Физиология
Думаю, сильно был озабочен Великий вопросами пола. Очень недоумен. «Зачем это? – возмущался в пивной – зачем несовершенство это: у него отросток, недоросший до совершенства, у неё дыра, недорытая до Истины! Вот ты, кругломордая – обратился с кафедры к одной из «пропилей» (пропилеями звал баб-пьяниц, завсегдатаев пивняка) – недовольна мужем? Недовольна-а… а собой довольна… довольна, гадина!.. Вот и мужа у тебя нет. А если б все были андрогинами, гермафродитами – все были б довольны! Правду реку?...» – вопросил недоуменный. И когда «пропилея» послала его на «самое не хочу», возопил театрально:
– «Молилась ли ты на хер, Дездемона?..»
***
Нашлась запись в одной из тетрадок Великого. Не очень пристойная, но, видимо, предельно искренняя. Как последняя «Правда Жизни». Сделана была, похоже (после сопоставления некоторых дат и событий) в пограничной ситуации: где-то после разрыва с любимой, попыткой суицида и тюрьмой. А скорее всего, прямо в тюрьме. Ибо клочок мятой бумажки был вклеен в тетрадку явно после отсидки – там тетрадок не положено. Всего одна строфа, но сколько в неё вместилось!.. вся боль, вся горечь чувствований и раздумий Великого Неандертальца о нелепости этого, такого одинокого кроманьонского мира! И – обида за такой неправильный мир!..
«И понял я, что я с собою дружен,
И понял я, что мне никто не нужен,
Ни терпкий х…, ни сладкая п…
Я сам в себе. И я в себе всегда»
***
И ещё приписка снизу:
«От какой такой тоски
У мужчин растут соски?
От какой такой печали
Баб милуют мужики?..»
И ещё
«Есть стихи – стихия.
Есть – поисковая система».
***
И тут же, чуть ниже, нечто вроде комментария. А точнее – квазифрейдистская попытка «разобраться в себе»:
Да, мы – в себе. Но в себе мы не понимаем и не видим себя.
Вот я… кто я такой? Не тот я, который внутри и, вроде бы, знает сам себя, а тот, кого другие люди видят и воспринимают со стороны.
Он наверняка не совсем тот я, которого я лично знаю, знаю привычки, особенности характера, организма, сердцебиение, пульс...
Не тот я, который мирится сам с собой и считает себя, в общем, сносным человеком, а тот, кого знают друзья, коллеги, родные, да и совсем незнакомые люди. Кто вот этот я, со стороны? А вдруг он (этот я) просто невыносим, слишком упрям, капризен, не шибко умён? – Ужился бы я с таким вот, не послал ли б его куда подальше и не прекратил бы общение за полной его невозможностью и даже, может быть, отвратностью?
Это просто необходимо выяснить! А главное, это же выяснить можно. Ну, пусть не до конца, но всё же… как? Тут всё дело в силе воображения.
А вот хотя бы так. – Я напрягаю воображение и представляю, что моя любимая женщина – это Я. У неё мой пульс, мой характер, мои повадки, мои таланты и бесталанности.
Она живёт рядом со мной, постоянно на виду, но только это не она, а я сам. Я её люблю, и вынужден мириться с её вздорностью, капризами, дурным характером, крепкими сигаретами и водкой. Она порою так осточертевает мне, что я могу её бросить, и мне порою очень хочется это сделать.
Но я вынужден мириться.Во-первых, потому, что люблю. А во-вторых, потому, что она – это Я, и я просто не могу выйти из себя… но она же такая невыносимая!
***
Впрочем, а такая ли уж невыносимая? Она понимающая, ласковая, отзывчивая, добрая, проницательная. Да и просто красивая… как же я её брошу? Нет, тут плохого и хорошего примерно поровну. Нет, хорошего, пожалуй, немножко больше.
Решено. Не брошу.И даже если это не любимая женщина, а близкий друг, друг-я, другое я, всё равно не брошу. Потому что постараюсь сделать его лучше. Это точно. Я не стану рассуждать, как тот цыган, решавший при взгляде на замызганных детишек великую дилемму: «Новых нарожать, или этих отмыть?»
Никакой дилеммы! – Я стану отмывать сам себя, и любимую, и друга, и всех дорогих мне людей… почему-то же они мне дороги?..
Да ведь это я и есть! – Я, вышедший, как в открытый космос, из себя, и взглянувший на себя же издалека…»
***
А потом пришла Мысль…