Серия: переработанные миры
Книга вторая.
Искушение тьмы.
От автора.
Хочу выразить огромную благодарность за помощь в написании этого произведения моему другу Болотину Игорю Сергеевичу, выступившим еще и моим консультантом по вселенной «forgotten realms» и «dungeons & dragons». Многие дни мы обсуждали некоторые повороты сюжета и концепцию книги. Порой в беседе рождались целые главы. Тут следует отметить, что все персонажи и перипетия событий основаны на реальных. Каждый герой это проекция существующего в нашем мире человека на вселенную «забытых королевств», причем проекция зеркальная, в характерах персонажей ничего не изменено. Парой читателю может показаться, что автор применяет литературный прием – гиперболу (Чрезмерность, избыток, преувеличение. Стилистическая фигура явного и намеренного преувеличения с целью усиления выразительности и подчеркивания сказанной мысли), ничего подобного, все основные сюжетные линии и действующие лица взяты из жизни без существенных изменений. Некоторые диалоги приведены мной как цитаты. Собственно, этот роман гротескная пародия на социальные язвы и нарывы нашего общество в текущей период времени. Выражаясь более политкоректно – это версия.
Обратите внимание на сноски, в них нередко можно заметить личное отношение автора к процессам, протекающим в современном обществе, а также история забытых королевств, тех, других, еще не переработанных автором.
Отдельно признателен ребятам, которые не перестают радовать меня все новыми и новыми экзерсисами, являясь просто кладезем для любого писателя. Коим, впрочем, себя не считаю, скорее публицистом. Хотя тут меня берет печаль, костлявой, скрюченной ревматизмом рукой, прямо за горло. Как единице социального общества мне горько, что я имел возможность написать это произведение. Меня ужасает, что все это происходит не в фантазийной стране, а в реальной жизни, оглянитесь вокруг, присмотритесь внимательнее к окружающим, к друзьям, к знакомым. Посмотрите на себя, быть может вы уже превратились во что-то ужасное. Может быть, вы уже не любящий сын, отец, мать, друг и так далее, а нечто иное, уже не имеющее к понятию человека и человечности никакого отношения. Может быть, вы стали чудовищем, потерявшим, от безнаказанности, стыд, не имеющим сострадания, чести. Может быть, вы стали демократом, общечеловеком и толерастом. Не пора ли поменяться к лучшему, не пора ли спросить у своей совести, что я делаю и зачем, а затем начать жизнь в согласи с собой, с окружающими, с Богом.
Губарев Д.В.
Улюлю нахуй, это что за такая за ***ня получается. Делаешь, делаешь людям добро, а они по голове норовят. Помогаешь людям, помогаешь, а они этого просто не ценят, им что по лбу, что в другие места, все едино. Им говоришь, что я гнид мастер, а они не слушаются, им говоришь, что я главный и за мной должны пионеры ходить, а они ничего не понимают. Я к ним можно сказать всей душой, а они даже стакан эля не нальют, я им и так и этак, все угодить пытаюсь, а они мне дулю в харю, нет, говорят на тебя портвейна. Как же так, я же все для людей, а они мне по рылу. Это я думаю в корне не правильно, вот если бы я был главой тайных фаэруна, я обязательно бы, чтобы все по справедливости, каждому по заслуге, все поделить. Я бы мельником был, работал бы на благо людей, помогал бы им, молол бы муку, а они мне за это десятину давали, я бы в долг им обязательно по копейке, а отдавали бы обязательно по две, так и работать не надо было бы. Какая красота, стоит мельница, мельница-вертельница, мелет себе мельница, а я такой полеживаю на сеновале и калачи с медом трескаю, а как же иначе, все по закону, все поделили, мне мое, тебе твое, у меня мельница, у тебя пшеница, я за разделение труда, я лежу, мельница крутится, ты в поле работаешь, все по честному. Вот еще можно мясорубку поставить и фарш там проворачивать, тоже дело. Главное чтобы дело было по душе, я лежу, ты стоишь, я чай пью, заходи и ты чай пей, я борщ ем, заходи и ты чай пей. Каждому чтобы, главное, по справедливости, а то некоторые ничего не делают, а шикуют на моей пролетарской шее, а я тут пашу, работаю не жирую, а хотелось бы!, Некоторым вот помогают, папы у некоторых полковники, а у некоторых мамы майоры, это что же это такое получается, не справедливо получается. Ведь есть же на свете справедливость, я ем - ты стоишь. Только вот завидовать не надо, завидовать не хорошо, каждому же по заслугам и не мной сие сказано, это великая вещь, тебе дается за грехи твоя, воздаяния такое есть, детей твоих до седьмого колена, грех это. Нельзя на меня роптать, я же властью наделен, а власть- то вся от бога, бог терпел и нам велел, щеку-то вторую обязательно подставлять надо, а то, как это так, по одной щеке получил бланш под одним глазом, а вторую не подставил, и симметрии нет и бланша нет. Дисгармония получается, нарушения всякие, как же это может быть, когда все по справедливости должно быть, все по совести. Совесть и справедливость, вот главные слагаемые наступившей дерьмократии. Положив руку на сердце, с большими круглыми глазами, честно-честно могу со всей ответственностью сказать: оно хотя, хоша, конечно, а ежели по правилам порасчесть, то оно и выйдет более - менее как и ежели, а что касаемо то и вообще. Вот ведь люди - то уж что делают.
Наследный принц всея Мензоберранзана, император объединенных земель Фаэруна
Каламбур Барда
Пролог
Невервинтер. Беззимний город. Он одновременно завораживает и пугает путника, которому посчастливилось попасть в эту часть Фаэруна. Маленькие лавочки, таверны, соседствуют тут со старинными скульптурами, произведениями древних зодчих. Красота и строгость города впечатляет. Дворцы и хибары, богатство и нищета, добро и зло, все живет тут бок о бок, порою грани между противоположностями настолько размыты, что становиться страшно за судьбу человечества.
Невервинтер насчитывает тридцати тысяч жителей. Также он известен как Город Умелых Рук и Жемчужина Севера. От него же происходит и фраза «клянусь часами Невервинтера», что говорит о точность городских часов. Путешественник-эрудит по имени Воло, равно как и многие другие, называет Невервинтер наиболее космополитическим и цивилизованным городом всего Фаэруна. Учитывая величину и густонаселенность континента, это действительно хорошая репутация.
Город был назван так из-за никогда не замерзающей реки Невервинтер, на которой и стоит, хотя расположен он на холодном севере. Происходит это по вине огненных элементалей, живущих под горой Хоутенау в Невервинтерском лесу. Жар, исходящий от реки, поддерживает постоянную тёплую температуру в окрестностях. Без элементалей река замерзнет, и, соответственно, источник воды города иссякнет. Невервинтером управляет Лорд Нашер Алагондар, стареющий приключенец-ветеран, преданный последователь бога Тира.
В дополнение к своему необычно тёплому климату, Невервинтер — очень красивый город. Особенно прекрасны его умело возведенные элегантные мосты: Дельфин, Крылатый Виверн и Спящий Дракон. Под ними воды Невервинтера образуют чудесные маленькие водопады. Замечательные сады Невервинтера обеспечивают тёплые зимы красками, а осенью приносят урожай свежих фруктов. Город также известен своими элегантными и стильными строениями. Многие из них знамениты сами по себе, например, Дом Знаний — многооконный храм Огмы. НеУМ – Невервинтерский университет магии, переименованный в последствии в УниГО – университет говномагии. Дополнительного упоминания стоят таверны, такие как знаменитая «Маска из Лунного Камня» и «Разрушенная башня».
Город занимает высокое положение в Альянсе Лордов. Лорд Нашер обеспечивает город должной защитой — как физически, так магически. Особенно угрожает Невервинтеру его воинственный сосед, город Лускан. Карты города, улицы которого образуют сложный лабиринт, недоступны обычным людям, это делается для того, чтобы затруднить работу лусканским шпионам.
Невервинтер делится на пять районов. В Притоне Нищих живут беднейшие жители города, а в районе Черное Озеро - напротив, аристократы, так называемая элита, со временем отбившаяся от рук и постоянно деградирующая. Доки - самый большой порт во всем Фаеруне, а на Полуострове находится тюрьма. В Центре Города сосредоточены административные и торговые здания.
Аутпосты цитаделью башен окружают город, защищая его от набегов диких племен и злобных тварей и великанов. Вот только последнее время управление городом, да и всеми десятью городами, перехватил в свои руки маг пяти стихий, единственный говномаг среди людей Дормидонт. Ужасный чародей изменил все лицо общества Невервинтера, введя новый мировой порядок дерьмократии и всеобщей капитализации. Дормидонт уничтожил совет Невервинтера, он поработил местное самоуправление всех десяти городов, а непокорных стер с лица забытых королевств. Оставив на метах марионеточное верное правительство.
Дормидонт тесно сотрудничал с дроу. Не так давно в подземье, в логове чудовищ, злобных дуэргар, мерзких иллитидов, вонючих кобольдов, произошла трагедия. На родине дроу, в Мензоберранзане был приведен в действие одновременно весь боезапас стратегического вооружения. Произошел мощнейший говновзрыв, уничтоживший все живое в городе дроу, и во всем подземье. Императрица всея Мензоберранзана Приана Первая отбивалась от несметной орды говноашашинов, и адских арлекинов, призванных из глубин Аббиса измененной леди Аластриэль и ее приспешником отвратительным демоном Шита'аром. Приана смогла спасти свой народ дроу используя порталы и переместив жителей подземья, а так же военную коалицию из объединенных сил дроу, свирфов, дворфов и, не весть откуда появившихся, на маленьких отважных адских пони, с сердечками на ногах возле копыт, смурфов. Толпы беженцев разместились недалеко от Невервинтера, часть потока иммигрантов принял Мефрилл Халл, часть Балдурсгейт по рекомендации самого Дормидонта. Лускан не внял просьбам нового правителя и наместник немедленно был отстранен от занимаемой должности. Причем жестоко и неестественно. В подземье случился коллапс. Миллионы тонн ужасной субстанции через сабринканал хлынули из Мензоберранзана на поверхность, уничтожая все живое, сероводород, метан воспламенялись и выжигали все на своем пути, после чего хлынуло невероятным потоком непотребство. Великая река Сабрин была безнадежно отравлена. Фонтан ужасного вещества бил из недр земли несколько дней, превратив живописнейшие места в безжизненное пространство, отравленное сероводородом и метаном. Кто же мог совершить такое, кто был в силах так нагадить в подземье, чтобы на поверхности завоняло. Это вопрос тревожил даже тайных магов фаэруна, которые не находили ответ. Кто же был этот паразит? (Гнида).
Забытые королевства жили своей жизнью, еще не понимая, что вирус дерьмократии вырвался на свободу. Даже тайные, которые отчасти сами спровоцировали появление этой заразы, до конца не представляли, что за ящик Пандоры они открыли. Скорее всего, эти недолюдки, враги всего живого на земле, хотели использовать дерьмократию как средство управление народными массами, чтобы свести быт большей части населения забытых королевств к скотскому существованию, чтобы построить пирамидальное общество рабов и господ. Чтобы хорошо жила только горстка существ у которых в руках сосредоточены все ресурсы и знания, а остальное население деградировавшее до состояния откровенных животных, прислуживало им, восторгаясь этими паразитами как богами. Дерьмократия должна была подменить понятия добра и зла, хорошего и плохого, на другую, чуждую людям обладающих совестью и честью философию: «бери от жизни все». Даже если у тебя стоит кто-то на пути, даже если друг. Идеалы ничем не ограниченной культуры потребления пришли на смену рациональному расходованию ресурсов. В погоне за выгодой, бессовестные банкиры уничтожали целые города. Жизнь человека, дроу, дворфа, да любого в Фаэруне перестала иметь хоть какую-то ценность. Тайные ввели в действие ужасный инструмент управления, такой как кредитно-финансовая система, которая должна была помочь им удержать власть в своих руках. Бессовестные банкиры печатали ничем не обеспеченные ассигнации, по сути просто разноцветные фантики, стоящие не дороже того клочка пергамента на котором были напечатаны. В социуме было неспокойно, информационная агрессия на население забытых королевств усиливалось с каждым часом, обнаглевшие закрытые клубы разносили эту заразу через агентурную сеть. Информационные бомбы вбрасывались не только в среду плебса, чумой дерьмократии, заразилась и так называемая элита, которая элитой после такого заболевания перестала являться. Семя вседозволенности благоприятно произрастало в умах молодежи, самой уязвимой для оружия геноцида. Культивировались идеалы потребительского общества, поощрялся порок. Женщины продававшие свое тело стали неотъемлемой частью всех людных мест. Однако самое ужасно было то, что теперь помимо женщин, можно было воспользоваться услугами мальчиков, женоподобных юношей и откровенных трансвеститов. Поощрялись любые формы сексуальных извращений. В части областей Фаэруна были не только разрешены однополые браки, но еще и было разрешено усыновлять однополым родителям детей. Общество строило себя основываясь на сексе. Секс продавали и детям, героини сказок, которые смотрели на девочек с обложек книжек, напоминали раскрашенных проституток, а по сути таковыми и являлись. Золотоволосые принцессы этих уже и не детских повествований, с явно-выраженным отсутствием интеллекта, были одеты как не достойные женщины легкого поведения, вели себя по-хамски, позволяли мужчинам так же вести себя по-хамски по отношению к себе, и самое страшное, что им это нравилось. Принцы, которых ждали эти принцессы в башнях, приобрели очертания прожигателей жизни. Женоподобные метро-сексуалы и откровенные гомосексуалисты, занятые исключительно самолюбованием – вот во что превратились идеалы мужского.
Ко всему прочему, паразитарная концепция мироустройства толкала членов толпо-элитарного общества, которое благополучно было построено в короткие сроки, в поисках удовольствия, на употребление наркотиков. Которые, превращали людей, некогда имеющих разум и интеллект, в биороботов и непотребную простую биомассу, а если говорить откровенную правду, то попросту в биоресурс, как планктон, серо-зеленую водоросль, разумное животное, способное говорить, но не способное мыслить. Обезличенная толпа, лишенная идеалов добра, справедливости, чести и совести, собственными силами конструировала программу на самоуничтожение. Лишенные покона, с обрубленными связями поколений, многие превращались в скот, в жестоких алчных, беспринципных ублюдков, в «Иванов» не помнящих родства, да, в откровенную мерзость. Думающие люди, не понимая, что они творят, в начале, поддержали перемены, все модернизации и инновации. Оболваненная спившаяся интеллигенция поняла слишком поздно, что ее обманули, и превратили в послушный безропотный инструмент, в проводник чужой воли. Мир катился по наклонной, мир катился в пропасть, Фаэрун ждал героя, который поможет ему преодолеть глобальный системный кризис, поможет изменить общество, деградировавшее до состояния одноклеточного существа, а может быть, герой, наоборот, подтолкнет мир к скорейшему падению и уничтожению, и созданию на руинах разрушенного нового города-сада. Ясно было одно, новый мировой порядок себя изживал, цепляясь за соломинку, тайные пытались отстоять для себя власть, не гнушаясь такими средствами управления как говномагия. Мировое правительство на определенном этапе решила часть своих проблем с помощью подземья, с помощью дроу, скинув на новой экономической волне в Мензоберранзан миллиарды ничем не обеспеченных ассигнаций. Тем самым только отдалив свой неизбежный конец, продлив агонию бессовестной потребительской системы. Герой же скоро должен был явиться миру, многочисленные пророчества говорили об этом. Простите за каламбур, но тайные затаились в ожидании новых свершений, начала новых процессов, не подвластных их воле, зависящих только от вектора цели иерархически высшего объемлющего управления. Зарождалась новая эпоха перемен.
