- Опаздывает уже на десять минут, - проворчала Джули Кларк, с нетерпением уставившись на пустые железнодорожные пути.
Отец отпустил руль и взял ее за руку. Джули виновато улыбнулась:
- Извини, отец. Только не думай, что я не хочу что бы Кейт приезжала. Я правда жду ее. Я думаю, просто замечательно, что она будет на празднике. Наверное, просто ужасно ходить с тростью, когда нога вставлена в какой-то жуткий аппарат.
Миссис Кларк одобрительно кивнула:
- Кейт понадобится особая поддержка и любовь всей ее семьи и друзей пока она не поправится.
- Я понимаю, - ответила Джули, только….
- Только времени драгоценного времени остается все меньше и меньше, а на ранчо еще так много работы - ответил отец, он как всегда все прекрасно понимал, - а тебе еще так много нужно подготовить, что бы серебряное седло светилось не хуже, чем сам золотой Топаз.
Именно так все и было. По крайней мере, это была часть правды. Каждая минута этих трех дней, оставшихся до парада, нужна была Джули на то, что бы чистить красавца Топаза и натереть до блеска серебряные украшения седла так, чтобы среди всех пяти сотен лошадей, участвующих в параде не было ни одной, блестящей ярче, чем молодой паломино. А она тут сидит в городе, за двадцать миль от своего любимого ранчо Санта Валей.
Мама и отец это знали. Но вот то, что их сосед Боб Ховланд сказал ей вчера, то что им не известно.
Самым обычным тоном вчера на почти он предложил ей:
- Джули, а давай вместе готовить к параду амуницию и лошадей.
Конечно, может от ничего такого и не имел в виду. Есть в нем это: начинает, а до конца не доводит. Он и прошлым летом, до того как в колледж уехал так себя вел. И теперь вот снова. Джили много раз ловила на себе нерешительный взгляд его голубых глаз. Как будто он и в правду собирался сделать все как говорил, а потом что-то ему мешало. Но не могло же это быть безразличие?
Может быть, это с ней что-то не так? Почему эти свидания всегда выходят такими неловкими? Может быть мама права: и в шестнадцать лет уже нужно одеваться и вести себя как взрослая девушка, а не девченка-сорванец? Иногда она над этим серьезно задумывалась. Она, конечно, «пацанка». Лошади нравятся ей больше чем люди. На конюшне ей нравится больше, чем дома. Пышные юбки никогда не смогут ей заменить потертые джинсы, а разговоры про лошадей, всегда будут интереснее пустой болтовни старшеклассниц. Ну и что с того! Да, она такая! И другой не будет! А если бы и была, это бы была совсем не она. К чему обманывать! Она была самой собой объезжая территорию с отцом, тренируя Топаза и арканя бычков на выставках скота.
А теперь предположим, что Боб действительно собирается вместе чистить седла, как и предложил. Это же будет их самое первое свидание! Ну и пусть, это совсем не то, что пойти вместе потанцевать, все равно это может закончится тем, что они поедут на параде рядом: бок о бок, он на своей белоснежной Чиките, а она на красавце Топазе. А с девятилетней Кейт будет уже совсем не так как могло бы быть наедине. Не будь эгоистичной свиньей, одернула она себя, и в этот мига со стороны железнодорожный путей раздался гудок паровоза.
Когда поезд остановился, Джули первая разглядела, как носильщик и проводник помогают спуститься на перрон маленькой бледной девочке. Джули закричала отцу, и он заботливо подхватил Кейт сильными руками. Не успел он поставить ее на землю, как Миссис Кларк уже бросилась обнимать ее:
- Кейт, милая, добро пожаловать. Как мы рады видеть тебя!
Джули неловко протянула свою загорелую руку, но Кейт прижавшись к ней, чтобы не упасть, вытянула свои тоненькие ручки и подняла личико, ожидая поцелуя, чем совсем уже смутила Джули. В машине маленькая кузина, совсем не замечая неловкости Джули, нежно прижалась к ее плечу. Джули, которая была лучшим работником на отцовском рачно, к проявлению эмоций была настроена так же враждебно, как и любой другой ковбой.
