На своей земле (Леонид Патракеев) / Проза.ру

По заснеженной насыпи железнодорожной узкоколейки шла женщина. Дорога была проложена давно, но уже много лет ею не пользовались. Сначала с узкоколейки исчезли рельсы, потом шпалы и только сделанная на совесть насыпь еще держалась. Идя по ней можно было из деревни добраться до поселка. Вела в поселок и разбитая дорога, но шла она в обход, и путь по ней был в три раза длиннее.

Деревня, из которой шла женщина, зимой почти пустовала, дачники разъезжались по домам, а из местных жителей оставались всего трое: Матрена Ивановна, которой было семьдесят лет, Лукерья Филипповна, пятью годами младше и Наталья Петровна, которой недавно отметили шестьдесят третий день рождения. Все они родились в этой деревне и прожили здесь свою жизнь. У всех были дети, которые жили в городах и перебираться в деревню не собирались, а женщины не могли существовать без нее и покидать деревню отказывались. После того, как уезжали последние дачники, продуктовый магазин закрывался до следующего лета, и за продуктами приходилось ходить в поселок, куда и вела насыпь узкоколейки. Ходили за ними по очереди, раз в три дня, покупая сразу несколько буханок хлеба и то необходимое, в чем возникала надобность. Особенно нужен был хлеб, потому что печь его в старых печах своих домов уже не получалось, а в поселке была пекарня. За хлебом старались придти к открытию магазина, что был при пекарне, покупали его горячим, тщательно укрывали и еще теплым приносили домой. Пока одна ходила в поселок, две другие, ожидая ее, собирались в одном доме, и потом все вместе пили чай с принесенным свежим хлебом и с вареньем.

Сегодня очередь была Матрены Ивановны. За продуктами ходили с санками, но в прошлый раз они сломались, и Матрена Ивановна решила использовать небольшое деревянное корыто. Она привязала к нему веревку, сделала лямку и втащила корыто на насыпь, затем перебросила лямку через плечо и зашагала к поселку. Идти было нелегко, навстречу дул ветер, поднимая еще не слежавшийся снег, который мелкими крупинками сек лицо.

Магазин в поселке уже открылся. Матрена Ивановна купила хлеб и две пачки соли. Соль уложила в сумку, а хлеб завернула в чистое полотенце, обмотала его шерстяным платком и, укрыв затем стареньким полушубком, привезенным в корыте, поспешила обратно. Сегодня варенье приносила Наталья Петровна, лучше всего у нее получалось морошковое, и Матрена Ивановна уже представляла, как будет пить горячий чай с теплым хлебом и вареньем из морошки. Пройдя примерно половину пути, она неожиданно поскользнулась и упала. Попыталась подняться, но охнув, упала снова, ощутив в правой ноге резкую боль. Матрена Ивановна подтянула к себе корыто, села и посмотрела по сторонам. Кроме них по этой насыпи иногда ходили рыбаки на озеро, что было рядом с деревней, но сейчас никого не было.

-Угораздило же тебя, старую,- подумала Матрена Ивановна, соседки, не дождавшись ее, встревожатся и пойдут навстречу, только когда это будет? Как назло, она сегодня не стала тепло одеваться и сейчас начинала замерзать. Но не думая о себе, Матрена Ивановна горевала о том, что хлебушек теперь остынет. Она пододвинула к себе корыто и легла на полушубок, пытаясь своим теплом не дать хлебу замерзнуть. Пошел снег и стал заносить корыто, стоявшее на насыпи и лежавшую на нем Матрену Ивановну.