Искушение тьмы
Я помню, я верю, я знаю, я жду!
Что может со мною случиться,
Я встал у реки и на волны гляжу,
Мне хочется влаги напиться,
Но там не вода, там мерзости ил,
Болота немая прохлада
И тонут там те,кто совесть забыл,
И те, кому грязи – услада.
Коснулся воды, на глаза пелена
А в сердце кольнуло иглою.
Гляжу я за кромку, а там тишина,
Ой, кончится это бедою.
Неизвестный поэт.
Глава 1
Чеб Раммер
Капитан стражи южного аутпоста Невервинтера Чеб Раммер – неистовый капитан, как его прозвали сослуживцы, весело колотил увесистым кулаком в железной перчатке военного доспеха по окровавленному лицу гоблина. Тупая тварь издавала хлюпающие звуки, что ни на секунду не ослабляло игривый задор неистового дворфа. Патруль южной башни, около тех недель подряд фиксировал необычную активность пещерных гоблинов, эти недоразвитые энималз, обнаглели настолько, что по докладам разведгрупп готовили силовую акцию против стражей Невервинтера. Это был нонсенс, гоблины хоть и злобные, кровожадные существа, но достаточно осторожны, чтобы им могла прийти в голову такая безумная идея. Скорее всего, в логове гоблинов происходили какие-то волнения, либо чья-то темная воля толкала их на верную погибель. Этот момент ни коем образом не волновал капитана дворцовой стражи, Чеб крушил и изничтожал, конечно, делал он это в манере свойственной только ему, он не просто избивал гоблинов, отнимая у них оружие, раздавая пинки и затрещины, он откровенно над ними глумился, ломая им челюсти и вдалбливая носы обратно в череп. Задору Раммера не было предела, сегодня у Чеба было замечательное настроение, сегодня он должен был сделать предложение своей даме сердца, он решился наконец-то связать свою судьбу узами Гименея. Конечно, если говорить по совести сделать он это рассчитывал еще несколько недель назад, однако, ему совершенно мешали гоблины, из-за их повышенной активности были введены усиленные патрули, дополнительные дежурства. Особо напрягало отсутствие выходных и масса сверхурочных часов, гоблины лезли небольшими группами, но особенно часто и не вовремя, то во время обеда, то во время сна, они как будто чуяли и осуществляли набег именно в такое неудобное время. Сидит, к примеру, капитан Раммер, отдыхает, сбрасывает из себя продукты жизнедеятельности, и тут бац – тревога. Несколько раз Чеб со спущенными портками выпадал от неожиданности из гальюна, прямо лицом в сопровождающую подобное заведение лужу или иную субстанцию, не менее зловонную и схожую по консистенции. Такие вот события отрицательно сказывались на его эмоциональном состоянии. Свободного времени было критично мало, но сегодня он договорился с лордом протектором, на его место пришлют замену, теперь наконец-то он сможет заняться личной жизнью, отыграет свадьбу и заживет счастливой супружеской жизнью с его любимой квадратноголовой дворфой Ды’Шаой.
Хрясь, очередной гоблин упал к ногам Чеба с раздробленной челюстью, сопли и слюни комками вязкого непотребства капали с увесистого кулака дворфа. противников больше не было. Неутомимый капитан весело вытер руку о чехол доспеха, белого с синем крестом посередине, и деловито высморкавшись в него же, пнул бесчувственного гоблина, который остатками зубов, как питбуль, вцепился дворфу в кирзовый ботинок, поцарапав кожу, а то, чего доброго, и прокусив. Чеб осмотрел сапог, так и есть, один их желтых, покрытых слизью зубов незадачливого гоблина впился ему в подошву и проколол ее прямо насквозь, хорошо, что зуб прошел не задев ногу, иначе бы столбняк, гангрена и страшная смерть. На зубах гоблинов все время скапливается множество бактерий, не просто болезнетворных, а убийственных, не говоря уже о специальной кишечной палочке, которая вызывает жопораздерающий дрищ. Заболеть подобным образом, либо отойти скоропостижно в мир иной, Раммер не имел ни малейшего желания, напротив, он собирался долго и счастливо жить со своей возлюбленной дворфой, быстроногой Ды'Шаой, в своем маленьком уютном домике на окраине Невервинтера, который за особый заслуги перед городом подарил ему лично лорд Нашер.
Невдалеке Чеб заметил прячущегося от него низкорослого и чрезвычайно уродливого гоблина, который, скрывшись за стволом поваленного дерева, нервно обкусывал кору, скорее всего, ожидая что, может быть его и не найдут, а может быть рассчитывал, что начальник стражи примет его за бобра. Раммер, не долго думая, направился прямиком к гоблину, совершенно не скрывая своих агрессивных намерений. Вначале гоблин решил, что он сам просто неправильно истолковал поведение приближающегося к нему воина, но озорной блеск в глазах Раммера свидетельствовал, что опасения не обманули его, Раммер его видит, недвусмысленно сжимает кулак в железной перчатке, окровавленной, и удивительно страшной. Вначале он думал перележать, вдруг его не заметят, но с каждым шагом Раммера гоблин все больше и больше осознавал свое безвыходное положение. Когда их разделяло не более пяти шагов, в намерениях капитана дворцовой стражи уже не стоило и сомневаться. Гоблин попытался скрыться бегством, но он и сам отчетливо понимал, что было уже поздно. Рука Раммера ухватила гоблина за шкирку и немедленно подняла вверх. Ойкнув от неожиданности, гоблин истошно заорал и, размахивая руками и ногами, абсолютно хаотично, словил в нос от Чеба. Сразу не поняв, что его бьют не сильно, а только чтобы привести в чувства, гоблин продолжил бесноваться, но, получив по рылу уже сильнее, успокоился и вопросительно уставился на Раммера.
- Ты знаешь, тварь, кто я? - вопросил Раммер.
- Ты неистовый Чеб, - констатировал гоблин. - Все гоблин знать Раммера, за голову Раммера Матриарх Ханиэль даст мне много золота... Чубук любит золото.
- А, тебя Чубук зовут! - улыбнулся Раммер, гоблина передернуло, подобная улыбка на лице капитана аутпоста не сулила ничего хорошего, кроме сломанной челюсти и систематических зверских побоев.
- Чубук не звать, чубук всегда сам идет есть! - сообщил гоблин.
- Вообще мне насрать, как вы там ходите жрать, срать или делать другие гнусности, значит это вас Матриарх Ханиэль послала?
- Это секрет! - сообщил гоблин.
- А я тебе сейчас переломаю все кости, паршивец ты этакий! - сообщил Чеб.
- Не надо кость, гоблин ломать нельзя, кость-гоблин - голова! - сообщил Чубук.
- Мне некогда тратить время на долгие познавательные беседы кость-голова, что ты несешь!! - сообщил Чеб. - Я тебе сейчас просто оторву яйца!
- Яйца, гоблин, надо!
- Вот если будешь говорить много, значит не надо совершенно! - сообщил Чеб.
- Что ты хотеть от Чубук? - взмолился гоблин.
- Короче слушай меня, я тебя сейчас опущу...- тоесть, нет, отпущу! - сообщил Раммер. – Ты, паскуда, вернешься к своему вонючему матриарху и передашь этой зловонной твари, что если она не прекратит на месяц присылать вас сюда на верную смерть, я найду ее и повешу на воротах заставы. Понял?
- Мы сам тебя повесить! - сообщил гоблин.
- Вот, ну ничерта никто не понимает добра...- вырвалось у Чеба, для прояснения ситуации и для лучшего усвоения сказанного гоблину, Раммер сильно саданул этому ужасно отвратительному существу в челюсть, та звонко хрустнула, и фейерверк зубов, крови и слюней с соплями, теплой волной обдал Раммера.
- Вот теперь ты запомнишь! - сообщил тот и на пинках проводил гоблина до леса. Злобная тварь подвывая, прикрывая сломанную челюсть обеими покалеченными руками, скрылась между деревьев.
Чеб проследил, за удаляющимся гоблином, он, конечно, не надеялся, что его послание вразумит матриарха Аниэль.
- Твоюмать! - выругался Чеб, - Что за странное имя для гоблина - Ханиэль, вроде эльфийки что ли?
Сбросив с руки ошметки губ и зубов мерзкой твари, Чеб злобно выругался и отправился к собиравшимся после битвы воинам. По дороге он отыскал свое оружие, потерянное в первые минуты битвы, дворф был доволен собой. Солдаты пытались принять построение около ворот аутпоста. Когда они увидели своего капитана, радостный вопль победный и ликующий прогремел как раскаты рокочущего водопада, сотрясая прозрачный теплый воздух: «Да здравствует Чеб Раммер!». Воины с уважением относились к безбашенному командиру. Чеб первый входил в битву и последний выходил из нее. Оружие он всегда выбрасывал за ненадобностью, а может из-за жгучего желания поглумиться над противником, прежде чем прикончить его. Чеб имел бронированный доспех, а чугунные перчатки, снабженные специальными выступами в районе пальцев, позволяли руками как кувалдами разбивать головы и лица противников. Чеб любил рукопашный бой, не было не одной драки, которую он мог бы пропустить. Если кто-то где-то дрался без Раммера, и тот каким-то образом прознавал про сие событие, он немедленно спешил, пока без него не кончилось. Ввязывался он в потасовку с обычным для него возгласом: «Ты че». Хорошую драку дворф любил даже больше чем поесть, причем его ни сколько не волновал исход сражения, судя по всему, Раммер получал искреннее удовольствие именно от процесса, частенько сам огребая по полной программе. Несколько раз Чеб, даже, лежал в военном госпитале, с повреждениями различной степени тяжести. Только, даже в госпитале, он умудрялся найти приключений на свою филейную часть. Драки в лазарете не радовали командование, поэтому дальновидные военные спешили выплатить Раммеру страховку и спихнуть его на дневной стационар, чтобы после обеда духа его в госпитале не было, особенно в тихий час, когда у большинства больных находится масса свободного времени, которое Раммер проводил в своих неистовых занятиях, драках и потасовках.
Довольные своим командиром солдаты подхватили Чеба на руки, подбрасывая его в воздух, хлопая друг друга по плечам, скандируя хвалебные дифирамбы своему командиру, военные поспешили укрыться за воротами укрепления. Южный аутпост представлял собой небольшой городище, со всеми необходимыми коммуникациями, казармой на сто человек, столовой, конюшней, складами провианта, арсеналом, кузницей, и клубом, специальным таким заведением, где свободные от вахты военные проводили досуг. В центре дворика, находилась сторожевая башня, высотой добрых сорок футов, где держали караул четырех военнослужащих дозорных и одного сигнальщика. Сигнальщики это специально обученный персонал, который должен был передавать кодированную информацию при надвигающейся угрозе в Невервинтер через сеть сторожевых башен и постов. Помимо этого, имелись специальные скороходы – нарочные, которых выпускали разными дорогами в Невервинтер. Они должны были продублировать информацию сигнальщика. Караул нарочных состоял из трех военных, восновном из расы людей, имелась смена остроухих эльфов, которых Раммер недолюбливал за хорошие манеры и наличие интеллекта. Дежурили по восемь часов, один расчет был резервным. Южное направление было неспокойное, поэтому тут нарочные не жирели и не деградировали, как, скажем, на западном. Кони нарочных всегда были в порядке, сытые, снаряженные. Словом военных городок функционировал достаточно стабильно. Раммер следил за порядком, не позволяя персоналу халтурить, пьянствовать и хулиганить, каждый был занят своим делом. Раммер не экономил бюджетных средств и не воровал. Он выписывал премии и поощрения своим подчиненным, особенно после жарких боев, также давал отгулы и отпускал в увольнение в город, выдавая при этом жалование, давал в долг солдатам, сам был всегда должен, но ему многое прощали именно потому, что он Чеб Раммер.
Солдаты, наконец, поставили командира на землю, но продолжали кричать и хлопать его по плечам, кто-то даже преподнес кубок с вином, но Раммер скоропостижно отказался. У капитана были серьезные проблемы с алкоголем, и несколько лет назад ему пришлось пройти курс очищения организма травами и настоями у одной сельской знахарки, плюс ко всему еще и курс психофизиологической реабилитации. Служба у воинов тяжелая, особенно у не штабных, сложно во время битвы и после не замечать отрубленных рук и ног, покалеченных воинов, умирающих с выпущенными кишками товарищей, все это не может не сказываться на психике. Поэтому большая часть военнослужащих, несущих вахту в горячих точках, имеют склонность к систематическим, беспробудным, длительным запоям. Так пристрастился к алкоголю и Раммер. Правда, следует отметить, что он нашел в себе мужество и победил свой недуг, и ни коем образом не поощрял пьянство в своем гарнизоне, поэтому от чарки отказался, но приметил солдата, который пытался опоить его. Интересно, зачем. Ведь все знают, что Раммер не пьет, или он думал что командир, находясь в разгоряченном от боя состоянии, не заметит запах алкоголя и выпьет преподнесенный напиток. Раммер насторожился, это явно чужак. Солдат пытался затеряться в толпе галдящих и орущих сослуживцев, но Раммер запомнил его крепко. Разговаривая о чем-то со своими подчиненными, выдавая распоряжения и приказы относительно дальнейшей обороны крепости, Чеб продолжал наблюдать за этим человеком. Чеб никогда не пренебрегал мелочами, наверное, поэтому был еще жив. Чеб отметил, что не помнит этого солдата в своем гарнизоне. Туча сомнений и подозрений возникло у Раммера. Чеб смотрел, как ведет себя сей субъект. Солдат разговаривал непринужденно с другими военнослужащими, но что-то в его фигуре не нравилось Чебу, и тут он понял что. Этот человек не был военным, он никогда не маршировал по несколько часов на плацу. Ноги его были чуть согнуты в коленях, а спина. Конечно, тот пытался держать ее прямо, но периодически горбился и втягивал голову в плечи. Раммер не был идиотом, он сразу понял в чем тут дело. Не спуская глаз с этого странного субъекта, капитан проследовал к высокому крыльцу казармы. Под всеобщее улюлюканье и одобрительные возгласы он поднял руку вверх, призывая к тишине и давая понять, что командир будет говорить. Воины потихоньку замолкали, одобрительное ворчание наконец-то стихло. Чеб, наблюдая краем глаза, за тем, что делает воин, который представлял для него интерес, вытянул из ножен небольшой метательный кинжал, он уже отчетливо представлял, что будет делать. Действовать надо было быстро, если все так как он предполагает, могут пострадать невинные люди, если это один из убийц Калимпорта, он запросто может положить несколько его солдат, а у многих из них семьи и дети. Поэтому Чеб решил действовать наверняка.
- Минуту внимания, дорогие пацаны, - издалека начал Чеб. – Я очень рад, что мне довелось сражаться бок о бок с такими славными воинами как вы.
По рядам прошел одобрительный ропот, военнослужащие явно с пониманием относились к переполненному чувствами командиру.
