- Ш, Б, Н, М,К, уверяю Вас, я всё прекрасно вижу.
- В таком случае, зачем вы пришли ко мне? – раздражённо спросила женщина-офтальмолог.
- У меня слезятся глаза, - повторила я уже в четвёртый раз, - не на улице, не за компьютером, а постоянно. Понимаете? У меня постоянно текут слёзы из глаз.
- Ну, а я чем помогу?
- Не знаю, вы – доктор. Поэтому я и пришла к вам. Должно же быть какое-то средство.
- Купите «Оксиал», закапывайте три раза в день.
- «Оксиал»? Но зачем мне искусственные слёзы, когда я не знаю, куда девать естественные. У меня нет сухости глаз, у меня наоборот.
- Что наоборот? – чуть более громко спросила женщина.
- Слёзы.
- Что слёзы? Ну, не плачьте. Учитесь контролировать эмоции.
- Причём тут эмоции? Я плачу не от избытка эмоций. Я просто плачу.
- Это вам к невропатологу или к психиатру, а не ко мне, - врач отложила мою карточку в сторону, давая понять, что приём окончен. Я надела фотохромы и вышла из кабинета. Коричневые линзы очков прикрывали и оттеняли красные круги под глазами, ставшие хроническими из-за постоянного промокания щёк салфетками и платками. Но они не спасали от самих слёз, которые тут же заструились из глаз.
Я присела на кушетку и, пытаясь отыскать в сумочке номерок, подводила итоги своих хождений по врачам. И так: три поликлиники, три окулиста, два рецепта на новые очки (причём, одни - «с плюсом», другие – «с минусом»), и всё те же слёзы. Окулист из платной клиники «Зрение» оказался самым весёлым и честным. Он сказал: «Мы, конечно, можем полечить Вас от чего-нибудь: каналы промыть, покапать противовоспалительное, примочки, отмочки. Но, на самом деле, почему это происходит – не известно. К нам иногда обращаются такие вот плачущие пациенты. Может это карма у вас такая, оплакивать судьбы мира. Или это, скажем, слёзы счастья. Вот вы счастливы?»
- Бесконечно!
- Не расстраивайтесь так, - ко мне подсела женщина лет пятидесяти, - вы ведь ещё молодая, а сейчас много лекарств разных. Подлечитесь. Там, глядишь, что-нибудь придумают. Наука не стоит на месте. А у нас в стране так много талантливых учёных. Вот и мне муж говорит: подожди, не может быть, чтобы ничего не придумали. Мы живём в век нанотехнологий. Космос покорили,
спутники запускаем, и рак победим. Надо только подождать.
Наверное, через линзы она не видела моего удивлённого взгляда, и поэтому продолжала:
- Мне правую грудь удалили три года назад, а теперь вот, вторая… Но муж меня поддерживает. Главное, чтобы близкие поддерживали и понимали. У вас есть родственники, друзья?
Я кивнула головой, и только тут боковым зрением заметила на двери кабинета напротив табличку «Онколог».
- Да, у меня есть родственники, друзья.
- Ну, вот и слава Богу, - сказала женщина, - всё будет хорошо, вы ведь ещё совсем молодая.
- Спасибо! - я обняла её, - спасибо вам! Удачи! – и побежала в гардероб за пальто.
На улице слёзы потекли сильнее, обильнее. С крыш капало, с моего подбородка тоже. Весна!
- У Вас что-то случилось? – участливо спросил кондуктор, протягивал мне билет.
- Я улыбнулась. Нет, ничего.
- Но Вы же плачете, - усомнился молодой человек.
- Это слёзы счастья!
- Точно?
- Точно!
- Первый раз вижу, чтобы от счастья плакали, - он прошёл через весь салон, обилечивая пассажиров, а потом, вернувшись, снова заглянул мне в глаза, – Вы, правда, счастливы?
- Бесконечно!