На крыше серой высотки еле-еле заметно мелькали изредка у самого края чёрные точки. Были они или не были, сложно сказать, издали могло и померещиться. Лучше бы их не заметили, забраться туда было не просто опасно, а запрещено, да и кто любит проблемы? Ночь была светлая, как и все ночи в городе, но крыши домов накрывались пледом мрака, стараясь согреть свои холодные бетонные тела. На небе узким кругом расположились тусклые звёзды, самые стойкие, что смогли светить наравне с огнями шального мегаполиса.
- Я помню рассказ, в котором два мальчика вот точно так же забрались на крышу дома. Один из них сказал что-то роде: «Вот представь, один шаг с крыши и всё сразу станет ясно!»-с восхищением прозвучал мужской голос.
- Что за глупость? В момент падения тебе не будет дела до правды и лжи, добра и зла, для тебя будет иметь смысл только жизнь, которую ты бы так сильно хотел прожить.
Две неизвестные фигуры вышли из тени и оказались слегка подсвечены городскими фонарями, горящими где-то далеко-далеко от высотного здания.
- У тебя никогда не возникало желания закончить всё это? - тоскливо спросил темноволосый и весьма высокий парень, накрываясь толстым шерстяным одеялом и проходя по холодному сырому бетону поближе к краю.
- Да, это было всего лишь один раз. Но, мне ли об этом думать! Знаешь, пусть я покажусь тебе паразитом, но жизнь с её страданиями и болью-великолепна. Жизнь во всех её проявлениях. Совсем не то, что вкладывают в это слово люди! Жизнь — это не набор химических процессов в физическом теле, не работа мышц и импульсов в оболочке плоти. Жизнь-это нечто неосязаемое, она существует после смерти, она никогда не заканчивается. Это нонсенс! Почему жизнь всегда противопоставляют смерти? Это не начало и конец, банальщина в чистом виде! Я видела смерть тех, кто её желал меньше всего, знаю, каково потерять близкого, знаю человека, который никогда не боялся смерти, смерть-не так страшна, как жизнь, а жизнь не так страшна, как сама смерть. Страшны мы сами и непонятая нами пропасть наших возможностей. Я, наверное, недостаточно умна, чтобы найти причину для исчезновения.-ответила с насмешкой девушка на полторы головы ниже молодого человека, она поправила на своих плечах такое же старое шерстяное одеяло, потёрла термос в своих руках и присела на самодельную скамейку, которая стояла в нескольких шагах от края.
- Не напоминай, было глупо спрашивать у тебя такое! - молодой человек провёл ладонью по лицу и в подобии улыбки оголил белые зубы.- Ты вот вроде и говоришь правильно, да только всё как-то грубо, с сарказмом. Ты только в последнее время стала такой язвительной, или так было всегда?-он развернулся и сел на скамейку.
- Думай, что в последнее время. Я не всегда такая, настроение, сам знаешь, но от этого меня не тянет спрыгнуть с крыши! Хотя, вот что я тебе скажу…
Девушка открутила крышку термоса и налила в неё горячий и ароматный чай, передавая её своему другу.
- Меня всегда влёк край. Часто бывало такое, что в своих мыслях я просто выходила из тела, шла к окну, залезала на подоконник и, распахнув окно, делала прыжок вперёд. Я на минуту закрывала глаза, но, открыв их, обнаруживала, что парю. Холод, ощущения невероятной, сводящей с ума свободы, ветер в лицо. Я разводила руки и представляла, как лечу: ничего не мешает, нет преград, нет маршрутов, нет цели, есть только я и бесформенное пространство в воздухе. Это ведь невероятно!
- Да, это моя вина… - тихо, как будто для себя произнёс парень и как-то тревожно посмотрел вниз.
- А? Ты можешь себе это представить? - отвлечённо, смотря куда-то в совершенно другую сторону, сказала девушка.
Она подошла к краю и развела в разные стороны руки, в этом тусклом свете она была похожа на распятие. Может быть её взгляд был полон счастья, а может бездонной тоски, она мысленно уже сорвалась вниз, но телом отступила и даже обрадовалась этому.
- А, как ты думаешь, когда этого мира не будет…-парень не успел договорить.
-А вот именно тогда будем мы.
- Смеёшься всё! Жестокая ирония из твоих уст звучит как-то трагично.
