Пока вдоль Африканского берега двигались на север, вперёдсмотрящим добровольно вызывался наш чернокожий член экипажа, с моей лёгкой руки прозванный сыном лейтенанта Шмидта. И действительно, он не проглядел спрятанный за островками малоприметный вход в бухту, где как бы в рыбацкой лачуге жила его семья - чернокожие мать и дед, белый отчим-барон, и уже пара братьев-мулатов. В нескольких соседних домиках жили ещё несколько белых, так же успевших обзавестись цветными семействами и нашедших в том своё счастье.
Для укрепления которого и завезли мы ещё провианта, хотя это были скорее приправы и разносолы, не имевшие цели спасать местное население от голода. Оно неплохо адаптировалось и прекрасно обходилось самообеспечением. Мясо, рыба, крабы, овощи и фрукты с собственного огорода не переводились на столах. Впрочем и нами привезённая мука и специи лишними не оказалась - и лепёшки потреблялись с удовольствием, и мясо поперчённое.
Особенно слонятина, что заготовили мы за неделю до того. Удачно поохотившись у небольшой бухточки, куда зашли пополниться водой. Разумеется, ноги и хобот элефанта запекли тогда сразу же в костре прямо на берегу. После поднадоевших морепродуктов экипаж вмиг умял эту вкуснятину за милую душу. Но и остальная туша оказалась вскоре разделана и законсервирована. Ею и угощали мы нынче "элиту" посёлка. Довольно значительный штат "прибившейся обслуги", прекрасно обходился без импортных продуктов, более того, очень радовался и так регулярному питанию и уверенности в завтрашнем дне.
Всего-то требовалось им для счастья просто привычно ходить по округе, но при этом смотреть внимательно под ноги. А как что блеснёт - класть в мешочек на шее. На обмен помимо вкусной рыбы, сетями извлекаемой всегда с избытком, получалось тем самым заработать у доброго барона ещё одну уже готовую бусину, или какой другой очень ценный предмет. Такой контакт наладить с приблудным населением помог фон Штилю его чернокожий "тесть"-шаман, доведя статус борона до уровня вождя "сборного" племени. Причём "правильного" - думающего о людях, а не только принуждавшего кормить самого себя со свитой.
Им по сути введена была своеобразная форма управления, сочетающая в себе бауэрщину с умелой пропагандой тестем "светлого будущего всего человечества". Мне она напомнила некогда описанный батей, но самим не виданный советский социализм. Впрочем, раз всем это нравилось, так вперёд - к победе коммунизма. Следовало однако подумать в будущем о "Формуле правления" для Заморских территорий. Принятые в 1617 году в Курляндии ландтагом уложения здесь не годились.
Отто передал мне весьма увесистый сплющенный трёхведерный бочонок-анкерок с алмазами. По уговору, десятая часть от реализованного мною содержимого возвращалась барону, а он уже из неё жаловал всех своих помощников "по делам и талантам". Суммы выходили огромные и из белых почему то пожелал покинуть такое хлебное место только один испанец. Расчёт с которым следовало произвести мне как только смогу конвертировать минералы в звонкую монету.
Ещё из своей доли фон Штиль открывал неограниченный кредит для плававшего со мной его приёмного чернокожего сына. Средства теперь позволяли тому хоть собственный корабль покупать. Но он прикипев в нашему графику Вацлаву Холлеру, и немалые таланты в рисовании проявив, пожелал обзавестись типографским прессом Гутенберга для печатанья гравюр, а я пообещал в том ему помочь всячески.
Пока же следовало курицу, которая несёт даже не золотые, а алмазные яйца всячески предохранить и начали этот процесс мы немедленно - заложив и тут форт, в честь барона наречённый "Штиль". А прусским фехтмейстером, оказавшимся сведущим и в фортификации, спроектированным в виде шестиугольной звезды. Со временем негры нароют валы и даже исполняя гражданский долг на их защиту при нужде встанут "За Родину, за Штиля!" - ОНИ ВЕДЬ НЕ РАБЫ!
