Антон прилетел в Соликамск и попросил таксиста провезти по главным улицам города. Город Соликамск показался ему городом соборов и церквей.
- Сколько же надо сделать грехов, что бы потом их так часто замаливать? - подумал он вслух.
- Ты здесь впервые? - спросил таксист.
- Впервые, по работе приехал. А почему город так называется?
- Солеварением занимались наши предки. Вот и назвали Соли Камска. Смотри мы проезжаем усадьбу Кириллова. Известный солевар, ещё и дьяк. Говоришь, чем теперь занимаемся? Соль, лес и огромное количество колоний-поселений, разбросанных по всему Пермскому краю. Со времен правления Петра1, Соликамские зоны стали расширяться. По спискам заключенных можно историю России изучать.
- Скажешь тоже, историю России.
- А ты дальше-то куда? – Спросил водитель.
- Мне в тюрьму, под названием «Белый лебедь» надо, знаешь, где это находится?
- Знаю.
- Отвезешь?
- Конечно, я хоть к самому черту отвезу, лишь бы деньги платили. А вон видишь Свято-Троицкий монастырь. Узники сталинских репрессий.
Антону стало плохо, в голове стояли стоны и звуки мольбы. Звуков стало все больше и больше. Антон зажал голову руками.
- тебе парень что, плохо стало? – Таксист остановил машину и посмотрел на Антона. У Антона было бледное лицо.
- Какой ты, однако, восприимчивый. Выйди, подыши, да дальше поедем.
Антон вышел и посмотрел на здание монастыря. Беленые длинные кирпичные стены, железные тяжелые ворота. Здесь пахло кровью и болью невинных душ. У Антона была необычайная чувствительность, и его телепатические способности не всегда играли хорошую роль. Антон быстро сел в машину,
- Поехали в гостиницу, рядом с тюрьмой есть гостиница?
- Полно. Знаешь туда, сколько народу-то едет? Горемычным родственникам помогать. Тебе в какую подешевле или подороже? Мне поближе к «Белым лебедям».
Антон помылся, переоделся и отправился в знаменитую тюрьму, в народе называемая «Белым лебедем». Колония самого жесткого режима в системе исправительных учреждений. По версии название произошло из-за того, что осужденных водили по территории тюрьмы, наклонивши вперед почти к земле, и осужденные, чтобы посмотреть вытягивали шею, как лебеди. Во дворе Антона встретила статуя белых лебедей. Он проследовал за сопровождающим в кабинет начальника колонии.
- Добрый день Игорь Иванович! Я Антон Зеленцов, - представился Антон
- По пропуску вижу, что не Сталин. Студент? – иронично спросил Игорь Иванович.
- Да, дипломную работу пишу.
- Мог бы и не приезжая написать, бумаг в ваших институтских библиотеках о колониях много. Или у тебя здесь знакомые? Среди осужденных есть знакомые или родственники?
- Нет у меня, Игорь Иванович, среди осужденных ни родственников, ни знакомых. Я решил познакомиться с этой стороной жизни не по бумагам.
- Ну, проходи, что на пороге стоишь? В свободные минуты и покажу и расскажу.
Начальник колонии подвел его к огромному шкафу с полками. Смотри пока здесь, а я пойду.
Антон доставал папки, читал, смотрел справки и фотографии, приложенные к делам. По факту все они отъявленные преступники, террористы, серийные убийцы и насильники, те которые уже никогда не увидят свободы, которым дали пожизненное наказание. Но ведь они живые люди, и некоторые из них виноваты не совсем сами. Антон просто чувствовал здесь невидимое присутствие Гордона. Вот кто виновник половины этих преступлений. Это по его спектаклям и замыслам, люди творили насилие убийства, а Гордон смотрел на трагические спектакли и наслаждается. Вошел Игорь Иванович:
- Пойдем Зеленцов на обед.
Антон закрыл папку и проследовал за начальником колонии.
- А можно мне увидеть камеру, где сидят заключенные?
- Ну а почему нет. После обеда я тебе покажу, через смотровое окно.
