Рай развился,
Христос народился!
Рождество! Рождество!
Дети славят рождество!
Научила нас петь рождественский гимн бабушка. В паспорте у неё было написано, что она родилась в 1880 году. На самом деле точной даты своего рождения она не знала.
- Мне о возрасте справку фельдшер давал. По зубам. В рот посмотрел и сказал, сколько мне годов, - говорила мне бабушка.
Меня этот рассказ сильно удивлял. Я точно знала дату своего рождения, потому что в этот день мама устраивала небольшие праздники для ребят с нашей улицы. На веранде накрывали стол, приглашали ребятишек в гости, мне дарили подарки. Ну, как тут не запомнишь такой приятный день!
Не праздновали дни рождения в крестьянских семьях. Не было такой традиции. Настоящим праздником для детей было Рождество. Когда я была совсем маленькой девочкой, бабушка с дедушкой вечером, накануне Рождества, готовили нам стол. Бабушка посылала дедушку за сеном. На чисто вымытый большой стол стелили его тонким слоем, а потом сверху клали покровец - отбеленный кусок холста домотканого. По преданию это был кусок полотна, который привезли с собой первые переселенцы в эти края. Он хранился в сундуке у бабушки. Так называлась пеленка для новорожденного, которую в храм приносила крестная мама, чтобы именно в покровец принять младенца из крестильной купели. Я не знаю, был ли этот холст покровцом на самом деле, и в него принимали из купели кого-то из моих родственников из старших поколений? Наверное - нет. Слово просто напоминало всем, что празднуется День Рождения Христа - Рождество. А чистое сено в теплом доме начинало согреваться и пахнуть разнотравьем. Стол был привлекателен уже тем, что он был так необычно покрыт!
Бабушка в этот день обязательно стряпала и пирожки, и бублики, и витые ватрушки, и булочки с маком и черемухой. В кастрюле всегда варился большой кусок мяса, почему то обязательно с распаренным горохом. Но самыми главными блюдами на столе были пшеничная каша в глиняном горшочке и узвар. Узвар варился из сушеных груш, яблок, изюма, но к столу подавался без воды. Только вареные фрукты и ягоды.
Вечером, перед заходом солнца, в сумерках дедушка брал горшочек с пшеничной кашей, одевал тулуп наизнанку, выходил во двор и обходил наш большой дом с этим горшочком. Мы с младшим братом и старшей сестрой просто прилипали к окнам.
Бабушка стояла на крыльце. Дедушка обходил дом по часовой стрелке.
- Кто ходит? - кричала бабушка звонко.
- Коляда ходит, добром дом обносит.
Считалось, что такой обряд принесет в дом счастье и защитит его от любой беды.
Потом дедушка входил в дом и ставил кашу на стол.
Бабушка доставала банку со святой водой и кисточкой маленькой, сделанной из мочала, она сбрызгивала святой водой еду на столе. После этого стол передвигали к окну, а вокруг него на табуретках сидели только мы - дети. Огня не зажигали.
- Смотрите на небо! Смотрите! - говорила нам бабушка, - как появится первая звезда - будем вечерять.
И она негромким голосом рассказывала нам историю рождения Христа. Я слушала эту историю с замиранием сердца. Мое пылкое воображение рисовало неведомый город, в котором не нашлось место для роженицы в гостинице, и бедной женщине пришлось рожать ребенка в овечьем загоне. И как никто не мог оказать ей помощь. И только одна женщина согласилась быть повивальной бабкой.
Бабушка рассказывала каждый год одно и то же. Про волхвов и их дары. Про звезду, которая привела волхвов к месту рождения святого ребенка.
Мы слушали. Смотрели в небо через окно. Звезды все не было.
Топилась печь, потрескивали дрова. Приятное тепло разливалось по кухне. Прекрасный запах сена смешивался с запахом угощений, а звезды все не было. Пасмурная была погода. Тучи плотно закрыли небосклон.
- Вижу, вижу! - закричала я громко.
Не стерпела, пошла на обман. Есть очень хотелось. Но мне поверили. Дедушка зажег на столе две свечки, и мы стали кушать рождественские блюда. Начали пир с каши.