- Я уважаю воинов, что столько лет трудятся не покладая рук. – Чеб демонстративно поклонился. – Я уважаю ваших жен, что терпеливо переносят все тяготы и лишения вашей службы, что не испугались поехать с вами на дальние рубежи, защищать подходы к нашему славному городу. Таким женщинам памятник нужно ставить при жизни. Я уважаю честного воина, честного офицера, я ценю честность. Ура товарищи!
По рядам пронеслось одобрительное троекратное утробное «Ура», воины явно были воодушевлены обращением неистового капитана, они любили своего командира именно потому, что он Чеб Раммер, потому что другого такого нет во всем Невервинтере, да может и во всех забытых королевствах.
- Товарищи, бойцы! – продолжил Раммер, - Еще совсем недавно, многие из вас вышли желторотыми бойцами из-под опеки обучающих командиров, а теперь вы закаленные в боях ветераны. Мы сотворили очень многое. За эти годы пройден очень важный этап становления Южного аутпоста, как защищенного укрепрайона, не пройдет и десятилетие, как наша крепость разрастется и превратится в самостоятельное городское образование. Сейчас же наша задача, создать, богатый и благополучный плацдарм, для переселения сюда новых семей ищущих счастья и благополучия. Поэтому хочу, чтобы мы все с вами понимали: ближайшие годы будут решающими в этом вопросе и они не будут легкими, наоборот, близится тяжелое время. Глобальное развитие становится все более неравномерным, зреет почва для новых конфликтов глобального масштаба, экономического, политического и даже этнического характера. Ужесточается конкуренция за ресурсы. Прежде всего живые ресурсы, за нас с вами. Наши враги хитры, они имеют массу грязных технологий, может быть они уже завладели умами ваших детей, а те из любящих отроков превратились в бездушные чудовища, не имеющие чувства сострадания, чувства меры. Воздействуя на неокрепшее сознание ваших детей через развернутую медия-сеть, враги всего сущего вдалбливают им в головы идеалы потребительского общества, общества, где нет души, общества, где нет Бога. Для нас с вами привычным стал рост потребления, расширение жизненных возможностей, но уж больно дорогую цену нас просят заплатить за это, требуя на кон будущее наших с вами детей, будущее Фаэруна. Тем недолюдкам, что стоят за этим глубоко начхать на нас с вами. Их дети будут жить хорошо, их дети будут получать образование, станут врачами, банкирами, а ваши дети должны будут либо прислуживать этой одурманенной вседозволенностью элите, либо издохнуть! Кого же нам с вами поблагодарить за такие радужные перспективы? – задал риторический вопрос капитан. Чеб не боялся вести подобные рассуждения, пока ему покровительствовал Лорд Нешер, лорд протектор, высоким чинам до него не добраться.
- Особенно, наверное, я должен поблагодарить… темное солнце (Темное солнце - Сайрик (Cyric, произносится seer-ick) — темное божество из мира Forgotten Realms. Его другие имена: Принц Лжи, Тёмное Солнце, Чёрное солнце. Он олицетворяет собой убийство, ложь, интригу, борьбу, обман, иллюзию. Сайрик не всегда был божеством. Он им стал, как и Мистра, к концу Смутного времени в 1358 по летоисчислению Долин (ЛД). Он принял сферы трёх божеств, Бэйна, Миркула и Баала, убитых в Войне Богов, а позже убил богиню Лииру и ослабил Маска, забрал их сферы. Сайрик родился в трущобах Зентил Кипа (Zhentil Keep). Его отец, офицер Зентарима, категорически отрицал свое отцовство. Он безжалостно выгнал из дома его будущую мать - обожавшую его молодую женщину. Когда Сайрик родился, отец убил ее и продал сына в рабство. Богатая семья из Сембии выкупила юного Сайрика и попыталась вырастить как собственного ребенка, но это им не удалось: когда Сайрик узнал, что они ему не родные, он опозорил их и сбежал из дома, и было ему тогда всего 12 лет. Оказавшись на улице, Сайрик вступил в воровскую гильдию, а 4 года спустя отправился путешествовать. Он вполне освоил профессию воина и в конце концов получил в свое распоряжение очень опасное оружие - волшебный меч розоватого цвета - Вампирский Клинок. Когда Сайрик узнал, о том, что при определенных обстоятельствах смертный может стать богом, ему очень понравилась подобная перспектива. С целью получить желаемое, он принял участие в убийстве Баала, и напившийся крови бога волшебный меч подтолкнул своего хозяина к новым убийствам. Далее меч с удовольствием попробовал на вкус кровь Миркула (Myrkul) и одного из старых друзей Сайрика - Келемвора, который, правда, не умер и через некоторое время тоже получил божественный статус. Война Богов закончилась, и Лорд Ao обнаружил, что гадкие функции, выполняемые ранее Бэйном (Bane), Баалом и Миркулом, выполнять-то теперь и некому. Соображения баланса потребовали решения этой проблемы, и Лорд Ao предложил Сайрику завершить то, что не успели сделать погибшие боги. Сайрик счел это предложение почетным и принял его. Hекоторое время спустя Лорд Ao дал Баалу еще один шанс: бог убийств возродился было на островах Муншаес (Moonshaes) , но ему успешно помешали, и портфолио "убийства" тоже перешла к Сайрику. Желая получить еще несколько сфер влияния, Сайрик, объединив свои силы с Маском, убил Леиру Леди Туманов и стал еще и властелином лжи и обмана. Правда, этого ему оказалось мало, и Сайрик начал работать над созданием волшебной книги, повествующей об Истинном и Единственном боге всех времен и народов, могущество которого, якобы, охватывало сферы влияния всех богов - самом Сайрике. Прошло десять лет. Триста девяносто семь раз книга были написана и переписана, пока, наконец, не появился самый лучший из ее вариантов, который Сайрик подверг воздействию собственной магии. Отныне каждый, кто прочитывал этот монументальный труд "Сайриншад" (Cyrinishad) , должен был слепо уверовать в единственность и всемогущество Сайрика. Hо остальные боги не могли этого стерпеть. Миднайт (Midnight) , Мистра (Mystra.), (Хотя вроде как Мистра погибла к тому времени, и ее место заняла Миднайт, но почему-то в оригинальном тексте написано так.) и Маск (Маск и Огма написали книгу 'Истинная жизнь Сайрика', благодаря этой книжке все темные делишки Сайрика вышли наружу) сразились с Сайриком и изгнали его из его небесной обители, но Маск успел прочитать книгу (это позволило Сайрику завладеть сферой влияния Маски - интригами), и как преданный слуга последовал за Сайриком в его новое жилище. Позже Сайрик частично лишился сфер влияния из-за возрождения Бэйна и совершил серьезную ошибку - он сам прочитал "Сайриншад" и стал безумен, потеряв портфолио Миркула, которым завладел Келемвор. Чуть позже избранный Сайрика, торговец Малик заставил его прочитать 'Истинную жизнь Сайрика', это излечило его, правда, не до конца. После этого боги устроили суд над ним, и хотя он был признан виновным в своих преступлениях, они решили не лишать его божественного статуса. Сейчас Сайрик продолжает плести свои интриги. У него нет союзников, хотя в разные времена с ним сотрудничали разные боги, но это лишь вело к их падению. Принц Лжи ненавидит Миднайт и ее любовника Келемвора. Однако Сайрик понимает, что Бэйн - это величайшая угроза его власти, и война между этими величайшими лордами зла может привести Фаэрун к величайшей бойне)! – закричал Раммер и сделал выпад рукой с кинжалом в сторону подозрительного солдата.
Не один мускул не дрогнул на лице убийцы, но это продолжалось только мгновение. Когда Раммер соскочил с крыльца и, молниеносно скача прямо по плечам солдат, ринулся к нему, адепт Сайрика раскрыл себя. Убийца метнулся в сторону, пытаясь скрыться в толпе ничего не понимающих военнослужащих, он собирался зарезать несколько этих тупых солдафонов, так, для создания неразберихи и хаоса, как понял, что падает. Что-то острое пронзило ногу и, обогнув доспех, повредило коленный сустав. Падая, убийца, использовав инерцию тела, развернулся в воздухе, выхватив острые клинки. Тут его что-то ударило, и он понял что умирает, его смертоносные кинжалы проткнули воздух, он рассчитывал, что поразит несущегося на него Раммера, когда тот попытается навалиться и взять его живым. Однако не тут-то было. Чеб, двигающийся на убийцу со всех ног, прямо по головам и плечам собравшихся, даже и не думал брать его живым, он сиганул щучкой прямо с плеч крупного воина, прямо на убийцу и вогнал острие шлема прямо головой, прямо тому в грудь. Хруст переломанных костей возвестил о скоропостижной кончине последнего. Убийца умирал. Раммер, не долго думая, выдернул голову из окровавленного тела с отвратительным чавкающим, хрустящим звуком и, припав на колено схватил того за плечо, кровь фонтаном окатила Чеба. Окровавленный, с перекошенным лицом, с ошметками внутренностей на шлеме, он был страшен.
- Кто? Кто послал? – спросил Раммер, умирающего убийцу. – Ну не молчи, облегчи душу перед смертью, небось, зачтется там, на том свете-то!
- Ничего я тебе не скажу неистовый! – прокашлял убийца, выплевывая комки темной крови, - Примешь смерть из ближнего круга, от своих, издохнешь… как…- жизнь покидала его, говорить было трудно, - как последняя собака, – сказав это, убийца выпучил глаза и застыл уже навсегда.
Раммер, тяжело вздохнул, выругавшись про себя, он провел рукой по лицу наемника, затем быстро поднялся во весь рост и проговорил собравшимся военнослужащим:
- Похороните! Он хоть и убийца подлый и беспринципный, однако, никого не выдал, принял смерть достойно, как подобает подлому убийце, без права поединка. – Раммер собирался уже идти, но что-то одумался и провел инструктаж собравшемуся личному составу. – Он пытался меня отравить, куда он дел эту чашу никто не видел, не пейте подозрительный алкоголь и мойте всю посуду, мало ли.
Чеб развел руками и, так как говорить было больше нечего, направился в свой кабинет. Воины расступились, провожая уважительными взглядами своего командира. Чеб был не только искусным воином, рубакой, как все рядовые, не гнушавшийся боем и не отсиживающийся за спинами телохранителей, он еще был и мудрым полководцем, знавшим, когда надо как поступить. Раммер был политиком, тактиком, ведущим тонкую игру со своими подчиненными. В нем было что-то от актера, во всяком случае где-то глубоко внутри он ощущал жажду служения не только своему городу но и Мельпомене, очень жаль, что она об этом даже не догадывалась.
Войдя в свой не большой кабинет, он плотно притворил дверь. Сняв с головы окровавленный, шлем с ошметками внутренностей убийцы, Раммер водрузил его на стол, разбрызгивая кровавую жижу на чистые документы, а сам плюхнулся на кушетку, он сегодня очень устал, да так, что не хотел шевелиться. Он готов был отправиться в царство морфея, но одна мысль терзала и тиранила его сознание, не давая уснуть. Раммер думал о том кто его заказал. Это сделать мог кто угодно, хотя нет, не у всякого хватит средств и влияния, чтобы оплатить услуги элитных убийц Калимпорта. Чеб был раздосадован. Сперва, он вспомнил угрозу гоблина, которого не так давно он имел случай садистски избить, правда, эту мысль он отмел сразу, гоблин тупая злобная тварь и заказать капитана дворцовой стражи у него не хватит, просто, мозгов, а вот у того, кто послал гоблинов вполне. Матриарх Ханиэль, которой хвастался гоблин, тоже не высокого ума, да и денег у нее таких просто быть не может, если, конечно, гоблины не гребанули казначейскую повозку, хотя нет, в этой версии слишком много «если». Все подобные ситуации должны быть намного проще. Чеб был дворф прямолинейный, и заговоры внутри заговоров он не видел, точнее не рассматривал, это казалось ему чрезвычайно сложно. Если кто-то из подчиненных, ну он не знает никого, кто бы мог сотворить такое, да и на зарплату военного особо наемников не понанимаешь. Чеб был поставлен в тупик этим вопросом. Кому он мог насолить, да так, что тот нанял убийцу и не простого, а служителя культа Сайрика. Что-то тут кроется. Может быть, дело связано с профессиональной деятельностью, может кто-то хочет подсидеть Раммера и занять его место начальника южного аутпоста. Только южное направление настолько гнилое, что сюда никого не затащишь даже силой, тут надо воевать, не такое это место, чтобы за него шла борьба вплоть до ликвидации, нет, тут что-то другое. Чеб нахмурился, он лежал на кушетки, уставившись в потолок, на котором красовались жирные зеленые мухи, некоторые раздавленные мухобойкой, другие, наоборот, самые что ни на есть живые, лоснящиеся на свету отвратительными волосатыми боками. Слюда маленьких коротких крылышек прозрачных, трясущихся, омерзительно гадких вызвала у Раммера непроизвольную рвотную реакцию, однако, он сглотнул и сдержался. Складка на лбу Чеба говорила о чрезвычайном нервном напряжении капитана, мыслительные процессы зашли в тупик и, как застрявшая повозка, раскачивались из стороны в сторону, просто таки со скрипом, Раммер сам слышал, как скрипят его мозги. Тут он опомнился, ему пришла в голову потрясающая идея, о том, что мозги скрипеть не могут, скрипят, скорее всего, не смазанные дверные петли, хотя зачем дверным петлям скрипеть просто так. Скорее всего, дверь кто-то открыл, отсюда и соответствующий скрип. Просто так открывать дверь не будут, стало быть, кто-то вошел, дедуктивный метод Чеба как всегда не подвел его. Выхватив короткий топорик из-за пояса, он вскочил быстрее молнии с кушетки, и занес его над головой, для нанесения смертельного удара. Перед ним стоял военнослужащий при погонах старшего лейтенанта, с достаточно странным выражением лица. Хотя, вполне возможно, что лицо его было не особо-то и странным, ну как может смотреть человек, которому хотят садануть по голове топором, причем, собственно, не сообщая за что.
- Вам пакет из штаба! – констатировал военнослужащий.
- Ты что, бля, дурак, - вырвалось у Чеба, - а если бы я тебе по голове вдарил, меня бы за тебя посадили, стучаться не учили?
- Прошу прощенья, товарищ капитан, я стучал, - начал оправдываться вошедший, - я долго стучал, я подумал, может вам плохо, и осмелился войти, простите, что потревожил вас.
- Ладно, не ссы, солдат ребенка не обидит! – пошутил Чеб, он был невероятным шутником, и уморительным затейником, - Что там у тебя.
- Сер, пакет из штаба, Сер! – заорал лейтенант что было мочи.
- Ну, где вы, уважаемый, этой мерзости понабрались! – хмыкнул Чеб, потирая влажной ладошкой ягодичную часть ноги, - надо обращаться - товарищ капитан, мы же товарищи, мы охраняем южный аутпост, мы охраняем торговый путь, мы охраняем имущество граждан Невервинтера, мы охраняем товар, который оставляют в нашем укреплении купеческие караваны, мы товарищи, наша задача товар, мы элементы кредитно-финансовой системы, мы элементы рынка, мы охраняем рынок. Мы в крайнем случает соратники, мы вместе ходим в бой, в атаку изничтожать врагов государства, вместе ходим на рать…
- Сер, прошу прощения, срать я ходу в одиночестве, и мне бы не хотелось заниматься этим вместе с кем-то, не хочу показаться не вежливым, но даже с вами, тут не подходит выражение сратник… - констатировал рядовой.
