Красивый караковый мерин.
Этого коня увидела я на выставке.
Среди шума и радостного оживления участников, работников и посетителей привлек он мое внимание не статью и ростом, не выигрышной караковой мастью. Он, конь, созданный для индустрии спортивных достижений, совершенно отказывался в окружающую атмосферу вписываться.
***
Я подхожу к высокому, прекрасно изготовленному деннику. Мне сложно заглянуть внутрь – я маленького роста, но этого и не требуется. Конь высокий. Даже слегка приподнявшись на цыпочки, я легко могу разглядеть опущенные плечи, близко сведенные задние ноги, поджатый хвост.
- Лошадь, большая лошадь… - думаю я.
Мерин не может мне ответить. Он дрожит всем телом. Скована тревожным напряжением мускулов шея. Высоко поднята голова. Распахнутые паникой глаза кажутся чрезмерно большими на узком, втянувшемся от переживания лице лошади. Истощенные потоком непрерывной информации стрелки ушей, кажется, перестали воспринимать реальность. Крылья бархатных ноздрей напряженно двигаются в порывах неровного дыхания, без периода расслабления втягивают воздух выставочного павильона наполненного звуками музыки, словами посетителей и их эмоциями.
Надписи «Не кормить / не трогать» на деннике нет. Я аккуратно просовываю руку через прутья решетки. Подношу тыльную сторону ладони к бархатным ноздрям высокого каракового коня. Кожа ощущает волны воздуха: холодный поток движется от моей руки к коню, замирает ровным штилем и возвращается теплой волной воздуха согретого лошадью и ее восприятием мира.
- Интересно, что ты обо мне понял? – спрашиваю я.
Конь молчит. Но дрожи я не вижу. Тянусь повыше, к напряженной шее, к затылку.
- Давай, почешу! Я понимаю, ты серьезный молодой человек, тренинг, порода… давай почешу…
Начинают останавливаться рядом с денником посетители, многие хотят сфотографироваться на фоне «такой большой коричневой лошади». Некоторые удивленно смотрят, как смело треплет моя рука начищенную до бархатного блеска шею крупного животного.
- Мышцы совсем каменные, - думаю я, - как ты с такими нервами выступаешь?
Осторожно наклоняется ко мне шея лошади, напряженные мускулы начинают давить на мою руку. Быстро, словно стараясь сообщить что-то недосказанное, перебираю я пальцами аккуратную шоколадно-черную шерсть.
Настороженно ловят реальность уши молодого коня. Ему всего шесть лет. Сколько ещё таких событий будет в его жизни?