- Зачем ты меня спас? - П. сидел, поджав под себя ноги. Второй глаз отрос и тоже смотрел на Б. по-кошачьи - вертикальным зрачком.
- Чай будешь? - Вместо ответа спросил Б. В его руках внезапно оказалась дымящаяся кружка ароматного чая со специями и травами.
- Буду, - П. протянул зажившую руку, неловко взял кружку, словно священный Грааль, полный эссенции жизни. Б. смотрел на брата, как тот пьёт чай. Правая рука была чёрной и высохшей - результат пожара. П. отставил кружку и посмотрел на Б. серьезно. - Так всё-таки, зачем?
- Пей, - опять увильнул Б. - Пусть сначала рука заживёт, потом поговорим.
П. взял кружку левой. Он попытался её переложить в правую, но пальцы не хотели разгибаться. Кружка чуть не упала, но Б. её подхватил.
- Осторожно.
- Да, да, - П. мрачно посмотрел на уголёк, который у него был вместо руки, и протянул левую за кружкой.
- Осторожно, - повторил на всякий случай Б. и отдал чай брату.
После нескольких глотков П. почувствовал, как по руке прокатилась волна тепла, ласково прошлась вдоль кости. Он почувствовал внезапно, как сгоревшая плоть стала отделяться, затем увидел, как в районе локтя кожа она стала отслаиваться и хлопьями опадать.
- Любопытно, - завороженно пробормотал П., следя за тем, как чёрная копотливая масса сползала с руки, которую межу тем распирало в стороны, словно изнутри надували длинный толстый цирковой шар.
- Сейчас будет интереснее, - улыбнулся Б.
Внезапно от плеча отделился большой ошметок, похожий на прогоревшее насквозь полено. С сухим треском он упал на пол, рассыпавшись в черную пыль. Под ним оказалась молодая розовая кожа, похожая на кожу младенца.
- Молодая, - прокомментировал Б. - Только не мучай её. Первые сутки она будет плохо слушаться.
- Что ты мне дал? - П. смотрел то на брата, то на преображающуюся руку, то снова на брата. - Ни одно мясо не способно так быстро восстановить меня.
- Это Кетцаль прислал. Аяхуаска от лучшего и, к сожалению, последнего Инки на континенте.
- Разве это не галлюциноген?
- Для людей да. Для нас - что амброзия: регенерация, исцеление, кайф. Только без привыкания, - Б. поморщился, - в отличие от Зевсова пойла. До дна!
П. допил и отставил чашку. Чернота обсыпалась на пол чёрным пеплом. Новая, молодая рука ещё плохо двигалась, пальцы не слушались вообще. П. положил её на колени, и посмотрел снова на брата.
- Так всё-таки, зачем ты меня спас?
Б. вздохнул.
- Ты ведь не отстанешь?
- Сам знаешь, что нет. А, вот ещё вопрос: зачем Кетцаль выдал тебе эту штуку? Он ведь меня терпеть не может.
- Я тоже тебя терпеть не могу, по правде сказать, - Б. печально улыбнулся и мотнул плечами.
- Тогда зачем?
- Потому что ты - семья, идиот. Ты, конечно, то ещё дерьмо, но, в отличие от большинства, ты - мой брат. Я сомневался, вытаскивать тебя очередной раз, но Кетцаль убедил меня. Сказал, что семья превыше всего. И выдал бочку настоя, на всякий случай, вдруг тебя снова спасать надо будет.
- А, вона как...
П. посмотрел в окно. Занимался рассвет, первые лучи солнца полоснули по глазам, и он услышал ржание лошадей. Кто-то выкатил чёртову колесницу и решил прокатиться по небосводу, как в старые времена.
- Семья, говоришь, - сказал П., не оборачиваясь.
- Ага, - Б. посмотрел на брата вопросительно.
- Ладно, семья, - П. повернулся к Б. - Кажется я воняю, как Помпеи после извержения. - Он открыл люк и не глядя смёл туда пепел, оставшийся от руки.
- Да, пойди помойся, - Б. усмехнулся. - А это куда?
- А, это Люцию. Ему, кажется, будет не хватать моей компании. Хоть что-то...
Мимо окон пронеслась колесница. Братья заметили сидящую в нем женщину с кошачьей головой. Вслед за ней по воздуху бежал щуплый индивид и что-то громко кричал. В воздухе разлился мат на смеси древнеегипетского, латыни и греческого.
- Шайзе, - пробормотал П. Братья переглянулись и заржали.