- Ты – маг?
Я стоял, смотрел на моего нового посетителя и на полном серьезе размышлял: не запулить ли его куда-нибудь подальше. По трем причинам. Во-первых: это был гном, а я с этим племенем как-то не очень лажу; во-вторых: это был наглый бестактный гном, а бестактных наглецов я недолюбливаю; в-третьих: это был наглый, бестактный и в умат пьяный гном.
- Ты – маг? – повторил он свой вопрос и помотал головой: надо полагать для того, чтобы разогнать винные пары. От этого движения доспех на нем задребезжал на самый разный лад: от жалобного до брюзгливого. Ну, как - доспех? Как бы это помягче?….Если бы гном был в простой одежде того же состояния, я бы назвал ее гнилыми лохмотьями чудом сохранившимися на покойнике.
И потому вместо ответа я немного подогрел ту сивуху, что бродила сейчас в необъятном брюхе гнома. Подгорный житель свел глаза к картофелине, которую называл своим носом, икнул и сгрохотал на землю во всем своем желези.
- У нас, что – приют для всех перепивших? – поинтересовался Гэри, наблюдая, как бесчувственный гном проплывает мимо него.
- Если оставить его на улице, к утру он окочурится и тогда разбираться с ним придется тебе. Хочешь?
- Нет, - решительно мотнул головой волк.
- Вот и помолчи.
Я сгрузил гнома на втором этаже, в не самой пыльной кладовой. Он тут же сгреб под голову пустую корзину, перевернулся на бок и сладко причмокнул во сне.
- Он еще и причмокивает! – взъярился волк.- Я его загрызу!
- И отравишься, - я закрыл дверь: - в нем сейчас столько сивухи, что ты неделю будешь от похмелья мучиться.
Волк прянул ушами. Но потом помотал головой и, чихнув, ушел. В кабинете раздался хрустальный звон. Я поднялся наверх и коснулся шара…
Ждан с семьей был несказанно рад видеть меня. За стол усадил, накормил до отвала. Бутыль с самогоном выставлять не стал, значит, ничего серьезного не случилось. Разговор он завел издалека, выспросил про здоровье, про дела на перевале, вообще за жизнь поговорили. Пока, наконец, двухметровый орясина не вывел меня в сени подальше от любопытных глаз и не пожаловался, что у него сильно прихватило спину. Так сильно, что даже бабка Марьяна не смогла унять разошедшуюся боль. Я «прислушался» к нему и обнаружил на его одно «милое» создание. Вообще-то их довольно много просачивается в наши слои Сущего. Как правило, ворота и проходы им открывают сами люди во время всяческого рода гаданий, спиритических сеансов. То есть во всех тех случаях, когда суют свой нос туда, где ничегошеньки не понимают, но сильно хотят поинтересоваться или попросту пощекотать свои нервы. Ждану, собственно, повезло – его «пассажир» был относительно безвреден. Конечно, лет через 7-8 насосался бы он знатно и Жданово здоровье сильно подорвал бы, но сейчас был еще мал и слаб. Снять его труда не составило.
- Кто гадал на Самхейн?
- Дык…это …все гадали, - полез в затылок Ждан.
- Давай всех по одному сюда.
- Дак может …это…не в сенях все же….- засомневался хозяин хутора.
Я подумал и согласился:
- Ладно, давай в комнате.
Через час стало ясно, что «повезло» одному Ждану. Все остальные хуторяне, и семья Ждана и батраки – оказались чисты. Мы со Жданом еще посидели, потом он сказал, что баня уже натоплена…короче, я остался у него ночевать. Утром, на свежую голову еще раз проверил всех и, убедившись, что сюрпризов не ожидается, отправился восвояси. Напоследок, правда, промыл Ждану мозги надлежащим образом. В результате чего хозяин хутора сразу следом за мной засобирался в соседнюю деревушку в церковь. Там ему надлежало весь день молиться, поговорить со священником, ну и выполнить положенную епитимью.