Булочки, пряники, ватрушки были чуточку влажными от святой воды, но это никак не портило их вкус, а наоборот, делало его неповторимым.
Сытые и сонные мы отправились в свои кроватки, а бабушка маленькие пучки сена со стола положила нам под подушки. И снился мне ночью большой луг с травой и полевыми цветами на нем!
Этот праздник Рождества был последним в моей жизни. Кто-то узнал про наши ночные посиделки. Да мы и не скрывали ни от кого, в простодушии своем мы рассказывали про праздник ребятам всей нашей улицы. Отца куда-то вызывали. С ним проводили атеистическую беседу. Он высказал свое недовольство нашей бабушке. Она сидела на сундуке, и слезы катились у неё по лицу.
- Да что же мы плохого сделали? Еще никто не знает, внучка, что я тебя тайно крестила в храме. Знай, что ты - человек крещеный. Веруй. Она тебя спасет.
После этой истории мы рождество уже не праздновали. Боялись. Так и ушел этот прекрасный праздник из моей жизни. Но он остался в памяти моей. Я знала, как нужно праздновать Рождество и правильно накрывать стол. Бабушка завещала мне хранить веру в сердце. Веровала ли я? В храм ходила. За это даже сняли с меня пионерский галстук на школьной линейке. Не устояла я. Ходила в школу мимо церкви. Вот и зашла однажды в широко открытые ворота. Старушки попросили снять галстук. Я сняла и положила его в карман. Красота иконостаса и звуки молитвы потрясли меня. Моя одноклассница Маша сделала донос на меня. Уже на следующий день состоялся аттракцион - ату её, белую ворону. Мне было всего одиннадцать лет. Стоять на виду у всех на линейке было стыдно. Перенести снятие галстука было невозможно. Я перенесла и пережила. В одиннадцать лет все в школу ходили с галстуками, а я одна была без него. Тогда я купила себе новый галстук и повязывала его себе сама, как только выходила за порог школы. Дома свою историю о том, что меня на месяц исключили из пионеров, я никому не рассказала. Многие учителя смотрели на меня с сочувствием. Константин Павлович - старенький учитель физики - молча погладил по голове. Никто не заступился. Меня никто не принимал в пионеры обратно. Галстук через две недели я повязала себе сама, а никто и внимания не обратил. А в церковь ходила тайно. Чтобы никто не видел. Ранним утром в воскресение. И этот свет, и утренние молитвы в рассветные зимние часы я помню до сих пор. Они - внутри меня.
Теперь, когда голова моя уже давно седая, я с благодарностью вспоминаю мою бабушку, которая меня не только крестила, но и научила молиться. Выучила со мной самую светлую молитву в православии "Отче Наш". Она научила меня молиться за детей своих. Она научила меня с благодарностью принимать эту жизнь, сам приход в неё. Эта безграмотная женщина говорила мне, что сама жизнь человеческая - тайна, которую нам не постичь. А когда я ей рассказала, что человек от обезьяны произошел, она долго и искренне смеялась.
- Нет! - сказала она мне, - я не хочу так думать. Я - Божье творение. А ты решай сама.
Сейчас многие крестят своих детей. Меня только одно поражает: покрестят, потом поносит ребенок некоторое время крестик, его уберут в шкатулку и забудут. Конечно, сам обряд крещения - обещание Богу жить по божьим законам с чистой совестью - начало православной жизни. Исток. Но бедные родители и сами не могут иногда толком перекреститься, не знают молитв, не знают обрядов. Разорвана связь времен.
Что же? Дорогу осилит идущий. Мы возвращаемся к вере своей. Медленно, но верно.
Накануне нынешнего Рождества я рассказала своей бывшей однокласснице историю о встрече Рождества в нашем отчем доме под руководством моей бабушки.
- Хорошо тебе! А у меня никто и никогда не праздновал Рождество. Только мама всегда устраивала поздний ужин для нас и кормила молочной кашей.
