см.ФОТО:Сверху вниз-слева направо 1.Небольшая часть женщин-военнослужащих штаба дивизии после раздела.2.Прохождение строевым шагом женщин штаба дивизии. Болград.
3. Прохождение женщин дивизии, в Иваново.4.Перед строевым смотром. Болград.
Турецкий гамбит.
Как-то в обеденный перерыв дома включаю телеящик. Тогда в нашей стране вместо трех советских каналов, на которых одновременно выступал обычно кто - то из генсеков, стало резко увеличиваться количество этих самих самых «правдивых» источников. Вот и в тот раз, на одном из Одесских каналов, появилось «Гагауз-TV». Оно редко попадалось мне на глаза, потому что ему было выделено всего каких - то пару часов. Да и не смотрел я его, потому что было для меня без интереса, шло с титрами в переводе на русский язык, но в этот раз глаза зацепились за картинку. Смотрю, в столицу самопровозглашенной автономной республики на территории самостийной Молдовы, в районный центр Комрат - по совместительству столицу этой Гагаузии, прибыл премьер-министр Турции. Тогда им был Неджметтин Эрбакан.
Мне стало просто интересно, чем же занимается премьер довольно большого государства в поселке городского типа, этой миниатюрной автономии. И я задержался у экрана. А там разворачивались следующие события. Разряженная в одежды с национальным колоритом толпа гагаузов с песнями и плясками приветствовала своего высокопоставленного единокровца. Звучали всевозможные приветствия с обеих сторон. Речь шла о том , что вот наконец-то появилась возможность, возвратить в лоно семьи заблудших и отбившихся от общей отары овец.
В одной из легенд звучит, что, якобы, гагаузы, это одно из племен турков, случайно ушедшее в сторону во времена великих миграций народов. Оказалось на территории Бессарабии. Российские попы, молодцы, знали свое дело туго, быстренько окрестили их. И теперь они хоть и турки, но настолько православные, что иногда святее папы-римского.
Так вот в сей раз первый турецкий министр прибыл к ним с «дружественным» визитом. После взаимных здравиц и чаепитий началась раздача «слонов». Действие происходило на местном замызганном стадиончике. По команде Эрбакана один из его свиты открыл обыкновенный чемоданчик-дипломат. Там, плотно упакованные, лежали пачки вечнозеленых, давно умерших амерских президентов. Туго перевязанные, с бирочками под резинками. На них было написано, для чего какая пачка предназначалась. Премьер брал ее в руки и зачитывал, оглашая сумму.
- Дорогие соотечественники, ваша Родина – мать, Турция, приняла решение оказать вам посильную помощь в становлении и развитии. Вот тридцать тысяч, это вам на начальное школьное образование! И передал пачку местному вожаку из рук в руки.
-А вот эти -на ваше здравоохранение!
Много еще раз он озвучивал, передавая валюту, для чего они предназначены. Всего я и не упомнил, но в заключении была выделена довольно солидная сумма на студентов-гагаузов, которые будут проходить учебу в высших учебных заведениях Турции.
В конце благодарные соплеменники снова завыли национальные песни и понеслись в зажигательной пляске. Тут же с помощью волшебной палочки ТВ картинка была перенесена в город Симферополь. Там произошло абсолютно идентичное лицедейство, но в этот раз среди крымских татар. Те же национальные песни и пляски и та же раздача денег на те же «благие» цели. Вот так, за пару минут, я воочию убедился, как у нас из под ног «друзья» растаскивают наших, советских еще вчера граждан, вместе с территорией нашей бывшей общей страны. Нагло, на глазах у всего мира.
Но дело в том, что далеко не все гагаузы после установления национальных границ оказались на территории Молдавии. Несколько сел с подавляющим количеством турок среди их населения остались на территории Украины. И, видимо, им от пирога большой родины ничего не обломилось. Тем не менее,
при первой же открывшейся возможности все они, независимо от того, кто по какую сторону границы оказался, ломонулись за длинным баксом на прародину. В первую очередь, женщины.Кто-то в качестве челноков, за тряпками, но большинство в качестве сиделок, уборщиц и горшкомоек. Кстати, молдоване, имея язык, идентичный итальянскому, с той же целью метнулись в Италию, но далеко не все потомки турок кинули на произвол семью и помчались ловить удачу поза Дунаем и Черным морем. Кое - кто по - прежнему оббивал КПП дивизии.