Когда я вошел в башню то нашел гнома рассматривающим карту, висевшую на стене моего кабинета. Подгорный житель был одет в крепкий кафтан, кожаные штаны, неожиданно изысканные замшевые сапоги. Борода его была расчесана и ровной волной заправлена, ровно, как и руки, за широкий усыпанный самоцветами пояс. Толстыми пальцами гном задумчиво похлопывал себя по объемистому чреву и жевал длинный прокуренный ус. Я, не спеша обозначать себя, несколько минут рассматривал его. Он мало чем отличался от своего народа, бродяжившего в нашем мире, но все же что-то неуловимое выделяло его. Посадка головы, может быть. Или где-то в глубине глаз затаенный пламень схожий с тем, что согрел мир в первые моменты его рождения. Ох, далеко не простого гнома завели ко мне дороги Судьбы!
- Как самочувствие? – поинтересовался я входя.
- О! – гном встрепенулся, оторвался от созерцания карты и неожиданно плавно и изящно поклонился: - прошу меня простить за вчерашнее вторжение! Мне обычно это не свойственно, но проклятая привычка взяла вчера верх. Более этого не повторится! Гимли из клана Дубовая Роща к вашим услугам.
- Фреки Вотанскир - к Вашим! – также расшаркался я: - Завтракали?
- Вчерашние возлияния не очень положительно сказались на моем аппетите. Так что с утра я воздал должное только пище умственной.
Я удивленно приподнял брови.
Гном помялся, но все же справился с собой:
- Звучит дико, но мы с Вашим волком играли в шахматы.
Я улыбнулся:
- Во-первых, он не мой волк, его зовут Гэри. А во-вторых – ничего дикого, он прекрасно играет и в Го, и в Нянь-Бу, и ряд других не менее интересных игр. А счет какой?
Подгорный житель смутился, хотя виду постарался не показать:
- Ничья…
Он постарался сохранить гордый вид, но не выдержал моего взгляда и рассмеялся. Я расхохотался вместе с ним.
- По бокалу чая за знакомство? – спросил я.
Гном, наклонив голову, прислушался к себе и кивнул:
- Не откажусь.
После перекуса он немного расслабился, откинулся на спинку кресла и, жестом испросив разрешения – закурил. Я не возражал: не знаю, что там гномы кладут в свои кисеты, но пахнет их зелье куда приятнее, чем самый лучший наземный табак. И привычки не вызывает.
- Так что тебя привело ко мне, уважаемый Гимли из клана Дубовая Роща?
-Просто Гимли, - улыбнулся гном, а я оценил его жест: - Недавно мне попала в руки одна заветная карта.
- Сокровища? – улыбнулся я.
- Не только.– Гимли помрачнел: - Дом, мой дом. Мой отец всю жизнь рассказывал мне о том, какими были подземные дворцы нашей семьи. И умирая, завещал мне эту карту.
Подгонный житель порылся у себя на груди и вытащил в несколько раз сложенный лист пергамента. Он был древний, очень древний. Я не смог даже прочитать некоторые из текстов, написанных на нем. Местами пергамент был забрызган почерневшей и въевшийся кровью; один край был опален, а ровно посередине пергамент пересекал разрыв. Места разрыва были измочалены, будто куски карты долгое время находились порознь, но сейчас были сложены и аккуратно соединены, причем не так давно.
- Когда дракон убил прадеда, мой дед и его брат из-за давней вражды не поделили карту. И только мудрость волхва спасла нас от страшной междоусобицы. Чтущий Заветы приказал разделить карту и воссоединить ее только тогда, когда забудется старая вражда. Мой отец под конец своей жизни сумел примириться со своим двоюродным братом, и они соединили карту. Только так мы смогли прочесть, что к сокровищнице, где спит на нашем золоте дракон ведет потайной лаз. По нему можно незаметно пробраться к дракону и попытаться убить его.
- Одному?! - я чуть не выпал из кресла.
Гимли помолчал, собираясь с мыслями. Пожевал губами, протер большим пальцем тигровый глаз в пряжке своего пояса.
- Когда-то, до нападения дракона моя семья славилась тем, что только мы могли ковать доспех, который мог противостоять драконьему пламени и оружие, способное пробить шкуру дракона.
- Так те …железки, в которых ты заявился – и есть тот доспех? – удивился я.
Гном неопределенно перебрал бровями.
- Н-да уж….- протянул я: - А я-то тогда зачем?
Гном посмотрел на меня надеждой:
- Ну, доспех доспехом, а помощь мага всегда кстати, ибо как говорят, драконы – сильны в магии.