- Ладно, с’ратник, давай бумагу, - приговорил Чеб, придаваться лингвистическим сражениям капитану сейчас не хотелось совершенно, да и особыми познаниями в этой области устного народного творчества Раммер похвастаться не мог. Замполит, конечно, проводил с личным составом кое-какие занятия по структурной лингвистике, однако как понял Чеб, тот сам не обладал каким-либо вменяемым понятийным аппаратом для успешного преподавания этой дисциплины.
Сам же Раммер считал, что для настоящего солдата совершенно не нужны никакие умственные способности, основным достоинством центральной нервной системы Чеб считал крепкий лоб. Все остальное для солдата непростительная роскошь и расточительство. Самое главное чтобы у военнослужащего были уши, чтобы слышать приказы командира, ноги, чтобы бежать эти самые приказы выполнять, и глаза, чтобы смог сосчитать звезды на погонах, а так как больше четырех их не бывает, стало быть, и познания в области алгебры, хотя какой алгебры, банальной арифметики, должны быть соответствующие, не превышающие заданной допустимой величины. Солдат должен быть не умным, а дисциплинированным и исполнительным. Солдат должен уметь построить дачу генералу, косить траву, красить зимой асфальт в белый цвет, а летом в зеленый, для маскировки. Также солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения военной службы. Весь остальной набор функций для солдата не особо важен, да и мешает это, ни к чему оно. Излишний набор функциональности ведет к возникновению мыслительных процессов, а военнослужащему иметь самостоятельные мыслительные процессы по характеру и роду занятий было совершенно лишнее.
Чеб принял пакет, исподлобья поглядывая на курьера, для создания впечатления сурового командира, военнослужащий, наблюдая за Чебом, взяв под козырек, пожал плечами, мало ли что может прийти в голову капитану южного аутпоста, о котором ходили разные слухи и не все они свидетельствовали о вменяемости этого дворфа. Насупив, для пущей важности, густые брови и звонко посапывая, Чеб с жадностью оторвал сургучовую печать. Ликованию капитана не было предела, у него в руках красовалась гербовая бумага, на которой крупными буквами, каллиграфическим почерком был написан приказ о предоставлении капитану южного аутпоста двухнедельного оплачиваемого отпуска, там также говорилось о выдачи в честь свадебной церемонии Чебу Раммеру внеочередного денежного довольствия в размере трех окладов. Лорд Нашер прислал также личные поздравления Раммеру, в приказе много говорилось также о великолепных качествах Чеба, но Раммер уже это не читал. Он был на седьмом небе от счастья и так перевозбужден, что, казалось, выпрыгнет из доспеха и штанов одновременно. Военнослужащий, принесший Чебу вожделенный пакет, видя демоническую улыбку на устах командира, отстранился от него и вжал голову в плечи. Выражение лица Раммера пугало его, с командиром явно происходили какие-то процессы, не подвластные законом логики. В одухотворенном непонятном порыве, охватившем капитана, он подпрыгнул чуть ли не до потолка, однако доспех остался на месте, да и штаны тоже. Раммер стал бегать по комнате и даже поцеловал лейтенанта, который имел неосторожность доставить пакет. Чеб просто не дочитал оное донесение, иначе бы он знал что лейтенант принесший пакет, прибыл так же с задачей смены Раммера на период его отпуска. Салман Упоров, так звали лейтенанта, был готов принять дела от Раммера, и совершенно не ожидал того что случиться дальше. Военнослужащий, не знавший никогда таких нежностей, позволил себе заметить, что офицеру не следует себя так вести. Он сказал:
- Ща в морду дам, пидрило! – эта фраза остановила Раммера, он прекратил суетливую беготню по кабинету, правда, маска ликования с его уст не сошла, да он, судя по всему, даже не расстроился, наоборот, это обрадовало его, ему выпал случай подраться.
- Ты чо! – удивился Раммер.
- А ты чо! – отозвался военнослужащий.
Чебу стало уж совсем весело, они со старшим лейтенантом разговаривали на одном языке, это радовало, они могли понимать друг друга без слов, пользуясь этим Раммер с оглушительным воплем напрыгнул на него, однако, тот был не промах, и саданул ему в нос, крепкая голова Чеба разбила в кровь костяшки пальцев нападавшего. Курьер уставился на свою руку, кожа которая была на ней, от сильнейшего удара слезла как вязанная перчатка, и повисла на кости сгустком кровавого месива, а напротив улыбалось бесноватое, разбитое и окровавленное лицо капитана Раммера. Старлей явно не ожидал такого финала потасовки, и сначала не понял, что произошло, но постепенно шок прошел, и болевые ощущения, вынырнув из океана безмолвия, острыми когтями хищно схватили покалеченную руку.
- А-а-а-а-а-а-а! – заорал он.
- В лазарет! – констатировал капитан, - тока в лазарет.
Однако, тут военнослужащий потерял сознание, и Раммеру пришлось лично нести довольно крупного такого человека в госпиталь. Военный курьер был несколько упитанным, скорее всего он был штабным. Чеб тогда еще не подозревал, что покалечил личного адъютанта лорда Нешера, которого тот послал замещать Раммера на время отпуска. Он был воодушевлен, обрадован и находился в состоянии пограничным с идиотией, поэтому не придал особого значения этим мелочам. Битвы и потасовки были не редкостью в расположении части, поэтому никто не задавал в лазарете лишних вопросов. Да и не было у Раммера желания выяснять все это. Наконец-то у него будет отпуск, и он сможет наконец-то жениться на квадратноголовой Ды’Шае, которую любил очень давно, но по каким-то нелепым, не зависящим в прямую от него, обстоятельств, сделать этого не мог. Сегодня все измениться. Раммер был как в тумане, он наскоро передал дела пришедшему в себя Упророву и не думая извиняться, оседлав коня, ускакал в Невервинтер, пренебрегая элементарными мерами предосторожности. На дорогах было неспокойно.
Сер Тортл стоял на маленьком балкончике одного из бесчисленных постоялых дворов Невервинтера, он мерно курил папироску, иногда сплевывая вниз. День шел к логическому завершению, солнце скрывалось за горизонтом, рассеянный свет, закатного зарева тускло освещал темные улицы Невервинтера. Город жил своей собственной жизнью, купеческие улочки в это время затихали, торг прекращался с приходом ночи. Лавки и магазинчики закрывались, в это сумеречное время отворяли свои двери всяческие клубы, увеселительные заведения, танцевальные дискотеки, питейные же места не закрывались никогда. Невервинтер превращался в город греха, порока и разврата. Вызывающе одетые женщины, а иногда даже не одетые, а иногда даже не женщины, а иногда даже и вообще не пойми кто, трансвеститы, извращенцы, наркоманы, мальчики и девочки тинэйджеры, матерые гомосексуалисты и откровенная мразь - все это выползала откуда-то на улицы города. Вся эта мракобесная толпа, боящаяся солнца как вампиры, совокупляющаяся друг с другом прямо на открытом воздухе, в канавах, в сточных ямах, двигалась получать удовольствие и оттягиваться, после тяжелого трудового дня. Днем они примерные дочери и сыны маменек и папенек, а ночью эта лютая, обезображенная дурманом и зельем, кощунственная погань, не почитающая никого и ни чего, бессовестная, развратная, прокуренная и пропитая, готовая заниматься сексом со всем что движется, в не зависимости от расы и пола (Автор в негодовании. Автор не в коем случае не преувеличивает зло пропитавшее наше общество, выгляньте в окно в темное время суток, не ваша ли дочь сосет в подворотне, не ваш ли сын насилует молоденькую девочку, которая сама не против того чтобы ее изнасиловали, а может и не девочку, а может мальчика, а может собачку или кошечку. Не ваше ли дитятко колется в обсосанном и обблеваном подъезде, после чего ссыт и блюет в нем, а иногда и срет, прямо на лестничных маршах, не ваша ли дочурка занимается проституцией. Где сейчас ваши дети? Чем они занимаются, шарахаясь по ночам? Воспитали ли вы в них совесть, сострадание, нравственность. Может не все потеряно, может быть еще не поздно). Большей частью это уже живые мертвецы, нежить поднятая из могил рукой безумного некроманта, не имеющая ни малейшего представления о совести, чести порядочности, не говоря уже о сострадании и жалости. Как мог некогда великий город превратиться в рассадник этой плесени. Почему старейшины допустили новое мышление и новый мировой порядок. Почему продались мировому правительству и, самое главное, зачем продали всех, а те, кого продали, в свою очередь продали других и так по нисходящей, каждый продавал все что мог, кто себя целиком, кто по частям. Так бескровно, оружием геноцида были уничтожены все забытые королевства, объединяясь в новую страшную, глобальную формацию, чудовище левиафана, пожирающего самого себя. В новый мир господ и рабов, в толпо-элитарное общество золотого миллиарда.
Толпа гудящей молодежи, пьяных недорослей и вульгарных, почти что голых, молоденьких девочек, распевая спиртные напитки прямо на ходу, и занимаясь оральным сексом, тоже почти что на ходу, длинной вереницей тянулись в направлении ночного клуба. Пьянствовали они не доходя до оного заведения потому, что там алкоголь стоил несравнимо дорого, а вот в ближайшем винном магазине «Горилла» (Автор не то что делает намеки на современное положение дел в Российском обществе, а просто кричит, зовет на помощь, взывает к сознанию, к совести к нравственности людей), алкоголь продается в обилии по сравнительно небольшой цене. Например, энергетический алкогольный напиток «Окуляр» (Автор исказил название популярного в среде недорослей алкогольного напитка) тут можно выпить прямо не отходя далеко от прилавка, тут же испражниться и уснуть в собственных нечистотах. Как и поступала большая часть современной молодежи, так и не попав в ночной клуб, те же, кому посчастливилось не нажраться до свинячьего визга, за определенную плату попадали в увеселительное заведение. Там, в свою очередь они вульгарно плясали и, уже как положено, упарывались в хлам алкоголем, либо другими наркотиками, которые в изобилии присутствовали на молодежных дискотеках, убивая клетки еще не развитого, неокрепшего мозга, которому так и не суждено достичь зрелости мыслей. Именно так начинается движение по наклонной в объятия личностной деградации, в пасть безумия.
Сер Тортл терпеливо следил за происходящем в окрестностях развратом, среди этой толпы очень просто можно затеряться, слиться с ней, не прилагая каких-то особенных усилий, достаточно вести себя как обыкновенная грязная свинья. Сер Тортл размышлял. Ядовитый дым дешевых папирос проникал ему в легкие, а затем в кровь, спазмом сужая сосуды. Сер Тортл ждал. Дело в том, что благородный воин давно охотился за страшным колдуном, сумасшедшим чародеем, красным магом, магом дракона, магом огня. Звали этого ужасного человека Момо Отидо. Следует, правда, отметить, что всеми этими титулами сумасшедший маг наградил себя сам. Магической квалификации он был, прямо скажем, не важной, его умений хватало бы, чтобы присвоить ему звания подмастерья в каком-нибудь УниГо, но не более того. Однако, потерявший рассудок чародей вытворял неописуемые вещи, он извращал и искажал всю магию, он портил и гадил, он превращал вещи в шлак. Он бы, может быть, и мог бы стать таким, как пресловутый Иорик или Дормидонт, но это был такая редчайшая гнида, что даже тут он ни мог не нагадить, даже себе. Словом это было никчемное создание с замашками лорда. Момо путешествовал по городам Фаэруна, создавая явную угрозу для функционирования общества, это был такой редкий паразит, что паразитировал даже не паразитах. Тамплиер Сер Тортл, получил личное задание от совета тайных, взять живым сумасшедшего мага. Ему было предписание прибыть в Невервинтер и ждать пока на него выйдут браться Весоны - Рыжий и Чибрик из службы безопасности, и предоставят информацию о местонахождении ужасного чародея. Сер Тортл относился к господам рыцарям на государственной службе без особой любви, они его любили не больше. Дело в том, что у тамплиера было одно излюбленное хобби, после выполнения задания и получения вознаграждения Сер Тортл придавался обильным возлияниям и хулиганству, он любил затеять драку в таверне, любил вытворить еще чего-нибудь такого. Однажды, находясь в изрядно разгоряченным алкоголем состоянии, тамплиер разбил лицо одному из безопасников Храма Духа, конечно, его немедленно арестовали, долго били, и, наверно, непременно посадили, если бы не особые заслуги его отца, сера Мафледа, уважаемого тамплиера и наставника молодежи в ордене храма. Глава Храма Духа Иртимбер лично пожурил Сера Тортла за недостойное поведение и повелел высочайшим указом немедленно отправляться в орден тамплиеров для того, чтобы получить задание и искупить свою вину, конечно, сер Тортл послал бы Иртимбера в известном направлении, однако, перспектива сидеть в подвале храма, ему нравилась еще меньше, а тут вроде и вознаграждение обещали. Так Сер Тортл и отправился в орден, где ему дали сложный квест, поймать и обезвредить сумасшедшего колдуна Момо Отидо, следы которого вели в Невервинтер, и вот уже несколько дней он бездельничал на постоялом дворе, под завязку набитом клопами и крупными навозными мухами, такими жирными, с лоснящимися волосатыми зелеными боками. Безопасники должны были информировать его о положении дел и местоположении сумасшедшего колдуна, но почему-то задерживались, это злило сера Тортла. Безделье мучило тамплиера, особенно его тревожил тот факт, что уходит драгоценное время, напиваться дешевого эльфийского эля было нельзя, да и уйти было нельзя, надо было сидеть, быть на стороже и ждать. Сер Тортл закурил еще одну папироску, он уже обкурился до блевоты, но делать больше было нечего, своим любимым делом он заняться также не мог, потому что у него не было реактивов, дело в том, что сер Тортл имел странное для тамплиера хобби, он занимался алхимией, а конкретно изготовлением взрывчатых веществ, а также устройств для подрыва и поджога. Сер Тортл конструировал Бом Бочку. Это занятие ему очень нравилось, он счищал серу со спичек, для приготовления детонаторов, перетирал селитру с углем, изготовляя дымный порох. В подвале своего дома тамплиер оборудовал лабораторию. Данные смеси он сгружал в огромных размеров дубовую бочку, бомбочка должна была получиться шикарная. Сер Тортл даже пустил слюну от удовольствия, представив, как он приводит в действие подобное взрывное устройство. Был ли сер Тортл вменяемым, сказать однозначно сложно, но эта его забавная идиотия помогала ему широко глядеть на вещи. Тамплиер гортанно закашлял и проблевался прямо из окна на улицу, на слоняющуюся без дела, одурманенную всяческим зельем, молодежь, которая даже не заметила этого факта, курить он больше не мог. В это самое время в дверь постучали.
- Кто там! – сквозь жадный поток испражнений поинтересовался Сер Тортл.
- Вы ждали тетю? - поинтересовался кто-то по ту сторону двери. Как понял сер Тортл, это был пароль, отзыв он знал, он его заучил наизусть. Учение наизусть чего бы то ни было давалось серу Тортлу с большим трудом.
- Да, из Бразилии, где много диких обезьян! – сообщил басом сер Тортл.
- Она не приедет, она взяла мотыля и пошла на реку, она любит рыбалку! – сообщили с другой стороны двери, там явно начинали терять терпение и злобно сопели.