После обеда они отправились в блок с камерами. Возле камер висели таблички с именами и фамилиями, и статьи за которые отбывают сроки, заключенные. Антон читал таблички и интерпретировал на свой язык. Так «запойный» или «цепной убийца», в народе еще называемый «серийный». Убийца, который месяцами и годами в разных местах, без личных эмоций, хладнокровно убивал без тени жалости и сочувствия к жертве.
Открылось смотровое окно, в комнате осужденные, услышав звук открывающегося окна, сразу встали лицом к стене, заломив руки за спину. Беленые стены, окрашенные в синий цвет панели. Двуярусная кровать и стол, со стоящим на ней телевизором и полки с книгами. Антон постарался считать информацию с одного из осужденных. Но он не видел его глаз. Это намного сложнее. Только отголоски криков жертв этих людей, болью отдавались в душе Антона. Смотровое окно закрыли. Видя настороженность и страх в глазах Антона, Игорь Иванович, посоветовал:
- Здесь работает психолог, уже не первый, можешь с ним пообщаться. Долго психологи здесь не работают, с ума можно сойти. Сам посмотришь в папках их дела. Первое время, знакомясь с делами заключенных, мне становилось жутко, а сейчас как-то зачерствел что ли.
- Я хотел-бы еще съездить в колонию-поселение.
- Зачем? Все осужденные на поселение через нас проходят. Вернее в другой половине территории лагеря. Сходишь туда и познакомишься с их делами.
- Нет, я хочу увидеть воочию.
- Дело твоё.
Через два дня собрав все интересующие документы, Антон направился в колонию-поселение. Он добрался на автобусе до поселка Красный Берег. Договорившись с водителем попутной машины, стал продвигаться в поселок Молмыс.
- Мне необходимо попасть на поселок Молмыс, отвезешь? - спросил Антон у водителя уазика
- Я от денег не отказываюсь, коль они сами в руки идут. Мне попутно в эту деревню, продукты везти, - ответил паренек, поправив норковую фуражку.
- В магазин?
- Какой может быть магазин в такой глухомани? Колония и поселок на несколько дворов. Его даже на карте нет. Поселок-миф. Один бывший заключенный открыл в доме частный маленький магазин и торгует продуктами потихоньку.
Морозное ноябрьское утро, сосны исполины огромной высоты. Кажется, что макушки вверху смыкаются между собой, закрывая солнце. Картина замкнутого пространства вверху, и только белая снежная дорога впереди и сзади. За рулем коротко остриженный парень в норковой кепке, худенький и очень подвижный.
- Здесь дорога только зимой, мы сейчас по зимнику едем, - говорит паренек
- А я считал что зимник, это ледяная дорога через реку.
Парень засмеялся.
- Бывают на Севере и через реки зимники делают. А здесь тайга, кругом болото, летом дороги вообще нет, а зимой в морозы, смерзаются бревна, воланы их называют. Зимник когда ремонтировали, доставали старые воланы с надписью «Петр первый», во как.
- Выходит, что дороги ещё Петр первый начал строить здесь. А что он здесь брал? Соль?
- Нет, не соль. Вот видишь, какие высокие сосны вокруг нас, только начиная с пяти метров, ветки и сучки начинаются по стволу. Такую сосну называют - корабельная сосна, на мачты и на корабли Петр первый эти сосны и сплавлял.
- Сплавлял? – удивился Антон.
- Да, сплавлял по реке. Летом дороги нет. Всё по реке. И лес сплавляют, и продукты людям доставляют в поселки. Тайга она на несколько десятков километров простирается, и зеки ни куда не убегут.
- А что, бегут?
- Бывает. Только живыми ни кто не добегал. Идти, во-первых, надо более месяца по тайге, да и волков и медведей хватает. Находят иногда по весне одежду рваную заключенных с нашивками номерными и всё.
- Волков, говоришь, много, - Антон огляделся по сторонам.
- Они близко не подходят. Я одного издали иногда на остановке автобусной вижу. Почти каждое утро в одно и то же время, встанет на бугорке и смотрит вниз на остановку, как вроде ждет кого.
