Под стук колёс лучше думалось: «Подводить жизненные итоги ещё рано, впереди вся жизнь … но вот осмыслить очередной этап самое время». Такие мысли проносились в голове Агриппины, такое странное имя дала ей бабушка. В детстве Агриппина мечтала о том дне, когда она поменяет его. Но вот она выросла, а менять имя, желание пропало. Всё получилось в жизни благодаря бабушке и тому странному имени, поэтому носила она его с гордостью.
Утром, открыв ежедневник прочитала: «В восемь утра встреча с делегацией, собеседование с участниками, тренинг …» - она не дочитала и с силой захлопнула блокнот. Сегодня встреча, завтра разборка показа... А за окном ветер гнал жёлтые листья. Осень вступила в свои права. Она подняла трубку и вызвала секретаря, попросила заказать билет, но в последний миг передумала:
- Лучше такси,- чем сильно удивила секретаря.
- Зачем же вам такси, а личный водитель, для чего? Но услышав в ответ категоричное: "Нет",- спорить не стала.
А через пять минут к подъезду офиса, подъехала видавшая виды машина. На улицах в это время пробок не было, поэтому быстро подъехали к железнодорожному вокзалу. Агриппина купила билет на верхнюю полку общего вагона, хотя можно было и место в купе купить, да что одно место, всё купе выкупить. Но она выбрала полку в общем вагоне и за двадцать минут до отхода поезда сидела в вагоне. Дождалась проводницу, получила постельное бельё и путешествие в прошлое, в то место где она родилась и провела детство, отрочество началось с первым стуком колёс. Она долго смотрела в окно, наблюдая за мелькавшими пейзажами, потом перевернулась на спину и закрыла глаза. Пружина сжатая внутри неё, постепенно разжимаясь, начала обратный отсчёт, высвобождая пространство, которое тут же заполнялось воспоминаниями. Память воскрешала события кусками; она вдруг увидела себя совсем маленькой крепко державшейся за руку бабушки, они обе смотрели, за линию, где море встречалось с небом. Следующее воспоминание; яркий, солнечный день; лодка полная живой рыбы. Рыба, переливаясь чешуёй, билась хвостами, а иные находили в себе силы выскочить за борт. Она любила наблюдать как рыба, оказавшись на воле, спешила в свободное плавание.
«Вот также когда-нибудь и я уплыву в дальние города и страны»,- думала тогда она.
Это был суровый край. Жизненный ритм посёлка был подчинён одному - путине, времени, когда каждый житель стремился выйти в море и не остаться без улова, понимая, что от этого зависит их благополучие. И её дед ходил в море, а они, с бабушкой провожая его, долго стояли на берегу и смотрели, пока лодка не скрывалась за горизонтом. Короткое лето проходило быстро, солнце пряталось надолго, наступали тёмные и холодные дни. Бабушка успевала всё, она как большая птица, своими крыльями, старалась укрыть и обогреть каждого в их семье. А вечерами они сидели около печки, бабушка рассказывала детям сказки, а сама в это время вязала носки, варежки, шарфы. Её руки-крылья никогда не отдыхали, каждую минуту она что-то делала, мастерила, шила, вязала. Но вот настали другие времена, что-то менялось в стране, какие-то люди бесконечно выступали по телевизору; спорили, ругались, доказывали себе, стране свою правду, Агриппина уже ходила в школу, она иногда слушала их выступления и старалась понять, что это принесёт её семье, соседям, таким же рыбакам как её дед. Понятно было одно; грядут перемены в стране. Вспомнила сход посёлка, озабоченные лица рыбаков, их голоса, выбирали кого-то, точно она, как не старалась, не вспомнила, но наступившие перемены не принесли ни радости, ни облегчения в их трудной работе. А почему? Она тогда так и не поняла, но когда наступила путина, лодок в море вышло совсем немного. В посёлке появились чужие люди, они ездили на больших чёрных машинах, называли их джипы. А вскоре в посёлке открыли магазин со странным наименованием «супермаркет», продавали там, в основном водку. И пошло и поехало; народ начал пить, рыбаки продавали свои снасти, сети и несли деньги в магазин. Не обошло несчастье и их семью, старший брат пристрастился к зелью, это событие подкосило здоровье деда, он слёг, да так больше и не поднялся. Мать, а тогда ей было сорок лет, выглядела старой тёткой, отца Агрипина не помнила, одна бабушка продолжала хлопотать по хозяйству, на её плечах оказалась вся семья, - «мне никак нельзя болеть, как же вы без меня»? Говорила она, но Агрипина видела, как трудно ей приходится. Незаметно пробежало время, Агриппина окончила школу и, вспомнив рыб уплывавших на волю, также решила уехать в большой мир. Родные не одобрили её выбор, бабушка плакала, хотя раньше Агриппина никогда не видела её слёз. Но даже это не остановило её, она решила бежать с соседкой по парте в Москву. Ничего не сказав родным, собрала чемодан. Но утром на крыльце встретилась с бабушкой, та молча сунула в руки свёрток и три раза перекрестила, повернулась и, не сказав ни слова, ушла. До станции Агриппина шла пешком, в последний момент подруга испугалась и не поехала, но Агриппину и это не остановило. Тогда была одна мысль «только вперёд, только Москва». Москва встретила шумом и равнодушием: «Так много людей, но никто не знает друг друга, о чём они думают, у кого какие желания, радости или невзгоды? Полное безразличие».