Может читатели помнят случай, который я описал в период службы начмедом полка. Тогда ко мне на службу напрашивалась некто Нина Язаджи. Она ногой открывала дверь моего кабинета и требовала подписать ее рапорт о призыве на службу, потому что, видите ли, вопрос уже согласован с командиром полка. А ходатаем за нее перед командиром был такой же гагауз, как и она, начальник продовольственного склада, прапорщик Сайтарлы. Я ее тогда с треском отшил и забыл, но, как оказалось, не навсегда. Прошло пять лет. По какой -то причине захожу в санэпидлабораторию. И сталкиваюсь там с этой самой Нинкой. Рядом с ней и ее муж, бывший прапорщик, начальник склада ГСМ, изгнанный из армии за воровство.
И смотрят они оба на меня «нежными, полными любви и надежды» глазками. Ну, прямо херувимчики, только крылышек за спинами не хватает. Я все еще, по -прежнему доверял людям. Даже гагаузской национальности. Был так хреново воспитан. Ну, не мог допустить, что это натурально сатанинское отродье, только ситуативно замаскировалось под ангелочков.
А был немного ранее случай, она как -то подползала ко мне на территории местной ЦРБ*, но тогда я, еще помня нанесенные ею обиды, отшил ее без разговоров.
- Владимир Кириллович, -начинает тянуть гнусавым голосочком сначала жена, - может вы уже выслушаете меня, может вы меня простите? Может вы уже разрешите взять меня на работу хотя бы служащей? А?
Тут же в строку ей начинает подпевать муж:
- Товарищ майор, пожалуйста, пожалейте нас. Мы оба без работы. Возьмите мою жену. Не пожалеете. Она на все руки мастерица. Может любую медицинскую работу выполнять.
Смотрю на нее и глазам своим не верю. Такое смирение, такие масляные гляделки, так умоляюще в упор, смотрят на меня. Артистка!
Бог в это время зевнул и прикрыл глаза. Мое сердце не камень, им это было давно известно, потому и воспользовались. Проскользнула мысль:
"Может, действительно, черт спилил рога и перевоспитался. Ладно, дам шанс».
И я дал добро принять ее с испытательным сроком на должность заведующей
физиотерапевтическим кабинетом. В медицинскую роту двадцать пятой бригады.
Проходит пару месяцев. Теперь уже ко мне, переминаясь с ноги на ногу, отводя в сторону брехливо-блудливый взгляд, подруливает командир медроты старший лейтенант Цвигун.
- Товарищ майор, разрешите обратиться. Разрешите медсестру Язаджи перевести на должность старшей медсестры медроты?
-Что???
-Товарищ майор, она очень положительно зарекомендовала себя в коллективе. У нее есть способность управлять коллективом среднего медперсонала. Уверен что она справится.
- Цвигун, ты просто ее совершенно не знаешь. Она ведь обладает удивительными способностями к разрушению всего вокруг себя. Это та, которая уже разрушила не один коллектив, в котором работала.
- Я ее буду контролировать. Я не дам ей возможности заниматься склоками и сплетнями. Буду держать ее на поводке.
- Ну, смотри, старлей, потом пожалеешь.
Соглашаюсь с этим зеленым старлеем, только с учетом того, что я смогу всегда ее удалить при необходимости из медроты и из армии.
Проходит еще год. Слухи всякие доходят до меня о службе этой женщины. Якобы, она стала «незаменимой» не только в медроте, а и вообще, в бригаде. Ее буйной энергии хватило не только рулить средним медперсоналом бригады. Параллельно, вместе с мужем, они работают на «благо» всей бригады. Заготавливают овощи, фрукты и прочие продукты на продовольственном складе. Чуть ли не сами шинкуют капусту, квасят огурцы, складируют картофель, не забывая, конечно, при этом и себя любимых. Интересуюсь у начмеда бригады о ней. Тот заверяет, что эта ее побочная работа никак не сказывается на службе в медроте.
-Быть такого не может! - возражаю я. - В медслужбе всегда работы выше крыши, а тут появилась совместительница.
Наезжаю на комбрига, но тот, оказывается, вполне доволен ее службой. Стоит горой на ее защите. Вот как. Ставлю вопрос ребром. Возвращаю ее в медроту. Проходит время. Тишина. Не вижу ее вообще нигде. Докладывают, что, мол, приболела. Лечится в гинекологии, в ЦРБ. Посылаю доверенных проведать болящую. Отнести ей булочек с маслицем.
Возвращаются мои посыльные с докладом.
- Товарищ майор, а Язаджи нет в гинекологическом отделении. Врачи говорят, что такой у них и не было.
