Так случилось, что мои выходные начались уже в пятницу, никуда не нужно было торопиться, и я провалялся в постели до 11 утра. День был яркий, солнечный и я решил прогуляться в лес.
Снежок радостно скрипел под моими ботинками, в такт моим шагам, напевая простую, ритмичную мелодию. На душе было хорошо, но почему-то присутствовал легкий налет грусти.
Я шел по протоптанной тропинке и вдруг услышал шум, увидев, кто создал его улыбнулся. Две шустрые белки карабкались по стволу. Одновременно они остановились, одна выше, другая ниже, и настороженно уставились на меня. Я подошел ближе, белки разом поднялись на две ветви повыше. И снова уставились своими глазами-бусинами, распушив свои рыжие хвосты. Но вскоре им это надоело, и они умчались вдаль, перепрыгивая с ветки на ветку, с дерева на дерево. Я тоже продолжил свою прогулку.
Услышал стук дятла, поднял глаза и тут же увидел его. Птица усердно работала клювом, добывая себе еду. Полюбовавшись на него, пошёл дальше. Хоть и не весна, но вокруг был слышен щебет птиц.
"Как весело и многолюдно сегодня!"- подумал я подразумевая под словом "многолюдно" обилие живности, встретившееся мне на пути.
Я засмотрелся на березы, девушек в белых сарафанах, на величественные сосны, раскинувших свои хвойные лапы. Дивный день!
Вдруг я услышал тихий-тихий стон, как будто кто-то скулит. Я прислушался. Все повторилось. Пройдя на звук в глубь леса увидел на земле волчонка. Он был ранен, шерсть в крови, а лапа как-то неправильно вывернута.
Увидев меня он злобно зарычал.
"Глупый! Я же хочу тебе помочь! Кто ж с тобой такое натворил! Как ты здесь оказался?"- ласково шептал я ему, пытаясь подобраться поближе. Волчонок огрызался и пытался укусит меня. Так прошел целый час. Я никак не мог взять его на руки, но вскоре он начал слабеть. Рычание становилось все тише и ленивее. У него на моих глазах терялись силы. И я подошел вплотную. Он зарычал. Но уже не так агрессивно, как раньше. Еще через час я смог прикоснуться к нему. Он сделал попытку схватить мою руку зубами, но движение причинило ему боль и он жалобно застонал. Наконец, мое терпение было вознаграждено, с огромным трудом, но мне все же это удалось, я поднял его с земли, посадил за пазуху.
Его небольшое, размерами со среднего щенка овчарки, тельце дрожало.
Я принес его в ветеринарную клинику.
"Это не волчонок"- сказали мне. Это щенок. Скорее всего он попал под машину, сказала мне милая женщина в белом халате. Она долго колдовала над ним. Через некоторое время мне вынесли его.
"Пришлось прооперировать.- сказала она- он очень слаб, и не сможет пока кушать сам. Нужно купить соску и поить его молоком". Она дала мне и еще много рекомендаций по уходу за ним. "Будьте с ним осторожным. Щенок очень агрессивен. Такое ощущение, что его очень обижали. Он недоверчив. Озлоблен."
И точно, даже в полуобморочном состоянии он пытался рычать.
Добравшись до дома, я устроил ему из коробки и одеяла импровизированную постель, уложил его и отошел. Щенок слабо зарычал, но вскоре свернулся в клубочек и обессиленный уснул.
Утром я подошел к нему, нужно было накормить его. Щенок злобно поглядывал на меня.
"Что ж ты так на меня смотришь! Как волчонок! Не бойся, я тебя не обижу. А не назвать ли мне тебя и впрямь Волчонок?- спросил я его. Он промолчал, не зарычав, и я воспринял это за согласие.
Накормить его получилось только через сутки. На третий день он стал даваться мне в руки, и стал брать его, класть себе на колени, когда кормил из бутылки с соской, и даже разрешал себя гладить.
Силы его быстро восстанавливались.
Волчонок стал доверять мне, и мы подружились. Теперь он ел уже из миски и мог, прихрамывая, передвигаться по дому.
Время, то что лечит раны шло, и щенок стремительно выздоравливал. Он встречал меня с работы, радостно виляя хвостом и я был счастлив, что в моей одинокой жизни появился друг. Вскоре он уже мог наступать на больную лапку.
Вечерами он ложился в моих ногах и вместе со мной смотрел телевизор. Глаза у него были черные, умные, но будто с налетом печали. Я разговаривал с ним, как с человеком и он иногда, когда тема его увлекала, лениво гавкал разок мне в ответ.
Однажды я вывел его на прогулку. Волчонок поджимал уши, жался к моим ногам и это наводило меня на мысль, что скорее всего кто-то был очень жесток с ним. А иначе откуда такая реакция? Погуляв 10 минут я увел его домой. Пусть привыкает понемногу.
Вечером, придя с работы, я застал дома погром. Волчонок опрокинул все, что смог. Повсюду был пух. На полу лежала растерзанная подушка. Волчонок сидел под диваном и тихонько рычал.
"Иди сюда, проказник",- сказал я и протянул руку, что извлечь его.
"Ах вот ты как!" - обиженно произнес я, дуя на укушенную руку. Достал йод, перекись и обработал рану.
Я не знал то ли огорчаться мне, то ли радоваться. Радоваться тому, что Волчонок уже настолько окреп, что может и без моей поддержки.
Он мог укусить меня гораздо сильнее, но только обозначил- не подходи ко мне, не трогай меня.
Как часто бывает, что срываются именно на тех, кто дорог, кто выхаживает, заботится и любит.
Я сел в кресло и отвернулся. Щенок вышел из-под дивана. Понуро виляя хвостом лег передо мной. Я молчал. Он подошел ближе и снова лег. Я молчал.
Тогда он подошел ко мне и виновато положил голову на мою ногу.
"Эх, ты! А еще друг! Ты зачем меня укусил? Разве я делал тебе что-то плохое?- спросил его и потрепал по шерстке.- Иди сюда, глупенький!" Я похлопал по бедру и он тут же запрыгнул мне на колени, облизав лицо.
В тот вечер я долго не мог уснуть, все думая о его прошлой жизни, строя предположения, откуда такая боязнь прогулок, такое недоверие к людям ...
А через год лаской и терпением мне удалось полностью вылечить его не только телесные, но и душевные раны.
Теперь мой Волчонок огромная веселая собака. Мой верный и надежный друг.
23.10. 2015