И началась гонка за выживание, за своё место в городе. А путь был: один на панель, что было неприемлемо для неё, другой на рынок. Она пошла на рынок; хозяин точки старый китаец, хитрый и жадный, но главное был хоть маленький, но заработок. Было чем платить за ночлег, а вечером тут же купленные пирожки и всё.. . Она уже и не помнила, сколько так продолжалось, дни похожие друг на друга медленно ползли, но она понимала, на этом не разбогатеешь, нужно своё дело. Зато первый день перемен хорошо врезался в мозг, холодный промозглый ветер пронизывал всех насквозь, народ на рынке ходил с одной целью, купить не просто тёплые вещи, но и красивые. Рядом с её точкой торговал таджик, его товар был небрежно разложен на каких-то ящиках; трусы, носки и прочая мелочь и всё чёрно-серого цвета. Народ подходил, перебирал и, морщась, отходил, так ничего, не купив. К вечеру таджик совсем скис, он не заработал ни копейки, а это означало, что вечер у него будет голодный. Но перед самым закрытием рынка подошла соседка - продавщица и купила всю партию чёрных китайских носков, чем сильно удивила его, и он, расплывшись в беззубой улыбке, причмокивая губами и кивая головой, сложил товар в пакет. Это были её последние деньги и бессонная ночь впереди. Она вспомнила зимние вечера и бабушку рядом с печкой, её сказки и, как ловко мелькали спицы в её руках. Она, подражая бабушке, всю ночь вышивала, пришивала помпончики, какие-то аппликации к тем самым чёрным носкам. А потом были варежки, шапочки, шарфики весь о рукодельнице быстро разлетелась по рынку. Продавцы несли залежавшейся товар, с замиранием сердца ожидая результата на следующий день. Она вошла во вкус, фантазии её были неиссякаемы, а на другой день она выносила товар на рынок. Но это уже были другие обновлённые, весёлые и яркие изделия и они быстро раскупались, а вскоре появились свои покупатели и они часто делали заказы для себя, своих детей, приводили своих друзей и подруг. Она вспомнила свою первую выручку, это уже были не крохи, а хорошие деньги, она купила себе сапоги из натуральной кожи, а вечером ужинала в ресторане. Но деньги быстро кончились, и, она решила, нужен другой подход, и те сапоги носились ещё пять лет, а заработанные деньги шли в производство. А вскоре она открыла своё первое предприятие, взяла в аренду небольшую комнату в подвале, наняла девушек помощниц, которые шили, вязали, а потом появилось ателье по пошиву штор на кухню.
Страна постепенно успокоилась, страсти поутихли, невозможно же долгое время жить натянутой стрелой, настала пора расслабиться. Агриппина к этому времени крепко стояла на ногах из подвала они переместились в красивый офис, параллельно открыв дом моды, магазин своей одежды, ателье по пошиву шуб. И всё завертелось, хорошая команда молодых помощников, дополнила успех, принося доход компании, а Агриппине оставалось только умело руководить этим миром. А вместе с успехом рос капитал компании и хозяйки. Сапоги со временем, сменились на эксклюзивную коллекцию обуви на все сезоны, заняв достойное место в гардеробной.