Вот те еще раз! Быстро копаю, вникаю и выясняю. Оказывается, находится уже более месяца в Турции. Богатым туркам прислуживает. Ночные горшки из - под них выносит и пятки им чешет. Зарабатывает баксы, одним словом. И все это под прикрытием комбрига, замполитов и начмеда. Благо, ее родной язык ничем от турецкого не отличается. Трясу кого надо за одно место и немедленно увольняю турецкоподданную. Встретил потом как- то раз ее в центре города. Если бы ее глаза обладали мощностью огнемета, от меня на тротуаре осталась бы только маленькая горсточка пепла. Но обошлось в этот раз.
Штабные барышни.
О да, конечно, что было уже не вернешь. Краски на этом фоне совсем выцвели. «Нэма того, что раньше было»пел когда – то ансамбль «Песняры». Несмотря даже на свежее пополнение таких амазонок, какие служили до раздела, увы, больше уже не было. Смотреть больше было не на что. Тускло, не смотря на все потуги некоторых дам. У них поменялся менталитет и приоритеты. Если более-менее стройная, то личико, как будто на нем черти горох молотили. Если смазливая на лицо, то длиной ножек Бог обделил.
И они уже почти закрыли сезон охоты. Да и дичь осталась побитая молью. Никакого тебе шика и фасона. Майоры давно уже разобраны, полковники -престарелые. Из Киева и Одессы к нам гостей почти нет. А те, кто иногда залетают, какие - то крайне озабоченные вопросом: чего бы здесь урвать и поскорее удрать, потому как в столицах жили в проголодь.
Только бронеШуры с автоВалями не меняются. Все также спокойны, вежливы и приветливы. Работают себе спокойно, пенсию зарабатывают. Есть в штабе в этом плане и новшества. Например, свежеиспеченный НШ* подполковник Нереп, видимо, исходя из своего личного толкования украинского Устава, напрочь похоронил такое понятие, как субординация.
Кратко о нем самом. Знал я его с капитанских погон. Вроде как хохол, родившийся и выросший каким - то чудом в литовских хуторах. Пришел когда-то в Болград лейтенантом. Здесь то его, как и многих ему подобных, и охмурила темпераментная местная смуглянка. Когда я пришел в полк лейтенантом, он уже уходил в штаб дивизии писарем. Говорили, что, мол, очень красиво у него получалось карандаши затачивать и карты клеить для старших начальников. Из штаба дивизии сумел под вывод попасть в Афган, где снова же, по слухам, очень эффективно точил все те же карандаши в штабе Паши Грачева, за что и был отправлен в академию.
С академии уже, как местный, вернулся назад. И как раз угодил в дивизию под ее раздел. Так как жена аборигенка, то суждено ему было здесь застрять навсегда. Он в Россию ехать не пожелала по ряду причин. Было такое, что первые пару лет он даже не стеснялся сознаваться перед строем, что, мол, он понимает, что находится на столь высокой и ответственной должности незаслуженно, перепрыгнув аж через семь ступенек, но как часто бывает в таких случаях, с каждым годом упоминал он об этом все реже. А ведь это всегда ощущалось, что человек даже ротой не командовал.
Но таковы были реалии того периода ВСУ. Кадровый провал, яма или как ее там можно обозвать. Много мы, штабные, от него настрадались, но больше всех с ним мучился тот, кто его и назначил - сам комдив Бабич. Я его, как медик, понимал. Будучи полным ничтожеством и стопроцентным подкаблучником дома, он пытался хоть как - то реабилитировать себя в глазах подчиненных. Его домашняя «королева», будучи педагогом, была постоянно очень «занята», поэтому он мог позволить себе досыта набить желудок солдатским пайком только во время каких -либо учений на полигоне.
Дома ему никто и никогда не готовил. А детей смотрят солдаты из комендантской роты, они же убирают в квартире, трясут половики и стирают его тряпки. Получалась только одна возможность отвести душу - в присутствии подчиненных баб поиздеваться над подопечными мужиками. Стыд и срам, но такое создается впечатление, что он этого даже не осознавал. Действовал на уровне рефлексов.
Но пора вернуться к нашей основной теме. После всеобщего утреннего построения НШ взял моду строить нас еще и во дворе штаба в девять утра. В строй, соответственно, старался поставить всех, кто здесь числился. Как всегда, за исключением особо приближенных, а они, как вы понимаете, имеются везде и появляются всегда, как плесень, при благоприятных условиях. Да если бы он хоть раз провел это построение с толком и по делу. Так нет же, прыгал перед нами тридцать-сорок минут, как кузнечик, совсем не соображая, зачем, только потому, что в это же время командиры частей проводили такие же построения. А он, типа тоже, как имеющий непосредственных подчиненных, из шкуры лез, пытаясь изобразить, что и он в каком- то роде командир.