В этом году я собрала своих внуков в своем доме и накрыла стол по всем правилам. И мои ребятишки также сидели за столом и также смотрели в окно на небо. Звезды не было видно. Погода была плохая. Небо закрывали тучи.
- Там, за тучами, уже горят звезды, - сказала я, - можно приступать к вечере. И зажгла свечи. И рассказала им и про свою бабушку, и про встречу Рождества, и про свой детский грех. Они слушали внимательно. Я их многому уже научила. Молитвы они знают. Крестятся правильно. Но самое главное - они живут по законам совести, как настоящие христиане.
- Нельзя запомнить все, что можно делать, но нужно запомнить все, что нельзя.
Мы вместе учим христианские заповеди.
Мы можем и должны связать разорванные нити. С Рождеством вас, православные!
Не только мы потеряли христианские традиции, связанные с празднованием Рождества, но мы разучились и колядовать.
И вторую горестную историю я хочу вспомнить. Бабушка собрала ребятишек к нам в дом. Весь вечер мы на палке делали из бумаги звезду. Дедушка нам внутрь ее поместил лампочку от фонарика электрическую, которая проводками была соединена с батарейкой, спрятанной в основании звезды.
В дневное время мы собрались маленькой компанией, разрисовали друг другу лица, вывернули шапки наизнанку, подпоясались кушаками. Большой шест с сияющей звездой был над нашими головами. Его нес самый высокий мальчик в нашей ватаге. Бабушка научила нас петь колядки. Мы репетировали у нас дома.
- Добрый тебе вечер, Ласковый хозяин!
Радуйся, радуйся, радуйся земля!
Сын Божий в мир родился!
Мы к тебе, хозяин, с добрыми вестями!
Радуйся, радуйся, радуйся земля!
Песни пели мы торжественно. Особенно припев звучал замечательно. Радуйся земля!
Мы вошли в первый двор. Там жили образованные, очень важные люди. Полковник с полковничихой и трое их детей. Они держались особняком. С прочими жителями нашей улицы они общались снисходительно.
Мы зашли к ним в дом, мы радостно запели.
- Вон! - закричала рассвирепевшая женщина, - кто вас научил, побирушки несчастные!
Мы ушли опозоренные. Вернулись домой. Младший мой брат сильно плакал.
Бабушка растерялась. Она вытирала брату нос, гладила его по голове. Папа сердился. Он молча грозил бабушке пальцем.
Потом в доме долго царила атмосфера какого-то испуга. Все ждали опять вызова куда-то. Но ничего такого не произошло. Только души наши были помяты. Мы больше колядовать никогда и никуда не ходили. Так лопнула эта тонкая ниточка, которую бабушка хотела протянуть через время. Не вышло ничего.
- Бабушка! А ты колядки знаешь? Нам в школе сказали, что нужно возрождать традиции христианские.
Я стала вспоминать. Потом вспомнила про интернет. Нашла страничку с колядками. Распечатала их. Внук уселся удобно в кресло и запел: "Добрый тебе вечер, Ласковый хозяин!"
Мы должны содействовать возрождению утраченных традиций. О них можно узнать, о них можно прочитать, но только мы из глубин своей памяти можем извлечь такие подробности, которые делают их возвращение живыми и понятными и нашим детям, и нашим внукам.
Сегодня много говорят о том, что нужно вернуться на дорогу, которая ведет к храму. Не только вернуться, но и пойти по ней. Мы все что-то утратили дорогое, отрицая верования и обычаи наших предков. Мы от них отступились.
Разрушать легко. Я помню, как в нашем городе то там, то здесь лежали кучи битых кирпичей. Это были остатки взорванных церквей. И ведь под каким девизом взрывали их: "Кирпич церквей на строительство школ!" Прогремели взрывы. Не осталось в городе ни одного православного храма. Стали справлять службу в бывшем католическом костеле. Переделали его под православный храм. А кирпичи так и остались валяться битой грудой. Ни одного кирпича не взяли на строительство школ.
Теперь, возвращаясь к православию, не оступиться бы нам. И не отнестись к такому серьезному делу, как к очередной кампании. Возвращаться нужно всерьез и надолго.