Атропина повернулась на бок, за окном мелькали огни незнакомого города, название которого она не успела прочитать, старый вокзал остался вдалеке. Колёса продолжали отстукивать, оставляя за спиной километры дороги, а память откручивала дни и года унося, её в прошлое. Она закрыла глаза и услышала мягкий голос:
«Принцесса не приняла подарков, руки и сердца принца, - ты богатый, а значит ленивый, лживый, жадный и глупый. Лучше я умру или уйду жить к бедному, но прекрасному юноше». Агриппина узнала голос, из сказки, которые бабушка сама сочиняла. Одна и та же история могла рассказываться в разных вариациях, но неизменным было одно – все богатые сволочи и подонки. В детстве она верила словам бабушки, но со временем жизнь внесла коррективы в её убеждения. Парадокс ситуации был в том, что бабушка при всей своей нелюбви к богатству, со временем для Агриппины стала символом благополучия и изобилия, её облик воспринимался ни много ни мало, а как ангел-хранитель.
Агриппина была уверена, что благодаря трудолюбию, передавшемуся ей от бабушки, и сделало её богатой. Она вновь погрузилась в сказку из детства, и волшебство окутало её вновь: «Бедный, но трудолюбивый юноша, был тайно влюблён в принцессу». Но почему же бедный, раз такой трудяга? Прервав волшебство, в голове завертелись совсем другие мысли: «Как долго и главное успешно в России прививалось негативное отношение к богатым людям. Уже с детства в сказках детям рассказывается, что богатые всегда глупые, ленивые, если и были положительные герои, то обязательно бедные. Да, сколько пришлось пережить народу, то революции, то репрессии, разгул бандитизма. А перестройка, да дров наломали, вот люди и думают раз богатый, значит нечестный, вроде все мечтают стать миллионерами, но внутри людей заложен страх, сопротивление переменам. То, что я, мои коллеги стала богатыми, это моя заслуга, заслуга моей команды. Главное перебороть страх внутри себя, не бояться перемен, переломить судьбу, научиться рисковать, иногда всем, что есть у тебя, но риск оправданный, не сломя головы. Это когда внутри всё кипит, но голова холодная, мыслишь рационально. Вот тогда есть результат, а какая радость охватывает, когда это ощущаешь». В этот момент поезд резко затормозил, так что она чуть не упала, успев в последний момент ухватиться за ручку. За окном сливаясь в одну линию, мелькали огни встречного поезда, «в нём также едут люди, кто-то возвращается из отпуска, из командировки, или спешит на свидание или свадьбу, а может с похорон» - пришло на ум Агриппине, при слове похорон она крепко зажмурила глаза. Она увидела телеграмму известившую её о смерти бабушки. Это известие осиротило Агриппину. Она собралась лететь, но в последний миг выяснилось, что поставщики что-то напутали, а заказчики поджимали, времени как всегда не хватало, показ новой коллекции срывался. Она даже не сдала билет на самолёт, отправила деньги на похороны, потом на памятник. В мыслях Агриппины бабушка оставалась живой, она часто обращалась к ней за советом и, как казалось Агриппине, бабушка ей отвечала. И это были ответы наполненные любовью и верой в неё. «Пора возвращать долги» - с этими словами она уснула. Проснулась от того, что кто-то тряс её за плечо, она открыла глаза, заспанная проводница тормошила её.
- Через десять минут ваша станция, остановка пять минут, так что поторапливайтесь, - дежурные слова проводницы, вызвали у Агриппины спазм в горле. На глаза навернулись слёзы, она потёрла глаза, как спросонья не может глаз открыть. «Возвращаться в прошлое оказывается нелегко», пронеслось в её голове. Ловко спрыгнула с верхней полки, переоделась, подхватила сумку и первой выскочила из вагона на перрон. Народу в этот ранний час на вокзале было немного, дул холодный ветер, закручивая спиралью пожухлые листья вперемежку с мусором. Агриппина поёжилась и втянула голову в плечи, тут к ней подошёл мужичонка в потёртой кожаной куртке.
