…Стас огляделся по сторонам, оценивая предоставленную им Игрой локацию. Окраина городка, невысокие здания, многие полуразрушенные либо отмеченные выбоинами от снарядов. Вот же – жили люди, не тужили, а тут – война… Население, видимо, махнув рукой на нажитое и решив, что жизнь дороже, подалось куда-то прочь от этого места. Пусто, безлюдно, даже собаки голос не подают. Взгляд зацепился за остатки вывески на ближайшем здании. Надо же, опять библиотека. Случайность? Или чья-то подсказка? Думать об этом было некогда. У архимага сейчас хватало, о чём поразмыслить.
- Итак, что мы имеем? – вслух размышлял он, наблюдая, как его немногочисленная армия со знанием дела занимает дислокацию, так чтобы можно было в случае артналёта укрыться за домами. Вот уж действительно: дома и стены помогают. Дома? Стас поймал себя на мысли, что некоим образом не относится к происходящему, как к игре. Уж слишком реальны было всё окружающее, а в первую очередь – люди. И его задача – сохранить своих бойцов во что бы то ни стало. На магию уповать не приходится. Что ж, обойдёмся и без неё. Не один завоеватель, почитавший себя великим стратегом, уже напоролся на непреклонное народное сопротивление и волю к победе – и бесславно проиграл. – У противника – мощная военная техника и превосходящие человеческие ресурсы. Ну, у него ресурсы, а у нас – бойцы!
- Верно говоришь, - отозвался пожилой, тот, что верил, будто правда – могучее стратегическое оружие. – Ты не смотри, что отряд у нас – с бору по сосенке. Зато – отборные! А что не вояки – так не первый день воюем, поднаторели. Не самый лучший опыт, да и не искали мы его – однако, научились!
Договорить им не дали.
- Воздух! – крикнул кто-то, и народ, заприметив в небе хищный силуэт самолёта, кинулись врассыпную. Не все, поскольку боевой расчёт уже деловито разворачивал пулемёт. «Не возьмёт, броню не пробить», - качнул головой Стас.
- А ты годи, не спеши с выводами, - отозвался седоусый. – Ты нашего Василя не знаешь. Знатный охотник, белку в глаз бьёт! Если в воздухозаборник свинца накидать, хана вражине!
- Попал! Ай да Васька! – хохотнули справа. Действительно, вражеский разведчик выпустил струйку жидкого дыма и стал заваливаться к горизонту, теряя высоту. Полыхнуло неслабо, известив о том, что счёт в игре открыт…
Игра… Да какая же это игра, если вот они, живые, настоящие?! Архимаг и в реальной-то жизни не сильно баловался такими игрушками, а тут! Стас окинул взглядом своих бойцов. От них веяло такой силой и уверенностью в том, что наше дело – правое, что сомнения отпали все и разом. Такие не сдадутся!
«Думай, архимаг, думай, - сам себе приказал он. Численность противника превосходит нашу в разы. Держать оборону бесконечно не удастся – измотают. Остаётся одно – нападать. Да, именно так. Нападение – лучшая защита, это он ещё по шахматам усвоил.
Стас собрал командиров и устроил что-то вроде военного совета. С первых слов стало ясно, что выбрали их не зря – не робкого десятка ребята, и кое-какой военный опыт имеется. Армейская подготовка за плечами у каждого, это точно.
- Значит, так, мужики, - обстановка не располагала к разглагольствованиям, к тому же Стас и в обычное время велеречивостью не страдал. – Задача: разбиться на группы и рассредоточиться по полю веером. Залечь. Бить танки в борт, живую силу - в голову. Никого не жалеть - враг беспощаден. Выполнять! Конец совещанию.
Народ одобрительно закивал, прозвучало несколько отрывистых команд, и через минуту в городке уже не было видно ни души.
- Ну что ж, пожалуй, мы и без магии кое-что можем, - прикинул Стас. Цепкий взгляд уже определил в куче того, что гражданскому могло показаться бесполезным хламом, боевые мины, вполне пригодные к употреблению. – Преподнесём противнику небольшой сюрприз, не сказать, чтобы приятный, но точно – неожиданный, - бормотал архимаг себе под нос. Руки сами делали жутковатую, но, впрочем, вполне понятную для технаря работу: мина - взрыватель, мина - взрыватель... А теперь оставим «подарочек» здесь.. И вот здесь… И сюда тоже! Стас работал с энтузиазмом трудолюбивого сеятеля. Он и был сейчас им - сеятель неразумного и невечного. Сеятель смерти…
Издали донёсся гул канонады. Ага, сообразили, что самолёт – не лом, и на него приёмы сыскались. Артподготовку начали. Всё по уму, по стратегии и тактике...
