18+ Несовершеннолетним просьба покинуть эту страницу
В 2021 в Германии проживали от 5,3 до 5,6 млн мусульман, что почти на миллион больше, чем а 2-16 году. Данные исследования свидетельствуют о том, что мусульмане в настоящее время составляют от 6,4 до 6,7% от общего числа жителей Германии.
Глава 1 Сомнения Ирен.
Вольный перевод с немецкого: А. Новиков, 2016
Лутц, Берлин.
Оглавление
Пролог
Глава первая. Сомнения Ирен.
Глава вторая. Душа и преисподняя
Глава третья. Девочка выросла.
Глава четвертая. Арабские неприятности
Глава пятая. Школьная банда.
Глава шестая. Испытание для смирения.
Эпилог
Пролог
А теперь несколько слов о главных героях повести.
Марта, хорошая хозяйка, в доме всё чисто и прибрано. На столе всегда горячий обед и ужин. Но в доме на окраине Линдау нет согласия и радости. Муж всегда злой и раздражённый, ищет любой повод, чтобы зацепиться и устроить скандал. Хуже всего, что злоба срывается на Ирен, единственной, и не сильно любимой дочери. Мать и дочь на папины выходки никуда не жалуются.
Глава первая. Сомнения Ирен.
"Меня терзают смутные сомнения, – Ирен, юная блондинка с ангельскими чертами лица, говоря языком прошлых лет, вот-вот из цыпленка должна была превратиться в истинную арийку: римский носик, огромные синие глаза, пухлые губы. Она сидела перед большим трехстворчатым зеркалом и т очень рассеянно смотрела на отражение, – пастор призывает именем Бога держать детей в строгости! Я так не думаю!"
Как и положено юной фройлен, Ирен каждую неделю ходила на воскресное богослужение с мамой Мартой и отцом Отто, но молиться Иисусу ей казалось странным.
Она начала задавать маме вопросы о разнице между Богом и Иисусом, но ответы ее не устраивали, а папа по рекомендации пастора регулярно и очень строго порол дочь, чтобы та не задавала глупых вопросов.
Конечно, пастор на проповеди говорил, чтобы умело пользоваться “розгами Соломона”, необходимо обладать мудростью Соломона. Самые жестокие и обидные наказания, которые дети, порой, помнят до глубокой старости — это наказания несправедливые, глупые и импульсивные. Зачастую это бывают слова, которыми сопровождалась экзекуция или наоборот, безмолвие. За справедливые наказания дети не сердятся на родителей.
Отто совершенно не обладал соломоновой мудростью, и как мог, старался держать дочь в строгости.
"Похоже, я опять нарвалась! Мама обнаружила в моей комнате книги об Исламе и жутко разозлилась. – Ирен стало страшно. – Что папа скажет?
Девушка боялась не только обжигающей боли от ударов, но и сопутствующего унижения: раздевание привязывание. Как простой ремесленник, отец Ирен предпочитал патриархальные методы. Собственно, в воспитательном арсенале имелась только одна форма воспитания единственной дочери: порка.
– На этот раз отца поводом наказать Ирен стала новость, что единственная дочь, воспитанная строгой католичкой, заинтересовалась именно Исламом.
"И сегодня будет очень больно! – Несчастную Ирен нельзя было назвать наивной глупой девушкой, но сейчас она была типичной блондинкой. – Нарвалась!"
Она порой казалась отцу такой бестолковой, что иногда он сомневался в том, была ли Ирен его родной дочерью, хотя сам большим умом не отличался.
Однажды Ирен окружила шайка арабов. Облапав девушку везде, где только было можно, банда удалилась.
"Я им всем кишки выпущу! – Ирен натянула изрезанную юбку и пошла домой, придерживая одной рукой разрезанную ткань. – Только возьму у папы нож и Аллах Акбар!"
Матери, конечно, сразу бросилось в глаза, что юбка безнадежно испорчена. Однако она ничего не сказала, полицию в известность не поставила, а поручила разговор с дочерью отцу.
– Что ты сделала с юбкой? – Отец полагал, что Ирен нечаянно оборвала ее непонятным образом в ходе каких-то манипуляций. – И что это за гадость нашла у тебя мама?
