5-1
- Готов?
- Нет. - проворчал Ронах. - никогда не буду готов. Пойдём. Мистер Локх, низкий якорь, центральный трап.
- Командующие покидают судно! - прокричал старпом. Вся команда, собравшаяся на мостике, встала и отдала честь. Восемнадцать из них пережили тот день вместе с нами.
Эмилия наотрез отказалась идти, да и я не настаивал. Честно признаться, я бы тоже лучше посмотрел с наблюдательной площадки. Мысленно досчитав до трёх, мы с Брантом стали спускаться.
Ради предстоящего события Ронах даже надел таки китель, что бывало с ним очень редко. Наша форма небесного флота представляла собой верх цвета грозовой тучи, с запАхом на правую сторону, выполненным в виде крыла цвета янтарного солнца. Янтарными же были и все остальные детали костюма: нашивки, точно такое же крыло на правом плече с одиннадцатью перьями, что говорило о высшем ранге Смотрящих, все петлицы и награды, всё исполнялось в солнечных тонах. Удобные брюки, в тон верху, шились из плотной ткани. Обувь наша была из толстой кожи, скроенная на манер солдат Наземного корпуса, с небольшими различиями: тем в подошву не заливали свинец и не обковывали носы сталью, да и шнуровка на наших ботинках была ниже. Под кителем полагалось носить жилетку цветов Дома поверх белой рубашки.
Брант же редко выглядел так. Обычно внешний вид его походил на воздушных пиратов, обитающих в романтических сказках, которые в детстве рассказывал мне отец. Китель он не признавал даже из соображений сохранения тепла. Брюки, по уставу заправленные в ботинки, он вечно небрежно оставлял поверх обуви, которую редко зашнуровывал до конца, словно ребёнок жалуясь, будто она ему жмёт. Рукава рубашки, которые у меня были всегда застёгнуты на золотые запонки-крылья с одиннадцатью же перьями, он вечно закатывал чуть ниже локтей, а запонки (мой подарок, между прочим!) носил в кармане. Ладно хоть жилетку признавал, хотя она ему напоминала о его старших братьях-близнецах, секунд-лордах Ронах. Голова его была вечно растрёпана, как и баки, обычно переходящие на щеках в многодневную щетину.
Заканчивала его внешний вид, как ни странно, вполне уставная портупея, расшитая, опять же, перьями. На ней справа болтался короткий кортик, в его случае больше похожий на разбойничий тесак, а вот слева, в кобуре варёной кожи лежало то, что всегда удивляло малознакомых с Брантом людей, потому как разительно отличалось от всей той безалаберности и брантовской небрежности, в которой он постоянно пребывал.
Там лежал револьвер без курка.
Курок, конечно же был, располагался он ниже спусковой скобы, однако отсутствие его на привычном месте необыкновенно округляло его формы.
- Эта реликвия много старше самой Империи, - говорил Ронах. - Видишь, вот здесь, надпись "Кайнок"? Не знаю что это значит, но ей чертовски это идёт, не находишь?
Да, Ронах называл свой револьвер "она". Это единственная женщина, которая может вытерпеть и терпит меня уже столько лет, смеялся он. Вряд ли он обращался со своими многочисленными "спутницами", как он их называл, столь же мягко и нежно, как держал этот артефакт давно ушедшей эпохи.
Его Кайнок и сегодня была при нём. Как и китель, в котором он вечно ёрзал и неуклюже поворачивался, словно медведь, привыкая к новой шкуре. Сегодня он был выбрит, причёсан, чисто и по уставу одет и неимоверно из-за этого всего меланхоличен.
- Я не понимаю, как ты вечно так ходишь, будто парады принимаешь, Керрил? - иногда спрашивал он. - Тебе не тесно в этих тряпках?
Мне не было тесно. Я Смотрящий с неба. Как мои отец и дед. Я должен быть примером для нашего небохода. Весь мой внешний вид был моей броней, пряча самого меня глубоко внутри под жёстким и прямолинейным мною же.
Я, как равный Ронаху по званию, выглядел точно так же, как и он, однако нёс справа обыкновенный уставный кортик, а слева огромный автоматический револьвер. Ронах, увидев его в первый раз, не преминул выразить свои опасения в моей удовлетворённости собственным размером. Я пропустил это мимо ушей. Моё оружие имён не имело, всегда оставаясь для меня тем, чем оно и являлось - инструментом прекращения жизни. Спасибо небу, мне никогда, кроме как на стрельбищах, не доводилось пускать его в ход. А размер и вес для меня окупался убойностью на близких и средних дистанциях, чего вполне хватит, к примеру, во время штурма вверенного мне небохода, хоть такая угроза и существовала разве что в кошмарах законченного параноика.