- Да я и не шучу. Вот ты подумай, этот мир будет после нас, а нас в нём не будет. Кто в этом виноват? Где искать козла отпущения? Судьбу винить, жизнь, жестокость? Несправедливо? Да всё вполне справедливо. Вот, когда этого мира не будет, значит и факта нашего не существования тоже не будет, ведь мы только здесь и сейчас, немного в прошлом...Логично предположить, что с исчезновением мира мы, скорее всего…-она неоднозначно посмотрела вперёд тёплым, полным болезненной надежды, взглядом. Её силой была вера. Это именно то чувство, которое не требует доказательств, которое существует потому, что в нём нуждаются. Если бы даже всё то, во что верят, рухнуло, она бы нашла оправдание, нашла бы сотни «но» только для того, чтобы верить. И это бы всё существовало только по её воле, только ради этой невероятной веры.
Парень почесал затылок и посмотрел, нахмурившись, на своё серое отражение в чашке чая, рука его медленно спустилась на подбородок, а пальцы стали машинально, в каком-то естественном движении поглаживать жидкую бородку.
- И правда, как тебя такую выдумать можно было!- сказал он, задумавшись и, немного погодя, посмотрел на собеседницу.
- Ты и сам чудной! Как ребёнок, тебя совершенно не волнует то, что творится там? Ну, внизу! Там люди, куча мыслей, куча характеров, безграничный мир, о котором писали поэты и прозаики! А помнишь? Помнишь стихи, которые ты писал на даче? Мне казалось, что ты восхищаешься этим миром.-с какой-то игривой наивностью говорила девушка и не переставала активно всплёскивать руками и усиленно жестикулировать.
- Да, сам по себе он прекрасен, я просто понемногу начинаю понимать. Люди ещё плохо осознают, что делают. Мир, про который я писал тогда, совершенно не здесь, это всё одно целое, но человек, как ребёнок, нарочно строит свой маленький уголок в большом и уютном доме, он никак не может вырасти.
- Может быть ты и прав…Я больше соглашаюсь с тобой, чем спорю.
Город жил, полный суеты маленьких людей и маленьких целей, в своих четырёх стенах спали квадратные головы, сточенные шары вселенной. Кто-то умирал, кто-то рождался, время не шло, но и не останавливалось. Небольшой участок, ограниченный пустотой вокруг, отрезанный от кишащего внизу хаоса был полон двумя силуэтами. Рисовались их размытые границы на поддельно тёплом свету.
- А знаешь ли ты, что самое ценное в этой жизни? - девушка отставила в сторону термос и закуталась в одеяло, как в пушистые перья закутывается снегирь на морозе.
- Что же?
- Разговор. Только не простой, а на краю. Предсмертный разговор, когда в человеке умирает всё человеческое и обнажается до подкорки его несчастная душа, зашитая в кучу полиэтиленовых пакетов и заклеенная сотней ярлыков. А дороже этого только человек, который с тобой всегда, как перед смертью. Чтобы ты сидел напротив него, смотрел в глаза и видел в них пустоту…
- Непременно пустоту? - возмутился молодой человек и нахмурил брови, делая большой глоток уже только тёплого чая.
- Странно? Да ты представь! Пустота — это ведь совсем неплохо! Ты вот к чему привык? К стенам, к границам, к вещам, которым непременно положено быть. Посмотри вокруг! Здесь нет стен, здесь ничего нет, за краем этой крыши должен бы начинаться город, но мы высоко над ним, за границей этой крыши пусто, пока ты не придумаешь, что там «всё», ничего этого не будет.
- Откуда у тебя в голове столько не состыкованной с реальностью информации? Знаешь, иногда мне кажется, что ты несёшь откровенный бред и тебе нельзя, пожалуй, пить зелёный чай.
- Ну так ты же мне его и придумал, этот зелёный чай! Это не у меня не состыкованная информация, а у тебя. Всё у тебя в голове!
Холодный асфальт вторил её словам, скакал безумной нервной чечёткой по ближайшим домам, отскакивал от холодной, очертаной границами, дали и возвращался, заползая в уши. Их разговоры никогда не заканчивались, он всегда спрашивал её, а она отвечала, будто знала всё на свете.
Иногда он смеялся, иногда ему хотелось упасть к её ногам и прижаться с такой силой, чтобы заболели руки, чтобы перетянуть ей ноги, чтобы остаться целым...Он чувствовал, что они едины, но это определённое единство не давало ему понять всей мудрёной изворотливости её мысли. Она часто вставала, часто жестикулировала, была то страшно грубая, то страшно милая, кричала или хрипела тихим голосом, смотрела на него блестящими глазами или бездонной пропастью печали. В ней отражалось всё, а он только спрашивал и спрашивал, ведь она знала ответы на все вопросы. Так казалось здесь и сейчас, сию минуту, недолго, отрывисто, как дуновение свежего ветра над полем брани.
