Заслужил, поезжай
Антону Денисову объявили отпуск. Заслужил он его не случайно. Призывался в армию рядовым, а сейчас вот старшина роты. Когда он был командиром отделения, то отделение под его командованием стало отличным. Когда исполнял обязанности командира взвода, то взвод был на хорошим счету и едва не стал отличным (конечно, в этом была и заслуга не только Антона, но и бывшего командира взвода и командиров отделений), но вот в отпуск ездили другие. Из-за границы (Антон служил в Южной группе войск) в отпуск ездили только некоторые счастливчики. И тут к ним из Москвы приехала инспекторская комиссия во главе с главным инспектором Сухопутных войск генералом Долговым, чтобы проверить их мотострелковый полк.
Во втором батальоне, в котором служил Антон, инспектора проверяли шестую роту. В первом батальоне – первую роту. Проверяли огневую подготовку. Стреляли на полигоне по мишеням из автоматов Калашникова по двум направлениям: первая рота – левое направление, шестая рота – правое направление. Но всё пошло вовсе не так, как бы хотелось или как действительно могли бы отстреляться мотострелки. Хвалиться было нечем. Как всегда в таких случаях последовала разъяснительная работа и всем известное: «Лёжа три, заряжай!» Но и после этого результаты не улучшились. Инспектора понимали, что при больших начальниках из Москвы солдаты и сержанты оробели. Предложили всё начать с начала. Первыми должны были пойти стрелять командиры рот. Так сказать, показать военнослужащим личный пример. В первой роте ротного замещал один из командиров взводов. В шестой роте ротный бы на месте. Антон сказал своему ротному, что командиры сами создали нервозную обстановку на стрельбах. За инструктировали солдат и сержантов. А он точно знает, на что способны солдаты его бывшего взвода, да и роты вообще. Командир роты на своего старшину обиделся и приказал:
- Вот иди и стреляй вместо меня первым. Ведь ты тоже мой заместитель… по тылу.
Ротный мог и сам пойти стрелять первым. Антон знал, что тот всегда стрелял стабильно в любую погоду и в любое время суток, хоть иногда и на троечку.
На огневую позицию вышли одновременно исполняющий обязанности командира первой роты Гнатюк и старшина Антон Денисов. Только каждый на своём направлении. Стрельба у Гнатюка не заладилась: он не поразил первую мишень «пулемёт» и его сняли с дистанции. Денисов же отстрелялся на отлично. При том все мишени поразил с первого раза и из тридцати пяти патронов израсходовал только семнадцать. Антону было жаль старшего лейтенанта Гнатюка. Он, во время прохождения «карантина», был у него командиром сводного отряда. Когда Денисов вернулся на исходную позицию, ротный приказал:
- Поднимись на пульт управления и доложи о результатах стрельбы. И тут же добавил: - На меня не обижайся. Я знал, что ты не подведёшь.
Старшина поднялся на пульт управления и доложил о результатах стрельбы высокому начальству. Старший офицер обнял Антона по-отечески и объявил ему краткосрочный отпуск с поездкой на Родину сроком на десять суток.
И вот Антон уже в поезде подъезжал к венгерской станции Дебрецен. Здесь он учился целый год в учебно-танковом полку. Здесь же на платформе железнодорожного вокзала год назад он провожал своих демобилизованных старших товарищей на Родину. А сейчас он глазами искал знакомых военнослужащих и вот увидел, как в один из вагонов садиться солдат. На пограничной станции Чоп Антон подошёл к тому солдату и познакомился с ним:
- Валерий, - представился ему парень в солдатской форме. Антону показалось, что он его где-то видел раньше и не ошибся. Год назад, когда Антон был ещё курсантом, он приходил в автомобильную роту к односельчанину. А дневальным был тогда в роте как раз Валерий. Да ещё Валерий сообщил Антону, что они же с ним земляки. Только он проживал раньше в областном центре.