Я видимо совсем забыл, как общаться с подгорным племенем, и потому задал волновавший меня вопрос:
- Семья ведь не знает об этом?
Гном резко встал:
- Прошу меня простить. Я зря затеял все это! Я сей же час соберусь и не побеспокою более Вас!
- Гимли из клана Дубовая Роща! – я так же поднялся: - Я ни в коей мере не хотел задеть твою фамильную гордость и впредь буду осмотрительнее в высказываниях. И…почту за честь помочь тебе в твоем предприятии.
Гном, с минуту, наверное, «подержал марку», а потом все же кивнул. И думая, что я не вижу, улыбнулся в бороду и затаенно перевел дух….
- Ну и зачем ты с ним возишься? – поинтересовался Гэри, улучив минутку, когда я оказался один.
Я помолчал. А потом задал волку вопрос, от которого он впал в ступор:
- А ты знаешь еще хоть одного гнома, который смог бы играть в шахматы наравне с тобой?
Надо было видеть морду волка!
- Займи его чем-нибудь. Я на разведку.
Волк, все еще пребывая в некотором замешательстве, совсем по-человечески кивнул.
Дракон был великолепен. Огромное сильное, гибкое и стремительное тело покрывала непробиваемая блестящая чешуя, между тремя лобными рогами мелькали разряды молний, огненные глаза, размером с хорошую тарелку, источали голубоватое сияние, подобно дымке вившееся вокруг них. Окованные мифрилом когти от малейшего движения с легкостью крушили базальтовые плиты пола. Широкая в чем-то похожая на человеческий торс грудная клетка вздымалась, исторгая из приоткрытой пасти низкое, утробное урчание, от которого все вокруг вибрировало. А любое движение гигантских крыльев рождало целый ураган.
Я в последний раз подкинул на ладони монету и отбросил ее в темный проход, ответвлявшийся от Главного коридора. До прохода монета не долетела, исчезнув в голубой вспышке разряда, а чудовищный удар хвоста в пыль разнес колонну, за которой я только что прятался.
- Ты не сможешь долго прятаться, человечишка!
- И не собираюсь! – выкрикнул я, ныряя за очередную колонну: - Подожду, пока ты выдохнешься! Упс!
Не зря говорят, что драконы просто дьявольски умны и хитры. Я стоял уперевшись носом в верхний ряд драконьих клыков. Рептилия все-таки обставила меня! И я вдруг осознал, что как-то ну вот очень-очень привык жить на этом белом свете. И расставаться с этой привычкой не имел ни малейшего желания.
- Поговорим? – улыбнувшись во все 32 зуба, предложил я.
- О чем?! – опешил дракон, аж отступив на пару шагов.
- Ну, например, о спасении твоей жизни, – предложил я: - Интересно? Или нет?
Рептилия недоверчиво покосилась на меня и на всякий случай огляделась. Потом дракон подошел ближе, искоса взглянул на меня одним прищуренным глазом и пообещал:
- Еще раз назовешь рептилией – сожгу! Понял?
Я всем видом изобразил доходчивость обещания, а также моя крайнюю понятливость. И тут увидел то, чего никогда не видел никто. И увидев это, я убедился – лучших мастеров по магии иллюзии, чем драконы – просто не существует. Дракон стал уменьшаться в размерах, исчезла трехрогая корона на голове, глаза стали обычными, безо всякого истекающего пламени. Ну, и когти стали вполне себе приемлемыми.
- Фреки Вотанскир, - представился я, когда дракон закончил трансформацию и свил свое тело кольцами, даже в этом компактном состоянии возвышаясь надо мной, как медведь над лайкой.
- Гармонт, - дракон кивнул и прикрыл прозрачное нижнее веко: - Мне мало, что может угрожать, и ты знаешь это.
- Клан Дубовая Роща.
Дракон тяжело вздохнул, поднялся и грузно ступая, пошел прочь из зала. У врат он оглянулся:
-Идем.
Я пошел следом. Я мало где бывал в поселениях гномов, больше – в их покинутых в последние лет семьсот городах. Все более древние постройки были или разрушены в войнах, которые вело это подгорное племя или погребены во время обвалов, землетрясений или затоплено подземными реками. Из самых древних я знал лишь Далам-Дор. Но и тот представлял собой жалкое зрелище разрухи и ветшания. По какой-то причине гномы предпочитали строить крепости для людей и больше бродяжили по дорогам верхнего мира или сбивались в ватаги и досаждали оркам и гоблинам.
