Вот и ускакал наш друг Лелик Кролик прочь от коммерческой птицефабрики. Или как ее там величают? Место суматошное, серое, зловонное, где зверьков пушных по тесным клетушкам неизвестная сила распределяет да в индустрию кролиководства вовлекает.
Прыг да скок, хвост на юг, нос на север, уши торчком. Вот уж и шума машин не слышно почти. Прыг да скок хвост на юг, нос на север, уши торчком. Вот уж и шума машин совсем не слышно, вот уж и очертаний корпусов не видать. Дикий лес обступил храброго зверя со всех сторон.
Прыг да скок нос на север, хвост на юг, уши торчком. Расступился лес перед храбростью да полянку образовал, да с удобным холмиком посредине. Вырыл Лелик Кролик в холмике норку и стал в лесу обживаться. Разведал где заячья капуста растет, когда волчья ягода поспевает, и даже, где морковкой огородной угощают. Насобирал диковин лесных да разностей всяких и разбросал по полянке своей прихотливо. Чтоб комфортней, да чтоб заметней, что моя это полянка, а не полянка вообще, думает.
А погожими днями стали к Лёлику приятели заваливать. Из прошлой так сказать жизни вестнички. Мастера кролиководства и умельцы прочих наук. Да все с крольчихами, потом и с крольчатами. «Ах какой лес, ах какая полянка у тебя!» -, восклицают крольчихи - «ах как диковины прихотливо раскиданы!» и крольчата тоже повизгивают и кувыркаются. Порезвятся эти приятели на полянке пару погожих дней, поотбивают лапами дробь по пням, и видит Лелик, стекленеют их розовые глазки. И начинают они тогда приговаривать себе в усы «лес он лес и полянка замечательная, но коммерческое кролиководство влечет нас к себе беспредельно. Спасибо брат, классно мы отдохнули, заскочим еще, пренепременно». И шусть туда, обратно на юг, где шум машин и корпуса с клетушками теснятся. Где кролиководство коммерческое кипит, пенится да процветает.
Заносило к нему крольчачьим экспрессом и молодых крольчих, и аппетитных, и других всяких. И нравилось им и на полянке и в норке тоже вроде бы. Но рано или поздно всех их уносило во чрево свое коммерческое кролиководство. Стал тогда Лелик-Кролик ездить по выставкам достижений кролиководства. На себе демонстрировать, как славно лоснится мех у Кролика, живущего в натуральных, экологически чистых условиях. Интерес вызывало также, какой жирок может Кролик нагулять в сезон. Привозил с таких выставок Лелик-Кролик призы-медали, а иногда и заинтригованных рекордсменок-претенденток. Всю норку призами уставил, все стены головами Джаколопов обвешал. А рекордсменки тоже за коммерческим кролиководством стремятся к югу и уши набок свесив, убегают.
А у кроликов повелось так, коли есть норка, уют в ней от крольчихи берется. Нет крольчихи, и даже в самой уютной норке с чугунной печкой буржуйкой чего-то недостает.
И загрустил наш Кролик. И стал общаться с местными, лесными жителями. Чижами, стрижами, ужами, ежами и бомжами. И среди бомжей оказался один пришлый, из дальних краев, Путник, до удачи Охотник. И поведал он ему, среди прочего, кружку огненной воды по кругу бомжей, ужей, стрижей, ежей и чижей передавая, о вещем звере Бармоглоте, или вернее Бармоходе, потому как глотанием они особо не отличались, разве что наживку заглотали в их далеких краях. А как взвесили все обстоятельства, так дали ходу. И нет их там больше. А были звери эти характерны большим количеством острых тонких пластинок на спине и хвосте. В их далеких краях даже фирму организовали, «Бармабрей», для всех желающих избавится от лишней шерсти с помощью пластинок бармаходских. На какую наживку этой компании Бармаглоты попались, история умалчивает, но когда из них пластинки выдирать начали, они быстро сообразили что к чему и дали ходу. С тех времен их перестали называть Бармаглотами, а начали называть Бармаходами. А корпорация «Бармабрей» обанкротилась и развалилась.
А вещими Бармаходов называют вот почему. Своими пластинками на спине они умеют из эфира любой ответ на любой вопрос улавливать. И знают поэтому так много, что ни с кем, ни о чем не хотят разговаривать. И рассказал Путник-Охотник Лёлику-Кролику что именно в их лесу, неподалеку тут, удалось ему выследить пещерного Бармахода. И есть у Путника-Охотника к Бармаходу бизнес предложение, от которого, если его правильно преподнести, ему будет очень трудно отказаться. А если Лёлик поможет Охотнику, то сможет у Вещего Бармахода узнать и о верном древнем народном средстве, о том, как сделать так, чтобы стала способна уютная норка его противостоять чарам коммерческого кролиководства, как минимум в пределах одной крольчихи.