- Кого он может ждать? Может, съел кого, а теперь волчья совесть его заела.
Парни расхохотались. Дорогой они познакомились, парня звали Денис. Пока два час добирались по зимнику до поселка, Денис рассказал историю про волка, как однажды охотник долго охотился за волком. И по следу ходил, и выслеживал за кустами, а потом стал домой возвращаться, а по его прошлому следу, рядом след волчий. Вот и получается, что не он за волком охотился, а вол за ним, шёл следом и наблюдал издали.
- Какие они волки мудрые, - удивился Антон.
- Волк мудрее человека.
- Ну, ты брат хватанул. Волк мудрее человека. - Антон засмеялся.
- Вот, например волки, они стаями селятся и охотятся стаями. Приходит однажды волчица своих волчат покормить, а волчата сидят тихонько и издают звук, который слышат только волки. Слышит волчица, что и в соседней норе волчата пищат потихоньку. Второй день пищат, видать мать их не вернулась с охоты. Тогда волчица идет и кормит чужих волчат. А потом, видит, что их матери долго нет, и вовсе в свою нору забирает и растит вместе со своими волчатами.
- Сказка, - не верит ему Антон.
- Эти истории, охотники рассказывают, которые неделями по тайге охотятся. Вот и сам посуди, кто мудрее, человек или волк?
- Ну, - задумался Антон
- В городах у нас, детские дома переполнены. Не одна волчица или медведица малыша никому не отдаст, загрызет за него. А вот женщина, не каждая конечно, может бросить ребенка. А убей, к примеру, такую «мамашу», ещё и срок, как за путевую, дадут.
- А ты, видимо из этих? - осторожно спросил Антон.
- Да я зек, бывший. А здесь все зеки.
- И те, которые их охраняют?
- Да почти.
- Сам начальник колонии, совершил преступление в другом городе, ну нечаянно, а ведь его не посадили. Его сюда, подальше в тайгу, руководить поселением отправили, лет на несколько, на перевоспитание. Кто он, по-твоему?
- Преступник, не осужденный, правда.
- Одним словом - зек. Антон, ты называй вещи своими именами, здесь в тайге нас ни кто не слышит.
- А на поселке, какие люди живут.
- На поселке живут бывшие зеки в основном, которым и ехать особо не к кому. Женятся на какой-нибудь бабешке, и живут потихоньку. Есть, конечно, и местное население, в Красном береге.
- А почему поселок так назвали?
- Это еще при политических ссыльных, их здесь много тогда расстреливали. Весь берег был в крови, от крови красный берег.
- Ты говоришь, снимать квартиру будешь? Я тебе помогу, чтоб у хороших людей, а то и без денег можешь остаться, - подмигнул Денис.
Антон, конечно, мог и официально приехать, здесь при колонии есть гостиница. Но Антон приехал неофициально еще и потому, что вез большую сумку для парня из Серпухова, передали родственники. И встретиться он с ним хотел до того, как встретится с начальником колонии. Машина остановилась возле деревянного рубленого дома, к дому была пристроена веранда и висела табличка «магазин».
- Антон, я сейчас быстро, коробки скину, и тебя на квартиру отвезу.
Денис привез Антона к старенькому дому.
- Что-то собаки не слыхать. Тётя Нина! - крикнул Денис и посигналил.
Из дома вышла пожилая женщина, в потертой фуфайке.
- А где твой Шарик? Не слышно его, - спросил Денис
- Да уж неделю ка волки утащили, какую по счету собаку завожу. То волки утащат, то местные.
- Я тебе постояльца на пару деньков определить хочу.
- Да я и не против, как зову тебя? - Обратилась она к Антону.
- Антон.
- Ты Антон пока располагайся, а я про товарища твоего узнаю, как ему посылку передать, - беспокоился Денис.
Антон и тётя Нина зашли в дом. Дом был рубленый и круглого бревна и внутри обшит рейкой. На стене висела медвежья шкура.
