Я стоял у раскрытого наполовину окна. Холод освежал, мне не хотелось возвращаться. Дыхание всякий раз растекалось пятном на остеклённой половине, к которой я прислонился, и пятно это так же быстро растворялось, как и возникало. В этом было что-то мистическое, ускользающее. Думалось о прошлом.
За окном вороны собирались в стаи. Они шумно, говорливо рассаживались на дерево во дворе, на ночлег. Я не понимал их язык. Мои усилия связать прошлое, настоящее, вороний гомон и те мистические пятна на стекле вызывали непонятное, тревожное чувство. Осознать то, что так долго накапливалось где-то в глубинах подсознания, было трудно и просто невозможно. Я мог только догадываться.
Я стоял у окна. Стоял и вспоминал. Волны памяти унесли меня в далёкие шестидесятые. Почему? Я вспомнил...
...Я сидел на предпоследней парте, в классе было необычно тихо, что-то мучительное было в этой тишине. Глухо звучал голос нашего комсорга, речь её была короткой, смущённой, подавленной. Говорить, точнее, выступать на этом собрании, было тяжело. Все понимали серьёзность проступка, который выходил за рамки детских шалостей. То, что произошло, вызвало много разговоров в школе, как среди учителей, так и учащихся...
Неделю назад, как обычно по четвергам, проходил у нас урок военной подготовки. Очередная тема – боевое личное оружие солдата Советской Армии, точнее, автомат Калашникова. Конечно, мы хорошо усвоили, из чего он состоит и его боевые характеристики. Прозвенел звонок с урока, который был сегодня последним. Так как оружие не могло храниться в школе, его необходимо было вернуть в военкомат. Одному из наших однокашников было поручено доставить туда автомат в сопровождении другого ученика.
Тому, кто не имел дела с оружием, вероятно, будет трудно понять, какие должен испытывать ощущения человек, который держит его в руках, особенно, если этот человек – мальчишка, простой школьник. Скажу откровенно, я испытал это, когда служил в армии и могу понять всё то, что произошло.
Погода стояла тёплая, весна была в самом разгаре, светило яркое полуденное солнце. Настроение было приподнятое. Многие обращали внимание на двух подростков с автоматом. В маленьком провинциальном городке, где все практически знали друг друга в лицо, это вызывало какое-то беспокойство и настороженность. Мальчишки смеялись, направляя оружие в разные стороны и выбирая цели. Целями были дома, машины, птицы, а также проходящие люди...
Мимо шли женщины, одна из них сделала замечание, что нельзя вести себя так на улице с оружием. Всё остальное произошло молниеносно... Автомат был направлен в сторону женщины и при этом прозвучали слова: «Руки вверх!» – и ещё что-то в этом роде...
Я сидел на предпоследней парте, испытывая тягостное чувство подавленности и стыда. Перед глазами стояла женщина в состоянии шока. Той женщиной оказалась учительница нашей школы, человек, который ещё хорошо помнил прошедшую войну, узница концлагеря. Вновь, уже в мирное время, испытала она, да ещё от какого-то юнца, то, что давно хотелось забыть и навсегда стереть из памяти: изломанную войной юность. Это было нелегко и вызвало тяжёлые переживания…
Сегодня я вспоминаю эту нашу горькую историю и всё чаще прихожу к печальному выводу. Оружие – это зло. Оно существует, и есть люди, которые соприкасаются с ним волей или неволей. И чувствуя себя всесильным, благодаря оружию, человек сам попадает во власть той злой силы, которую оно несёт. Он становится одержимым этой силой, она начинает руководить им и навязывает желание употребить зло – оружие – по его прямому назначению. И он, не раздумывая, делает это. И вот идут войны, гибнут люди…
А я?.. Что должен делать я, понимающий всё зло, которое несёт оружие? Что должны делать те, которые понимают и чувствуют, как я?