Антон с Валерием приехали на одном поезде в Москву и купили билеты на Казанском вокзале до Куйбышева. В запасе у бывших однополчан оставалось не полдня, как в песне, а часа четыре. У Валерия в Москве жила старшая сестра с мужем, которая после телефонного звонка Валерия пригласила их в гости. Было ещё раннее утро. Но одновременно с ними к сестре приехал ещё один родственник. Сидя за столом, Антон заметил китель подполковника, висевшего на спинке стуле, на котором он сидел. Оказалось, что мундир принадлежал моложавому мужчине, мужу сестры Валерия. Подполковник предложил тост за отпускников, за их нелёгкую службу на переднем рубеже. Потом по маленькой пригубили за встречу и знакомство Антона с хозяевами дома.
Утром следующего дня отпускники были уже в Куйбышеве. Поезд Антона на малую родину отходил только вечером и Валерий предложил ему поехать к его родителям.
Уже вечером Антон уехал на поезде на свою малую родину. А с Валерием же они ещё не раз встречались, но уже на гражданке.
Утром следующего дня старшина Антон Денисов уже сидел за столом своей бабушки в районном центре. Её дочь с мужем нашли подходящий транспорт, и они поехали в деревню к матери Антона Анне Николаевне. Мать не видела сына два года и вот со слезами на глазах она обнимала своего Антона, повзрослевшего и возмужавшего, как и положено военнослужащему. Не зря же он, как говориться, на службе не один пуд каши съел. За стол быстренько уселись все, кто был поблизости. Это мать Антона, две тётушки, Федот Федотович с супругой Таисией Васильевной, сам отпускник Антон и шофёр Вениамин. Выпили за встречу, за мать Антона, потом, как говорится, за Родину, за малую родину, за отсутствующих родственников, за тех, кто на посту…
И вот на пороге гостеприимного дома появился их сосед, старик Ефим, который сообщил всем присутствующим не очень-то радостную новость:
- У вас человек… с крыши упал.
Все разом выскочили на улицу. На земле, в пол метре от огромного камня-известняка, вниз лицом лежал Федот Федотович. Когда его перевернули лицом к небу, то увидели, что его рот был забит землёй, а нос – на боку. Его быстренько занесли в избу и уложили на кровать. Жена «упавшего с крыши человека» столовой ложкой ловко удалила изо рта мужа землю. Федот Федотович дышал, но был без сознания. От легких ударов по щекам он в сознание не приходил. Тогда супруга пострадавшего твёрдо заявила:
- Я знаю, что с ним делать!
С этими словами она налила в рюмку водки и тоненькой струйкой стала вливать её супругу в рот. Тот выпил водку, не пролив ни капли. Вот так начальник районного отдела торговли Атлашов Федот Федотович умел ценить спиртное. Придя в сознание, он, помотав головой, поднялся с постели и обвёл всех потускневшим взглядом. Супруга тут же подала ему ещё рюмку столичной. После этой дозы он окончательно пришёл в себя и стал рассказывать о том, как и зачем он оказался на крыше дома.
Бодливый козёл
Однажды, в одну из студеных февральских ночей, у козы Анны Николаевны Майки на свет появился беленький козлёнок, которому дали кличку Бельчик. Он рос подвижным и хулиганистым. Спустя два месяца он уже мог запрыгнуть на стол, кровать или сундук. Дрался с кошкой и петухом. Гонялся за курами. Поэтому без привязи его держать было нельзя. Однажды, уже летом, он запрыгнул на спину старенькой горбатенькой старушке, проходившей мимо дома Денисовых. У старушки в руках была палка, но и она ей не помогла. Он прыгал на горбу старушки, как клоун в цирке на батуте до тех пор, пока его не прогнали соседи. Сначала Бельчика хотели вырастить на мясо. Но соседи попросили Анну Николаевну оставить козла на племя. Когда он подрос, с ним было трудно управиться. Антон раз в неделю проводил с козлом «воспитательную» работу. Он брал козла за бороду и говорил ему, что если он не перестанет хулиганить, то Антон его побьёт кнутом. Угроза действовала ровно неделю. Потом всё надо было начинать с начала. Вечером, возвращаясь с пастьбы, козёл частенько пробегал мимо дома. Бодал друзей Антона, которые помогали ему ловить Бельчика. Притом бил рогами со всей силы с разбегу в спину, если кто-то поворачивался к козлу спиной.