- Да ща открываю, у меня тут технические неполадки! – сообщил сер Тортл, утирая рукавом озорную блевотину с подбородка.
Быстро справившись с возникшими трудностями, тамплиер, на крайний случай, вытащил свою клеймору из ножен, но, сообразив, что орудовать ей в тесном помещении достаточно сложно, он выставил ее впереди себя как копье и ей же сбросил защелку с замка. Немного перекошенная дверь заскрипела и медленно поползла в сторону. На пороге красовались двое, они были небольшого роста, тщедушного телосложения, один светловолосый, синеглазый, с копной желтых, давно, а может быть, никогда не мытых волос, второй смуглый, смурной, коротко стриженный с комично торчащими маленькими ушами. Это были братья Весоны, работники службы безопасности. Лица обоих имели ярко выраженный землянистый оттенок. Они все время издавали какие-то не понятные звуки и чесались.
- Ну что однояйцовые… – пошутил сер Тортл, оглядывая огромными выпученными глазами братьев Весонов. – Так и будите стоять, или удостоите меня чести, посетив мой скромный обитель.
Ничего не говоря, братья вошли в помещение одновременно, что-то подсказало серу Тортлу, что с этими ребятами не все так просто, от них пахло алкоголем, дешевыми сигаретами и чем-то еще, очень знакомым, чего тамплиер сразу разобрать не смог.
- Ну что, кабаны, как дела! – саркастично поинтересовался тамплиер.
- Дела у прокурора! – сообщил один из братьев, монотонным, но ужасно противным писклявым голосом.
- А у вас, я так понимаю, делишки? – иронично заметил Тортл.
- Ты че епта, тугоухий! - сообщил темненький. – Тебе сказали дела у прокурора, ты что нас однояйцовыми ругаешь?
- А потому что! Хага! – улыбнулся Тортл, - потому что я сейчас вам обоим по одному яйцу оторву, вы кто такие будите, болезные?
- Я Рыжий! - сообщил тот, что был обладателем писклявого голоса.
- Я Чибрик! – сообщил второй, который говорил немного в нос и постоянно чесался.
- А братья Весоны! – догадался Тортл.
- Момо здесь! – сообщил один из братьев, – он здесь! – подтвердил второй.
- Где! – не удержался сер Тортл, он стал озираться по сторонам, желая похохмить, но узрев ничего не понимающие, дерганные лица безопасников, понял, что шутка не удалась, - ладно ведите, – коротко отрезал он.
- Нам сказали, что только ты в состоянии низвергнуть сумасшедшего мага! – отозвался Чибрик.
- Ну, я кое что могу! – согласился Тортл.
- Мы выследили его, надо идти брать! У него деньги есть!
- Нихуя! – искренни удивился Тортл, - и много?
- Ну это… нам короче хватит на пятку! – сообщил Рыжий.
- На две! – поддержал его Чибрик.
- А, так вот оно что! – согласился Тортл, - Вы ребята наркоманы! – все становилось на свои места.
- Да че ты! – выкрутился Чибрик. – Траву можно! Траву не западло! Трава не наркотик.
- Бля, а что? – удивился Тортл, - сука, одуванчик что ли?
- Ну она эта….- подтвердил нервно Рыжий, - она лигалайз!
- Это бля кто тебе сказал, что в Фаэруне она лигалайз!
- Мы это… из органов, нам можно! – подтвердил Чибрик.
- Ну да! – отозвался Тортл, - из органов если, тогда можно, тогда вообще все можно, алкоголь, наркотики, малолетние проститутки, если ты из органов, тебе всюду дороги открыты.
- Ты эта! – сообщил Рыжий, - давай… покурить есть.
- Нет! – ответил Тортл.
- Бля ну отсыпь в долг! – не унимался Чибрик.
Сер Тортл отметил что с головой у ребят явно не все нормально, судя по всему они были яростными адептами травяного учения, заядлыми анашистами и, как понял тамплиер, занятие все эти не проходит бесследно для головного мозга, судя по всему каннабинол присутствующий в большом количестве в выкуриваемой Весонами траве вызывал необратимые изменения как в психике так и в личности. Судя по всему ждать адекватной помощи от Чибрика и Рыжего Тортлу не приходилось.
- Ладно! Будет вам по пятке! – сообщил тамплиер, давай показывай, где эта падла!
Нервно озираясь, и постоянно производя какие-то не нужные движения, звуки, бестолково суетясь, братья Весоны вышли из постоялого двора, шмыгая носом и о чем-то переговариваясь, сер Тортл кое как засунул в ножны свою клеймору, и послушно шагал за наркоманами. Судя по всему, история приобретала очень интересную окраску.
- А вы что, без меня справиться не имели возможности, что ли? – вдруг заметил сер Тортл, - Вы вон какие ребята ушлые, неужели вы не могли повязать одного тщедушного мага, который ко всему прочему еще и умственно отсталый.
- Он хитрый, - заметили братья хором, - он нас обманывает почти всегда, как мы его собираемся ****ить, он магию пользует какую-то необычную, гнида он.
- Ладно, не бздите! – сообщил сер Тортл, радостно похлопав братьев Весонов по торчащим из одежды, острым плечам. – Возьмем мы вашего Момо, мне деньги, вам плюхи, все будет хорошо! – сообщив это сер Тортл нервно улыбнулся, потому как серьезный настрой братьев стал передаваться ему, вызывая только непонятное беспокойство. Почему-то дергался кадык, сер Тортл знал свой организм достаточно хорошо, он понял, что это значит. Тамплиер чувствовал опасность.
Чеб Раммер торопился домой. Дома его ждала молодая дворфа, красавица Ды'Шаа. Он был немного старше её и довольно долго добивался расположения юной и прекрасной, ну, во всяком случае, по меркам дворфов, быстроногой красавица Ды'Шаы. Она была из семьи известного в Невервинтере торговца, который, не так давно скоропостижно скончался, оставив после себя кучу долгов, убитую горем жену и двух дочерей. Кредиторы покойного, как только тот стал таковым, немедленно предъявили векселя и расписки к оплате, растащив все его состояние, не оставив почти ничего бедной вдове и детям. Так и поступают акулы капитализма, стоит только появиться свежей крови, как они набрасываются и разрывают жертву в клочья, не жалея никого и ничего, ведь для демократически настроенного капитала нет более важного в жизни, чем прибыль, им не важны сотни, тысячи, миллионы и миллиарды жизней, если таковые встают на пути власти и денег. Собственно, для капитана дворцовой стражи Чеба Раммера не имело ни малейшего значения приданное Ды'Шаы, он был уважаемый дворф, крепко стоящий на ногах во всех смыслах этого слова. У него был стабильный доход. Сам Лорд Нешер отмечал его заслуги перед Невервинтером. Быстроногая дворфа, к которой имел неосторожность воспылать чувством неистовый капитан, имела несколько отличительных особенностей. Она была абсолютно испорченным ребенком. Нет, родители не баловали ее материальными ценностями, но слишком многое ей было дозволено, от этого она выросла не в меру самостоятельной.
С юного возраста она пристрастилась к наркотикам, таким как алкоголь, табак, нередко покуривала содержащие каннабинол растения, она вела разгульный образ жизни, даже, скорее всего аморальный, таскалась по клубам, злачным местам, искала приключений на свою филейную часть, в то время как Раммер, напротив, искал семейного уюта и спокойствия. Чего ему не могла предложить Ды'Шаа, у которой на уме были всякие глупости. Вся ситуация осложнялась еще и тем, что Ды'Шаа зарабатывала себе на жизнь танцами, как гетера, точнее она пыталась зарабатывать танцами, обучая молодежь странным замысловатым движениям хип-хопа. Еще она пыталась зарабатывать многочисленными аферами, но ничего путного из этого не выходила. Ничего кроме долгов заработать она себе не могла, а долги эти систематически погашал неистовый капитан.
Граждан же, домогавшихся юного тела быстроногой Ды'Шаы, с каждым днем становилось все больше и больше, процесс этот происходил скорее всего от того, что та сама давала повод для подобных посягательств. С некоторыми, особо ретивыми гражданами, толстобрюхими обрюзгшими купцами, имевших наглость покушаться на честь самой, Ды'Шаы и ее сестры, Раммеру пришлось проводить разъяснительные беседы и инструктажи, короткими ударами в челюсть. Купцу Ахмадинижаду, Чеб выбил все зубы и сломал нос, покалечив десяток человек охраны, которая ни коем образом не обезопасила своего хозяина от встречи с неистовым капитаном Раммером. Толстого ростовщика, Жидомесра, который позволил себе в людном месте неприлично выражаться о Ды’Шае и ее семействе и хватать юную дворфу короткими сардельчатыми пальцами за женские прелести, Раммер колотил ногами в голову, поломав ноги и руки, не говоря уже о том, что изрядно подпортил элементы декора лица. Коронки с зубов он выдрал перед тем как их выбить, а не после. Коренные зубы поломать было не просто, Раммер расшатал ему их пальцем, а затем произвел удаление. Купцы и знать стала жаловаться на Чеба, не имея ни малейшего желания носить следы увечий на лице. Когда же дело дошло до оторванных ушей и выбитых зубов нескольких паладинов личной охраны Нашера, разобравшись, в прямо таки скажем, не простой ситуации, наместник Невервинтера категорически запретил чинить козни Чебу Раммеру, и в приказном порядке велел соблюдать приличие в отношении Ды’Шаы и ее семейства, ослушавшийся мог вызвать гнев самого лорда Нешера и его немилость. Собственно, многие граждане побаивались больше самого Чеба лично, потому как Раммер был исключительный отморозок. До Нешера далеко, а Раммер приходит даже когда его не ждут. Следует, правда отметить, скорее всего, Ды’Шаа сама провоцировала окружающих и, скорее всего, специально.
Капитан шел домой, сегодня он был доволен собой, он разбил голову не одному гоблину, атаки на подведомственный ему аутпост прекратятся на короткое время, это он знал точно, сегодня он сделает предложение своей даме сердца, сегодня решится его судьба, он ждал этот момент не один год, все подбирая подходящий момент. Он приготовил кольцо, древнее кольцо своего рода, кольцо Раммеров. Сегодня он получит ответ, которого ждал. В том, что он будет положительный Чеб даже не сомневался. Он шел, весело насвистывая незамысловатую молодежную мелодию, последнее время, молодежные мелодии абсолютно все были незамысловатые. Проходя мимо таверны "Виктори парк" он заметил несвойственное здешним местам оживление. Возле входа в это увеселительное заведение, трое крупных полуорков месили ногами что-то маленькое и визжащее нечеловеческим голосом, скорее всего халфлинга, маленький проказник метался от ноги к ноге злобных волосатых тварей и блажил, что было мочи. Раммер чертовски не любил орков и полуорков, троллей и великанов, все что было больше него вызывало у дворфа недоверие и жгучее желание калечить и убивать, но сегодня он бы прошел мимо любой заварушки, он отвел душу, поколотив отряд гоблинов и драки ему не хотелось, но что-то подсказало ему, что полуорки бьют его давнего друга и земляка с хребта мира полурослика Эс'Лавига, уж больно голос был похож именно на голос халфлинга Эс'Лавига. Да и кого полуорки могут колотить в этой таверне другого. В "Виктори парк" могут бить только Эс'Лавига, Чеб это знал очень хорошо, его друг был редкий забияка, он задирал всех и вся, нередко, получая за это по холеному, слащавому лицу, его бы наверное давно убили, но вследствие душевной доброты за него частенько заступался Раммер, и большая часть местного колорита не трогала Эс'Лавига, встречаться с отмороженным Рамером никому не хотелось. Полуорки, скорее всего, были не местные и находились в блаженном неведение о курсе дел по, конкретно, этому халфлингу, сей факт разозлил Чеба. Какие-то непонятные хмыри колотят его друга, даже не подозревая о существовании Чеба Раммера. Это задевало капитана особенно сильно.
Злобно выругавшись про себя, Раммер потуже натянул железную перчатку с крупными шипами и, проклиная всё на свете, двинулся в сторону дерущихся. Эс'Лавиг весело хлюпал в грязной, зловонной жижи возле выгребной ямы таверны под задорными сапогами полуорков. Те весело смеялись, улюлюкали, втаптывая халфлинга все глубже и глубже, тому становилось все труднее дышать, на поверхность он выходил все реже и реже. Злобные твари не замечали, что к ним грозной тучей движется начальник дворцовой стражи южного аутпоста. Чеб ничего не стал говорить, он не окликнул полуорков, не подал никаких воинственных кличей, он саданул ближайшей злобной твари прямо в голову, прямо рукой, от неожиданности полуорк ойкнул и завалился на бок с безнадежно проломанным черепом. Прекратив вминать Эс'Лавига в отвратительную субстанцию, полуорки замолкли, перестав издавать умственноотсталые звуки. Чеб сощурив глаз, переступая через поверженную тварь, весело поглядывал на отожравшихся крупных полуорков, которые от наглости Раммера пришли в некого рода замешательство. Полуорки были помесью орков и других рас населяющих Фаэрун, конкретно эти, скорее всего, были рождены от людской женщины, Чеб это понял, потому что твари показались ему особенно тупыми и злобными.
- Ну, ты че? - сообщил Раммер. Полурки молчали, вопрос был настолько риторический, что ответить на него они не смогли бы не при каких обстоятельствах, да Чебу и не нужен был ответ, он спрашивал не для того, чтобы его получить. – Че, зеленомордые, мамка в лес пошла, а ее там ваш папаша оприходовал, вы от обезьяны, небось, произошли.
- Все произошли от обезьяны, - сообщил один из существ, который, судя по всему, был тут за старшего, - Дарвина не читал что ли.
- Ну не знаю как там Дарвин, и вы вместе с Дравиным, может быть вашу мамку и трахала какая-нибудь горилла, может вы и от обезьяны, а я от Бога.
- По Дарвину наша мамка сама обезьяной была! – гордо констатировал один из полуорков.
- Ну вот, что с вами разговаривать, когда у вас не только папка, но и мамка была из этих – у-а-а! – Чеб комично попытался спародировать поведение шимпанзе, выдавая целую плеяду ужимок и прыжков. В Раммере погибал артист. Полурки побагровели, и двинулись на Чеба.
Развернувшись ловко на левой ноге неистовый Раммер протяжно закричал и протаранил одного нападавшего прямо в живот, прямо маковкой шлема. Шип на конце головного убора с вязким хлюпаньем провалился в брюшную полость полуорка, разрывая мышцы, сухожилия и кишки, пахнуло отвратительным теплым запахом свежих внутренностей, Чеба окатила струя блевотины, крови и содержимого желудка нападавшего, надо ли говорить, что содержимое этого желудка так же отвратительно, как и сам его хозяин. Отстранившись от неистового Чеба, понимая, что умирает, полуорк, хватая губами воздух, медленно сполз прямо в лужу в которой они топили Эс'Лавига, прямо на Эс'Лавига. На голове Чеба кроваво-красным спрутом повисли, в разные стороны, кишки злобной твари.