Итак, мы спустились на голое плато, в нескольких километрах от перевала, где десять лет назад потерпели крушение. Ни я, ни Брант никогда бы сюда не вернулись, но достаточно с нас оспаривать приказы верховного командования.
Примерно в километре от нашего Автарха располагался памятник, и все старшие офицеры с разных небоходов направились к нему. Памятник тот был посвящён, естественно, жертвам трагедии, произошедшей осенью двести тридцать девятого года и.л., бла бла бла, не было ни сил ни желания читать эту пошлую пластинку, привинченную к огромной воздушной ловушке, найденной на месте крушения небохода. Нашего небохода. В горах было ветрено, и внутри ловушки постоянно стоял гул, отвратительный, низкий гул.
Главнокомандующий прайм-лорд Таал произносил длинную, скучную, невыносимо торжественную речь. Я же ждал последнего аккорда этой церемонии.
Ещё на небоходе, по пути сюда я предупредил Эмилию, чтобы она испугавшись, не свалилась с наблюдательной площадки.
- С чего ты взял, что я вообще туда поднимусь? - наморщилась она тогда. - Мне это не интересно, это место чуть не забрало тебя у меня однажды..
Сейчас же, со своего места в кругу офицеров я прекрасно видел её силуэт над моим небоходом.
Таал тем временем закончил свою речь.
Я долгие годы держал это в себе, но здесь и сейчас я зажмурился в ожидании и шептал про себя: Прощай старина Криг, прощай Знающий Арномо, прощай старший навигатор Торп, прощайте Говорящие с механизмами братья Региды, прощайте все погибшие в тот день тридцать человек коман..
Невыносимый грохот залпа ударной волной чуть покачнул меня, однако я устоял. Эмилия, как я мог судить по силуэту небохода, тоже. Высоко в небе небоходы класса Магнус "Ниспосланный" и "Верзила" разогревали конденсаторы орудий для очередного залпа, залпа в честь погибших и выживших.
5-2
- Почему ты голая?!
- Потому что ждала тебя, - простодушно ответила Эмилия.
- А почему завёрнута в простыню?
- Потому что я замёрзла. - она говорила, сидя на моей постели и продолжая красить ногти на ногах.
- Ага. А раз ты замёрзла, почему не оделась?
- Потому что я ждала тебя, что непонятного, Керрил? - Эмилия смеялась. Её длинные тёмные волосы даже растрёпанными казались высокохудожественной прической. Эмилия вернулась в мою квартирку раньше меня, и вместо того, чтобы собираться, тратила время на ногти на ногах! Да их же никто не увидит!
- Нас ждут к шести. Закончишь? - я нервничал.
- К семи, пожалуй, будем.
- Знаешь, я никогда не опаздывал и не собираюсь на этот раз, минор-леди Дорн.
- Знаешь, ты никогда не опаздывал, когда мотался где-то без меня, милый. К семи будем, честно. - Небо, ну что за улыбка.
Этим вечером мы были приглашены на празднование двадцатого дня рождения терциум-лорда Ронаха, и я очень переживал, потому что то был первый случай, когда мы с Эмилией были приглашены куда-то вместе, как пара, а не как наследник Керрилов и леди-дочь Дорнов.
- Всё, родители уехали?
- Да, я собрала вещи, заберёшь их завтра?
Куда я денусь. Как же ты обойдёшься без этих платьев и шляпок, кои мы таскали каждый раз туда и обратно на съёмное жильё, в котором по легенде для прайм-лорда и мажор-леди Дорнов проживала их прелестная девятнадцатилетняя дочурка? Не подобает тебе водиться с этим снобом, Керрилом, заявила ей мама. Знала бы она, как разнузданно живётся этому снобу и их дочери, вряд ли высший свет ещё хоть раз застал Эмилию в Столице.
Получив утвердительный ответ, Эмилия вновь согнула белые колени, выглядывающие из-под простыни, и принялась за вторую ногу. Старательно выводя тонкой кисточкой узоры, она словно бы неловко двигала локтем, отчего край простыни сползал и сползал с её плеча, рискуя в скором времени обнажить столь волнующие юношей формы. Весьма меня волнующие, надо заметить.
Я же стоял, прислонившись к косяку двери, скрестив руки на груди и посмеивался над разыгрываемым здесь спектакле с раздеванием. Эмилия, поняв что фокус раскрыт, перестала строить барышню-занятую-очень-важным-делом, и выпрямившись спросила:
- Теперь угадай, отчего же мы можем опоздать, а?..
Вышли мы в итоге только в начале восьмого, пропустив семичасовой электровагон. Пришлось идти пешком, благо было недалеко - пять станций спустя, уже на левом берегу, мы зашли в кабак по адресу Восьмая Хордовая, 47. На мой вопрос накануне Ронах, пожав плечами, ответил:
- Ну а почему бы и не там?
Действительно.