Но пушки для укреплений мы немедленно отдали с фрегата все шесть - по одной на бастион, решив сами обойтись только ружьями и саблями. Рисковать заставляла нужда - ведь нам паруса и убежать от неприятеля позволяли, а остающихся в случае неудачи ждала только смерть в пустыне. Хотя в освоенном месте климат был круглый год восхитительный - бриз с океана не давал жаре бесноваться и даже насекомых выдувал.
Помимо того, выгребли для остающихся судовые трюмы подчистую, ведь даже кусок рванного паруса тут превращался если не в палатку, то в одежду, а бесхозный гвоздь - в рыболовный крючок. В скором же будущем, в этом отдельно взятом регионе действительно коммунизм возможно получалось бы построить, заслуженно переведя его на спецснабжение. Даже без рассовых различий!
Переход до Гамбии являлся не спокойным, отсутствие вооружения на борту родственно было ощущению наготы. К счастью, покуситься на нас в этих пустынных водах желающих не нашлось. Но вот дальше на север прибрежный регион контролировали берберские пираты, из коих кстати и наш капутан нынешний вышел. До сего момента его лихость шла только на пользу - не всякому парусная кругосветка по нутру, но вот тот сдвиг, что продемонстрировал муслим когда алмаз узрел, очень настораживал.
Вскоре после того, как мы от вновь заложенного форта отошли, произошел ещё более страшный инцидент. Испанец, что присоединился к плаванью, не пожелал справлять нужду как все - со свисавшей за борт доски, а взяв ведро пожелал уединиться. Только сделать это на паруснике сложно, тем более если в обязанности капутана входит наблюдать за всем и всеми. Вот ответственный товарищ и сошёл с мостика, чтобы исподтишка понаблюдать как за канатной бухтой в ведёрко пассажир тужится. А закончив, принялся последний в сотворённом своём продукте рукой копаться.
Бербер тут же выскочил, на ходу выдёргивая из ножен положенную ему по статусу саблю, а испанец, его узрев, что то сунул себе в рот. Лучше бы не делал такого, ибо отсёк бы тогда ему мусульманин только вымазанную фекалиями руку, а так по палубе покатилась отрубленная голова. Из открытого рта которой вместе с вытекшим говном и кровью вывалился и алмаз размером с перепелиное яйцо. А убийца, от этого совсем взбеленившийся рубанул уже по неповинному матросу что оказался рядом, к счастью не опасно. Остановила помешанного только выпущенная мной пуля.
Брат Симеон в плаванье с христианами душеспасительные беседы вёл и напряжение тем самым с людей умудрялся снимать. Но наш капутан являлся мусульманином, и оставалось только надеяться, что такой же эффект даёт регулярно проделываемый им намаз. Увы, очевидно стало, что от тщательно скрываемого психического заболевания эти ритуалы не излечивают. Приступ спровоцировал фетиш, по структуре кристаллической решетки родственный карандашному грифелю.
Убитого мною хворого на голову иноверца было и жалко, и боязно оказалось в открытом море очутиться без капутана. А вот убитого им скрысятничевшего испанца даже отпевать не хотелось - ведь законная его доля добычи многократно превосходила сворованный кристалл, хотя и тот цены был немалой.
Дальнейший путь пришлось возглавить мне на пару с португальским рулевым матросом, которого тут же принялся усиленно натаскивать в навигации. Да и каботажное плаванье вдоль африканского берега отклониться от маршрута возможности не давало. Так что устья великой реки мы не миновали. А там, к счастью готовился к возвращению домой английских военный корабль и (О! Счастье!), заканчивал загрузку древесиной тот самый флейт, что первый капитан фрегата увел полтора года назад в Курляндию от сюда. Это был уже его повторный рейс за оказавшейся весьма востребованной экзотической древесиной. Да и мы успели до общего отхода судов забить свой трюм сандалом, эбеном, да африканским тиком - камбалой.
Дорога нашего каравана до самого Лондона ничем особенным не выделилась, дошли благополучно, попутно и с управлением судна окончательно освоившись.
Далее http://www.proza.ru/2016/01/19/15