Третий полуорк оглядев все происходящее со стороны, и отбросив оскорбленную гордость и жажду мести за товарищей, как-то сразу отступил, попятился и скоропостижно убежал, бегать за полуорками Раммер не имел ни малейшего желания. Он двинулся к луже, где под тушей убитого уже задыхался в теплой навозной эссенции Эс'Лавиг. Оттащив неприподъемного полуорка, Чеб скривился, его чуть было не стошнило, но деваться было некуда, и он запустил руку в булькающую гадость, извлек оттуда грязного, избитого до полусмерти Эс'Лавига. Тот нервно ловил воздух изрыгая куски чего-то, о происхождении этой субстанции Раммер даже не хотел знать, потому, как только он начинал фантазировать и представлять что это, его неминуче посещали рвотные позывы.
- Здорова Эс'Лавиг! - сообщил Чеб.
- ... - Эс'Лавиг пробурчал что-то особо не внятное и выплюнул увесистый кусок коричневого цвета.
- Я говорю, чего молчишь-то! - не унимался Чеб.
- Да что тут и говорить... - взмолился Эс'Лавиг сквозь сдавленные вопли, - спасибо...эти твари меня бы утопили.
- А что им было нужно? - удивился Чеб.
- Не знаю, - я такой подхожу и говорю, - вы че, бля, коблы, тут стоите, а ну скинулись мне на пиво! А они сразу в морду, а морда-то у меня не казенная, чтобы по ней все время ногами-то!
- Ну так ясное дело! - ответил Чеб, понимая, что его друг халфлинг Эс'Лавиг, скорее всего, нарвался сам, а может быть чего-то не договаривает, либо привирает.
- Слушай, а у тебя на пиво нет?
- Да нельзя мне сегодня! - ответил Чеб, ставя Эс'Лавига на землю, перед этим изрядно встряхнув его, чтобы шматы странного вещества не потянули обратно в яму. - Я спешу, давай поймаем карету и домой поедем!
- Ну как? Не выпив? Это же кощунство! - захныкал халфлинг.
- А черт с тобой, давай по кругалю! - сообщил Чеб. Он опять схватил Эс'Лавига за шиворот и поволок к бочке с водой, несколько раз окунув его с головой, чтобы хоть как-то отмыть халфлинга, въевшиеся в одежду нечистоты, отмываться не хотели совершенно. Эс'Лавиг матерился, упирался, но с Рамером шутки были плохи. Смирившись со своей участью Эс'Лавиг нервно сучил ножками в ожидании обещанного алкоголя. Когда гигиенические процедуры были завершены, Чеб поставил халфлинга на землю, и молча направился в таверну.
Дверь он открыл как обычно ногой, и, оглядев присутствующих, военным шагом направился к барной стойке. За ним семеня вприпрыжку бежал Эс'Лавиг. Халфлинг удивленно озирался, но постепенно освоился, понимая, что с Рамером ему ничего не страшно, он запустил руки в карманы и прищурил глаз. Чеб заказал как обычно пиво "Бардовское-3", как обычно бочонок. Эс’Лавигу хватало и пинты, после такого объема тот становился невменяемым и лез драться. Только почему-то всегда его приходилось защищать Чебу. Выпив пивка, капитан дворцовой стражи смачно рыгнул и, закурив папиросу, стал петь о разудалой жизни стражей аутпоста. Ему подпевал, хныкая, Эс’Лавиг, нервно потирая ушибленный нос. Все кончилось банальной пьянкой. Посетители таверны решили скоропостижно ретироваться, потому как наблюдать за тем как веселиться отмороженный капитан Раммер мало кто имел желание.
Поорав несколько часов Чеб в охапку с Эс’Лавигом отправился в долгий путь домой. Шли они шатаясь, покрякивая от обилия выпитого, а халфлинг еще и подвывал из-за того, что Раммер тащил его как-то не аккуратно. Проходя мимо кареты тайной канцелярии храма духа, Чеб, вдруг, поставил Эс’Лавига на ноги и прямо так и нырнул к колесу кареты.
- Ты ик.. что .. ик.. делаешь? - спросил Эс’Лавиг.
- Ща, я этим педерастам колеса откручу, они поедут и хрясь... - Чеб был в ударе. Он крутил гайку, а задорный огонек в его глазах начинал пугать боязливого от природы халфлинга.
- Пойдем отсюда, - торопил его Эс’Лавиг, но Раммер был непреклонен, и пока последняя гайка не оказалась в его кармане, он не успокаивался.
- Давай им нахрен и оглобли срежем, поедут, лошади убегут, и карета нахрен развалиться!
- Не надо! - взмолился Эс’Лавиг, но было уже поздно, Чеб достав боевой нож, стал подкрадываться к лошадям, напуганные лошади заржали, почуяв острую вороненую сталь. Это в свою очередь неминуемо привлекло внимание стражи тайной канцелярии, которые занимались своими тайными делами в ближайшем домике.
Два странных суетящихся человека, с лицами, которые можно было вывешивать на плакаты «их разыскивает милиция», вывалились из помещения, где они производили операции далекие от понимания простых смертных, что твориться в тайной охранке не всегда знал даже лорд Нашер, безопасникам спускал прямые приказы орден тамплиеров Храма Духа и эти операции были не подотчетными наместнику Невервинтера и даже не всегда главе храма духа Иртимберу. Дормидонту, новому правителю расы людей, такое положение дел не нравилось ни в какую, однако, на данном этапе становления новой империи король – колдун поделать ничего не мог. Тайные через различные социальные институты диктовали свою волю всему мировому сообществу, включая даже и советы магов, и Храм Духа, и орден тамплиеров, и структуры имперских паладинов и ассасинов, и через организации наемников Калимпорта. Для контроля за всей этой разношерстной толпой тайные глобализаторы, предикторы мирового сообщества использовали старый как мир способ: разделяй, стравливай и властвуй, в достижении своих тайных, не ведомых простым смертным ужасных целей, приводящих в оцепенение любого, обладающего разумом, кто имеет малейшее представление о справедливости, совести и чести.
Безопасники, выходившие из здания, были явно чем-то особо озабочены, они выносили какие-то ценности, суетливо поглядывая по сторонам, как будто искали чего-то. Перед ними предстала странная, мягко говоря, картина: подвыпивший дворф, в облачении капитана дворцовой стражи, с ножом в руках и, хаотично болтающимся, на его предплечье халфлингом, крадется к лошадям. Ничего хорошего этот субъект лошадям не предвещал, потому как оружие в его руках было явно боевое, а в глазах играл неудержимый, непередаваемый бесноватый огонек. Если говорить откровенно, нельзя было Раммеру пить, алкоголь превращал его в дегенерата.
- Господин Капитан! - окликнул его один из братьев Весонов, это был Рыжий, он был наслышан о капитане Раммере, он узнал его, но сразу ссорится с отмороженным дворфом не имел ни малейшего желания, памятуя его прежние заслуги, в тайной канцелярии ребята были не полностью умственно отсталые, хоть Рыжий и злоупотреблял гашишем, но природное чутье ему подсказало, что к этому дворфу лучше не лезть. Рыжий поправил спортивные галифе и кожаный пиджак, которые у были заправлены в носки и штаны соответственно. Чибрик ничего поправлять не стал, а смиренно ждал, что произойдет дальше.
- Ты че, ты сейчас кого-то на *** послал! - удивился Чеб, на крайний случай спрятав нож.
- ****ь! - возмутился Эс’Лавиг, и скоропостижно полез под карету, отчетливо понимая, что сейчас их будут бить, скорее всего, ногами и, что не трудно предположить, по лицу тоже.
- Господин капитан, вы заблуждаетесь! - возразил Чибрик, - мы не в коем случае не хотели огорчить вашу персону, но вы не двусмысленно достали оружие и хотели произвести с ним какие-то манипуляции, нас как представителей власти это очень настораживает, вдруг вы решили предпринять какие-нибудь противоправные действия, мы не можем этого допустить, даже не взирая на ваши погоны, может быть вы экстремист в обличии военнослужащего, потрудитесь, не привлекая внимания, скрыться в расположение части, потому как тут происходит спецоперация.
- И че? - переспросил Чеб, он покосился на свои погоны и погоны агентов тайной охранки, они почему-то носили погоны даже когда работали в гражданской одежде. Пришивая их прямо к свитерам и майкам.
- Господин, идите домой, вы мешаете федеральной службе производить задержание, - проговорил Рыжий, тайком поглядывая на Чибрика, ребята были несколько трусоваты, после приема наркотиков их тревожила «измена».
- Я ****ь, вам сейчас, *****, просто, нахуй, головы откручу! - возразил неудержимый дворф.
- Ну, зачем ты это сказал... теперь точно бить будут! - прошипел Эс’Лавиг из под кареты.
- Господин капитан, отойдите с дороги, вы мешаете нам. - Еще раз попросил служитель тайной канцелярии.
Раммер ничего не ответил, он покрепче сжал в кулак руку со стальной перчаткой и неудержимо ринулся в бой, алкогольное опьянение не позволяло правильно оценить вектор текущего состояния вещей, оно придавало Раммеру долю разудалого идиотизма. Тайные даже опешили от такой наглости, подобного они не ожидали, чтобы пьяный военный имел неосторожность напасть на них. Чеб протаранил воздух на месте стоявшего агента спецслужбы, не то, чтобы Чибрик имел высокие персональные достижения в тактике ведения боя, но он был тоже упорот, почти как Раммер, это и спасло его, он бултыхался как говно в проруби, и пьяный капитан попросту промахнулся, но Чеб не был бы Чебом, если бы все так и прошло, в самый последний момент он выставил широко руку и попал таки шустрому Чибрику прямо по глазу, тот перевернулся в воздухе и упал лицом прямо на мостовую, выложенную крупным булыжником. Рыжий, подставил подножку и Раммер, споткнувшись, влетел прямо в стену дома, откуда выходили тайные. Он прошипел что-то злое и уже на земле потерял сознание. Эс’Лавиг поудобнее расположился под каретой, для того, чтобы его нельзя было достать, по крайней мере сразу. Чибрик, которого уложил Раммер поднялся и, матерясь, направился к бесчувственному Чебу.
- Оставь его! - посоветовал Рыжий, - чего доброго очнется, опять драться полезет.
- Эта падла мне нос разбила! - проговорил тот, выдержка подводила его, злость и гнев на капитана стражи пожирали его целиком.
- Оставь у нас другая миссия, мы наконец-то обезвредили полоумного мага! - сообщил тот, - Тортл обещал нам косячок. Каждому, как только он возьмет Момо.
- Ну, долго что-то он его прессует! - сообщил Чибрик пытаясь приложить холодную рукоятку своего кинжала к глазу, чтобы гематома была не сильной.
- Ничего, этот маг редкая гнида, мы за ним несколько лет следили, его пора изолировать, он стал вредить людям!
- Что он такого сделал? - спросил Чибрик.
- Он тяжело болен, болезнь его душевная, он считает себя красным магом дракона... он ****утый, он говорит, что у него есть диплом мага, который он купил за пятьсот золотых, не поглумиться над таким долбоебом может только ленивый!
- Ну и чем он помешал, жил дурачок, никому зла не делал! - возразил Чибрик, которого явно пробило на поговорить.
- Он опасен, он думает что он красный маг высокого ранга, а колдовать как следует не умеет, он в НеУме учился до того как тот в УниГо переименовали, он у Леадера (Глава совета магов Невервинтера, до того, как его возглавил Дормидонт (по переработанной вселенной)) готовился стать подмастерьем, там мутная история, словом помешался малец, диплом мага ему конечно дали, уж не знаю зачем, пытались спровадить в Нитвиль, где ему самое место, но он вернулся в Невервинтер и периодически всем гадит, редкий пидор. Еще он считает себя главным метеомагом, который делает погоду, естественно он этого не умеет. У этого колдуна давно уже не все дома, крыша-то у него улетела, его лечить надо, но в Фаэруне никто не занимается психиатрией, я вообще предлагал его кончить, но он зачем-то нужен совету.
- Да ну, а почему мы им занимаемся, отдали бы его этому тамплиеру, пусть он с ним и мороку имеет, мы и так время столько на него потеряли. Зачем нам-то он.
- Ему просто всегда хочется разбить лицо, независимо от того, что он делает, а иногда и когда его нет, но ты знаешь что он есть, ему все равно хочется разбить лицо, у него особая магия неделания, его всегда хочется бить, – ответил Рыжий, - я хотел денег у него отжать, я короче такой подхожу, типо и говорю, Момо, скажешь маме, что мальчишки отняли деньги.
- Тогда нахрен мы тамплиера с собой взяли? - поинтересовался Чибрик, - ты бля, подходишь…, по-моему проебал ты свое счастье.
- Да сер Тортл его сам обчистит, ему за этого мага индульгенция какая-то причитается, вознаграждение ему дадут, тамплиеров этих не поймешь, вроде и служивый народ, а вроде и нет, черт его знает, что они там в ордене думают. Сер Тортл выполняет какую-то свою миссию, вот и попросился произвести экзекуцию лично, наше руководство не могло отказать! - сообщил Рыжий.
- Бля! – проговорил Чибрик, - а вдруг у того бабоса много было, мы могли бы гашика много взять, а Тортл нам только по косяку обещал.
- Ладно, лучше синица в руках, чем паяльник в жопе, скурим сначала твой косяк, о нас и так уже в отделе слухи не хорошие ходят, - сообщил Рыжий, - в одежде странной ходим, чешемся, поговаривают, что мы наркоманы, а, ну их всех… так мы на Сера Тортла все свалим, возьмет Момо Отидо и сопроводит в наше ведомство, мы эту падлу поймать не могли, сер Тортл посодействует, как он сказал и нам хорошо и ему хорошо, нам по косяку от него причитается.
- Ага! - отозвался Чибрик, - а ты, правда, что-то сегодня странно вырядился!
- Почему? – удивился Рыжий.
- Ну знаешь доспех не очень сочетается с галифе и кожаным фраком, заправленным в эти галифе.
- Это маскировка! – сообщил Рыжий.
- Какая такая маскировка, ты как полный мудак выглядишь, сразу видно что ты упоротый! – сообщил Чибрик все время шмыгая носом.
- Вот, вот, значит эффект достигнут, надо чтобы мы выглядели как полные мудаки, да а ты что так вырядился? Зачем ты меня копируешь! – констатировал Рыжий, повыше подтягивая галифе, которые все время спадали на колени, из-за того, что мешала кольчуга.
- Я их на выпуск ношу! – сообщил Чибрик.
- Кого бля ты на выпуск носишь, галифе? – переспросил Рыжий.
- Короче, сначала твой косяк курим! – отозвался Чибрик.
- Ага, - согласился Рыжий, - а потом твой, так нам на дольше хватит!
- Нихуя! – перебил его Чибрик, - свой косяк я сам курить буду.
В это самое время в дверях дома показался тот самый сер Тортл, облаченный в легкий доспех, без шлема, он зато с веселой улыбкой на челе. За шиворот он тащил прежалкое существо, лицо мага Момо Отидо было безнадежно обезображено, нос сломан и вздернут кверху, губы разбиты в лепешку, да так ловко, что напоминали сдобные оладья. Одеяние мага было тоже странное, черная мантия покрывало тщедушное тело, судя по покрою, она была женской, на ногах красовались черные ботинки с красными шнурками, а из-под них вырисовывались откровенно красные носки. Момо извивался, дергал руками, пытался колдовать, но сер Тортл немедленно пресекал все порывы мага короткими ударами в голову, и продолжал тащить его прямо к карете.