Неприметное снаружи здание, расположенное в промышленном районе, рядом с городским депо, изнутри оказалось приятным жарким залом со стальными фермами вместо потолочных перекрытий. Компания наших друзей сидела за самым длинным столом, громко и разнуздано пьянствуя и смеясь.
- Эй, это ж Керрил! - вскочил именинник заметив нас. - И леди Ди с ним?! Оу, то есть, сударь секунд-лорд Керрил со спутницей, благородной минор-леди Дорн, прибыли, ни на секунду не опоздав, как им кажется, на славную пирушку!
Ронах был пьян, что весьма меня задевало. Ведь я ещё пьян не был.
- Смотри кто ко мне пришел, Кер! Вон там красные рожи братьев Ройс, старшего и младшего, эй, секунды и терциумы, махните гостю! Да не выпивки, пьяни, я сам ему налью, рукой махните, - орал мой друг. - ай, чтоб вам небесные псы в кружку нагадили! Вот миноры Гейдж и Коуф, правая и левая, или левая и правая, их кто-то привёл, не уверен кто...Это терциум-лорд Тедиор, а, ну ты знаешь его, учится же с нами, забыл. А это..
- Леди Инуриам.
- Верно, знакомы разве? - Ронах удивился.
- Отчасти. Я же рассказывал.
Эмилия, уже с бокалом вина в руке болтающая с минор-леди Коуф, повернула голову в нашу сторону, смерив Инуриам настороженным взглядом. Ронах наконец уселся на место рядом со своей "спутницей" и кивнул на место рядом с собой. Эмилия, наскоро извинившись перед собеседницей, села около меня.
Инуриам сегодня выглядела под стать Ронаху, в ней не осталось ничего от той ледяной надменности, с которой я имел сомнительную честь познакомиться полгода назад. На ней был изумрудный корсет, подчёркивающий тонкую талию и пышную грудь и длинная юбка в пол, обнажающая, однако, ноги чуть ли не до той самой талии. Медные её волосы были распущены. Её можно было бы принять за недешевую компаньонку, если бы не драгоценности Дома и непередаваемая важность высокородной дамы.
Вот это приспособляемость к ситуации, подумалось мне.
- Керрил, ты только взгляни на неё, - Ронах, видимо, считал, что говорит шёпотом. Как по мне, так это был сейчас самый громкий голос из всей толпы. - Посмотри на промежуток от подбородка и до края корсета. Как тебе? Вот это идеальный подарок на день моего рождения, ночь моего рождения даже...
- Ты давно с ней знаком, Ронах?
- Э, нет, часов с пяти... Я куда-то шел, потом вот, и тут я с ней, - Начал праздновать мой друг, несомненно, задолго до начала гуляний. - а что у тебя с ней?
Я не ответил. Я был занят Эмилией, обратившей на себя моё внимание страстным поцелуем. От неё приятно пахло вином. Любимая девушка и дружная компания. Что ещё нужно в двадцать лет?
5-3
- Чего тебе ещё нужно-то, а?
- Не знаю. - Я сердился. Ронах был прав: в кои-то веки Небесный флот ДЕЙСТВУЕТ, мы участвуем в боевом вылете, идём на юг, первыми увидим новые земли, а я был недоволен. Не чем-то конкретным, скорее какое-то общее недовольное настроение овладевало мной. Всё происходило совсем не так.
Прошло три дня с того момента, как мы вернулись на небоходы и продолжили путь, и вот уже сутки как мы стоим на низком якоре в десяти километрах от гор. Флотилия расположилась в линию, носом на юг, тяжелые Магнусы внизу, небоходы меньшего размера повыше.
- Прекрати тогда, Керрил, - вполголоса произнёс Ронах, - ждём приказов со Стремительного.
Что ещё оставалось делать?
Командующие небоходами, видимо, развлекали себя единственным возможным способом - руководительством манёврами. Причём, в силу редко совпадающих мнений обоих командиров на судне, манёвры проходили весьма сумбурно. Небоход, опустившись за критически низкую отметку высоты, примерно сто - сто пятьдесят метров над землёй, вдруг то резко задирал нос, то на полную заводил нижние маршевые двигатели, стараясь сохранить высоту. Конец был один - старпомы, предупреждая физические аргументы в спорах своих нервозных Смотрящих, брали управление в свои руки. Небоходы плавно поднимались по восходящей спирали относительно своего места, выше плоскости кампании, и, сделав разворот, по новой занимали отведённое им место. Однако три-четыре часа и спектакль повторялся.
Хвала небу, нам с Брантом хватало ума не ссориться из-за этого, а всецело доверять подобные корректировки мистеру Локху и мистеру Марро, нашему рулевому.