Вот и на этот раз, когда Федот Федотович вышел на улицу покурить, он козла не заметил, а тот ударил его рогами в спину. Ударил так, что он проехал по скользкой траве метра три юзом и грохнулся на поленицу дров. Потом стал кричать, что его убивают деревенские хулиганы, и стал звать на помощь родню. Тут надо сказать, что Федот Федотович уже попадал в неприятную ситуацию, когда он однажды наступил на край доски (дело было на открытой веранде), та поднялась и больно стукнула его по уху. Он рухнул под веранду в проём между досками и также стал кричать, что его убивают деревенские бандиты. В тот раз на шум выскочили люди. Но в темноте они не заметили недостающей доски на полу веранды и стали падать на Атлашова сверху. Получилась, как говорят в таких случаях, куча-мала. Но на этот раз крик Федота Федотовича был слабеньким и его никто не услышал. Не дождавшись помощи, он начал медленно подниматься с поленницы. А козлу только этого и надо было. Он снова боднул рогами под зад типичного представителя районной торговли. И только теперь наш бедный Федотыч заметил, что напали на него не хулиганы, а бодливый козёл Бельчик.
Рассвирепев, Федотыч схватил в руку палку, похожую на копьё, и стал преследовать стремительно убегавшего от него козла. Сначала козёл прыгнул на копну сена, затем с копны перескочил на сарай, а с сарая одним махом запрыгнул на крышу дома. Все эти кульбиты за козлом повторил и Атлашов. Догнав Бельчика на коньке крыши, он пошёл на него в атаку с острой палкой, точь-в-точь как казак на турецкого янычара с пикой. Вот, мол, сейчас я и проучу обидчика. Но козёл ловко отпрыгнул в сторону и Федотыч, потеряв равновесие, упал и по инерции скатился по скользкой крыши вниз головой. Полёт, можно сказать, закончился аварией. Так говорят лётчики, а Атлашов был в прошлым лётчиком, да не каким там не будь, а военным лётчиком, настоящим асом. И так, один – ноль в пользу Бельчика. Будет, мол, помнить городской Федотыч, наших деревенских козлов!
Крёстный.
Вечером городская родня разъехалась, а утром следующего дня Антон пошёл навестить своего крёстного, Павла Кузьмича. У них с супругой детей не было, и они всегда были рады своим крестникам. Антон помнил, как два года назад его провожали в армию. Когда гости разошлись, он проводил тогда Кузьмича до дому. Тот на прощание снял с яблони одно единственное висевшее на яблоне огромное яблоко, которое он хранил для крёстника, наложил банку мёда, а крёстная дала ему в дорогу пирогов с калиной.
Антон зашёл по пути к крёстному в сельмаг, но он был закрыт на замок. На двери висела вывеска: « Уехала в район с отчётом». То есть к Федоточу на приём. Антон ругнул про себя Федота Федотовича, а заодно и продавщицу сельмага. Вот ведь как бывает: два года дома не был, а тут сельмаг тебя закрытой дверью встречает. Пришлось к крёстному идти с пустыми руками. Крёстный со своей супругой Васильевной встретили отпускника ото всей души. Водки не было, но обошлись и без неё: у Васильевны за голландкой стояла фляга с настойкой. Антона расспрашивали про службу, Антон гостеприимных хозяев – о деревенской жизни. Крёстный вот уже как два года на пенсии. Но приходиться иногда помогать родному лесхозу: то коней подковать, то телегу с санями отремонтировать… Так за разговорами о том, о сём они не забывали и про настойку.