- Тётя Нина, это шкура с настоящего медведя, и сколько же такая стоит? – спросил Антон
- Да шкура не дорогая. У медведя желчь дорого ценится.
- Желчь?
- Да, её Китайцам очень дорого продают.
- А как же вашу собаку волки могли утащить?
- Вышла я утром, покормить Шарика хотела. Кричу «Шарик, Шарик», а от него одна цепь возле будки и осталась. Они, видать, ночью стаей налетели и утащили, а дрогой на ходу на куски порвали, вернее, порезали, как бритвой. Разделили на всех членов стаи. Ты видел у них какие длинные челюсти, а клыки? А может Шарика и вовсе не волки съели, а люди.
- Зеки? – Поинтересовался Антон.
- Ну да, ты знаешь, как их здесь кормят? А еще, говорят, собачье мясо от туберкулеза вылечиться помогает. Да что мы все говорим, ты раздевайся, вещи разбери свои, а я пока на стол накрою.
Дождавшись Дениса, собрав у кого, что есть, сели ужинать. Антон, предполагая, что здесь глухое место, купил изрядно продуктов: колбасы, яиц, огурцов и хлеба.
- Антон, тебе повезло, твой товарищ может выходить из лагеря. Он оказывается телевизоры, и телефоны чинить может. Утром он придет.
- Спасибо тебе, Денис.
- Да брось. Это дело святое. Ну ладно, тетя Нина, поеду я.
Попрощавшись, Денис вышел из дома. А Антон с тетей Ниной стали готовиться на ночлег. Антон позвонил Лене, немного поговорили, и лег спать. Спал эту ночь он очень плохо, столько информации и столько непонятных смутных предчувствий. Порою Антону казалось, что у него нет кожи, он так болезненно и ясно ощущал даже движение воздуха в доме. После посещения «Белого лебедя», мир стал другим. Он чувствовал и видел недосказанность или умолчание тех, с кем он общался в «Белом лебеде». О чем они не говорили, и что творилось на самом деле там. Душа у работников тюрьмы была серая и темными пятнами, причем без исключения. Антон хорошо изучил юриспруденцию и прекрасно в этом разбирался, но то, что он чувствовал, находясь там, было вне закона и вне понимания.
Утром Антон попросил тетю Нину испечь пироги и сварить хороший суп. Продукты он привез с собой. Вместе накрыли хороший стол, с пирогами, нарезанной колбасой и овощами. Дожидаясь Михаила, Антон подошел к окну.
- Тетя Нина, это что за собаки, там под окном? - спросил Антон
- Это Антон не собаки, а свиньи, с колонии со свинарника удрали, поесть, чего найти.
- В свинарнике их плохо кормят?
- Да корм то свиньям выделяют, и отруби и пшеницу, только заключенные у них берут, себе на лесоповал. С дробленой пшеницы варят в тайге кашу. Заключенным, отправляя их на неделю в тайгу лес валит, продуктов дают очень мало. А работа очень тяжелая. Надо обкопать сосну лопатой, а потом прыгнуть в эту яму с бензопилой, спилить сосну. А потом успеть выпрыгнуть из ямы, чтобы деревом тебя не раздавило. Вот и прыгают и пилят весь день.
- А бывает, что деревом придавит?
- Чего, Антон, там только не бывает. Мне тут один паренек дрова по осени рубил, такие истории рассказывал и про лесоповал и про беглых зеков.
- Ну и ты мне расскажи, - попросил Антон.
- Вечером расскажу, ты пока друга дожидайся, а мне по делам надо сходить, - сказала тетя Нина и, одевшись, вышла из дома.
Антон, конечно, умолчал и от тети Нины и от Дениса, что учится на юриста, и с какой целью приехал на поселение, сказав, что только посылку с продуктами везет для знакомого. Денис помог Антону сделать липовый пропуск, он же не родственник Михаила. Пропуск нужен был, чтобы проехать шлагбаум перед поселком. С Михаилом, которому он вез сумку, Антон не был знаком, ему только фото его показали в альбоме, и письмо Михаилу написали, кто приедет к нему. В дверь постучали.