Многим женщинам штаба даже нравилось то, что он поставил их в общий строй, тем самым приравняв к остальным майорам –капитанам. Особенно наслаждались таким положением дел барышни преклонного возраста из строевой части и отделения кадров. Мало того, что они в любую минуту имели доступ к нашим личным делам, так они теперь еще и в живую могли иметь свежайшую информацию о каждом из нас. Они ежедневно могли смаковать разборки между полковниками- подполковниками- майорами,
имея при этом массу информации для последующих сплетен и для перемывания наших косточек, разойдясь по своим службам-кабинетам. Они были в восторге от такой постановки дела. Ведь раньше ни один идиот до такого не додумывался.
Основная масса вновь прибывших в этот штаб «панив» офицэрив, понятия не имея, как здесь было раньше, сопели в ноздри молча, считая, что, видимо, так и должно быть. Много раз, непосредственно в строю, бывало и один на один, пытался втемяшить я этому недожаренному подполковнику, что он не прав, но он, будучи, видимо, зомбированным властью, заводился с пол оборота, и начинал визжать, нести такую околесицу, что оставалось только условно перекреститься, а выйдя из строя, смачно сплюнуть через левое плечо.
Скажу, слегка перефразируя, словами Владимира Высоцкого: «Он то прыгал, то ругался, то щетинился как еж, он над нами издевался. Ну, сумасшедший, что с него возьмешь?"
Не отставал от него и еще один полковник. Начальник отдела «воспитательной работы». По старому жаргону "начпо". Этот, ссылаясь на все тот же дефицит замполитовских кадров, объединил на занятиях по гуманитарной подготовке все группы штаба в единую. То есть снова же все офицеры штаба годами сидели в одном классе с прапорщиками и сержантами, как мужского, так и женского пола. Что здесь творилось, одному Богу известно! И тем, кто там часами вынужден был присутствовать.
Если бы кто- нибудь посторонний попал на эти занятия, мог бы точно подумать, что перед толпой несчастных, прикованных цепью к галере, беснуется пациент, выпущенный из палаты номер шесть.
Вот где принудительно приходилось тратить уйму своего всегда дефицитного и нужного для службы времени. А попробуй только возмутись. Зачастую Кирпиченко отклонялся от темы. Вместо того, чтобы талдычить нам в сотый раз о заслугах гетмана Мазепы перед Украиной, он заползал в такие дебри сплетен и слухов, что многие идиоты с идиотками сидели с широко раскрытыми ртами. Здесь можно было от него узнать, кто из лейтенантов- капитанов-майоров с кем спит. Кто в семье и из-за чего подрался. Кто домой не ходит ночевать. Какого цвета и когда последний раз стирались трюселя у той или иной дамы в той или иной части дивизии.
А штабным дамам только этого и надо. Уже прямо здесь, за столами, они беспрерывно шушукались, наслаждаясь информацией. Им -то особо торопиться было некуда. Поперекладывать свои бумажки они всегда успеют. А здесь такое бесплатное, двух часовое шоу. Два раза в неделю.
Замполиты -вчерашние проповедники марксизма -ленинизма, а сегодня - ярые апостолы частной собственности на средства производства. Единственная возможность отомстить им -это постоянно, с протокольной мордой задавать дотошные вопросы. Прямые вопросы - а почему? А почему при еще вчерашней советской власти вы говорили так и так, а сегодня твердите с точностью наоборот? Они готовы были заползти под свою трибуну, чтобы спрятаться, потому что, как всегда, крыть было нечем...
Ох, как люто некоторые из них меня ненавидели! Не простили и до сих пор. Ну, а «девушкам» все нипочем. Они были счастливы, что и так пристроились не хило в этой жизни. Сиди себе, хоть здесь, хоть в кабинете, наслаждайся грызней между офицерами, а за это еще и деньги платят. Те из из них, которые понимали, что к чему, вынуждены были терпеть этот произвол молча. Ведь выгонят в три счета, если хоть одним звуком посмеет чего - то там возмущаться. Так и служили годами, но и здесь иногда кое - что менялось.