На дворе стоял конец октября. Снег ещё не выпал, но подморозило, и земля была покрыта легким инеем. За окном послышался шум работающего мотора. Все посмотрели на окно и увидели на улице милицейский мотоцикл. В коляске сидел участковый милиционер Леонид, а за рулём – молоденький лейтенант. Васильевна схватила стоящую на столе трёх литровую банку с остатком настойки и ринулась вон из избы в сарай. Антон вспомнил про флягу с настойкой в передней комнате. Он схватил её за ручки и быстренько закатил под кровать, где уже лежали тыквы, и накрыл флягу полушубком. Вот так замаскировавшись от незваных гостей, хозяева и Антон уселись за стол, поставив перед этим на него пустую бутылку из-под водки.
В избу крёстного вошли два милиционера, тех самых, которые приехали на мотоцикле. Поздоровались, познакомились с Антоном. С Кузьмичом и Васильевной милиционеры были знакомы. Разделись, сели за стол. Участковый сообщил Кузьмичу, что в лесу кто-то застрелил лося и спросил его:
- Кто бы это мог быть?
- Не знаю! Ей Богу не знаю! – ответил ему хозяин дома. - Сейчас я пенсионер, на работу не хожу, сижу дома. Нет, не знаю!
- Но земля-то слухом полна, - продолжал участковый.
- Слухом-то земля полна, только я стал плохо слышать, - отвечал Кузьмич участковому.
- Дальше, - сказал участковый, - на сухую разговор не клеится. Давай, угощай, Васильевна!
Да чем богаты, тем и рады. Вот всё наше богатство на столе, - приговаривала хозяйка дома, раскладывая угощение.
Да по маленькой бы не мешало, - продолжал уговаривать участковый Васильевну.
Тут надо сказать, что молодой лейтенант в разговоре не участвовал. Он молча смотрел на Антона. Антон тоже молча разглядывал милиционера. И тут они признали друг друга. Вот этот самый парень провожал Антона в армию возле райвоенкомата два года назад. Но только он тогда работал в райкоме комсомола. Участковый оживился при этой новости и предложил Васильевне поискать получше настойку. Та ему ответила, что настойку дома не держит. Но участковый прицепился к ней как овод к лошади:
- А ты у соседей поищи!
Васильевна поняла, что участкового из дому не выпроводить, пока он не «помажет» губы спиртным. Тут она взяла с него честное слово, что он не будет никого преследовать за настойку и, получив его, удалилась. Минут через десять, на удивление всем, она уже стояла с трёхлитровой банкой настойки на пороге дома.
После принятой настойки разговор оживился. Антон сказал, что до сей поры ему пить настойку с милиционерами ещё не доводилось. Участковый заверил, что с милиционерами пить можно всё. Они такие же люди, только в погонах. А Антон тоже при погонах. Так что мы сейчас на равных. Ты на службе и мы на службе. Нельзя пить только с гаишниками, делился опытом Леонид с Антоном. С теми, сколько не пей, всё равно друзьями не станут. Сдадут при первой возможности.
Допив настойку, милиционеры попрощались с гостеприимными хозяевами и Антоном. Ему же они пожелали успешно отслужить службу, вернуться домой живым и здоровым и поступить на работу к ним в милицию
- Ты вот старшина и у нас будешь старшиной милиции, - говорил участковый Антону.
Как только незваные гости вышли на улицу, а Васильевна вышла их проводить, Кузьмич заявил крестнику Антону, что если бы он и знал, кто застрелил лося, то всё равно бы не сказал участковому. Он ведь не стукач. А настойку милиционеры пили для маскировки: ведь Васильевна об этом обязательно бабам проболтается. И народ скажет:
- Не того, кто застрелил лося милиционеры приезжали к Кузьмичу искать, а чтобы похмелиться. А кто лося застрелил, участковый и без меня знает. Все любители лосятины ему и без меня известны.
Десять суток отпуска пролетели как один день. Антон помог матери по хозяйству. Заготовил матери с друзьями дров на зиму. Опять же уделил внимание и козлу Бельчику, который без него совсем от рук отбился. И вот Антон уже возвращается к месту своей службы – в далёкую Венгрию. В Москве он встретил на Киевском вокзале ещё одного своего земляка.