Барамаход любит пещеры где есть передний главный ход и задний ход, поменьше но вверх. От этого в такой пещере всегда есть движение воздуха, ну и, если что, всегда можно дать ходу. Во всяком случае, Бармаход на это надеется. Найдя подходящую пещеру, Бармаход посреди нее плетет трон. С отверстиями под хвост и под каждую свою спинную пластинку. И если он правильно его сплел и правильно по сторонам горизонта сориентировал, то сев в него, Бармаход впадает в транс. И сидеть так может очень долго. Ну просто очень. Целую вечность.
У Охотника был хитрый план. Лелик высыпает в верхний ход пещеры мешок перцу, Бармаход сразу выйдет из транса, и попытается дать ходу через главный выход, но над выходом, на удачу есть небольшая площадка, где будет его ждать он, Охотник, с мешком соли.
Бармаход, когда дает ходу, развивает страшную скорость, но бежит всегда по прямой. Поэтому, как только из пещеры покажется нос Бармахода, Охотник начнет сыпать соль из мешка. Вся соль окажется на хвосте Бармахода. Его воля будет сломлена и можно будет вернуть его на трон и вносить бизнес предложения и задавать любые вопросы. И получать любые ответы.
Так и решили сделать. Запряг Охотник Кролика в возок, на возок нагрузил мешок перца и пуд соли, и всю дорогу к вершине холма, под которым таилась пещера вещего зверя, давал Кролику разные полезные советы по жизни, да байки о пользе бритья дефицитными ныне бармаходовыми пластинками рассказывал. Ну вот и готово все. Махнул Охотник задней лапой. Высыпал Кролик перец из мешка, да уши зажал. Такой ужасный вопль издал Бармаход, выходя из транса и рысью устремляясь к выходу.
А когда все было кончено, и Кролик перестал дрожать и решился открыть глаза и оттопырить обратно прижатые уши, он увидел Охотника, стоящего у входа в пещеру тяжело дышащего, высунув язык.
-Иди, иди, задавай свой вопрос, прохрипел он, увидев спустившегося с холма Лелика.
Войдя в пещеру, Лелик понял, отчего так сильно старался отдышатся Охотник. Пещера была в таком состоянии что, несмотря на поток свежего воздуха, дышать в ней было трудно. Видимо Бармаход очень долго сидел в трансе. А когда в трансе сидишь, убирать в пещере явно не с руки.
-А, еще один представитель «Бармабрея» простонал Бармоход тоскливо…
-Нет, что вы, я сам по себе кролик, возразил Лелик, и только тогда решился на Бармахода взглянуть.
Зверь был очень большой. Большие лапы, с большими когтями. Большая голова с большой пастью, большими ноздрями, и большими пре большими глазами в которых отражалась большая ненависть и почти бесконечная тоска. Большой трон, к которому он был привязан большим количеством веревки, был сделан из больших веток и оплетен большими прутьями. Даже большой хвост его был прижат большим камнем. От соли, воля Бармахода была сломлена настолько, что он свой хвост сам камнем и придавил. Охотнику такой камень было бы никак не сдвинуть.
Лелик совершил все почтительные па, на которые был способен, и лишь тогда очень вежливо спросил, не может ли вещий Бармаход подсказать, как же противостоять чарам коммерческого кролиководства. Бармаход презрительно сплюнул и задвигал ноздрями.
-Какая пошлая, мелкая проблема!
-Но я ведь и сам мелкий, сказал Кролик, и для меня эта проблема велика, и без вашей бесконечной мудрости почти неразрешима. И тут кролик, как по наитию, подобрался к Бармаходу и пощекотал его слегка ушами и хвостиком.
Весь огромный Вещий Зверь затрясся мелкими судорогами и захрипел.
- Скромная норка твоя сможет противостоять чарам коммерческого кролиководства только тогда, когда будут в ней золотые Орешки Надежды припасены. Сами мы не здешние, леса вашего не знаем. О том, где искать волшебный куст, на котором растут орешки, знает только старший брат мой, страшный зверь Змееед-Лесовед. У него пять хвостов, четыре синих, а красный в центре. На конце каждого хвоста – голова. Они, по воле Лесоведа, могут жить собственной жизнью, выполняя его приказания. Живет он на острове посреди гиблого болота, брод через которое открывается только на три дня в году и только ему ведом. Если есть у тебя пернатые друзья, попроси их, пусть они тебя к нему вместе с морковкой отнесут. Он морковку любит, а на болоте одна клюква да морошка.
Тут Бармаход перестал дергаться, и начал глядеть на Кролика ошалело. А Кролик опять сделал все известные ему реверансы и спросил, не может ли он как-то отблагодарить Барамахода.
- А ты точно не представитель «Бармабрея», уж больно шерсть у тебя аккуратная, осклабился Бармаход.
-Да нет, говорил ведь я уже, сам по себе кролик я. И насилие не люблю. И с корпорациями у меня личные счеты.
-Ну так сделай, чтоб мне от их бизнес предложений стало чуть-чуть легче отказаться, прошептал Бармаход, и удирай отсюда.
Кролик погрыз слегка веревки, которыми был привязан Бармаход и задал стрекоча, прямо через задний выход, в который сыпал перец. Отчихавшись на вершине холма, он крикнул Охотнику: - Теперь я все знаю! и пустился в припрыжку домой, в норку.