- Здесь начинается парад, - Джули указала на огромную трибуну, поднимающуюся у самого края воды. Папа заказал для мамы и тебя самые лучшие места.
- Для меня? – повторила Кейт. – а тебя там не будет разве?
- Меня? Конечно нет! Я буду ехать в колонне паломино Санта Инес. Я успела объездить нового жеребчика Топаза как раз вовремя. А отец поедет на своем чемпионе кворетхорсе по имени Ред Тони.
Кате была вся внимание:
- У меня был пони, до того как я заболела. Я участвовала на нем в параде. В жизни не может быть ничего лучше!
Пока Джили безуспешно старалась найти ответ, что бы прервать неловкое молчание, отец показал на горный хребет, отделявший город, от долины и ранчо, расположенных на ней.
К тому времени, когда они проехали Сан Маркоз и пробрались к большому дому, через дороги, окруженные дубами, ужин уже был на столе. После поездки Кейт выглядела еще бледнее и тоньше, чем когда мистер Кларк снял ее с поезда и миссис Кларк предложила отправляться спать.
- Но я хочу сначала увидеть Топаза, - взмолилась Кейт.
- Хорошо, я подъеду к твоему окну, если хочешь, - предложила Джули.
Кейт прямо уставилась на нее своими огромными, темными, полными мольбы глазами:
- Пожалуйста!
Топаз скакал через загон в лучах заходящего солнца словно горящий язык пламени. Он радостно заржал, отвечая на зов Джули. Мягкие ноздри коня ткнулись ей в шею, пока она одевала на него уздечку. На минуту она коснулась его щекой, а потом ловко вскочила на спину жеребчика и поскакала прямо к дому, остановившись прямо под окном Кейт.
- Ой, Джули, - ахнула Кейт и высунулась из окна, что бы погладить золотую голову: - Какой же он красивый!
Джули плохо удавалось оставаться спокойной и собранной, демонстрируя как Топаз переходи с аллюра на аллюр, идет ездой на право и на лево, выполняет осаживание и восьмерки, она стыдилась, даже чувствовала себя виноватой в том, что она такая сильная и счастливая. Джули совсем не знала, что сказать и вздохнула с облегчением, только когда мама позвала Кейт спать. Теперь Джули была свободна!
Вечером миссис Кларк сказала:
- Джули, Кейт поразительно привязана к тебе. Ты бы не нашла более преданного поклонника даже если бы была звездой экрана. Не груби ей, если она будет выражать свои чувства.
- Конечно нет. – ответила Джули.
Но придя в свою комнату, она уже не была уверена в том, что вынесет это испытание с легкостью и изяществом.
«Никакая я не звезда! - сказала она самой себе, скидывая потертые джинсы, - и поклонники мне не нужны».
За завтраком Кейт спросила:
- Джули, ты будешь ездить на Топазе все утро?
- Ну сначала мне надо начистить его парадное седло. Оно серебряное.
- Серебряное! – глаза Кейт так и засветились. – Я люблю чистить серебро. Я всегда помогаю маме. Можно я тебе помогу?
- Спасибо, но не думаю, что тебе у конюшни будет удобно. Ты же… - увидев разочарование на лице Кейт, Джули быстро поправилась. – Я могу принести седло и уздечку к переднему крыльцу, и мы положим их на стол.
- Расскажи мне о параде еще что-нибудь, - не унималась Кейт, полируя серебро на уздечке Топаза: - А лошадей правда будет пятьсот? А музыка будет? И платформы, да?
Джули как раз описывала эти платформы, когда раздался стук копыт, и обе девочки увидели Боба Ховланда.
- Всем привет! – сказал он, аккуратно натягивая поводья, так что бы кобыла красиво остановилась, и спешился.
- Привет, - ответила Джули, предательский румянец так и залил ее щеки. Она представила Боба Кейт, и обрадованная девочка протянула ему руку, словно взрослая леди.