- Входи, открыто.
В дверях показался невысокого роста кареглазый паренек.
- Ты - Антон?
- Я. А ты, наверное, Михаил? - Антон протянул руку.
- Михаил, - и он крепко пожал ему руку.
- Раздевайся. Садись за стол. Поедим и поговорим. Тебе здесь родители сумку передали.
- Спасибо! Братан.
Сели за стол.
- Ты не стесняйся, ешь. Что-то ты ешь мало. Не вкусно? - спросил Михаил.
- Да уже отвык, так много есть.
- Я видел, провозили черный хлеб в санях, это вам?
- А ты думаешь, тут сдобными булочками кормят? - засмеялся Михаил, - мне повезло, я могу вольно в поселок выходить на ремонт телевизоров или ещё-какой бытовой техники, а остальные почти все в тайге лес валят. Есть правда рукодельники, которые шкатулки вырезают или мебель из натурального дерева делают. Кто на пилораме работает.
- Ты как сюда попал? В такую даль?
- Я сидел на Алтае, в Рубцовске. Мне за хорошее поведение разрешили написать заявление на свободное поселение. Я думал, отправят рядом в Шипуново, там такой хороший поселок есть и работа на пилораме не очень тяжелая. Вот написал заявление, смотрю, меня день везут, два везут. Тогда до меня и дошло, что попал я. Вот так здесь и оказался.
- Да действительно, ты попал. С Алтая сюда?
- Вот так получается. - Михаил вздохнул.
- Прямо лягушка-путешественница.
- Не путешественница, а путешественник, - поправил Михаил. Антон плохо разбирался в этом жаргоне. Одно ему сказали, женским родом мужчин не называть, плохо это.
- Ну и потом с вагона, куда? - поинтересовался Антон.
- В самом начале, меня в пересылочную тюрьму «Белый лебедь» определили. Территория тюрьмы перегорожена на две части. С одной стороны, отбывают наказание пожизненные заключенные, а с другой стороны пересылочная тюрьма, там и распределяют по всем поселениям. И все перед поселениями проходят через пересылочную тюрьму «Белый лебедь». А пройти через неё не, каждому дано.
- Почему?
- Тебе, Антон, я думаю лучше не знать.
- Хорошо. Можешь не рассказывать.
- Мне интересно, почему бегут с колонии, тем более, здесь, в тайге.
- Бегут видимо от безысходности. Кто-то в карты большую сумму денег проиграет, а отдавать нечем, У кого-то совесть и честь замарана среди зеков. Бегут обычно втроем, одного берут на съедение.
- Ты хочешь сказать, бегут каннибалы?
- Да нет. Возможно, им и самим вся эта история не составляет удовольствия, но как ты выживешь в тайге? Идя по ней несколько недель, а может и месяцев, по огромным сугробам, в морозы?
- И смысл? Ведь на утренней поверке сразу становится известно, кто совершил побег?
- Конечно. Объявят побег и всех ментов и вертухаев поднимут на поимку заключенного. И когда его всё-таки ловят, при помощи собак. Заключенного избивают, разрезают и снимают с него всю одежду и голого привязывают к лесовозу. А в тайге мороз, например градусов тридцать, и несколько часов везут в колонию. В колонию въезжает лесовоз, а на нем висит окровавленное и посиневшее тело. Его отвязывают и бросают в карцер. Выживет, не выживет. Я однажды видел эту картину.
- И что, он выжил?
- Нет. Потом, видимо, отписываются, как погиб при несчастном случае при валке леса.
- По сути, люди, которые избивали, а потом привязывали беглеца к лесовозу тоже преступники?
- Согласен. А кто их будет судить?
- Их будет судить Вселенная, - ответил Антон, - только она так далеко, и решение суда упадет не на них, а на их неповинных детей и внуков.
- Я, когда сюда ехал, Денис сказал, что здесь все зеки. Теперь я понимаю – почему он это сказал.
