Продолжение, начало - http://www.proza.ru/2016/01/08/2126
Одна за другой лодки подходят к берегу. Закатав выше колен штаны, мы оттаскиваем подальше от берега наши посудины. Пёстрая толпа окружает нас, вездесущие чумазые ребятишки снуют, под ногами, непрерывно лопоча. Но пока не взялись за дело наши мусульмане, ни на один из вопросов мы не могли получить ответа. Женщины вообще отказывались вступать в разговор, а мужчины лишь только непонимающе разводят руками.
Оставив дежурных, идём отыскивать место для ночлега. Однообразно белесое небо не предвещает скорого окончания дождя, а посему крыша над головой нам отнюдь не помешала бы. Проходим через селение: дувалы чередуются с высокими мазанками с плоскими крышами и подшитыми тростниковыми циновками изнутри потолками, отчего они напоминают то ли амбар, то ли хлев. В жилищах темно пусто и неуютно. От кишлаков узбекских оазисов селения каракалпаков невыгодно отличаются полным отсутствием зелени, а осенний монотонный моросящий дождь только усугублял это впечатление.
Двери нигде не были заперты, а зачастую даже и вообще были распахнуты настежь, но неприглядный вид внутреннего убранства помещений, не побуждал у нас желания проситься на ночлег. Спать под открытым небом, на лоне природы, было куда более привлекательно, другое дело, что здесь не ляжешь посреди улицы в превращённую дождём в грязь, взбиваемую в течение всего лета голыми ногами пыль, в которую утопаешь по щиколотку. На нашу удачу невдалеке от берега оказалась пристройка с открытой просторной террасой. Приподнятый на полметра над землёй, дощатый настил был достаточно чист и довольно просторен для того, чтобы мы могли разместиться вместе со всем своим скарбом и разостланными спальниками.
Лодки перегнали поближе к террасе и стали их разгружать. Окружившие дружной гурьбой ребятишки из всех сил старались помочь нам, и если мы разрешали поднести какую, либо вещь, они делали это с величайшим удовольствием и достоинством. Разгруженные лодки перенесли и сложили рядом с террасой, на которой мы расположились сами, и хотя мы были не в тепле, но всё-таки под крышей, а они лежали там под проливным дождём. И каждый посматривал на свою лодку и беспокоился за неё, как за товарища. Но дождь был совсем не страшен нашим бригантинам: они умывались струями чистой небесной воды после мутных волн Аму.
Ужин: жалкое подобие плова – перловку с тушёнкой и чай готовили в ближайшей мазанке на очаге. Причём «плов» варился в настоящем толстостенном казане со сферическим дном, и готовил его Мурзабек. А мы поочерёдно то и дело забегали на кухню, будто бы помочь дежурным – хотелось, после пронизывающего ветра, несущего этот порядком успевший надоесть дождь, хотя бы минутку побыть у горящего очага с потрескивающими сучьями, но, ещё не успев отогреться, приходилось уступать место вошедшим товарищам.
В эту ночь впервые пришлось установить дежурство. По очереди по часу патрулировали с фонариком - «жучком», присматривая за снаряжением, лодками и такелажем, оставшемся на них. Причиной послужило то, что накануне вечером у Эдика вытащили из кармана лодки запасные очки и обрезали фонарик, привязанный к вантам мачты. И потом Мурзабеку пришлось потратить уйму времени и приложить немало усилий, чтобы с помощью различных уловок выманить у мелкой шпаны фонарик, а очки так и не нашлись.
Строго была установлена очерёдность: каждый отдежуривший точно знал, кого и где нужно будить. Поскольку погода была мерзкая, то почти все закутались в спальники с головой, поэтому запоминаешь, каким по счёту от края спит твой сменщик, а потом отсчитываешь и будишь. Мне дежурить выпало после полуночи. Разбудил Иван Макарыч, передал «жучка» и научил, как закутаться шнуровками от лодок, чтобы не так донимал ветер, который спросонку казался уж чересчур, суровым, тем более что пришлось натягивать на себя сырую одежду, и прошло не менее десятка минут прежде, чем прекратил лязгать зубами.
Ночь была беспросветная и за шумом ветра и дождя, лишь изредка раздавалось ослиное «И-и-а! И-а», этих «петухов» пустыни. Время тянулось невообразимо медленно. Я надеялся, что хотя бы приёмник несколько скрасит одиночество, но как назло накануне кто-то задал ему весёлой жизни, и теперь он, как говориться, «молчит как рыба об лёд». Пришлось самому напевать себе под нос, чтобы скоротать время, и дотянуть этот нескончаемый срок. Дежурство передал Саиду, а сам залез в уже успевший остыть спальник…
Дождливая ночь сменилась таким же хмурым и пасмурным утром. Хорошо, что хоть дождь прекратился. Над Аму проносились лохмотья туч. Трудно было представить, что где то солнечно и тепло. И казалось, что мы уже не просохнем и не согреемся до скончания века. С утра надели на себя всю имеющуюся одежду, но когда начали грести, то стали постепенно снимать одну одёжку за другой, и сразу же пряча в клеёнчатый мешок, установленный в носовой части лодки перед мачтой и как волнорез, бравший на себя львиную долю удара волн. Прижимаясь во время гребли к нему спиной, удаётся долго ещё сохранять её сухой, в то время как ноги постоянно в воде и их не чувствуешь до самого вечера.
Берега покрыты тугаем и часто над самой водой свисают ветки джиды, сгибающиеся под тяжестью спелых плодов. И мне припомнились наши майские байдарочные походы по Северскому Донцу, когда вот так же над водой свисали ветви цветущей черемухи. Мы тогда приближались к берегу, ломали душистые ветви и украшали ими лодки, отчего наша эскадра становилась похожей на свадебную процессию. Пьянящий аромат разливался над синью извивающейся лентой реки. И ты тонешь и растворяешься в этом чарующем весеннем аромате и бездонной синеве единственных глаз, которые светят только для тебя одного…
Действительность прерывает воспоминания: Саид просит подойти к берегу, чтобы наломать веток, усеянных спелыми ягодами. Я отрицательно качаю головой: мне и самому тоже хотелось бы, но, увы – задержка даже на несколько минут, отбросит нас далеко назад, когда каждый метр обгона даётся с таким невероятным трудом.
Мы с сожалением поглядывали на проносящийся мимо берег и, успокаивая себя надеждой, что и на вечерней стоянке будет джида. Но вскоре тугаи поредели и уступили место редкому кустарнику. Для ночёвки выбрали удобную бухту, где уже стояла, чья-то лодка, к которой мы и пришвартовались, так что не нужно было ни разгружать лодки, ни вытаскивать их на берег.
К нашему счастью сушняка было много, и вскоре запылал пионерский костёр – в желающих подбрасывать в костёр недостатка не было. Каждый старался побыстрее согреться. В огонь совали онемевшие ноги…, и они совершенно не чувствовали жара.
Продолжение - http://www.proza.ru/2016/01/09/624