- Ха-га, говорил летать не умеет, - сообщил сер Тортл, - а я ему как ****анул, сразу полетел, до стены, не контролируемая левитация не очень хорошо работает в ограниченном пространстве.
- Упаковывай его! - сообщил Чибрик.
- Ага, ща! - отозвался рыцарь и одной рукой прямо с размаху отправил Момо в каретный сундук, который был выполнен из серебра, для удержания внутри всякой мерзости и нечисти, и немедленно захлопнул крышку, чуть было, не оторвав пальцы магу, которые тот совал наружу в надежде выбраться. – Ну что, однояйцовые, идем сдаваться.
- Мы братья Весоны, - сообщил Рыжий, - я Рыжий.
- А, да не различаю я вас, кабаны, мне хоть Смиты, хоть Вессоны, мне до ****ы! – сообщил сер Тортл, потирая ушибленный о лицо Момо увесистый кулак.
- Весоны, и порошу не хамить! – сообщил Чибрик.
- Ладно, поехали, - отозвался сер Тортл, - я устал и уже хочу пивка.
- Слышь, козел длинный, - отозвался Рыжий, - ты нам по косячку обещал, едем к барыге.
- Ну не сейчас же, когда у нас на руках опасный груз! – удивился Тортл.
- Не, - не согласился Рыжий, - по косяку так по косяку, а то потом скажешь ничего не знаю. А так мы раскуримся и квиты.
- Ладно черт с вами! – ответил Тортл, - поехали уже!
Тайные поспешили в карету, сер Тортл, ничего не говоря, отправился на место кучера, водить повозку тамплиер любил сам. Про Чеба все скоропостижно забыли, и не вспомнили наверное совсем, если бы не одно роковое обстоятельство. Проехав несколько десятков локтей, карета издала протяжный неприятный звук и осела на мостовую, колеса отвалились одновременно все. Лошади от испуга понесли, карета перевернулась, сер Тортл больно стукнулся головой о мостовую, но вовремя среагировал и, что было сил, сиганул от набирающей скорость кареты. На одном из поворотов лошади ушли влево, деревянная конструкция впечаталась прямо в стену углового дома и разлетевшись на куски. Агенты тайной охранки как соленые седелки, блестя доспехами как чешуей со спущенными галифе и порванными кожаными фраками, со всего размаха вылетели, словно из банки, и незамысловато разбили лица о мостовую. Лошади с неистовым ржанием скрылись в ночи. Наступил миг тишины. Только злые собаки сидящие на цепи гавкали в разных частях Невервинтера, город спал, но собаки не спали. Да теперь и вся улица уже не спала. В домах зажигали свет, некоторые любопытные даже выглядывали в окна, но выйти никто не решился, мало ли что.
Братья Весоны в странных неестественных позах забавным холмиком лежали в куче разбитых досок, во что и превратилась карета, они не подавали признаков физической активности, только биологической, они попердывали. Хромая и матерясь к ним подошел сер Тортл и, раскидывая деревяшки, приступил к реанимационному комплексу мероприятий, постукивая увесистой ладонью в плотной кожаной перчатке прямо по лицам агентов, те нехотя приходили в себя.
- Где Момо? - спросил сквозь феерверг выбитых зубов спросил Рыжий.
- Ушел гад! - констатировал Тортл.
- Что случилось? - поинтересовался другой, - на нас напали?
- Может быть, а может Момо применил свою подлую магию дракона! ****ь, серебреный сундук можно пускать в отливку, блять, серебро нынче дорогое, кто мне сцука за это заплатит, - сообщил Тортл, нервно шмыгая забавным носом.
- Да нихрена он не мог ничего применить, он даже с чужими исходниками свиток не может сделать, какая тут может быть магия! - констатировал старший.
- Что же случилось с каретой? - не унимался Тортл.
- Там этот крутился, военный, капитан, может он что-то с лошадьми сделал? Надо его найти, да вон он валяется! Еще не ушел! - сообщил Чибрик.
- Ну, ****ь, я его сейчас допрошу с пристрастием! - сообщил Тортл и зашагал прямо к Раммеру.
Чеб находился в обморочном состоянии, удар о стену был сильный и, скорее всего, он заработал сотрясение мозга, сквозь черную пелену он слышал какие-то странные шлепающие звуки, как будто кто-то ногами месит халфлинга. Раммер открыл один глаз, так и есть, здоровенный детина в легких доспехах рыцаря прямо ногами втаптывал халфлинга в землю, скорее всего, это снова месили Эс’Лавига. Чеб попытался подняться, но не мог, жутко болела голова, он слышал сквозь сюрреализм восприятия окружающего мира вызванного нокаутом о стену, как Эс’Лавиг бурчит что-то непонятное.
- ... Это он открутил, да они у него еще и в кармане лежат, - визжал халфлинг, - проверти, это он точно он, ну не бейте меня... ну бля буду он! - ревел тот.
Чеб не мог понять долгое время что происходит, он пытался встать, но падал и падал, получая все новые и новые увечья, голова раскалывалась как переспелая тыква от удара киянкой, дыхание сбивалось, последнее, что он видел перед тем как потерял сознание это искаженное отвратительной беззубой ухмылкой, перекошенное лицо сера Тортла.
Вой, крик, ужас и страх испытал Чеб Раммер находясь где-то на грани между сознанием и полумраком, между бредом, агонией, чем-то напоминающей бодрствование, когда головной мозг воспринимает сигналы от органов чувств, но функционируя со сбоями, искажает картину мира, трансформируя ее в фотослайды с изображением чудовищ, тлеющих коров, больших мальчиков, летающих вокруг да около (Автору просто ОЧЕНЬ (бугага) нравиться творчество Сальвадора Дали. Навеянное тяжелыми нарктотиками (сноска на сноску – это сарказм)), и прочей фантасмагорией, которая может быть навеяна только тяжелыми наркотиками. У Раммера было сотрясение мозга, сильное и ужасающее. Ему мерещились зловещие твари Аббиса, псиные морды теннар’ри, пауки, с отвратительными хелицерами, с которых капает зловонная слюна, голые женщины, лежащие на плоской поверхности льдины, тигры, совершающие прыжок через препятствие, слоны, с непомерно тонкими и длинными ногами, вышагивающие ровными строем вокруг него, ужас охватывал Раммера, ему представились часы, стекающие по камням вязкой массой прозрачного глицерина в пропасть постоянства памяти, ему снились человеческие существа, с шестеренками и железными механизмами вместо суставов, ему снились люди в теле которых располагались выдвижные ящики, на миг он понял, что разгадал загадку Вильгельма Теля, это был ужасный сон, вызванный полетом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения.
Раммер вскочил на ноги, но тут же поспешил прилечь обратно, откуда вскочил, его голову тиранили ужасные образы, он тяжело дышал, и не сразу понял, что он в сознании, на лбу выступила холодная испарина, а нательная рубашка промокла потом полностью и превратилась в ужасное липкое непотребство под доспехом. Чеб немного успокоился и, осев на пол решил оглядеться. Кругом была непроглядная тьма, тошнотворный запах сырости тяжелой поволокой висел в воздухе. Одинокая лучина, тлеющая в уголке издавала попискивание и потрескивание, чадя примерзкий гнилостный запах, который, смешиваясь со зловонием близких нечистот и сыростью, разъедал газа, лез в нос, проникал в легкие, и, скорее всего, вызывал чахотку и скорую смерть. Разум Чеба постепенно прояснялся, с прояснением разума приходило и понимание происходящего, головные боли и общее недомогание навалились ворохом прошлогодней перепрелой, сырой и утрамбованной листвы. Голова гудела, глаз дергался, Чеб выругался. Он огляделся вокруг еще раз, не помогло, он примерно уже представлял, где находиться, это подвалы Невервинтера, катакомбы, тюрьма. Какого лешего его посадили в тюрьму, что он такого сделал, ну максимум, на что тянули его шалости это на пятнадцать суток, а тут, судя по всему, что-то другое, надо бы встать, позвать надзирателя, дать ему по рылу и, отобрав ключи, спешить к Ды'Шаэ, но шевелиться не хотелось. В состоянии покоя, было лучше, не тошнило, нормализовывалось дыхание и тяжелый воздух не так глубоко проникал в спазмирующие легкие. Он лежал и тупо смотрел в потолок, на котором метались страшные тени, они схлестывались в причудливом отвратительном танце, переползая одна в другую, как крупные мохнатые насекомые, вязкими комками обретая форму и объем носились по всему, чего касались их мерзкие холодные лапы. Чеб лежал прямо на полу в тюремной камере, бузить не хотелось, выяснять, что ждет его в ближайшее будущее, тоже не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Он попробовал думать, мысли путались, ничего светлого в голову приходить не собиралось, думать тоже не хотелось, да и не удавалось. Дергался глаз, и это чрезвычайно раздражало. Раммер потерял счет времени, ему казалось, что прошла вечность, на самом деле его держали в тюрьме только сутки, и на исходе дня явился тюремщик и принес обед, так как Чеб был военный офицер, еды ему принесли много: зажаренного с оливками зайца, цыпленка табака, фаршированные овощи и бутылку красного вина. Разговаривать с тюремщиком Чеб не имел желания, а грустно забрал съестное, и сразу же жадно присосался к бутылке вина, это было Каберне Савиньен, он выпил залпом почти половину и, аппетитно рыгнув, громко выдохнул. В голове начался легкий шум, алкоголь возвращал Чеба к жизни. Похмельный синдром ослабил тяжелые тиски на висках Раммера и тот решил немного перекусить. Проведя трапезу уже в хорошем расположение духа, он наконец понял, что вообщем не все так плохо, если дали поесть и даже выпить, то это значит, что сразу вешать не будут, это уже начинало радовать. Что же он такого натворил по синему, уж не разбил ли лицо какому-нибудь сынку высокопоставленного раввина, ой и не нравиться ему все происходящее, собственно, как и раввины, ну не понимает он когда на голову надо (Автор хохмит, намекая на бесчеловечные традиции ортодоксов, поедающих плоть умерщвленных ими христианских младенцев), а еще терпеть не может вьющиеся курчавые бороды, не по уставу это. Доедая кушанье Раммер посетовал как бы не отправили на каторгу, снимут погоны, регалии, дадут кирку и лопату и прощай тихая семейная жизнь с красавицей, быстроногой Ды'Шаой. От таких мыслей Раммер вскочил и заходил по камере, ему стало не по себе. Именно в этот момент открылась дверь и конвойный попросил Чеба выйти в коридор, тот повиновался. Вохровец достаточно грубо поставил Чеба к стенке руками и немного наклонив, стал обыскивать, после чего завернул руки за спину и застегнул наручники, которые ни как не хотели защелкиваться на перчатках. Доспех с него почему-то не сняли, это его несказанно порадовало, если бы притязания власти к нему были уголовного характера, доспех скорее всего отняли бы, а так все может быть довольно и не плохо. Конвоир игриво провел рукой по ягодицам Чеба.
- Это сейчас что такое было, ты что пидрило? - поинтересовался с издевкой Чеб, но, словив дубинкой по хребту, от дальнейшего диалога отказался.
Его вели узкими коридорами с давно не белеными стенами, низкими потолками, плохо освещенными и не менее вонючими, чем камера где его держали, да и все вокруг. Чеб не запоминал направление, он просто шагал. Когда его вывели на поверхность, свет ударил в глаза, на миг ослепив его, он щурился и матерился, но конвойный, тупая скотина, не имеющая ни малейшего представления о чести и достоинстве, о сочувствие, тупо толкал его в спину. Когда глаза привыкли, а какофония гулких звуков образовало стройный поток информации, Раммер понял, что его привели в суд. Лорд Нашер повелел преступления не являющимися особо тяжкими рассматривать на экспресс заседаниях. Это радовало, Чеб воспрял духом, это означало, что кирка и лопата, обойдут его нетронутой чащей, но увидев судью, Раммер опять заметно погрустнел, это был Кронштейн Иллюминатор, отвратительный человек, ненавидящий всех вокруг, кроме своей скромной персоны. Эта отожравшаяся жирная гнида обязательно будет просить для Раммера самого сурового наказания. Все дело в том, что Раммер имел с Кронштейном конфликт, как-то Чеб подрался с жадным и глуповатым судьей, Чеб был отморозок и его никогда не останавливали пагоны и регалии, звания и должности. Чеб стал смотреть себе под ноги, потупив взгляд, чтобы чего доброго, не выкинуть чего-нибудь такого, о чем он будет в последствии жалеть.
- И так, Чеб Раммер, - начал Кронштейн, - вы признаете себя виновным?
- В чем, Ваша честь? - поинтересовался Чеб.
- Я так и думал, - заревел Кронштейн, - я буду требовать для вас высшей меры!
- Я прошу прощения у суда, но я бы хотел знать, в чем меня обвиняют? - на крайний случай поинтересовался капитан, чтобы немного понимать, что вообще происходит и как он сюда попал, что сие случилось по пьянее, Раммер прекрасно понимал.
- В порче государственного имущества и противодействии представителям власти!
- Ух! - сообщил Чеб, облегченно вздохнув, немного наглым тоном, - Давайте быстрее пишите мне штраф, я оплачу сразу и пойду, у меня много дел!
- Никуда ты не пойдешь! - сообщил Кронштейн, который питал личную неприязнь в Раммеру, его раздражали невозмутимость и благодушие капитана дворцовой стражи, сам по себе Иллюминатор был тупой наглой гнидой, и успехи других его не то что не радовали, они его просто выбешивали, кресло судьи он получил по блату, являясь сыном богатых родителей он рос балованным и злым ребенком, да и происхождение давало о себе знать. Его родители имели массу связей, что позволило ему беспрепятственно получить образование, как только волосатая рука провела его по всем коридорам вуза, он сразу занял кресло судьи, не смотря на юный возраст и отсутствие морально-этических ценностей. Так что молодой, озорной и успешный Раммер вызывал у Иллюминатора только бурю негативных эмоций, тот считал, что весь мир создан вот только для таких Иллюминаторов, а все остальные должны быть их рабами и дети их должны строить стены их домов, чтобы никогда не зарастала тропа для даров приносящих.
- Слышь баклан, оштрафуй меня еще за неуважение к суду, давай, чмо, один на один, зассал! - вопил Раммер, он специально провоцировал судью.
Беседа Чеба с Кронштейном была весьма содержательной по своей сути, в сумме всех обвинений Раммеру грозил крупный штраф и год исправительных работ, но принимая во внимание все его заслуги перед Невервинтером, и протекцию самого лорду Нашера, которая была передана в суд в виде магического свитка, от чего Иллюминатор просто выпучил глаза и, покраснев как рак, в кипящей воде, поставил свою резолюцию на приговоре. Раммеру дали пятнадцать суток, без всяких штрафов. Чеб был зол, как он объяснит все это Ды’Шае, и почему вместе с ним нет его друга Эс’Лавига, тот бы хоть как-то утешил Раммера, хотя бы босяцкой солидарностью. Дела обстояли хуже некуда, молодая дворфа ждала его дома, как на это рассчитывал Чеб, готовилась к свадьбе, как ему потом объяснить ей куда он пропал на две недели, ой и непросто это будет. Совсем не просто, Раммер переживал, все это было очень печально. Зловредный писклявый голос Иллюминатора вывел Чеба Раммера из грез и тяжелый раздумий оставив один на один с суровой действительностью, а действительность визжала и орала о том, что военные потеряли всякую совесть, еще что-то об оборотнях в погонах. Чеб исподлобья посмотрел на жирную скотину, отметив про себя что он обязательно сделает что-нибудь нехорошее с этим человеком, когда его освободят, например закидает говном его дом, или сотворит всякую гадость с его каретой, или что-нибудь еще, что можно квалифицировать как мелкое хулиганство. Под визг обнаглевшего судьи Чеба вывели из зала суда к месту исправительных работ, пятнадцать суток, ну и поплатится Иллюминатор.