- Мама передала для вас нектарин, - продолжал он. – Чистите? Как успехи? – спросил он, прикоснувшись к блестящему серебру на рожке седла.
- Нормально, - пробормотала Джули и украдкой взглянула на спину Чикиты, что бы сравнить, но на ней было обычное рабочее седло.
- Джули, - позвала из кухни миссис Кларк, - в холодильнике есть лимонад.
- Большое спасибо, - ответил Боб, но не нужно вернуться как можно скорее. Нам еще нужно найти пару человек, которые согласились бы управлять старыми повозками.
Все, кто умеет управляться с лошадьми, предпочитают ехать верхом. До встречи, Джули. До свидания, Кейт. Ты просто здорово полируешь серебро.
Кейт даже порозовела от такого комплимента. Проводив сияющим взглядом Боба, ловко вскочившего в седло и скрывшегося за дубами, она мечтательно спросила:
- Разве он не самый симпатичный парень, на свете?
- Ну я даже не знаю, - ответила Джули, пожав плечами и низко наклонила голову, что бы скрыть, краску смущения, густо залившую ее лицо.
- А он на парад поедет?
- Боб? Конечно. Он практически организатор. Его отец председатель комитета по организации праздника. А еще они предоставляют городу свою коллекцию старых карет и повозок.
Только, когда Кейт склонила голову над работой, Джули наконец осмелилась с сожалением посмотреть в ту сторону откуда еще доносился удаляющийся стук копыт. Он остался бы помочь ей чистить седло, если бы она была одна на конюшне, а не здесь?
- Боб будет руководить парадом?
- Джули утвердительно кивнула.
- А где он поедет?
- В колене паломино Санта Инез Веллей.
- Рядом с тобой?
- Откуда я знаю? – Джули так старалась говорить непринужденно, что получилось почти грубо. Неужели Кейт не может говорить о чем-нибудь другом?
- А в прошлом году ты участвовала в параде? – спросила девочка
- В прошлом году, и в позапрошлом. Каждый год. Я не пропустила ни одного.
- Как же тебе повезло, Джули! Расскажи еще что-нибудь!
Джули все рассказывала и рассказывала о параде, пока полуденное солнце не поднялось высоко над их головами, но мысли ее неслись вслед за Бобом Ховлендом, скрывшимся за дубами и кленами.
- А сегодня утром мы будем полировать седло? – с надеждой спросила Кейт за завтраком.
Джули отрицательно покачала головой:
- Вчера вечером Топаз потерял подкову. Мне придется ехать к ковалю в Солванг, что бы его подковали. Увидев грусть разочарования на лице Кейт, Джули быстро отвернулась.
- Я займусь им только в полдень, мисс Джули, - ответил Хелмер Хансен, кузнец из маленького датского городка Солванг.
- Мне подходит! – улыбнулась Джули. За углом как раз была булочная миссис Джонсон, славившаяся выпечкой до самого Голивуда.
Пообедав вкуснейшим тортом с кремом и печеными рулетами, что было против правил любой здоровой диеты. Джули выбрала самых лучших, самых вкусных датских сладостей для Кейт.
По дороге домой она все думала о своей маленькой кузине. Ее бледное личико затмевало все радостные образы предстоящего праздника. Джули попыталась представить, что ей пришлось бы смотреть на парад, вместо того, что бы принять в нем участие, она содрогнулась от самой мыли об этом.
Джули приближаясь к дому коротким галопом, Джули все думала о том, как ей хочется поделиться с Кейт не только сладостями. Если бы только она могла поделиться с кузиной.
Родительского грузовичка не было на него обычном месте: в тени под деревом. Джули вдруг вспомнила, что родители уехали в Санта Барбару, на обед для членов комитета организации праздника. Задержавшись в Солванге Джулия оставила Кейт обедать совсем одну! Ужас.
- Кейт, привет! - позвала она, выпрыгивая из седла.
Но ответа не было. Привязав Топаза, она взбежала на крыльцо, перепрыгивая через две ступеньки. В гостиной и в библиотеке было пусто. В кухне старушка Адельфа
- Мисс Кейт поехала в Санта Барбару с мамой и отцом? – спросила Джули.