- Ладно, стреляйте - в городе никого нет, а я пойду вон в тот подвальчик пересижу, - ухмыльнулся Архимаг, спускаясь в заранее облюбованный подвал бывшей библиотеки. Ему нужно было проверить одну догадку. Ответ он получил уже через минуту. Что ж, это был как раз тот случай, когда чудо предсказуемо и не удивляет. Теперь он точно знал, что делать дальше, тем более что времени было достаточно.
...Бухало солидно, смачно, с раскатом. Мины и снаряды, снаряды и ракеты... С потолка то и дело сыпался песок, тянуло гарью. Минуты тянулись медленно, словно время растянулось до бесконечности. Однако всё рано или поздно заканчивается, даже ожидание.
Через час всё стихло. Архимаг знал, насколько обманчиво это затишье. Так и есть – медленно, неукротимо в их сторону ползли танки.
…Рокот. Однотонный, леденящий кровь рокот сотни моторов машин-убийц - холодных, бессердечных, беспощадных. Кажется, ничто и никто не сможет остановить лавину стали, ползущую на обречённый город.
Это не было чудом. Ни тогда, в Великую Отечественную, ни сейчас, когда дорогу бронированной смерти заступает человек – и исход поединка далеко не так предсказуем, как кажется! Загорелся первый танк, подбитый связкой гранат, завертелся на месте второй, занятый огнём и покрытый клубами дыма. Как чёртики из табакерки, выскакивали из казавшихся такими надёжными укрытий вражеские вояки, спасая свою шкуру – и падали рядом с превращёнными в груду покорёженного металла танками. Теперь они уже не казались столь уверенными в неизбежности своего господства и вседозволенности.
Ополченцы дрались не на жизнь, а на смерть. В бою каждый стоил десятерых. Это не учитывает ни ода стратегия, и не один горе-завоеватель не учится на общей для всего их племени ошибке: тем, кто воюет за звонкую монету, не победить народ, готовый грудью закрыть матерей и отцов, стариков и детей. «Смертный бой не ради славы – ради жизни на земле», - это ведь не только строчки из школьной хрестоматии. Только вот господам стратегам, строящим планы на бумажных листах в уютных кабинетах, этого не понять никогда!
Лицо войны - безобразное, беспощадное. На километр вокруг земля вокруг несдающегося города пропиталась кровью людей и соляркой – кровью машин. Мины сработали до единой. То тут, то там из-под гусениц вырывались огненные сполохи, и этот яростный огонь выворачивал нутро машины, размётывал плоды военного инженерного гения на куски. Нечем было дышать от дыма и чада и другого, куда более страшного запаха – человеческой крови.
Стас видел, как падали его солдаты, но снова поднимались и шли на врага. И он тоже бежал и стрелял, даже не помня, где и когда подобрал эту двустволку. И случилось-то, что должно было произойти непременно: противник, не готовый к столь яростному сопротивлению, запаниковал. Те, кто ещё недавно, прикрываясь бронёй, чувствовали себя в безопасности, сейчас, перед лицом священной ярости осаждённых, готовы были бежать без оглядки, зарываться в норы, как черви, молить о пощаде, целовать сапоги этим пропылённым, израненным, окровавленным людям, ещё вчера не помышлявшим о том, что придётся взяться за оружие. Врачи, инженеры, учителя, строители, хлеборобы – это было ДО того, как на их мирную землю без спроса пришли поработители. Вся жизнь разделилась на ДО и СЕЙЧАС. У каждого ополченца в семье горе, плач и стон женщин, умирающие дети и старики на руках. Непреходящая боль - вот что увидит в последнюю минуту враг в этих глазах, подёрнутых пеплом и непреходящей болью. И месть. Суровую, безапелляционную. Пощады не будет. И нет над ними суда, кроме самого высшего, Божьего. «Аз воздам!»
Тишина наступила разом, так что даже и не поверилось. Всё. Нет больше чёрного войска. Ни одного... Они победили!
Не было восторженных возгласов, и криков «Ура» тоже не было. Можно ли обняться вдвоём? Можно. И втроём? Просто представьте молча обнимающееся войско, в котором осталось несколько сотен человек. Нет, не так. Несколько сотен победителей...
Стас опустил оружие, чувствуя, с каким огромным трудом разжимаются онемевшие пальцы. Оглядел своих ребят, ставших такими родными, словно каждого знал целую жизнь. Слова не шли. Ти-ши-на.
И в этой тишине равнодушное цифровое небо сполохом зарницы прорезали огненные знаки.
«УРОВЕНЬ 2»