Отправили на пенсию по болезни начальника штаба. Тут же на его место прибыл один из вчерашних командиров бригады. Бывают же редчайшие исключения. Приходит на должность тот, кто на все сто ей соответствует. Я сам искренне удивился, когда полковник Коропов первым делом, придя на должность, посетил меня, а не кого - то из штабных писарчуков. Человек, который и бригадой командовал, как прирожденный полководец. С ним было и там приятно работать, потому что с полуслова понимал любой вопрос. Он и здесь проявил себя с самой лучшей стороны. Это быстро поняли новые его подчиненные. И не раз его между собой нахваливали. За небольшим исключением прихлебателей его предшественника.
Придя ко мне в кабинет, спросил разрешения присесть.
- Владимир Кириллович, вы, как самый опытный старожил этого заведения, подскажите мне некоторые нюансы службы на этой должности. Я опешил:
- Юрий Владимирович, я, конечно, польщен, но и удивлен, что с этим вопросом вы пришли именно ко мне. Здесь есть много и более древних и опытных. Тот же наш комдив. Он прослужил в этой должности, начиная с советских времен, целых шесть лет. И выжил при таких зубрах - комдивах, как Чиндаров, Востротин и Беспалов, но вкратце я обрисовал ему картинку о специфике службы в этом заведении. В трех словах рассказал, кто есть кто.
- Но, если вы обратились именно ко мне, то и у меня к вам будет просьба. Ваш предшественник, проводя построения, строил весь личный состав штаба в одну шеренгу. Видимо, имея какое -то садистское наслаждение наблюдать, как корчатся в строю офицеры, когда он распекает их на глазах штабных дам.
- Это что же, он строил вас всех вместе? - изумился Коропов.
-Именно так.
- Ну, я, конечно же, этого не допущу. Как это возможно, чтобы рядовые и ефрейторы в юбках наслаждались разборками на уровне полковников-майоров?
- Представьте , что это длилось почти шесть лет.
- А что на это Бабич?
- А ему просто было не до нас. Он вечно занят, сами знаете, решением более глобальных проблем.
Поговорили еще о том, о сем. Я даже посмел, пользуясь случаем, подсказать ему еще кое - какие моменты в жизни штаба. И он тут же, без возражений, принял это, как руководство к действию. И главное, что оперативно их порешал. В то время, как предыдущий НШ годами отмахивался от их решения. Имею ввиду, уже чисто технические вопросы. Как то уборка территории, кабинетов штаба. Вывоз мусора и очистка септиков. Отопление, водоснабжение и прочие.
Самым же главным удивлением для штабных дам стал день следующий, когда один из штабных «мешков», заместитель начальника мобилизационного отдела подполковник Чумичев подал команду:
- Женщинам-военнослужащим строиться за углом штабного магазина!
А в это время начальник оперативного отдела подал команду о построении офицеров штаба на прежнем месте. Как отара овец, не понимая в чем дело, некоторые раскормленные матрены обиженно оглядывались в нашу сторону.
"Это что еще такое?- читалось на их обиженных личиках,- кто посмел нас разделить? Это что теперь нас навсегда, что ли, лишили удовольствия наслаждаться экзекуциями над нашими начальниками? Или это какой - то единичный случай?"
Мне одного мимолетно брошенного в их сторону взгляда было достаточно, чтобы оценить все, что было написано на их недовольных и разочарованных лицах.
"Все, мадамы, это теперь навсегда! Ваша халява закончилась!"- злорадно подумал я про себя. Никто, кроме нового НШ и меня не понимал, что произошло.
Через небольшой промежуток времени, сменили в дивизии и главного «холостяка», который рылся в чужих постелях , «воспитателя» Кирпиченка. Холостяковал он по непонятным для всех причинам. При наличии жены и ребенка жил в большом особняке одиноким бобылем. Никто и никогда(кроме меня, и то случайно) их не видел. Ему на смену поставили подполковника по кличке «Батон». Бывшего воспитателя двадцать пятой бригады. Пока он расчухался и овладел сполна обстановкой, я успел продуть и ему мозги. Уговорил разделить всех военнослужащих по своим категориям и группам.
Что он и произвел. Снова барышни были лишены возможности вариться в одном соку с панами ахвицэрами, но так было не всегда. Периодически, из-за отсутствия «лекторов», группы снова объединяли.
Так и служили, но уже не было того огонька и гормонального задора, что в советские времена. Из штабного организма выдернули объединяющий всех стержень-идею. Каждый по -возможности, тянул одеяло на себя. Победил индивидуализм и частная собственность. Военнослужащим по новым законам было запрещено вступать в любые партии и примыкать к каким - либо сообществам и течениям. Замполиты день в день пудрили всем мозги уже прокисшей «соборностью и самостийностью». Но ведь их никак нельзя было применить вместо масла и намазать бутерброд.