Федот Федотович
Родственник Антона Федотыч был интересным человеком. Он до войны окончил лётное училище и успел, как он говорил сам, навоеваться вдоволь. Но после войны его по состоянию здоровья из армии уволили. Был уволен не один майор Атлашов, но и его боевой товарищ капитан Юнёв. Но после войны судьба их свела снова. Федотыч заочно окончил Институт торговли, а его товарищ юридический институт. Оба быстро пошли вверх по служебной лестнице. Федотыч стал начальником торговли района, а его друг Макарыч стал прокурором соседнего города. И вот однажды прокурор пригласил к себе в гости Атлашова. Федотыч приехал к другу Макарычу в субботу вечером. Прокурор дома был один. Они выпили со встречи по рюмочки. Прокурор попросил сходить друга за спиртным, так как сам не любил рисоваться у любопытных на виду. А то всем интересно с кем пьёт прокурор и сколько. Пока Атлашов ходил в магазин, Юнёв решил принять ванну.
Когда Федотыч вернулся из магазина, то он услышал шум воды в ванне, которая переливалась через край. Он потянул дверь на себя, но она была закрыта на задвижку изнутри. Тогда он зашёл в туалет и посмотрел в смотровое окно, чтобы увидеть, что твориться в ванне. Но кроме переливающейся через край ванны воды ничего не разглядел. Тогда он снова потянул дверь в ванную, упершись ногой в косяк. На этот раз дверь распахнулась. Из воды торчала лишь нос прокурора. Атлашов схватил его за волосы и вытащил из воды. Тот, оказывается, заснул, принимая ванну. Они начали убирать с пола вылившуюся из ванны воду. Наведя порядок, они уселись за стол. Федотыч нервничал. Он боялся, что они могли затопить соседей снизу. Прокурор успокоил своего друга, сказав, что внизу спортивный магазин, который уже закрыт на замок и откроют его только в понедельник. Так что ждать непрошенных гостей ни сегодня, ни завтра не надо.
Так мирно беседуя за столом, прокурор неожиданно предложил Атлашову вместе с семьёй перебраться к нему в город. И раскрыл Федоточу свои карты: в недалёком будущем освобождается место главного озеленителя города, который уходит на пенсию. Федотыч удивился:
- Какой из меня озеленитель. Я на огороде только овощи выращиваю, - сказал Атлашов.
- А сад, а клумбы какие у тебя. Одно загляденье. Так что соглашайся. Жильём тебя горисполком обеспечит. Поговори с супругой – и сюда. Пока заместителем к Тяжеву. Он тебя перед пенсией натаскает, а потом ты сам себе голова, - продолжал уговаривать прокурор друга.
Федотыч не знал истинную причину такой настойчивой заботы о себе со стороны прокурора. Виной всему было его пристрастие к спиртному. Ведь начальник районной торговли очень близко сидит к рюмочке с водочкой. А это большой соблазн для любого пьющего мужчины. Да что там мужчины: целыми семьями спивается торговый люд. Вот и Федотыч тоже потихонечку пристрастился к зелёному змию. И каждый раз, будучи под градусом, с Атлашовым приключаются неприятные истории. Вот и полгода назад, он попал на свадьбу к дальнему родственнику. Подвыпив, стал приставать к своей жене, к соседям по столу, а потом стал предъявлять претензии к хозяйке дома. Мол, угощают его плохо, никакого внимания ему не оказывают, а ведь он работник районного масштаба. И тут племянник хозяйки дома взял Атлашова за грудки и попытался его вывести из дома, но тот успел ухватиться руками за спинку кровати. Тогда супруга племянника, который пытался вытащить Атлашова на улицу, отогнала своего суженного от Федотыча и сказала, что она сама поговорит с городским хулиганом, то есть – с Атлашлвым. Баба была хоть костистая, но жилистая. Но и она вытащить в сени хулигана вместе с кроватью не смогла. Тогда она показала ему кулак и спросила: «Видишь?» Федотыч в знак согласия кивнул головой. Тогда она со словами: «Больше не увидишь!» - наотмашь ударила Атлашова в левый глаз средним пальцем.. Федотыч от боли скорчился и, повалившись на пол, заголосил:
- Убили, сволочи! Глаз вышибли!