Папа потряс перед ее носом мусульманскими журналами.
"И теперь мне стоять голой перед отцом, чтобы рассчитаться сразу и за интерес к чужой религии и за испорченную одежду... " – Молча подумала Ирен, но ничего не ответила
– Значит, ты не хочешь с отцом разговаривать? Хорошо! Книги пойдут на растопку! Мама сшила тебе еще одну клетчатую юбку, так как ты и без того не обращаешь достаточного внимания на свои вещи! И теперь еще это: Ислама в доме не допущу.
"Книг жалко, подумала Ирен, а меня ждет библейское воспитание!"
– Ну, грешница, пойдем! – Отто, потянул Ирен за руку в сторону сарая.
– Ну, папа... – Хныкала девушка, понимая, что сейчас будет.
Отто, отец Ирен, голубоглазый в меру упитанный блондин, был столяром и владел домом, в котором была столярная мастерская.
Он унаследовал дом, включая ремесленные постройки, от своего отца. К дому прилегал земельный участок с садом, в котором наливались яблоки, в углу примостилась теплица и мастерская, переделанная из сарая.
Столярная мастерская едва кормила семью. Если бы мать не выращивала в саду и в теплице овощи и не обшивала соседей, в доме была бы еще большая бедность. Поэтому-то Ирен и была единственным ребенком в семье, больше детей родители просто не могли себе позволить.
Глава вторая. Душа и преисподняя
“Воспитание” девушки мать поручала отцу, и так как отец работал дома, это не составляло проблем.
– Я должен наказать тебя, чтобы спасти душу твою от преисподней! Давненько я тебя не драл!
Иногда мать сердилась на Ирен, и сама отравляла в мастерскую на правеж. Как сказано в 12-ой главе послания к Евреям: "Бог наказывает для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его! – улыбнулся папочка, любуясь страхом Ирен.
"Только так и надо воспитывать девочек! – Думала мама Ирен, прислушиваясь к жалобным воплям из сарая. – Растет, поганка, фантазеркой, вместо уроков читает Коран и журналы для мусульманок, а это совсем не подходящее чтение для католички!"
Первоначально Отто бил Ирен мозолистой натруженной рукой, обнажая для этого только попку. С шестого года жизни отец посчитал дочь созревшей для солдатского ремня.
Ирен не была плохой девушкой, во всяком случае, он не была непослушной или упрямой, не говоря уже о том, что она не была злой. Но конечно, у нее имелись свои слабости и недостатки. Часто она выполняла работу по дому и в саду без особой охоты, что засчитывалось как лень, и каралось соответственно представлениям Отто.
В прошлый раз, увидев, как отец натирает ремень салом, девушка в страхе хотела убежать, но отец схватил ее за шиворот и грубо заволок в родительскую спальню.
– За побег всыплю дополнительно! – Он схватил девочку, поставил ее на колени, а голову сжал между своих колен, задрал юбочку, и спустил трусики.
Ирен, получая порцию ударов сложенным вдвое ремнем, кричала и плакала.
– Если я считаю, что ты нуждаешься в наказании, ты должна сама подойти ко мне. Поэтому, чтобы не было того, что ты позволила себе только что, теперь мы повторим!
Отто снова схватил дочь как раньше, потянув на себя, только на этот раз он перекинул ее животом через диванный подлокотник. Крик несчастной Ирен переходили во все больший и больший плач.
Глава третья. Девочка выросла.
Раздев в мастерской выросшую дочку для наказания, Отто увидел упругую попочку, словно ее выточил скульптор. Широкие бедра, длинные ножки, как говорится высоко поставленные, которые заканчивались не большими, но настолько круглыми и выпуклыми полушариями, что трусики, не могли скрыть упругих и вздернутых форм.
"Девочка у меня выросла! Взрослая стала! Похорошела!" – Под двумя изящными кругляшками, там, где они переходили в длинные ножки, даже если ее ножки стояли вместе, образовывалось сердцевидное пространство, подчеркивающие округлость и широкость бедер с вытонченностью талии.