- Уезжать тебе надо, Антон. Ты находишься здесь нелегально, хозяин не любит, когда кто-то вторгается в жизнь, перекрытую шлагбаумом и колючей проволокой.
- Не пугай меня. Я не думаю, что что-то случится со мной.
- Поступай, как знаешь.
Пришла тетя Нина и Михаил стал собираться.
- Ну, давай братан, пока. - Михаил пожал руку Антона.
- Я провожу тебя.
Антон проводил Антона за калитку, немного постоял и пошел прогуляться по поселку. Он планировал наутро пойти и официально собирать документы для дипломной работы. Но как он будет общаться с начальником колонии после всего услышанного.
- Михаил прав надо уезжать, да и сотовая связь здесь отсутствует. Есть только связь с Вселенной, которой безразлично наличие интернета. Леночка моя, наверное, уже переживает.
Антон стоял и смотрел на тайгу, могучую и грустную. Угрюмые сосны, с налипшими на ветви снежными комьями, молчаливо стояли, как часовые на посту. Воздух был неимоверно чист и свеж.
- Антон, - бежал запыхавшийся Михаил, - кто-то донес хозяину, что ты здесь. Надо уезжать.
- На чем? Денис приедет только через два дня.
- Вечером, как стемнеет, выйдешь вон по той тропке на полянку, да валенки одень, в ботинках ты не пройдешь, купишь у тети Нины. Ты ей ничего не говори, неизвестно, что она за человек. На поляне сядешь на трелевку.
- Трелевка - это трактор?
- Да, трактор такой, лес который вывозит. Он вывезет тебя по тайге чуть дальше за шлагбаум, а там машина будет стоять, белый «ниссан», он тебя до Соликамска довезет.
- Спасибо Михаил, - Антон пожал руку Михаилу.
Попрощавшись с Михаилом, Антон сел за ноутбук и составил подробное описание происходящих событий в этом месте планеты, указав подробные координаты. Он отправил послание во Вселенную. Антон хотел, чтобы Вселенная знала о жестокости и бесчинствах людей на планете. Высший разум должен наказать за варварские поступки, не только заключенных, а также работников тюрем и колоний-поселений. Никто не имеет права посягать на жизнь и счастливое сосуществование людей. Право на жизнь дается Высшим разумом и Вселенной, это они создали и поселили первых людей на планете. И только Высший разум может или прервать жизнь или дать ей счастливое существование на планете на долгие годы. Зло всегда должно быть наказано.
Поздним вечером, осторожно, чтобы не разбудить тетю Нину, Антон оставил деньги за квартиру на столе и пошел по тропинке. Выйдя на поляну, он увидел большой красный трактор с огромной плитой сзади, видимо для транспортировки бревен. Михаил запрыгнул по гусенице в кабину и трактор, тарахтя, поехал по просеке в тайгу. Трактор выехал на дорогу далеко за шлагбаумом.
- Вон видишь вдалеке огоньки от машины, иди к ней. Ну, давай, пока, - махнул рукой тракторист.
Антон дошёл до машины, и машина, урча, тронулась с места. Ночь стояла морозная. Фары освещали только дорогу, а по сторонам в окнах машины зияла черная пустота, с едва заметными силуэтами сосен.
Начинал брезжить рассвет, когда проезжали автобусную остановку. И вот он ясно увидел её.
- Остановись, пожалуйста, ненадолго. Сколько сейчас времени? – спросил Антон
- Половина шестого, скоро подъедет первый автобус.
Антон вышел из машины и стал смотреть на возвышенность вдали от автобусной остановки. На небольшом бугорке горделиво, опираясь на мощные лапы, с мохнатой, как обернутой в пушистый шарф, шеей, стояла волчица. Она смотрела на дорогу, где остановился Антон. Угрюмым взглядом она встретилась со взглядом Антона.
- Что ты хочешь сказать мне, волчица, мысленно спросил Антон, и вдруг он ясно увидел внутренним взглядом Лену. Сердце бешено заколотилось в груди. Он ясно почувствовал, что Лена попала в беду.