Но здесь я увидел то, что заставило меня поверить в легенду, в которой говорилось, что все вещественное в этом мире: от цветка до самих костей земли создано руками Отцов подгорного племени. По велению Творцов Силы лишь вдохнули в созданное жизнь, а Перворожденные принесли первые правила и законы, меры и сроки, циклы и значения. И по той же легенде Отцы Гномов из остатков материала сотворили нагорье Тин-Даэрат, Нагорье Живых Камней. И вот, идя следом за Гармонтом, я увидел поистине величие гномьего племени воплощенное в камне. У меня дух захватывало, когда я шел величественными анфиладами, чьи своды терялись далеко вверху, а массивные колонны, казалось, могли выдержать вес самого мира. Затейливая резьба покрывала колонны и стены и, несколько раз мне приходилось подходить ближе, чтобы убедиться, что передо мной камень, а не живое дерево или цветок.
Титанические лестницы между уровнями и мосты над бездонными пропастями, легко выдерживающие Гармонта издали казались легкими и невесомыми. И когда дракон ступал на них, я все ждал, что они прогнуться и рухнут под ними, но ажурные конструкции даже не шелохнулись под чудовищным весом.
Однажды далеко внизу я увидел лавовый поток, обтекавший огромные куполообразные сооружения. Я остановился, глядя вниз и пытаясь понять: что это такое. Гармонт, видя мой интерес, спрыгнул вниз и, расправив крылья, медленно опустился на одно из сооружений. Это чудовище легко уместилось на верхней части купола и со всем удобством свернулось кольцом. Потом дракон выпустил струю пламени и, я разглядел огромные чаны рядами, стоявшие вдоль всех куполов и понял что эти титанические сооружения – плавильные печи! Гармонт поднялся обратно и наше путешествие продолжилось.
Дракон шел по только ему знакомым коридорам к только ему знакомой цели. Шел молча. Мертвую тишину дворцов и сводов нарушали лишь скрежет когтей по каменным плитам да еле слышный стон самих плит, проседавших под тяжестью дракона. Я тоже не решался нарушить тишину залов, которыми мы проходили. Вскоре ощутимо потянуло морозной свежестью. Гармонт втиснулся в, на мой взгляд, слишком узкие для него двери и устремился куда-то вверх по винтовой лестнице. Я несколько секунд постоял на пороге, а потом тоже начал подъем.
- Тысячу шестьсот одна! – выдохнул я, поднявшись за Гармонтом на самую верхотуру.
- Тысячу шестьсот, - поправил дракон, не оборачиваясь.
Он стоял на самом краю парапета. Перед ним расстилалась обширная горная долина, внизу отражал высокое голубое небо на удивление спокойный речной поток, а сами склоны гор и вся долин была покрыта зеленью. И это в то время когда на другой стороне горы царила зима!
- Чудеса! – выдохнул я.
- Нет, - Гармонт отрицательно мотнул головой: - Здесь близко подходит кровь земли. Вы люди называете это – вулкан.
- Аха, - медленно выдохнул я, начиная догадываться, о чем молчит дракон.
Гармонт встал за задние лапы, выпрямился, распахнул свои огромные крылья и, издав рык, от которого содрогнулись горы, широко развел передние лапы. И я увидел.
Тысячи драконов. Тысячи. Разных цветов и размеров. Они парили в воздухе, шли по земле, сидели на склонах гор. Поодиночке или группами. Купались в реке. Резвились над нею.
Гармонт опустился на землю и видение исчезло.