Адельфа покачала головой:
- Бедная малышка. Санта Мария, как же грустно так болеть. Она в своей комнате – плачет.
- Плачет? – повторила шокированная Джули, - она наверно по дому скучает. Ты не могла…
- Она заперлась, - отрезала Адельфа.
Не желая слушать, что еще скажет Адельфа, Джули поспешила к комнате Кейт. Остановившись у двери, она прислушалась. Старушка Адельфа не ошиблась. Из комнаты доносились звуки рыданий, хотя и очень тихие. Джули нахмурилась. Как бы сделать как, что бы Кейт не догадалась, что она все слышала и знает, что она плакала?
- Эй, Кейт! – весело позвала она. У меня для тебя сюрприз. Только Топаза расседлаю. Жди меня на крыльце.
Через пять минут Кейт уже ждала на крыльце. Сделав вид, что она совсем не заметила заплаканных глаз, Джули вручила ей сладости из Солванга. Кейт без особой радости развязала жгут, которым была перевязана коробочка и заглянула внутрь.
- Спасибо, Джули. Большое спасибо тебе, – грустно сказала она.
- Что ж, - сказала Джули, неловко, ее смутило, что Кейт не обрадовалась подарку, - смотри не ешь все сразу, а то пропустишь праздник.
При слове «фиеста» подбородок Кейт задрожал, и Джули поспешила отвернуться, но она все равно заметила, как по щекам кузины текли слезы. Она обняла Кейт. Это оказалось совсем легко. Куда труднее было найти слова.
- Давай Кейт, поплачь хорошенько. На твоем месте я бы тоже скучала по дому.
- Я не скучаю, - пробормотала Кейт. Она совсем расклеилась, когда Джули ее обняла.
- А что тогда? Скажи мне. – Джули осторожно погладила щеку Кейт, залитую слезами. До этого она гладила только собак и лошадей:
- В чем дело, Кейт? Расскажи мне.
- Это из-за… это все из-за фиесты! Из-за этого прекрасного праздника.
- Ну, моя хорошая, ты же все увидишь! Отец купил для вас с мамой самые лучшие места на все трибуне!
- Я не хочу смотреть, Кейт, - я хочу участвовать! Как ты!
«Ну, конечно, по-другому и быть не могло, - сказала себе Джули, - и почему я не догадалась. Я бы и сама так себя чувствовала. Но что с этим делать?»
Просигналила машина, по дороге, обсаженной дубами пробирался грузовичок.
Высвободившись из объятий Джули, Кейт стала умолят ее не говорить родителям о том, что она плакала:
- Пообещай, что не скажешь им, что я хочу участвовать! – просила маленькая кузина.
- Хорошо, Кейт, я обещаю, только…
Кейт не дослушала, что Джули хотела сказать. К тому времени, как подъехали родители она уже ушла с крыльца, словно ее тут и не было.
Слушая с отсутствующим видом рассказы родителей о званном обеде, Джули только и думала о том, что дала очень глупое и пустое обещание. И вдруг, Джули услышала, что мама говорит о чем-то важном.
- Ховландсы так и не нашли, кто поедет на них любимой повозке. Все хотят ехать верхом. А где Кейт? - миссис Кларк вдруг насторожилась, - Адельфа вас обеих хорошо накормила?
- Я… - Джули замялась с ответом, - я думаю, Кейт пошла вздремнуть. Мам, мне нужно Топаза поить. Я сейчас вернусь.
Остаться одной и подумать было даже важнее чем поить Топаза. Непрошенная идея, проскользнув в голову Джули, укоренялась в ней сильнее и сильнее. Управлять повозкой она умела. И Топаза обучила работать и под седлом и в упряжи.
