победам наших спортсменов и огорчались от их неудач, а сам Николай Петрович в студенческие годы даже немного бегал за студенческую команду. Оба любили славные старые боевики с неподражаемыми Арни, Слаем и Брюсом. Николай Петрович любил бардовскую песню, особенно Городницкого и Клячкина (сказалась стройотрядовская юность). В те годы Николай Петрович, как он выразился, тренькал на гитаре и неплохо пел. В молодости они всей семьей часто отправлялись в походы с палатками и байдарками. Сейчас он больше любит отдыхать в Петушках, в доме, оставшемся от родителей. Девочки его насажали море цветов на участке, а под его началом парник с перцами и помидорами и старые яблони. Но больше всего Николай Петрович любит гулять в лесу, собирать грибы, а зимой пробежаться немного по лыжне. Сейчас компанию в этих походах ему составляет Джек. С кулинарией Николай Петрович тоже, в общем-то, дружит: знает разные способы маринования мяса для шашлыков и обалденный рецепт грибного супа с сыром, который сам готовит из собранных им же белых грибов.
Где-то в середине апреля Николай Петрович предложил встретиться. Сославшись на занятость, Лариса Сергеевна отказалась, предупредив, что на майские праздники улетает в Барселону. А вот после Дня Победы можно встретиться. Ей было немного страшно: вдруг этот незнакомый человек – аферист, и все про себя наврал. Через знакомого сотрудника спецслужб Лариса Сергеевна навела справки – все оказалось правдой: вдовец, владелец магазина и автомастерской, не состоял, не привлекался и т.д., а в качестве бонуса прилагался адрес и телефон. И Марина Сергеевна решилась на личную встречу, т.е. свидание.
Они встретились на Манежной площади, прошлись по Александровскому саду, посидели на лавочке. В саду отцветали тюльпаны. Скоро озеленители их безжалостно вырвут их из земли, а клумбы засадят яркими бегониями. Николай Петрович в живую производил очень приятное впечатление. У него был низкий бархатный голос. И одет вполне прилично: костюм, рубашка, галстук, носки и туфли прекрасно сочетались друг с другом. Видимо все-таки заметив ее оценивающий взгляд, Николай Петрович сказал: «Мне немного неловко быть так одетым, но это дочь настояла. Вам нравится?». «Более чем», - ответила Лариса Сергеевна. И цветы он подарил именно такие, какие ей нравились больше всего, как будто знал об этом. Лариса Сергеевна терпеть не могла огромных пафосных букетов с рулонами шуршащего целлофана и роз с метровыми стеблями. Это были какие-то унылые и холодные букеты. А Николай Петрович принес несколько веточек кустовых роз необыкновенного палевого цвета, перевязанных скромной ленточкой.
Потом они сидели в ресторане, пили шабли, ели палтус с молодой, скорее всего израильской, картошкой и белыми грибами и говорили… «А вы в жизни намного красивее, чем на фотографиях, хотя все фотографии – просто замечательные». То ли от комплиментов, то ли от шабли у Ларисы Сергеевны слегка кружилась голова. «Вы мне сразу очень понравились, еще тогда, когда у вас была первая анкета. Зачем вы ее изменили? Не надо ни под кого подстраиваться – всегда найдется человек, который полюбит и оценит именно вас». Это были первое замечание и первый совет за 4 месяца. И Ларисе Сергеевне стало стыдно за свою малодушную капитуляцию перед Моцартом и Боттичелли. «А что же вы мне не написали?» - спросила Лариса Сергеевна. «А я стеснялся очень». Так что форумчане были абсолютно правы – мужчины очень ранимы и стеснительны, и это женское дело – ковать свое счастье.
Николай Петрович мягко, но уверенно прервал ее попытку заплатить за ужин: «Я надеюсь, что вы не станете меня обижать и не обидитесь сами. За этот ужин заплачу я». Потом они еще немного прошлись по вечерней Москве. Прощаясь, Николай Петрович сказал: «Позвоните мне». И протянул визитку, на которой был написан номер телефона, раздобытый для Ларисы Сергеевны дотошным фээсбэшником еще 2 недели назад.
И вот она второй час сидела на полутемной кухне, мешала давно остывший чай, смотрела на гаснущие в доме напротив окна, снова прокручивала в памяти сегодняшний вечер и мечтала. Все было волшебно, замечательно, необыкновенно… Она вспоминала его слова, легкий запах его одеколона (видно, тоже дочь постаралась). Что же дальше? Как сказала бы ее деловая подруга Машка: «Такие мужики на дороге не валяются. Таких мужиков надо хватать, не глядя, и никуда не отпускать!» Надо позвонить ему завтра, пригласить к себе. А потом он останется у нее ночевать… А потом утром они будут есть яичницу и пить кофе на кухне. И тут в Ларисе Сергеевне что-то перевернулось. Он в мятой пижаме и с мятым от сна лицом, и она без укладки и макияжа, когда видны все ее морщинки. Два стареющих человека утром на кухне. Нет, такую картину можно представить только, если эти двое много лет стареют вместе. Влюбляться и создавать семью надо в молодости. И стареть надо вместе, когда каждая морщинка и каждый седой волосок будут общими и любимыми. Машка сказала бы, что все эти рассуждения - ерунда какая-то, но она, Лариса Сергеевна, так не сможет. Да и будет между ними всегда стоять два человека: Варенька и студент Славик. А заботиться о ком-то? Что ж, внуки будут, а пока можно завести собаку, да вот хоть такого умного и преданного рыжего сеттера Джека.
Лариса Сергеевна встала, прошла в гостиную, включила ноутбук, зашла на сайт и удалила свою анкету.