- Ты знаешь зачем нам нужна живая кровь. Мы – не людоеды. И мы искали возможность обойтись без нее, но такова была воля Творцов, что нам не дано было найти решение. И в давние времена между нами и Силами был заключен договор. По которому мы храним мир, но мир жертвует частицей себя ради того, чтобы наш род продолжался. Ты знаешь, что когда уходит один из нас – колесо Судьбы выбирает жертву. В тот раз выбор пал на дочь Земли из клана Дубовая Роща. Они сочли, что жертва выбрана бесчестно и отказались выдать ее. И тогда Мать, которой предстояло дать миру одного из нас, пришла к Дубовой Роще сама. Ты знаешь как сильны, опасны и, увы – упорны - Матери готовящиеся к Воплощению. Дубовая Роща и их дворец сильно пострадали. Была убита вся стража, посмевшая встать между Матерью и Выбором Судьбы. От смерти и забвения клан спасло только то, что почти все мужчины были в тот момент в боевом походе. А женщины и дети спрятались. Это спасло клан, но стало причиной гибели многих из нас. Получив страшную весть, вождь клана развернул свою дружину, привлек на свою сторону тех, с кем шел воевать и умудрился незаметно для нас подойти к долине.
Они напали ночью. Их было около десяти тысяч. Все закованные в броню, против которой было бессильно даже наше пламя. Меня не было здесь, меня вообще еще не было. Моя Мать успела скрыться отсюда, унося в себе семя моего отца и кровь дочери Дубовой Рощи. Когда я родился и возмужал, Мать запечатлела во мне все, что видела сама и этот ужас до сих пор живет во мне. Ибо мы, в отличие от всех остальных сотворенных ПОМНИМ ВСЕ! Нам не дано забывать. Ни чьей-то мысли, ни собственного горя. И то, что было тогда, я чувствую так же, как если бы это было сейчас. Они убили всех! – рыкнул Гармонт и, схватив меня, поднес к глазам: - И ты букашка смеешь мне указывать?!
- Ведь получается, что ты с ними в родстве, - вместо ответа произнес я.
Пламя, на миг полыхнувшее в глазах дракона, угасло, Гармонт поставил меня обратно и отвернулся:
- Я этого никогда и не забывал. Но и простить сделанного ими не мог. Я вернулся сюда, желая почтить память убитых, но застал здесь только гномов, посмевших в моем доме ставшем жертвенным алтарем и гробницей, построить свои плавильни и сокровищницы!!! Я озверел тогда, крушил все, что попадалось на пути. А когда очнулся – все вокруг было усеяно телами. Столько бесполезных жертв! Я ведь отнял не только жизни убитых гномов, я отнял Воплощение у стольких из моего народа, что на несколько тысяч веков, не сможет воплотиться ни один из нас. Жалею ли я о том, что сделал? Нет. Скорблю ли я об убитых? Да. – Гармонт замолчал, глядя на солнце, садившееся за зубчатый край гор: - Так что ты мне хотел сказать?
- Они утратили секрет своих доспехов, но сохранили один комплект.
- Безумцы! – вздохнул дракон: - Задумали подобраться ко мне через воздуховод в сокровищнице? А он додумался позвать тебя. Умно. А твой какой интерес?
- Никакого, - я пожал плечами.
- Как так? – опешил дракон и подозрительно на меня уставился: - То есть ни ради славы, ни ради золота?! За просто так готов сунуть голову ко мне в пасть?!
- Не совсем так…
- Ага! – дракон усмехнулся: - Я так и знал!
- Просто я считаю, что в мире должен сохраняться некий порядок вещей. А мир стал в последнее время терять многое из того, что наполняло его жизнью. Гномы вырождаются. Все больше и больше их идет в услужение к людям. Наверное, потому, что так проще. А Гимли… в нем чувствуется древняя гордая кровь. Он сумеет поднять свой клан с колен и возродить былое величие Подгорного народа.
- Не много не мало, - будто бы себе под нос буркнул Гармонт: - Какой план?
Остаток вечера мы провели, обсуждая детали завтрашней операции.
- Что-то я сомневаюсь, - в сотый раз проговорил Гимли, с безопасного расстояния рассматривая Главный Вход: - Дракон ведь может и проснуться.
- И? – пожал я плечами: - В Проходе ты сможешь хотя бы куда-нибудь спрятаться. А в воздуховоде сокровищницы – ты как на ладони. Он же прям как стрела. Дракону достаточно только плюнуть в тебя своим пламенем.