С каждым годом шло урезание льгот и привилегий. Отобрали все военные санатории и почти бесплатные путевки в них. Откусили, так называемую, тринадцатую зарплату. Затем постепенно лишили пайков и пайковых денег. Даже в служебные командировки зачастую приходилось ездить за свои жалкие гроши. Почти не стало горючего в дивизии, зато все офицеры и прапора службы ГСМ регулярно приобретали новые иномарки. Офицеров и прапоров службы вооружения с регулярной периодичностью отправляли на нары, потому что приторговывали оружием. Они тоже шикарно, но не долго наслаждались жизнью.
Солдаты голодали от скудости пайка. Замерзали в казармах. В окружных военных газетах появлялись статьи под названием типа: «Меняем сено на солому» за подписью зампотылу округом. Там он плакался на отсутствие поступления достаточного количества продовольствия для содержания личного состава в сытом состоянии. И в тоже время строил себе пятиэтажные коттеджи, разъезжал с визитами в Израиль, на Кипр и другие райские страны. Даже купил себе звание профессора « кислых щей».
Вся тыловая пирамида, жила на широкую ногу. Даже начальники продовольственных складов - прапорщики, строили себе двух-трех этажные дворцы. Солдатам в это время, варили супы из селедочных головок. И внушали им, что это вкусно, калорийно и полезно.
Военным барышням на фоне такого серого и скудного существования, уже было не до жиру, быть бы живу. Офицеры на фоне вновь народившихся бизнесюков-торгашей совсем потеряли авторитет и спросом у них больше не пользовались. Служба превратилась в серую, унылую необходимость. В головах шуршали только мысли о том, лишь бы дотянуть как -то до минимального финиша. Положенную получку и ту прекратили выдавать своевременно. На заборах частей появились несанкционированные надписи: "Бабич! Отдай наши деньги!" Как будто это от Бабича зависело. Он и сам месяцами их не получал. Правил тогда страной бывший директор Южмаша. В стране заканчивался период ВЕЛИКОГО ХАПКА.
«Солдат Джейн».
Многие читатели, возможно, помнят американский фильм с одноименным названием. Мчусь однажды по служебным делам. Проезжаю мимо гарнизонной бани. Вижу, слева, возле перекрестка на тротуаре стоит "организм" в камуфляже, пошатывается на нетвердо стоящих ногах. Тело молодое, похоже на солдатское, без знаков различия. Без головного убора. Стриженое наголо, но по фигуре напоминает женское. Прошу водителя принять вправо. Самое интересное, на спине оно держит огромный, чем - то заполненный мешок.
Вижу, как собирается переходить дорогу, но боится, пропускает транспорт. Наконец, проезжая часть опустела. Показываю рукой, что, мол, проходи, мы стоим на месте.
Неуверенными шагами пересекает дорогу. Выхожу из машины и подхожу поближе. Время примерно, одиннадцать часов дня.
- Стой! -говорю, - ты кто такая?
Одновременно приглядываюсь к лицу.
- Я рядовая Петренко Аня. - заплетающимся языком представляется военная. У меня от удивления глаза чуть из орбит не вываливаются.
Такого я еще не встречал за всю свою службу. Перегаром от нее несет за версту. Губы покрыты засохшей пленкой. Глаза красные. Лицо грязное. Вся в ссадинах и гематомах.
- Что несешь в мешке?
-Э-т-то п-пустые бу-бутылки. Нес-с-у сдавать.
Было заметно, что из- под холстины выпирает по конфигурации стеклотара.
- В какой части служишь? Сколько тебе лет?
- Мне двадцать два года, служу в сорок пятой бригаде.
- Откуда родом, кто по должности в бригаде?
- Я родом с ккиевщины, - ее начинает штормить еще сильнее, но мешок держит крепко, - по ддолжноссти я-я стрелок -г-г-р-ранат-том-метчик.
- Где проживаешь?
- Мы с под-друг-гами снимаем квартиру. Зд-дес-сь, по улице Поб-беды.
- Сколько вас там живет?
-Ик-ик, ч -четверо.
- По какому случаю гуляете?
- Отмечаем день р-рожд-дения у нашей Ольк-ки.
- И сколько дней уже отмечаете?
- Пятый день, никак, седни пошел...
-Подруги сейчас где?
- Т-там, н-на квартире.
- А почему вы не на службе?
- А м-мы отпросились у к-ком-мандира.
- Ты давно служишь в бригаде?
- Третий месяц.
- Зачем призвалась в армию?
