Константин Константинович Кривокорытов выходил зимой из бара и увидел кролика.
Кролик не был в пиджаке и часов у него было.
Но увидеть живого кролика в городе — это тоже удивительно.
Совершенно белый кролик на снегу был похож на тень кролика.
Кривокорытов пошёл за ним и даже побежал, спотыкаясь.
Кролик завернул под арку и во двор. Это был один из тех дворов, в которых за порядком до сих пор следят посмертно реабилитированные дворники.
Глядя на какой-нибудь балкон, легко было представить, как там выйдет Фёдор Шаляпин в халате с меховым воротником и запоёт «Ух, тяжело!.. Дай дух переведу».
Если в этом доме и жили собаки, то это либо карманные пёсики, либо огромные доги. Кролику там ничего не угрожало — животные умеют выбрать себе путь.
Кривокорытов до сих пор готов поклясться, что видел тень кролика, скрывшуюся за маленькой дверью. Что-то похожее на вход в подвал, только очень маленький.
Кривокорытов прыгнул за кроликом, и внутри всё оказалось шире, чем выглядело снаружи: он легко попал внутрь и сразу стал проваливаться.
Он падал в полной темноте и нигде не цеплялся за стены.
Сначала он переживал, что так и будет падать вечно. Махал руками, чтобы попробовать за что-то зацепиться, кричал. Но потом понял, что рано или поздно это должно закончиться, потому что так и должно быть.
Окончательно придя в себя, Кривокорытов понял также, что при падении с такой высоты сохраниться у него шансов мало. Но пока есть человек — есть надежда.
Кривокорытов стал думать о сыне, который подаёт надежды, и о сыне, который безнадёжен. О том, как они иногда меняются местами.
О жене, которая задолбала, но всё равно она молодец. Терпеть таких, как он, так долго, — это подвиг. Надо купить цветы.
На цветах Кривокорытов впал в беспамятство.
Следующее, что он видел, — в коморке за лестницей керосиновую лампу и спину в зелёном бушлате. Уши шапки торчали в стороны и двигались, когда человек в бушлате говорил, не оборачиваясь и занимаясь своим делом. Где-то за ним журчала в раковине вода.
— Угораздило вас, барин, так напиться, — сказал человек в бушлате.
— Кролик… кролик… — прохрипел Кривокорытов.
— Это уж воля ваша, сударь, а пьяным в сугробе спать не моги. Уж в ваше-то время и малые дети должны знать эти вещи.