В качестве нового средства воспитания отец решил опробовать пластиковый прут, толщиной в палец Ирен, который сам по себе, внушал ужас.
– Теперь его использование будет объяснить легко: девушка становилась старше, ответственность больше, и наказания должны ужесточиться! – Он сообщил дочери, чем она будет наказываться, и добавил, что отныне наказания будут проходить в мастерской.
– Сама понимаешь, там и просторнее и удобнее! Ты теперь взрослая девушка!
То, что отец признал ее взрослой девушкой, за это Ирен была благодарна, хотя и не говорила об этом.
От перспективы раздеться самой было стыдно, так стыдно, что пропадал страх перед предстоящей болью. Но вместе с тем возникало томное жжение между ног. Там в уже, от одной мысли обо всем этом, в промокшей ткани трусиков, в промежности стучали молоточки, вызывая желание вперемежку со стыдом.
Шло к тому, что она, после того, как боль постепенно убывала, даже чувствовала, что изуродованной попе было чуть-чуть приятно. Когда позже отец пришел в комнату дочери, и потрепал ее по щеке, Ирен не могла поступить иначе и прижалась к мужчине, который еще недавно порол её, и принудил к смертному греху. Отец ответил нежным жестом, радуясь, что дочь больше не обижается на него.
Войдя в мастерскую, юная Ирен увидела изменение в обстановке. В углу стоял знакомый верстак, несколько усовершенствованный отцом для воспитательных целей: к его ножкам были прикреплены четыре ременные петли.
" Верстак выглядит очень солидно, иначе и нельзя было ожидать от отца плотника! – Ирен как бы читала мысли отца, – серьезная работа, которую не стыдно было выставить на продажу!"
Отец дал девушке немного времени рассмотреть усовершенствования и обстановку.
Ирен осмотрелась. Хлам, инструменты и заготовки были аккуратно разложены на новеньких полках. Одна длинная стена была свободна, через ее окна в помещение падал солнечный свет. Она выходила на юг.
Верстак стоял так, чтобы его можно было обходить со всех сторон и удобно воспитывать девушку.
– Раздеваться и ложиться будешь сама, без напоминаний! Понятно?
– Понятно! – Она мысленно уже смирилась, что придется смой раздеться перед отцом.
Ее щеки пылали огнем. От волнения воздух сжался во внутренностях, и девушка громко пукнула, тут же получив за это увесистый шлепок.
"Меня будут наказывать, как ребенка, а я уже сформировавшаяся девушка!"
После того, как дочь была исполосована без жалости, отец остановился и стал расстегивать ширинку на брюках, предлагая Иренн облегчить свою участь. Все еще ревя, дочь покорно встала на колени.
Ирен была рассержена на отца, и нашла суровое наказание несправедливым. Но позже появилось чувство стыда за собственную трусость и за то, что ей пришлось сделать папе, во избежание новой порции ударов.
"Маме скажешь - семь шкур спущу!" – отец погладил ее по волосам.
Теперь она не сердилась, а испытывала к нему, как ни странно, напротив, благодарные чувства.
Ни мама ни в школе она никому не жаловалась.
В католической школе учителя с разрешения родителей использовали в школе аналогичный прут с самого начала обучения. Но, с одной стороны, там давалось не больше двенадцати ударов. Учителя не били так сильно, как отец. С другой стороны, в школе никогда никого не били по голому телу.
В любом случае Ирен редко наказывалась учителем: она была весьма приличной ученицей, и даже если она не все выучивала, хорошая память и способность к пониманию часто помогали.
Если она получала порку то только, из-за своей невнимательности или недостаточного прилежания. Блондинка Ирен нарывалась не чаще, чем один раз в месяц, и больше шести ударов никогда не получала. Учитель оставлял ее в покое, так как с нею не было почти никаких проблем. Девушка могла бы лучше учиться в школе, но беспокоиться об успехах Ирен у учителя не было времени, так как класс был большой.
"Учитель добрый! А вот рука у отца была весьма тяжелая!" – Пока Ирен шла к мастерской, в животе у нее засвербело.
Продолжение здесь: http://proza.ru/2021/08/09/1440