Несколько человек наклонились над повергнутым начальником районного масштаба и стали спрашивать, кто это его обидел и поставил ему такой синяк под глазом? Его подняли с полу и поставили на ноги. Но ноги у него подкашивались. Тогда Атлашова посадили на кровать. У Федотыча видел лишь правый глаз, а из левого продолжали сыпаться искры, и кружилась голова. Атлашов одним глазом обвёл всех присутствующих, сидящих за столом, но своей обидчицы среди них не обнаружил. И тогда его внимание привлекла женщина из чулана, которая сидела на фляге с кружкой браги в руке и показывала ему кулак. И тут Атлашов, признав в ней свою кровную обидчицу, и тыча указательным пальцем в её сторону, закричал:
- Вон она! - и стал обзывать её: - Аферистка, шантажистка, гадюка подколодная….
Гости удивлённо смотрели на женщину в чулане и спрашивали друг у друга:
- А кто это такая?
Кто-то и в самом деле женщину не знал, а другие просто валяли дурочку.
Остаток дня Федот Федотович вёл себя тише воды и ниже травы. Но на другой день он после того, как принял на грудь стакана полтора водки, опять стал куролесить. Тогда к нему подошла вчерашняя его обидчица и быстренько выставила его в сени на мороз. Она это сделала так ловко, что на этот раз он уцепиться за кровать не успел. Дверь в избу гром-баба закрыла на крючок изнутри. Господин мороз быстренько отрезвил товарища районного масштаба. Он стал стучать в дверь и проситься в избу. Взяв с него честное слово, что он больше хулиганить не будет, его запустили в избу. Вот так деревенские проучили городского. Счёт стал два – ноль в пользу деревенских.
Про этот случай в деревне с подбитым глазом Атлашова прокурору Юнёву было известно. И уже тогда прокурор стал искать лазейку, чтобы отодвинуть своего старого друга по оружию подальше от прилавка с водкой. И вот случай представился.
На следующий день, хорошо выспавшись, друзья выпили на посошок, простились, как полагается старым друзьям, вызвали такси, которое доставило Федота Федотовича на автовокзал. Но билетов на автобусы до родного дома Атлашова не было. Что делать он не знал. Потом вспомнил, что прокурор, когда они прощались, положил ему в карман какую то записку. Это был телефон прокурора. Атлашов позвонил другу и рассказал ему про свою проблему с биллетами. Тот сказал: «Не волнуйся! Что-нибудь придумаем».
Минут через десять по громкой связи автовокзала объявили, чтобы работник прокуратуры Атлашов подошёл к кассе автовокзала. Атлашов юмора не понял: какой из него работник прокуратуры. «Это какого-то другого Атлашова вызывают», - подумал он. Но минут через пять Федотыч снова услышал объявление по автовокзалу:
- Работник прокуратуры Атлашов Федот Федотович, подойдите к кассе автовокзала номер три!
Теперь Атлашов понял, что он не только кандидат в старшие озеленителя города, но и уже «зачислен» в штат прокуратуры. Подумав так, Федотыч сам же над собою и рассмеялся. Он подошёл к кассе номер три и уверенно представился кассиру:
- Работник городской прокуратуры Атлашов!
Та вручила ему билет до его родного райцентра.
Месяца через два Атлашов с семьёй перебрался в старинный город на Волге, который расширялся невиданными темпами. Работы для нового старшего озеленителя города хватало с избытком. А работать Федот Федотович любил сам, и был ещё прекрасным организатором. Так что прокурор в своём товарище не ошибся. Да и тот со своей стороны старался делать всё, чтобы оправдать доверие старого боевого товарища. Вот что значит вовремя подставить плечо другу.