- Хочу, однако, попасть в миротворческий батальон, съездить за границу. Д-денег заработать.
- Мальчики к вам на квартиру приходят?
-Д-да.. они и сейчас т-там есть.
- Много?
-Н-не помню…он-ни приходят и уходят, а м-мы остаемся.
Отпускаю ее и еду в бригаду, временно сменив маршрут своего движения. Нахожу комбрига. С нескрываемым возмущением рассказываю ему о
своей встрече.
- А, так я ее знаю, - говорит комбриг. - Это же наша солдат Джейн. Ее вся бригада знает. Кличка у нее такая. Ничего удивительного. Она, как протрезвеет, так даже и не плохо служит.
- Она же собирается за границу.
-Да, мы в курсе. Пусть едет. А что здесь такого?
У меня слов больше не было. Деградация налицо. Армией нашей в это время командовал полковник из «пиджаков». Небритый такой, ни разу в строю не стоявший, потому что из инженерного состава. По фамилии Гриценко.
Призыв в армию жены.
За время своей службы старался на пушечный выстрел не подпускать жену к армии, так как давно и неоднократно убедился, как быстро и во что они превращаются, надев форму. Но она давно и неоднократно намекала, что, мол, как ей трудно, практически за бесплатно работать в гражданской системе здравоохранения. А работала она медсестрой в детской консультации Болграда. Был у нее огромный участок, на котором, патронировала всех детей до шести лет. Действительно, за эти годы стерла не одну пару обуви и натерла не один мозоль на ногах.
На ее участке, как и по всему городу, проживал всякий народец. От болгар и цыган, до евреев и гагаузов. Относились почти все без исключения благосклонно, но от собак в частном секторе отбиваться ей уже порядком надоело. Время шло, она на меня наседала, я всячески уговаривал ее не делать этого шага. И она до поры до времени терпела, но когда возрастной ценз уже стал подпирать, снова стала меня штурмовать.
- Посмотри на наш мизерный семейный бюджет. Мы, ведь, еле концы с концами сводим. Растет двое детей. Скоро с ними тоже нужно будет определяться.
Но окончательно сразил такой ее аргумент:
" Ты уже всех баб-медиков Бессарабии и половину Украины трудоустроил в свою службу, а меня, родную жену, заставляешь стирать ноги по самые уши на раздолбанных тротуарах Болграда! Я уже семнадцать лет работаю в гражданской системе здравоохранения. Скоро истекает срок призыва по возрасту и тогда все. Твои же медсестры получают в два раза больше меня!"
- Ну и ладно! - сдался я, -иди служи, но чтобы потом не слышал ни одного звука с жалобами с твоей стороны.
Еще добавил:
-Имей ввиду, никогда и ни при каких обстоятельствах ты не должна даже запинаться о том, чья ты жена. А уж тем более выпячивать родство со мною. Договорились?
Надо отдать ей должное, ничего подобного и никогда за всю ее двенадцатилетнюю службу не произошло. Служить, правда, я ее отправил, в наиболее «родную» для меня часть. В сорок пятую бригаду, туда, где я начинал лейтенантом, а продолжал капитаном. Со стороны ее командиров и начальников тоже жалоб и нареканий никогда не было. Очень быстро дослужилась до медсестринского «потолка». Должности старшей медсестры медроты, и до звания старшины. При этом я никогда не вмешивался в ее карьерный рост.
Да, изменения в ее поведении заметил довольно быстро. У нее изменился даже лексикон далеко не лучшую сторону, хотя она и сдерживалась. Да и солдафонские повадки начали вырабатываться. Среда вращения сказывалась, понимаете ли. Ну, да мне уж было не привыкать. Смирился.
Угроза
Относительно спокойное воскресенье, выходной день. Пересекаю наш военный городок. Направляюсь в магазин. Иду пополнить запас дыма, курево закончилось. Несмотря на все попытки избавиться от этой заразы, все еще продолжаю курить.
- Товарищ майор! Разрешите к вам обратиться?- слышу сзади чей - то нерешительный голос. Оглядываюсь. Вслед за мною плетется мент из местных. В летней форме, под мышкой папка, фуражку держит в руке.
-Я весь внимание, - отвечаю и приостанавливаюсь.
Лицо мента мне знакомо. Видел его неоднократно вьющимся возле комдива. Мы лично пока не пересекались, но даже фамилию его слышал, она чисто гагаузская.
- Владимир Кириллович! Возьмите мою жену на службу, - его грубо отесанные черты лица напряглись и перекосились от непривычного для него состояния, просить.