В аммуничнике ей попалось на глаза блестящее серебром седло. Она представила как они с Топазом горда шагают по Стейт Стрит рядом с кобылкой по имени Чикита. А потом представила другую картину: старинную повозку украшенную цветами от оглобель до самых колес; рядом с кучером сидит счастливый ребенок, и ее обычно такие бледные щечки пылают нежно-розовым румянцем, словно розы. Эти два образа мелькали в уме Джули, сменяя друг друга, словно цветные слайды.
Минут пятнадцать спустя, она пришла к родителям, словно поджидавшим ее на крыльце.
- Так, что у тебя на уме, сестренка? - спросил отец.
- Я… я тут подумала: может быть Кейт захочет участвовать в параде вместо того, что бы просто на него смотреть? И поэтому я подумала, что может быть… Ну, вы же знаете, я уже в стольких парадах участвовала. А будет их еще больше. Я подумала, может быть, если я запрягу Топаза в повозку Ховлендов, Кейт сможет поехать со мной? Думаете Ховленды согласятся?
- Согласятся? Да они будут просто в восторге! – воскликнул отец, - Да, Джули! Кейт с ума сойдет от радости!
- Это прекрасная, очень благородная мысль, Джули, - добавила мама.
Услышав такое искреннее одобрение родителей, Джули почувствовала себя обманщицей. Если бы только она могла признаться им, что только слезы Кейт заставили ее на это все согласится, ей бы, наверное, стало легче. Но она пообещала молчать.
- Договоритесь с Ховлендсами? – смущенно пробормотала она.
- С удовольствием, - ответил отец.
- Теперь нужно подумать тебе костюм, - добавила мама.
- Костюм! – повторила Джули с жутким отвращением. Ехать на повозке и так было отвратительно, а тут еще придется одеваться в нарядные тряпки и испанские кружева.
- Ладно, - жалобно проворчала она, - это все и носить-то противно, а шить и того хуже.
- Не волнуйся, дорогая, - ответила мама, обрадованная возможностью, вытащить дочь из ее любимых потертых джинсов хотя бы на один день, - ты ни к иголке ни к нитке не прикоснешься.
- Испанские ….. Эх! – ворчала Джули, направляясь в комнату Кейт с предложением значительно лучшим, чем Датские сладости.
- Ой! Джули! Джули! – закричала Кейт услышав такую новость, - Рядом с тобой! На параде! Это просто потрясающе! Но разве ты не хотела ехать на Топазе верхом?
Джули сказала заготовленную речь о том, что парадов в ее жизни было и будет еще много, и получилось так убедительно, то глаза Кейт засияли от счастья.
«Это благодаря мне так светятся ее глаза», - подумала Джули и даже удивилась как вдруг почувствовала себя совершено счастливой.
Это новое чувство радости то приходило к Джули совсем неожиданно, то исчезало совсем, словно солнце, скрывающееся за набежавшими облаками. Утром следующего дня, когда коней отправляли в Санта Барбару, отцовского Ред Тони погрузили подседланным в коневоз, а ее Топаза загрузили без седла, Джули почувствовала, как она несчастна.
А на следующее утро, в день праздника, когда мама закончила костюм, Джули посмотрела в зеркало.
- Разражена как мартышка, - пробурчала она себе под нос.
Но когда Кейт воскликнула: «Ой, Джули! Я в жизни не видела никого красивее тебя!» Джули промолчала, позволив маленькой девочке подумать, что комплимент ее порадовал. В конце-концов, это же был день Кейт. Пусть каждая минута запомнится ей яркой и радостной.
Улицы и тротуары Санта Барбары были заполнены приезжими. У входя во временную конюшню и устроенный рядом с нею загон, которые семья Джули делила с Ховландами, они увидели миссис Ховландс, наблюдавшую за отправкой почтовой кареты с золотоискателями времен золотой лихорадки.
- Джули, - окликнула ее миссис Ховландс, - твоя повозка здесь!
- Как ты хорошо выглядишь! Пусть кто-нибудь из парней запряжет Топаза, вместо тебя. Вдруг испачкаешь такое чудесное платье!
- Да ничего с ним не случится, - запротестовала было Джули.
- Джули, нет, - остановила ее мама, - миссис Ховландс права.