Землю под нами скрывала тень формы неправильного пятиугольника, размерами повторяющего наше построение: более широкая его сторона составляла около двух километров, узкая - около трёхсот-четырёхсот метров. Человеку вроде моей Эмилии, не привыкшей к подобным "теням", могло показаться, что это всё всего лишь причудливая игра света. Но люди леталые прекрасно понимали, что местность под нами будет темнеть и темнеть, скоро почернеет и начнёт тлеть трава, листья низкого кустарника, растущего в этих предгорьях пожелтеют раньше срока и опадут, а сами кусты никогда уже не дадут новой листвы. Мелкие грызуны и рептилии, живущие в норах, уже разбегаются от нашей "тени", и никогда не вернутся в свои жилища. Следующие несколько лет это безобразное пятно под нами будет бороться с природой, пока последняя в конце концов не победит и не восстановит его. Но это случится нескоро.
Такова плата за возможность ходить по небу. И эта картина повторяется везде, где небоходы задерживаются на якоре дольше пары-тройки часов. Для более длительных стоянок предусмотрено либо приземление на ровные каменные площадки, кои довольно редки в своём естественном происхождении, либо высокий якорь на высоте десяти - двенадцати километров, что тоже представляет опасность, однако уже для экипажа - отсутствие небесных потоков и несовершенство систем герметизации небохода грозят потерей плоскости полёта и понижением общей температуры судна соответственно.
Всё происходящее навевало мне мысль о табуне разъярённых стальных коней, в нетерпении будто бьющих копытом неповинную землю под ногами, взрывающих её до черной, горячей грязи. Кони эти скучающе ржали, кусали друг друга от безделия и злобы и будто бы вдруг вырвавшись из строя на волю, сделав круг возвращались..
- Почему Таал медлит, вот что меня тревожит.
Настал черёд Ронаха сказать своё "Не знаю".
- Ты вскрывал уже приказы? - поинтересовался он.
- Нет конечно! Это запрещено уставом, да и здравым смыслом.
- Ещё скажи, что так пропадает волнение, охватывающее при вскрытии конверта. - На совете, прошедшем четыре дня назад на Ниспосланном, командующим раздали пакеты приказов, в строгой нумерации. Каждому небоходу досталось около пяти-шести; нам почему-то выдали восемь. Хе, прайм-лорду Таалу видней, конечно...
На мостик зашла Эмилия. Локх, несмотря на все просьбы и увещевания Ронаха, отказался каждый раз объявлять команде о её появлении тем же ором, который по традиции поднимал при нашем появлении. Пройдя мимо кресел командующих, леди Дорн остановилась рядом с нами, около огромного панорамного окна. Мы поприветствовали её по всем подобающим традициям. Она была неразговорчива. Эмилия вообще стала неразговорчива после того, как посетила место былого крушения. А этой ночью, лёжа у меня на плече, просила меня развернуть небоход и вернуться в Столицу.
Но как я мог?
- Гроза занимается. - вдруг сказала она.
И верно, далеко впереди были заметны тёмные сиреневые тучи. Погружённый в свои мысли о чёрном пятиугольнике под ногами, я этого не заметил. Немного последив за небом я произнёс:
- И ветер гонит её сюда. - в моём голосе было раздражение. - И очень быстро!
Гроза не самый приятный спутник небоходов.
Никто, даже самые бывалые и смелые навигаторы не способны предугадать поведение небесных потоков во время гроз. По-хорошему, как раз сейчас нам как никогда следовало взять высокий якорь, и чем выше тем лучше - высота грозового фронта иногда достигала десяти километров и выше. Немного померзнуть идея куда более привлекательная, чем загореться от взрывов конденсаторов разрядных орудий.
- Керрил, сигналы! - Брант указывал рукой на Стремительного. И верно, по средней линии его бортов побежали плеяды вспышек и сигналов.
- Мистер Локх, первый пакет! - приказал я. Вот оно.
Разодрав конверт переданный мне старпомом, я быстро прочитал содержимое. ЧТО? Нет, не бывает такого... Как Таал мог отдавать такие приказы именно сейчас?!
Послышался первый гром.
Видно, расценив моё выражение лица как замешательство от волнения, Ронах вырвал у меня из рук приказ и собирался было зачитать его команде вслух, но запнулся на полуслове. Он протянул его Эмилии - приказ уже не был военной тайной.
- Экипаж, боевая готовность! - командовал я. - Зарядить конденсаторы орудий! Боевая высота - полтора километра! По сигналу ведущего небохода - ПОЛНЫЙ ВПЕРЁД!
- Что это всё значит?!
Второй гром, гораздо громче первого.
- Это значит, леди Ди, что время точить ножи и шить знамёна прошло. - Ронах улыбался, в глазах его плясали молнии уже близкой грозы. При всей своей горячей голове и буйном нраве Брант не осмеливался оспаривать приказы совета. - Это значит что мы принимаем этот вызов природы.
В паре километров южнее нас в холм ударила молния.