- Не желаете такси? Его голос прозвучал безнадёжно, но к его удивлению дама не раздумывая молча кивнула головой. Он быстро выхватил сумку из рук Агриппины, чем сильно её удивил и, поспешил в машину.
Агриппина назвала адрес, но через минуту передумала и сказала:
- Едем на кладбище, да и цветы где у вас можно купить?
- Тариф удвоится, а цветы можно, у нас теперь всё можно. И помолчав немного добавил, - только дорого стоить будет.
- Заплачу, сколько скажите.
Мужчина обрадовался и свернул к рынку.
На рынке было шумно, заспанные торговцы выставляли товар, громко перекликаясь между собой. У Агриппины вновь защемило сердце. Она купила огромную охапку самых дорогих цветов.
Могилу бабушки она нашла не сразу, долго обходила оградки, пока не увидела знакомую фотографию на чёрном обелиске. « Спасибо тебе бабушка, всё у меня получилась благодаря твоей любви». Она заплакала, но слёз своих не стыдилась, рассыпала цветы на холмике, так что это место выделялось ярким пятном, среди всеобщей серости. Таксист терпеливо дожидался, он был рад богатой пассажирке, подсчитывая в уме, сколько он сегодня заработает.
Дальше были встречи с роднёй, слёзы радости и слёзы огорчений, объятия, разговоры, застолье. Но было ещё одно дело, от которого почему-то щемило сердце.
Вечером, когда гости ушли, племянники угомонились, она спросила у сестры:
- Помнишь, подруга у меня школьная была, мы ведь тогда с ней вдвоём бежать в Москву собирались, как она? Слышала она замуж выходила…
- Выходила… выдохнула сестра и устало махнула рукой, да только муж оказался непутёвый, пил много, гонял её с детьми. Намаялась она с ним, потом спасая его или от усталости сама запила.
- Она тоже пила? Удивилась Агриппина.
- Да что же тут удивительного, от такой жизни и запьёшь, правда говорят, она завязала, но и это её не спасло.
- Что значит, не спасло?
- Да болезнь у неё приключилась нехорошая. В больнице она лежит.
- А муж где?
- Так сгинул он, может, помер, может куда уехал, бог его ведает.
- А дети? Много их?
- Трое, да что ты вспомнила её? зачем она тебе?
- Я уехала без неё в Москву, у меня всё получилось, я думала забрать её к себе, когда на ноги встала, да всё как-то руки не доходили. А теперь думаю всё это мои отговорки.
- Да не вини ты себя, она сама осталась, да и дети… у неё трое пацанов.
- Надо же трое, - только и сказала Агриппина и тут же засобиралась.
- Куда это ты на ночь глядя?
- В больницу поеду.
- Да не пустят тебя поздно уже.
- Меня пустят,- с этими словами она выскочила из дома.
Купюра, вложенная в руку медсестры, открыла дверь в палату, спавшая женщина совсем не походила на ту девочку из детства. Впавшие щёки, заострившийся нос никак не подходили молодой женщине. Время безжалостно обошлось с подругой. Дежурный врач долго бурчал: « почему посторонние в палате?», но узнав к кому, пришла, подобрел.
- Жалко, недолго протянет, дети сироты в детский дом пополнят, там и так хватает… без них, - добавил горестно вздыхая.
- А если подругу отправить в Германию? С надеждой спросила Агриппина.
Я оплачу.
- Не трогайте вы лучше её, болезнь запущена, да и дети. Они её навещают, а это лучшее лекарство сейчас для неё.
Утром состоялось свидание подруг, они вспоминали детство, больная улыбалась, даже лёгкий румянец покрыл щёки. А перед уходом Агриппина, неожиданно даже для самой себя сказала:
- Когда это случится, я заберу детей к себе. Возьму опеку, а если ты не против я усыновлю? Сказала и, испугавшись своих слов, замолчала.
- Спасибо, - тихо ответила она, - я не против, лучше ты возьми, чем детский дом. Сказала и протянула свою руку, тихо пожав руку Агриппины.
***
Больше они не встречались, подруги не стало зимой, она выполнила своё обещание, усыновила детей. Теперь у Агриппины трое сыновей, они любят новую маму. Из школьной фотографии подруги она сделала портрет, другой фотки она не нашла. Дети не должны забывать мать.