- Об этом я не подумал.- Гимли сжал бороду латной рукавицей. И наконец, решился. Нахлобучил шлем, проверил: прочно ли закреплена секира и начал спуск. Дураком он не был: шел расчетливо и осторожно, периодически останавливаясь, чтобы оглядеться. Идти старался так чтобы поблизости всегда был валун достаточного размера, чтобы за ним можно было укрыться. Пока он спускался, в мои функции входило наблюдать за входом, и «если что» - шумнуть Гимли и попытаться отвлечь дракона на себя. Когда гном добрался до входа и нашел убежище около него, мне пришлось проделать тот же путь. Признаюсь, что я не смог бы выбрать более быстрой и безопасной дроги, чем та которую нашел Гимли.
- Ну, что дальше? – прошептал гном: - На верную смерть – через Главный Вход? Или все же варианты поищем?
- А они есть? – шепнул я в ответ.
- Ни одного, - подвел итог Гимли, и, коротко выдохнув, выбрался на вымощенный базальтом мост, что вел к Главным Воротам. Бегал он быстро и надо признать – для всей своей амуниции – бесшумно. Добежал до врат и прижался к стене справа от них. Следом бросился я. Так вот, короткими перебежками мы добрались до чертога сокровищницы.
То, что случилось дальше, было неожиданностью для нас обоих. Стоило мне приблизиться к окованным мифрилом дверям в сокровищницу, как они попросту слетели с петель. Тяжеленной створкой меня так приложило по голове и протащило по полу, что на какое-то время я выпал из этой реальности.
Когда пришел в себя, то сквозь звон в ушах и райскую радугу в глазах увидел как Гимли, рыча будто медведь, прет на дракона с невероятной силой и ловкостью парируя секирой удары лап, способных в порошок стереть цельную гранитную колонну. Дракон попытался схватить гнома зубами, но огреб секирой по бронированной щеке, а Гимли через плечо перекатился в сторону и тут же, помня, что, ни на секунду нельзя останавливаться, снова попер вперед. Гармонт надул подбородочный мешок и раскрыл пасть, готовясь выдохнуть пламя. Гимли воспользовался этой крохотной заминкой и одним прыжком очутился под брюхом дракона. Перехватил секиру за самый конец рукояти, размахнулся, вкладывая в замах силу всего тела, и вонзил широкое лезвие между двумя разошедшимися при вдохе пластинами.
Казалось, замерло само время
Гармонт вздрогнул, дрожь крупными волнами пробежала по его чешуе, неродившееся пламя чадно полыхнуло в пасти. Дракон встал на дыбы, вырывая секиру из рук гнома. Прижал лапы к груди, нащупал и выдрал оружие из себя, тугая струя пышущей жаром крови окатила окаменевшего гнома с головы до пят. И…Гармонт рухнул навзничь. Когти в смертной судороге проскрежетали по камню, вздрогнули и опали крылья, свился в тугое кольцо хвост и последний вздох вырвался из груди дракона.
После дикого шума драки наступившая тишина показалась оглушительной. Было слышно, как вздыхает ветер в световых колодцах, как колышутся древние почти истлевшие гобелены покрывавшие камень стен. И как влажно капает кровь из раны на груди дракона.
Гном стоял ни жив, ни мертв. Поняв, что от него помощи не дождаться, я сам выбрался из-под двери. Жутко болело колено, кажется, было сломано, как минимум, одно ребро и при неосторожных и резких движениях головой - пол плыл под ногами. Но, несмотря на все это, я доковылял до Гимли, похлопал его по плечу, выводя из ступора и, когда гном, потрясся головой, взглянул на меня, я сказал:
- Ты победил.
- Я что? – переспросил гном, озираясь, будто видел все здесь впервые.
- Ты убил дракона, - улыбнулся я.
- Я убил дракона, - прошептал Гимли еле слышно и, вдруг заорав, что есть мочи: - Я убил дракона! – со всех ног бросился в сокровищницу и, упав на колени перед горами золота, зарылся в них лицом. Смеясь, упал на спину, и стал подбрасывать горсти золотых монет вверх…
- «Он счастлив», раздался в моей голове мысленный голос Гармонта. И клянусь было в нем что-то от отцовской нежности и гордости. Я улыбнулся, но тут же скривился от боли, ибо начав жестовую часть заклинания портала – потревожил поломанные ребра. Но довел заклинание до конца и, туша дракона, воспарив над полом, поплыла к выходу.