А судя по крикам, которые раздались из пещеры вскоре после того как туда зашел Охотник, воля Бармаглота солью на хвост была сломлена только временно, а в большой пасти у него было не очень комфортно.
Вот и стал Кролик корзинку плести воздухоплавательную, ждать, когда морковь поспеет, да чижей со стрижами отнести его на гиблое болото к Змеееду уговаривать. И уговорит вроде, предварительно, да те с ужами с утра похмелятся и снова ни в какую к Змеееду лететь не согласны. Хорошо что в том году жабосафари начался довольно рано и ужи с ежами на охоту ушли. Тут морковь заколосилась. Натаскал кролик моркови, обходя силки и капканы, погрузил корзинку. Сам тоже сел. Никогда такого страха не испытывал, как когда чижи со стрижами ухватили его корзинку за специальные прутики кто клювами кто лапами подняли да понесли. А уж когда на них ястреб напал, и они корзинку оставив, и врассыпную бросились… Хорошо хоть несли низко и корзинка на дереве повисла. Правда часть моркови растерялась от этого. Но добрались они всеже до Лесоведова логова на гиблом болоте.
Хоть и недоволен был Змееед количеством моркови, но все же снизошел до Леликовой просьбы, приказал оторвать ему самый старый, толстый да шершавый, средний красный хвост. Вцепился Кролик в него лапками, повис на нем, а хвост глядит на него и смеется. Тогда вцепился кролик зубами в самый кончик хвоста, а в соседние, синие хвосты, лапами уперся изо всех сил. На удачу, Змееед жопой вильнул, хвост и отвалился.
А как ударился он оземь три раза, так сразу и пополз по броду через болото, указывая дорогу к кусту, а Кролик еле поспевал скакать следом. А на одной поляне Змееедов Хвост остановился, принюхался, и начал из под земли что-то выкапывать и жрать причмокивая. Пригляделся кролик – на орехи похоже. А Хвост хрясь, хрясь. Знай жрет да чавкает. Эй, зовет Кролик, это и есть Орешки Надежды что ли? Нет, отвечает Красный Хвост с полным ртом. Это - земляные орехи. Нашел, вот и решил подкрепиться. На Змееедовых харчах не сильно то раскраснеешься!
Долго ли коротко ли а привел Хвост Лелика к кусту, но увы, был не сезон, куст был усыпан пряно пахнущими, нежными Цветочками Надежды. А они хоть и всесторонне приятны, но в дело не годны. И кролику пришлось, чтоб знать куда вернутся, из собственной шерсти прясть нитку от куста до самой своей норки, так что, добрвшись до дома, он был лыс до самых пят и страшно замерз.
Когда он оброс обратно, а ждать в норке стало не в моготу, он бросился обратно к кусту - на кусте висели зеленые плоды, сплошные Незрелые Надежды, покрытые мутной бугристой кожей.
А когда он вернулся к кусту в третий раз, большинство орешков было сорвано и разгрызено, а вокруг куста дралась и ругалась целая толпа мелких грызунов. Только на самой верхней ветке горела на солнце и переливалась наверное последняя спелая гроздь. И ему пришлось прыгнуть так высоко, как он никогда до этого не прыгал, почти также высоко, как когда в корзинке воздухоплавательной летел, но он достал все же спелые орешки надежды. Да еще и убегать потом от толпы мелких грызунов пришлось, своё право на них отстаивая.
Принес Лелик-Кролик Орешки Надежды себе в норку, глядит на них, наглядеться не может. Какие они славные, гладкие, золотистые. Прямо светятся изнутри. Словно окошко в солнечный денёк в его уютной кроличьей норе прорубили.
Только вот не понятно из бармаходского предсказания что дальше с орешками делать. Сушить ли, жарить ли? Истолочь в порошок и подсыпать аппетитной крольчихе в чашку огненной воды? Или подбросить в трубку с курительным зельем? Никаких инструкций по применению.
И стал он думать-решать, как и на ком действие орешков проверять. Ехать ли за рекордисткой-претенденткой на выставку или крольчачьий экспресс ближайшим погожим днем кого-нибудь принесет.
Один орех от грозди почти отвалился, и Кролик положил его себе в жилетный карман. А остальную гроздь повесил на стене чуть выше и правее телевизора. Ходит по норке и чувствует хорошо ему. Занесло крольчачьим экспрессом в норку аппетитную крольчиху – хорошо. Сдуло ее осенним ветром обратно на юг, в логово коммерческого кролиководства, тоже не плохо. Удалось на выставке выцепить рекордсменку-претендентку – замечательно. У несло ее куда то по ветру пасмурным днем. Всё равно - лепота.
Дорогой читатель, может быть, в вашей пластилиновой местности сохранился рецепт, как применять Орешки Надежды? Если так, напишите нам, правильно ли пользуется ими Лелеик-Кролик. Каковы рецепты приготовления, способы применения, дозы потребления. Пишите по адресу: Москва, Шамболовка 37, передача В гостях у Сказки.