Старик Терехов и Юрий Баранов не помнили, как это у них началось. Жили они на одной улице, только в разных ее концах. Терехов когда-то работал в автобазе вместе с отцом Юрия. И они даже одно время крепко дружили. Но потом Терехов сделал аварию, разбил машину, рассчитался за нее и ушел на соседний завод электриком. А отец Баранова так и продолжал работать шофером, пока однажды не умер в рейсе в кабине машины. На похоронах Терехов подошел к Юрию, взял его за руку и сказал, чтобы он держался и чтил память отца, хорошего, простого человека. Почему-то именно эти слова запомнились Баранову, хотя речей было много, и говорили люди искренне. И он, встречая где-либо старика, которого, как и в детстве, величал дядей Женей, всегда с ним дружески здоровался и расспрашивал о здоровье и житье-бытье. На эти приятельские отношения накладывалось и иное. Баранов рос вместе с сыном Терехова, Василием. Они вместе пошли в школу, и в армию их призвали в одну часть. Но после нее пути-дороги у друзей разошлись. Учиться дальше Василий не захотел, устроился на стройку и вскоре женился. Юрий тоже начал работать, но, окончив вечерний машиностроительный факультет, ушел в зарождающийся бизнес. И преуспел в нем, поставляя на предприятия различное оборудование. Но не это стало причиной того, что друзья детства охладели друг к другу. Когда из-за банкротства начали закрываться строительные тресты, Василий, который и раньше выпивал, запил окончательно. Его пробовали лечить в наркологии, но этого хватало на месяц- другой. Как только он получал деньги за калымные работы, а каменщик он был высокоразрядный, так начинал их пропивать. А если его жене, Наталье, удавалось урвать у мужа для детей сколько-то сверх тех считанных рублей, что он выделял семье, то она обязательна была им бита. Старик Терехов, который жил с сыном, но переселился в избушку-времянку, стоящую во дворе, пробовал, пока были силы, и добром, и по-мужски воздействовать на Василия. Но тот однажды под пьяную руку так припечатал старика кулаком в грудь, что тот был сбит с ног и две недели не мог нормально дышать, отлеживаясь у себя в избушке.
Пробовал и Баранов воздействовать на Василия. Но тот, не выбирая выражений, обматерил его и выгнал со двора. Поэтому Юрий жалел старика, а больше его неприкаянную старость. И однажды как-то само собой получилось, что, увидев, как дядя Женя считает у прилавка копейки, бизнесмен отозвал его в сторону и молча протянул ему тысячерублевую банкноту. Старик поначалу пытался отказываться от денег, но, видимо, нужда была так велика, что он, прослезившись, взял подношение. Так у них и повелось. К праздникам Баранов снаряжал продуктовые наборы, и его водитель лично доставлял их старику вместе с деньгами в конверте. Порою бывало и так, что, встретившись, Терехов, смущаясь, просил предпринимателя (если можно) помочь ему немного деньгами. Даже возле офиса он несколько раз подкарауливал Юрия, что вызывало у того раздражение, но он гасил его в себе, зная со слов матери, что дядя Женя этими продуктами подкармливает внуков и сноху. И для них же просит у него деньги.
Старик, видимо, почувствовал этот холодок, когда в очередной раз бывший товарищ сына протянул деньги, не глядя в глаза. Терехов тоже отвел взгляд в сторону.
- Не сердись на меня, Юра, пойми и не презирай за попрошайничество. Врагу не пожелаю такой старости. Для себя я бы просить не стал. Внуков жалко. Где Наталье на ее медсестринский оклад их прокормить. А про Ваську что говорить! Да ты сам знаешь…
…Старик безнадежно махнул рукой и по-детски рукавом видавшей виды куртки промокнул глаза.
- Жалко мне Наталью, – продолжал после паузы Терехов, – хорошая она женщина и меня не обижает. Но нет у нее счастья из-за того, что я где-то Ваську проглядел. Вот и прошу ее, чтобы потерпела (может, образумится), не бросала Василия и не делала детей безотцовщиной.
…Они постояли еще, поговорили и разошлись, забыв обиду. И Юрий не подозревал, что она вернется вновь, отвратительная и яростная, в облике соседа. Тот под самый Новый год пришел занять у бизнесмена 150 тысяч рублей. Попытка Юрия объяснить, что у него нет наличными такой суммы, что вся прибыль крутится в обороте фирмы, не возымела действия. Проситель наседал, бубня, что это не по-соседски, что внук надумал строить дом и надо помочь. Другим вон помогает. Даже пьянице.
- Какому еще пьянице!? – Баранов не сразу понял, о ком идет речь.
- Да тереховскому сыну! – ощерился ходатай. – Сам слышал, как он в магазине брал водку и похвалялся, что ест твою колбасу и прочую еду, которую ты деду даришь. И смеялся.
…Выпроводив обиженного соседа, Баранов не мог унять гнев. И надо же случиться, что именно в этот момент к нему пришел старик Терехов. Не ответив на приветствие, бизнесмен молча смотрел на него. Тот, помявшись, начал издалека, благодаря за продуктовый набор.
- Короче! – резко прервал его Юрий, чем привел дядю Женю в еще большее смятение.
- Внучка в школе выступает на утреннике. Костюм ей сделали, а этот гад порвал его. Я собрал, какие деньги у меня остались с пенсии, но не хватает. Помоги, Юра. Плачет девчушка.
- А это ты видел!? – Баранов свернул кукиш и поднес его почти к самому лицу старика. – Ходит, просит! Я к нему как к отцу, а он сына-алкаша моей колбасой кормит. Еще и на водку, поди, даешь!? Пошел вон!
У старика мелко задрожали губы, а глаза налились слезами. Он как-то весь сжался, медленно развернулся и вышел. А Юрий, торопливо повязав галстук, выскочил из дома и уехал в офис. Он окунулся в работу, но мысли все равно возвращались к дяде Жене. Бизнесмен то оправдывал себя, то ругал последними словами. В итоге нехороший осадок на душе так и не прошел до позднего вечера. Поэтому Баранов решил завтра с утра пойти к старику и извиниться.
Он опоздал. Встретившая его в прихожей мать, причитая и всплескивая руками, рассказывала, как старик Терехов пришел домой какой-то не такой, позвал к себе во времянку пьяного сына и там зарезал его кухонным ножом. Перед этим Евгений Семенович (мать залилась слезами) отдал плачущей Наталье, которую опять поколотил муж, похоронные деньги, что берег на смерть, и велел сделать внучке костюм на праздник. И прощения у снохи и внуков попросил. За что, они тогда так и не поняли.