- Эй! Эй! Куда?! – Гимли бросился ко мне: - Мне нужна его голова! Как я докажу, что это я убил дракона?
- Ты уговор помнишь?
- И? – Гном подбоченился, как торговка на базаре и так же задрал подбородок.
- Мы с тобой договаривались, что плата за помощь тебе будет туша дракона. Но я готов уступить тебе…
- Слушаю, - подобрался Гимли.
- Я могу уступить тебе тушу дракона за половину сокровищ в этой комнате, - я кивнул на сокровищницу.
Расчет оказался верен: Гимли сжал челюсти: - Забирай тушу. И…спасибо, - он сдернул перчатку и протянул мне руку: - Ты – первый честный волшебник встретившийся мне. Забирай тушу. Только коготь себе отрублю.
«Тихо. Я тебе новый выращу» - поспешил я пообещать напрягшемуся дракону. Надо отдать должное – Гармонт даже не дернулся, когда гномья секира вся иззубренная о его шкуру, удара за четыре отчекрыжила коготь на задней лапе. Гимли отволок в сторону добычу и, дракон с мелодичным звоном исчез, растаяв в воздухе.
« Тесно!» - донес до меня его мысленный вздох.
« Потерпи», - отмахнулся я, а гному сказал: - Пойдем, выберемся на свежий воздух. А то здесь уже дышать невозможно от вони.
- И ты говоришь это о моем дворце?! – легко рассмеялся Гимли: - Вот погоди, ужо его приберут и отмоют – глаз будет не оторвать!
- Верю, - кивнул я: – Пошли.
Гимли кивнул и неожиданно повел меня по той же самой лестнице, что и Гармонт днем раньше. Мы вышли на ту же площадку. Гном подошел к краю, встал там, где стоял Гармонт и надолго засмотрелся на долину. По его лицу решительно ничего нельзя было прочесть и, потому я несказанно удивился тому, что услышал, когда Гимли заговорил. Голос его был полон торжественности и скорби:
- Мои предки совершили большой грех, придя сюда с топорами и стальными сетями. Отцовская любовь затмила глаза Траину Радетелю Битв. И он презрел Весы. По его вине мир на многие века оказался лишен мудрости Сынов Звезд. Тысячи драконов пали здесь от рук моих прадедов и, - тут голос Гимли зазвучал как медный боевой рог, способный перекрыть самую лютую брань на ратном поле и сами горы внимали каждому слову, тяжеловесно падавшему в наступившей тишине: - памятью моих пращуров, жизнью моих потомков, светом Луны и подземным огнем я клянусь, что ни один гном не ступит на землю этой долины, если только к тому не вынудят угроза жизни его или жизни его родичей. Ни кирка, ни меч, ни стрела не коснуться этой земли. И будет здесь лишь то, что породит сама земля. И жизнь здесь будет священна и неприкосновенна. – голос гнома стих, он обернулся ко мне и почти неслышно сказал: - Я не жалею о том, что сделал, но скорблю о том, что сотворили мои предки.
Я шевельнул кистью и рядом с гномом на миг повис золотистый силуэт посланца Всеведущего.
- Услышано. Взвешено. Сочтено. – прозвучал в наступившей тишине голос вестника и, он исчез.
- Вот уж не думал, что ты накоротке с Богами, - усмехнулся Гимли: - Только сейчас ты зря их побеспокоил. Я поклялся кровью земли, а эта клятва священна для любого гнома. Любого. И ее слышали сами горы, а уж они проследят за исполнением куда зорче всех остальных.- Гном огляделся: - Вечереет. Будем лагерь разбивать?
- Не. – я мотнул головой: - Я домой. Предпочитаю спать в кровати и есть на столе.
- Ну, что ж – удачи! – Гимли еще раз улыбнулся и пожал мне руку по-гномьи: обхватив пальцами руку у локтя: - спасибо тебе, Фреки Вотанскир! Отныне ты желанный гость в этих стенах!
Я машинально огляделся. Подгорный кузнец расхохотался, глядя на выражение моего лица:
- Я чуть позже отправлю весточку. Приходи сюда через недельки две – закачаешься.
- Добро, - согласился я.
Открыл портал, шагнул в него и поинтересовался у капризного дитяти-дракона:
- Ну, и что тебе не понравилось?!