Он скорее всего, привык брать то, что ему приглянулось, без спроса. Я сразу же соображаю: "Если он вынужден обращаться ко мне лично, значит, комдив послал решать вопрос со мною. А это значит, что не все гладко в этом вопросе". Пытаясь изображать на лице простоту и безразличие, задаю главный в таком случае вопрос:
- Какое образование имеет ваша жена?
- Она педагог, - глядя мне в упор в глаза, с пока еще непонятным намеком, заявляет он. Видел я местных учительниц, сталкивался. Некоторые даже слово педагог пишут через «Т».
- И какое она может иметь отношение к медицине?
Задавая этот вопрос, кривлю душой. Мне давно и хорошо известно, что некоторые преподаватели вместе с дипломом воспитателя иногда получают и справку младшей медсестры. С некоторых пор главврач местной ЦРБ за канистру вина начал выдавать такие справки всем желающим. Лично я с такой справкой не всегда бы доверил их обладательницам даже швабры с тряпкой.
Наши кадровики за хорошую мзду могут закрыть глаза на качество такого «диплома». Если не вникать в подноготную, то на должность санитарного инструктора роты «особо ценную» мадам можно и пристроить, но я всегда стоял на стороне личного состава подразделений. Мое требование было со времен советской армии однозначное. В роте(батарее) санитарным инструктором должен быть сержант(старшина) срочной службы. Только он может быть в роте круглосуточно и там, где бы рота не находилась. Только он может в случае чего первым прийти на помощь сослуживцу. Правда, есть такие роты, типа РМО*, РДО*, где эта должность особо- то и не горит.
-Вы не по адресу. Я не директор школы. В моей службе педагоги не котируются, - пытаюсь с ходу отшить наглого ментозавра.
- Но, товарищ майор, у нее же есть справка медсестры…
- Можете эту справку, товарищ капитан, вставить под стекло, в рамочку и повесить на видном месте в своей квартире.
-Товарищ майор, но может мы все -таки решим этот вопрос? - уже начинает просто канючить мент у меня за спиной, потому что я продолжаю движение, но отвечаю:
- Я вроде членораздельно высказал свой ответ, что вам еще непонятно?
- Майор! Ты даже не представляешь, как дешево стоит мне заказать, и лишить тебя жизни.
Это он уже говорит за моей спиной, чуть ли мне не на ухо.
- А вот это уже более интересно, - останавливаюсь, и снова поворачиваюсь к нему лицом, - это ты на полном серьезе заявил? Или может все - таки пошутил?
-Да, я серьезно, - при этом он сьежился под моим «ласковым» взглядом.
- Тогда слушай меня внимательно. Ты или поторпись с выполнением обещанного или завтра о твоем предупреждении будет знать не только вся дивизия, но и вся твоя гагаузская Виноградовка.
Это село такое, где он был участковым.
- Завтра утром, в первую очередь, поставлю в известность прокурора гарнизона, затем твоего «друга» комдива, и твое непосредственное милицейское начальство. Ну, а потом всех, кого сочту нужным. Ты меня понял, Ваня?
Я вспомнил, что Бабич его Ваней кликал.
-Теперь, если с моей головы упадет хоть один волосок, первым, ты ведь это лучше меня знаешь, будут тянуть на кичу тебя.
Ментеныш весь скукожился и заблеял:
- Товарищ майор, не надо, это я пошутил так неудачно.
- Нет уж, таким сукам, как ты, спуска давать нельзя. Пшел вон, ублюдок!
Мент турецких кровей поджал хвост и засеменил в обратную сторону.
Где -то через год его жена все- таки сама пришла ко мне. Так, как я ее никогда раньше не видел, то и не предположил что она -та самая. А так как у нее была не какая -то справка на листочке в клеточку, а вполне приличная корка медсестры школьных заведений, то с учетом того, что как раз нужен был саниструктор в рембате, я ее взял на службу. И она очень даже добросовестно тянула свою лямку. Намного позже, случайно узнал, что это жена того самого мента. Сам он с тех пор оббегал меня десятой дорогой.
В войске одного из полководцев римских кесарей, женщин накопилось такое количество, что они его обременяли и замедляли его движение. Полководец долго просил, умолял их остаться, но они ни за что не желали лишиться привычной кормушки. Тогда он лично отобрал самых крепких, молодых и смазливых , а остальных приказал утопить в ближайшем водоеме, связывая попарно. Колонна шла вперед, когда стих крик последней утопающей.
НШ*- начальник штаба.
РМО*-рота материального обеспечения.
РДО*-рота десантного обеспечения.