В темном лесу, на опушке, в нескольких лигах от аутпоста, где начальником был Чеб Раммер, возле горы Провансаль, в темной пещере, со зловонным гнилостным запахом давно не мытого, безобразно толстого тела, обитал совершенно потерявший всякий презентабельный вид, друид самоучка Владиэль Кзанзиль. Это суровое существо имело рост порядка семи с половиной футов, толстую задницу, неимоверных размеров сытое, до безобразия огромное брюхо, тройной небритый подбородок, отвратительную оттопыренную верхнюю губу, которая выдавалась вперед над нижней, с которой постоянно капала слюна, и выгнутый в бок клык, неестественно желтый и отталкивающий, как и все в этом существе. Кзанзиль страдал отдышкой из-за злоупотребления продуктами питания, избыточным весом, постоянным желудочным расстройством, диареей, напоминающей больше жопораздерающий дрищ. Это было отвратительное существо, он носил белую мантию, засаленную и грязную на пузе, коленках и заднице. Длинные, редкие, никогда не мытые и не чесанные волосы были подпоясаны лыковой веревкой, пропитанной потом так, что она никогда не теряла своей формы, даже при значительных внешних воздействиях. От него все время пахло непотребством, да так ужасно, что в округе его логова, вымерла всякая живность, пожелтела и завяла вся растительность, кроме амброзии, эту вообще ничего не берет, даже иногда и коса, если куст растения в человеческий рост и стебель у основания в два пальца толченой. Кзанзиль - это был просто центр средоточения пороков человечества, причем всех и сразу. У него была одна маленькая слабость, он чрезвычайно любил майонез, поглощать этот продукт Владиэль мог в неизмеримых количествах. Его увлечение майонезом приобретало маниакально депрессивный оттенок. Он любил майонез печеный, вареный, жаренный, даже копченый. Чревоугодие неоднократно вытворяло с Владиэлем злые шутки, он бесконечное число раз портил мантию, когда неконтролируемые пищеварительные процессы вырывались наружу. Мантию, конечно, он не стирал никогда, независимо ни от каких процессов. Еще у него была как у друида странная особенность, он варил зелья, прямо на площадке с выжженной травой, в огромном чане, на медленном огне, помешивая все это огромным армейским половником, и периодически снимая пробы. Только злая карма неотступно преследовала его, чтобы он не варил почему-то получался исключительно майонез. Варит зелье левитации, получается майонез, варит зелье водного дыхания, получается майонез. Это был злой рок или издевка судьбы, по странному стечению обстоятельств и сборке вселенских эманаций, все равно получается майонез. Друид признаться он был не очень сильный, зато паразитом отменным. Он жрал, гадил, и ничего не делал полезного, созидательного, по сути, он был редчайшей гнидой, которая стояла на пути превращения в вошь. Следует отметить странные порывы Кзанзиля стать лучше, чище, светлее, иногда он даже боролся с избыточным весом, в свойственной только ему манере. Однажды он решил сесть на глубокую диету, которая должна была сопровождаться долгосрочным голоданием, он сурово не ел целое утро, весь день и вечер, но когда настала ночь, низменные желания его взяли над ним верх, он проснулся и, как он сам потом рассуждал, в несознанке, спросонья, сожрал целый протвень залитый майонезом макарон с фаршем, который он запек в печке, тоесть пока сон брал верх, головной мозг еще не включился, он стал употреблять макароны, и сожрал их целиком. В это можно было бы поверить, если бы не один факт, готовил он эти самые макароны заранее, тут как не крути на несознанку списать сей факт не получается никак, от этого друиду становилось грустно, он ощущал себя неполноценным, поэтому гнал эти мысли прочь, продолжая жрать майонез.
Друид на самом деле, конечно, друидом никогда не был, в судьбе опустившегося эльфа было много жизненных поворотов, масса замысловатых изгибов судьбы, а та в свою очередь била его нещадно, хотя следует отметить, только из-за того что тот и не думал уворачиваться, в виду неописуемой лени. В детстве родители Кзанзиля жили недалеко от дворфской деревушке, расположенной на границе с королевством орков, королевством тысячи стрел. Деревенский парень воспитывался избалованным, капризным ребенком, которому прощалось многое. Меж тем, он был чрезвычайно застенчив и стеснителен, если рядом проходила молодая эльфийка, он терял дар речи и впадал в ступор. Любимым его занятием были походы на центральную площадь деревеньки, там он сидел на лавочки и по долгу наблюдал за гуляющими дворфами женского пола. Хотя нет, не наблюдал, а откровенно таращился и занимался онанизмом коленками. Кзанзиль с детства был упитаннее своих собратьев эльфов, поэтому надев обтягивающие штаны, которые по идее не должны были быть обтягивающими, он вполне мог производить всякие гнусности зажимая свой половой орган между ног. Кзанзиль считал себя гением этого дела, никто не видит, а на самом деле он ублажает свою похоть. Правда, однажды группа молодых дуергар сильно поколотила Кзанзиля за подобные проявления сладострастия. Позднее, когда он стал взрослее, и наглее, он занимался онанизмом прямо не скрывая того, что он делает, прямо на людях. Он посещал открытую сельскую лесную школу, учился там не особенно хорошо, потому что над ним все издевались, дразнили, и смеялись. Отсюда нескончаемые комплексы неполноценностей, со всеми вытекающими. При всем при том, Кзанзиль считал себя очень умным, прямо таки семи пядей во лбу. Сложно сказать, как это было на самом деле, но факт оставался фактом, непомерное эго, и небольшие возможности делали его чудовищем, средоточением порока и греха. Как он опустился до такого состояния как сейчас это долгая история и она, пожалуй, заняла бы не один пергамент и не один старый свиток, тут же следует отметить, что одной из причин деградации явился алкоголь. Я знаю Сережу (Фраза из социальной антирекламы алкоголя. Алкобелка).
Кзанзиль жил в пещере, он был настолько отморожен, что делал это там вместе с гоблиншей матриархом Гур'Булдур, неуравновешенной истеричкой, которая по каким-то причинам считала себя последователем учения психопата и извращенца доктора Зиг’Муда. Мастер дела доктор Зиг’Муд, помешенный на половых извращениях, а так же на целой плеяде нестандартных способов спаривания с животными и всякой другой гадости, говорить о которой, вообще страшно. Озабоченный старикашка, пропагандирующий свободный секс, и межрасовое спаривание в груповухах, испортил психику не одному человеку своей ересью. Следует отметить, что Кзанзиль даже узаконил отношения с матриархом гоблинов, проведя гоблинсукую свадьбу по всем канонам классических гоблинских свадеб, инициируя брачную ночь в ложе из экскрементов, собственно, назвать это ложем в этом смысловом ряде не поворачивается язык, так как сия конструкция представляет собой целый набор фекалийных экстрактов и прочих нечистот сваленных в одну большую кучу. Обряд этот настолько омерзителен, но не стоило здесь его и упоминать. Сама Гур’Булдур была предводительницей пещерных гоблинов, но в силу существенных расстройств центральной нервной системы, она считала себя эльфийкой, а делала она это из-за того, что ее муж Кзанзиль был эльф, только об этом никто не знал. Непомерных размеров пивное брюхо, тройной подбородок, густая, жесткая как проволока борода свидетельствовала ни как не в пользу теории о том, что Кзанзиль являлся представителем расы высоких эльфов, скорее наоборот, от эльфа у него были только острые уши и набор ДНК, все остальные признаки указывали на то, что Владиэль являлся первостатейнейшим огром.
Владиэль как всегда варил зелья, и как всегда, по какому-то странному стечению обстоятельств у него получался майонез, шестидесяти семи процентный, густой, отталкивающе пахнущий. Желтоватая субстанция, вязко булькала на медленном огне, весело потрескивал кизяк, который друид использовал для поддержания огня, эта гадость горела на удивление хорошо. Из пещеры, зычным ревом раздавался храп его супруги, гоблины храпят очень громко, помимо храпов оттуда доносилась прочая какофония отталкивающих звуков, от которых по коже бежали мурашки, такие крупные, размером с жабу.
Владиэль читал отвратительное заклятье, он приговаривал напевы шаманов вуду, крошил в майонез специи, базилик, перепелиные яйца, вместе со скорлупой, и оливковое масло, которое не пахнет сЭмЭчкой (Сарказму автора нет никакого предела, на этот раз он глумится над рекламой подсолнечного масла, той, где действие происходит в конце 19 века, и дама в стилизованном под время платье с сильным южным акцентом удивляется – как же так, оно не пахнет сЭмЭчкой, а мужик - бородатый промышленник в сюртуке сообщает, что у него в мануфактуре масло самое что не на есть чистое, берите, дескать, у него. Да и вообще семечкой оно не пахнет потому как, последние, в производстве не применяются). Правда это обстоятельство в корне не изменяло общую картину запахов на полянке возле пещеры, где проживал Кзанзиль, но радовало одно, что в этот коктейль ароматов не примешивался, хотя бы прогорклый запах подсолнуха, Кзанзиль неспроста использовал оливковое масло, запахом семечки он брезговал. Зачерпнув увесистый половник внутрь бурлящей массы, он достал его и, обжигаясь и шикая, отправил содержимое в свою бездонную глотку. Горячий майонез, издавая неприятный звук, кисельной массой провалился в пищевод Владиэля. От умиления эльф похрюкивал и весело крякал. Приятная теплота разлилась по всему его телу, истома охватила желудочно-кишечный тракт мерзкого друида. Спазм прошел по всему кишечнику и низвергнул в клоаку килограммы продуктов жизнедеятельности, уступив им место новой порции горячего майонеза. Забавно вытряхнув все это непотребство из мантии, Кзанзиль широко заулыбался и продолжил варить майонез, периодически помешивая его увесистым половником.
Храп, доносившийся из пещеры, сменился злобным чавканьем, судя по всему, Гур'Булдур только что проснулась и стала поедать остатки вчерашнего ужина, который они употребляли с Владиэлем прямо на супружеском ложе. Чавканье прекратилось, послышался громкий утробный рыг, и из зияющего чернотой оскала пещеры с блевотными зелеными испарениями показалась прекраснейшее существо. Естественно по меркам гоблинов. Хромая и музыкально попердывая нотами низких октав, Гур'Булдур ковыряя в зубах длинным, грязным, треснувшим посередине, коричневым ногтем, направилась к своему супругу, умильную сцену семейной идиллии сложно пописать словами.
- Здравствуй зайка, - прокуренным басом сообщила Гур'Булдур.
- Здравствуй родная, как тебе спалось, воробушек? - вопрошал Владиэль.
- Заебись! - прохрюкала Гур'Булдур. - Только что-то чешусь я вся, никак опять воши завелись!
- Я тебе их выгрызу сегодня котеночек! - сообщил Владиэль.
- Ты лучше мне ногти на ногах подгрызи! - сообщила гоблинша, - Выросли уж больно большие, вчера я в кизяк наступила, и он так и остался на ноге, под ногтями чешется
- Уй ты моя сладенькая! - проговорил Владиэль. – Непременно погрызу. Мур!
- Ур! - подтвердила Гур’Булдур, громко высморкавшись прямо на шерсть на груди, и растопырив ухмылку от уха до уха.
- Хочешь майонез лапочка? – поинтересовался Кзанзиль, почесывая с хрустом половником, которым только что ел, непомерных размеров толстую задницу.
- Хочу! – сообщила гоблинша, запустив немытую, отвратительно когтистую лапку прямо в чан с булькающей жижей.
Обжигаясь она стала переливать кипящий майонез из руки в руку и, разбрызгивая его во все стороны, жадно ловить шершавым языком при этом продолжая музыкально попердывать. Владиэль залюбовался, не понятно, что происходило в голове эльфа, опустившегося до состояния гоблина, следует предположить, что нечто страшное, требующее немедленного применения галопередолотерапии и стационара и фиксации.
Семейная сцена радовала глаз, эта идиллия продолжалась бы долго, наверное, бесконечно, но ее прервало чье-то шумное дыхание, Владиэль и Гур'Булдур одновременно обернулись. Из леса, весь побитый и израненный, со сломанными конечностями и челюстью в нескольких местах, запекшейся по все одежде кровью выбежало существо, отдаленно напоминающее гоблина. Оно бухнулось прямо к ногам Гур'Булдур, разбрызгивая слюни, сопли и тяжело дыша.
- Кто ты мерзкая тварь? - спросила Гур'Булдур.
- Госпаша, Раммер шкашать, очень много не хороший, он шкашать, что доберется до ваш и оторвет вам голова, ешли вы будите нападать на аутпошт юга в течении два неделя, он очень прошила, два неделя, не нападать, он оторвать вам ноги, он ращбивать голову, он штрашен! - прохрипел гоблин и повалился на спину, от изнеможения он уснул на ходу, побои нанесенные Рамером и долгая дорога утомили гоблина чрезвычайно. Владиэль злобно выругался.
- Да что этот Раммер о себе думает, что он может приказывать мне могущественному друиду, хранителю знаний?
- Он непочтительно отзывался обо мне! - констатировала Гур’Булдур.
- Ну что такое, - плаксиво заметил Владиэль, - я не могу без приправ и специй, мои зелья нельзя варить без них, на южном аутпосту все это есть! Млеко, яйки!
- Ты варишь хороший майонез! – констатировала гоблинша, издавая странные звуки жизнедеятельности.
- Вот чтобы я варил его и дальше, мне нужны запасы аутпоста, - провозгласил Кзанзиль. – Если не будет новых поступлений не будет майонеза.
- Я люблю майонеза – отозвалась Гур’Булдур, - Как я буду без майонеза.
- Так вот чтобы он был, - констатировал Владиэль, - необходимы продукты, иначе нам опять придется жрать говно.
- Я не хочу жрать говно! – отозвалась гоблинша.
- Да, бля, к хорошему быстро привыкаешь! – ехидно заметил друид. – Не в коем случае не отзывай отряды, пусть продолжают осаждать аутпост Раммера, в один прекрасный момент они - эти гады уйдут оттуда и там все будет наше, мы захватим все, мы будем стоять у власти мы построим демократию в отдельно взятом регионе. – Кзанзиль воодушевился на длинную пространственную речь. – Нашими именами будут сначала пугать, а потом называть детей, мы принесем демократию во все уголки планеты, зона демократии должна расширяться.
- Какой ты умный, Зайка! – умильно восхитилась Гур’Булдур.
- Да я такой! – гордо отозвался Владиэль и весело пернул в сердцах.
- Чудо! – сообщила гоблинша принюхиваясь и игриво рыча повлекла друида в пещеру.
- Я им всем покажу, - сообщил он, - я умный и образованный, а они меня…
Высокопарную, вдохновленную речь Владиэлю все-таки произнести не удалось, Гур’Булдур настойчиво желала спариваться, друид собственно не возражал. Они отправились на любовное ложе в пещеру, где предались любовным утехам. Это было отвратительно.
2011