«С этими обезьяньими нарядами одни проблемы,» - подумала Джули. Все еще полная негодования она наблюдала за тем как один из работников Ховлендсов запрягал Топаза в повозку, оглобли которой были ярко украшены красными розами.
- Джули, ты только посмотри как здорово! Как весело и как здорово! – нараспев повторяла девочка, пока Топаз прекрасной рысью вез их к пляжу.
Но всадники, гордо скакавшие и перед их повозкой и за ними, затмевали Джули своею гордой красотой. Кейт и Джули смогли рассмотреть другие экипажи только когда заняли свое место на пляже. Здесь были платформы, телеги, упряжки мулов и волов.
Неожиданно стук копыт и вой полицейских сирен, заглушила барабанная дробь и трубы оркестра. Все заняли свои места, и колонны одна за другой под аплодисменты прошли перед главной трибуной. Сначала на своих осликах прошли бородатые золотоискатели с кирками и лопатами. За ними колонна паломино Санта Инез. Солнце так и играло на вычищенных боках коней и блестящих седлах. За ними ехали украшенные экипажи.
Джули тронула кончиком хлыста шею Топаза и он грациозно двинулся вперед, вливаясь в процессию.
Весь длинный путь до главной трибуны Джули как могла пыталась успокоить взволнованного жеребчика. А потом кто-то крикнул: «Браво!», и бросил розу, которая упала прямо на круп Топаза. Он поднялся на дыбы, заглушая аплодисменты своим испуганным ржанием.
- Тише, мальчик. Спокойно, Топаз. – скомандовала Джули. Она сидела прямо, не теряя самообладания, но сердце готово было выскочить из груди.
Она была слишком занята управлением лошадью, что бы заботится о том кому аплодировала трибуна: колонне паломино перед ней, колонне украшенных экипажей или тому, как мастерски она правит своей повозкой. Едва она успела справится с конем, который все еще дрожал, но по крайней мере стоял на земле всеми четырьмя ногами, и ослабить поводья, сквозь решетчатый борт повозки упала тень всадника.
- Хорошая работа, Джули! – Боб Ховланд, превратившийся в молодого испанского дона, да еще и с гитарой за спиной подъехал к ней на своей гарцующей кобыле.
«Значит он, все-таки, не едет с колонной Санта Инез», - подумала Джули, - «зачем от тут скачет туда и сюда вдоль колонн, словно пастушья собака, которая следит, что бы мы все не разбежались?»
Топаз теперь вел себя спокойно, словно ему нравилось везти двух испанских красавиц в повозке украшенной красными розами, и Джули позволила себе отвлечься и посмотреть сначала на Кейти, что бы удостовериться, что она не испугалась, а потом ответить на приветливую улыбку Боба. Случилось это из-за глупого костюма, или из-за того, что нужно было соответствовать образу, которым так восхищалась ее маленькая кузина. Но Джули вдруг почувствовала, как легко она улыбнулась в ответ Бобу. Слово она всегда вела себя естественно и непринужденно при виде него.
- Сеньорита, начал Боб, входя в образ галантного испанского кавалера, он почтительно махнул украшенной кистями шляпой, - красные розы, которыми я украсил для вас повозку, заливаются краской зависти при виде вашей красоты.
Джули услышала ровные и спокойные звуки собственного голоса:
- Благодарю вас, синьор.
«Теперь он, наверно, уедет вперед, к колонне паломино и будет расточать там свои цветистые испанские комплименты.
Но к удивлению Джули, Боб словно горячил кобылку, проверяя ее желание двинуться вперед. Он подъехал совсем близко к повозке и их глаза встретились. Без следа неловкости и замешательства он тихо, так что бы слышала только она, сказал: «Я так долго ждал, когда девочка-сорванец вырастет. Ты красивая, Джули.»
Где-то далеко впереди остановились паломино Санта Инез. Отшлифованные до блеска седла отражали солнечный свет, а сами лошади блестели как золотые самородки. Гордые всадники позировали перед сотнями объективов.