Дмитрий подъехал к магазину и заглушил мотор. Сегодня он собрался на рыбалку по первому льду на озеро, что было рядом с деревней. Ехать вокруг по разбитой дороге Дмитрию не хотелось, и он решил, оставив машину в поселке пройти до озера по насыпи. Достав санки, он пристроил на них рыболовный ящик, закрыл машину и, взяв в руки пешню, поднялся на насыпь. Припорошенная снегом, по которому тянулся след от недавно прошедшего человека, она уходила вдаль. Дмитрий перебросил веревку от саней через плечо и быстро зашагал по насыпи. Пройдя немного, он увидел на дороге припорошенный снегом бугорок и сидящего рядом человека. Дмитрий подошел поближе и узнал Матрену Ивановну, с которой познакомился, когда летом отдыхал в деревне с семьей.
-Матрена Ивановна,- наклонился он над женщиной,- что случилось?
Та вгляделась в него и, узнав, ответила:
- Да вот, Дима, ногу, наверное, подвернула.
-Сейчас посмотрим,- сказал Дмитрий. В молодости он работал фельдшером на скорой помощи, правда, из медицины потом пришлось уйти, но навыки, приобретенные тогда, остались. Он осторожно стащил валенок и принялся ощупывать ногу.
-Перелома нет, похоже на растяжение,- сделал вывод Дмитрий, и спросил:
-Идти сможете?
Он подал ей валенок и помог подняться. Матрена Ивановна сделала шаг, охнула и села на снег.
-Не смогу идти, Дима, - она жалобно смотрела на Дмитрия.
-Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.
Он посмотрел на корыто Матрены Ивановны, затем на свои санки и сказал:
-Я свой ящик положу в корыто, а Вас посажу в санки,- потом подумал и предложил,- может Вы полушубок, что в корыте лежит, на себя накинете - теплее будет.
-Что ты Дима, - отказалась женщина, в него же хлеб завернут, чтобы не остыл.
Дмитрий с недоумением посмотрел на нее, но настаивать не стал.
Он поднял Матрену Ивановну на руки, усадил в свои санки, привязал к ним корыто и зашагал, время от времени оглядываясь на нее. Вскоре подошли к деревне, где возле одного из домов стояли две женщины. Дмитрий взял Матрену Ивановну на руки, осторожно сошел с насыпи и подошел к ним.
-Матрена, - испуганно спросила Лукерья Филипповна,- что случилось?
-Да вот,- отозвалась та, - захотелось на старости лет, чтобы мужчина на руках поносил.
-Матрена Ивановна упала и ногу растянула,- объяснил Дмитрий и спросил,- куда нести?
Сюда проходи, - засуетилась Лукерья Филипповна. Она открыла дверь, Дмитрий прошел в дом и положил Матрену Ивановну на кровать.
-Лукерья, - обратилась та к вошедшей следом Лукерье Филипповне,- хлеб принеси из корыта, застыл он совсем, наверное.
Женщина вышла на улицу и вернулась со свертком, завернутым в полушубок.
-Матрена, - развернув его, воскликнула Лукерья Филипповна, - не остыл, теплый еще, - и обратилась к вошедшей с ней Наталье Петровне:
-Наташа, ставь чайник.
-Матрена Ивановна, - давайте я пока ногу осмотрю, - предложил Дмитрий. Лодыжка больной ноги отекла, и он обмотал ее бинтом.
-Нужен покой, а на ночь сделайте водочный компресс,- сказал Дмитрий,- и хорошо бы врачу показать.
-Нет у нас врача, - вздохнув, сказала Матрена Ивановна, - пройдет и так.

Наталья Петровна достала чашки и позвала всех к столу. Дмитрий взял кусок хлеба, удивившись, что тот действительно был еще теплым, намазал на него варенье, прихватил чашку с чаем и подал Матрене Ивановне, сидевшей на кровати, а потом и сам присел к столу. Чай пили не торопясь, и была в этой неторопливости привычка – живя на своей земле все делать основательно. Женщины расспрашивали Дмитрия о его жизни, рассказывали о своих проблемах и вдруг почувствовал он, что здесь, за этим столом ему необыкновенно тепло и уютно, как, пожалуй, было только в детстве, когда он приезжал на лето в деревню к бабушке. Общаясь с ними, он ощутил в ту душевную чистоту в отношениях между людьми, какой когда - то славилась русская деревня и про которую давно забыли в городе. Слушая этих женщин и глядя на них, Дмитрий понял, что и сам утратил эту чистоту, знакомую ему с детства и ничего не приобрел взамен.

Допив чай, он перевернул чашку, как делала его бабушка, поблагодарил хозяек и стал собираться. Светлого времени оставалось часа три, и надо было спешить. Дмитрий попрощался со всеми и вышел на улицу. Забрав свои вещи, что стояли у ограды он через двадцать минут был на льду, успев до конца дня поймать несколько хороших окуней.

Начинало темнеть, и пора было возвращаться. Проходя мимо деревни, Дмитрий посмотрел на нее. Темными безмолвными пятнами проступали дома, и только в окнах трех из них горели огни. И возвращаясь к поселку по насыпи, он все оглядывался на эти огоньки, которые светом своим не давали сомкнуться темноте, подступающей к деревне со всех сторон.