- Глупый вопрос, но ты когда-нибудь любила?
- Глупый? А, если хочешь, да, глупый. Я люблю, любить можно кого угодно и такими разными способами! Ведь от противного можно запросто перейти к настолько сладкому и возвышенному, что кровь твоя засахарится от приторности. Ты можешь любить как угодно, чем угодно! Описывай это гадкими словами, самой невообразимой пошлостью или же воспевай это чувство в одах! Это как антигравитация, она переворачивает тебя и заставляет чаще, чем обычно, падать и взлетать. Это простое, человеческое, иллюзия покоя в другом человеке. Тебе кажется, что он океан, тебе хочется в нём утопиться, захлебнуться в его глазах, задохнуться его запахом, упасть на дно его души, а ему хочется того же от тебя. Это было бы идеально, правда? Чистое погружение в естественность всей человеческой души, ты ищешь рая в человеке, отчаявшись найти рай в мире, но часто попадаешь в ад, из которого и хотелось бы, да не уйти.
Любовь не напрасна, она существует, не в книгах, не в голове. Есть влечение, будь то по Фрейду, будь то по наукам, а есть любовь. Это когда ты устал и хочется плакать, обнимая свою веру, воплощённую в лице любимого человека.
Я люблю и знаю, что ты любишь, знаю, что каждый любит по-своему.
Парень только улыбнулся и отставил кружку с чаем в сторону. Он взял её руки и прижал эти короткие холодные пальчики к своему лбу.
- Нет мифа прекрасней о чистой любви,
Без тела, без грязи, без крови,
Сильнее петлю на двоих затени,
В том мифе для нас будут роли. - тихо зашептал, как молитву, парень, и с глаз его закапали слёзы, куда-то исчезая, не долетая до рук девушки, высыхая на лету. Она была его надеждой, её сила была его силой, казалось, что она никогда не выдохнется и не исчезнет. Как путеводная звезда она направляла его, так близко и, в то же время, так далеко. Она была капсулой с белыми цветами, каждый из которых имел свойства совершать маленькое чудо, стоит только вытащить его из, сдерживающего магическую силу,сосуда.
- А если я спрошу, зачем люди плачут?-со скрываемой в голосе дрожью прервала она тишину.
- Люди плачут от того, что в их голове бушует маленькое одинокое море. Когда там поселяется маленькая серая рыбка, оно начинает волноваться и приливами своими задевает ни в чём не повинные глаза, заливая их солёной своей кровью.
- Ну вот, а то что же всё мне говорить.-как-то печально усмехнулась девушка и глухо засмеялась.
- Ты правда веришь, что после смерти нас что-то ждёт?
- Я только говорила, что мы никогда не исчезнем, про смерть я не могу тебе рассказать. Я просто никогда ещё не умирала. - девушка истерически засмеялась и провела ладонями по лицу.
Парень нахмурил брови, посмотрел на странную свою собеседницу и тяжело вздохнул.
- Не ври, всё когда-нибудь исчезнет, всему есть конец!
- Есть конец человеческому мышлению! Бац! И оно выключилось. Ты упираешься в границы, которых нет. Если бы ты только не был ограничен стенами, если бы только не границы, оси, плоскости, которыми ты меряешь всё вокруг, если бы не они, ты бы сошёл с ума от того, что нет границ даже у твоей головы, нет границ ощущения и осознания, ты бы упал и никогда не приземлялся. Если бы ты только мог…-девушка вскочила и схватилась за голову, взъерошила короткие сальные волосы, которые тёмными прядями падали на её широкий лоб.
- Но почему тогда у нас есть конец? - парень произнёс это более неоднозначно, чем может показаться на первый взгляд. Девушка поняла и закрыла глаза, убирая со лба противные холодные пряди. На этот вопрос она не могла ответить, он сам знал почему, но упорно, как ребёнок, спрашивал, надеясь найти рациональное объяснение, скрываясь от реальности.
Он ещё долго призывал к ответу её померкшие глаза, она отворачивалась и вздыхала, это были долгие минуты вечности для неё и бешено скачущие минуты ускользающего времени для него.
- Пора.
Будто отрезали! Он вздрогнул и осмотрелся по сторонам. Тишина. Что с этим шумным городом, который никогда ещё не замолкал. Почему всё вокруг замолчало, провалилось в бездну всепоглощающей тишины. Всё это давило, отсутствие стен, небо над головой, всё издевалось над ним. Всё это исчезнет сейчас и вернётся к нему уже без неё, это окружение будет существовать без неё.
Они встали и посмотрели друг другу в глаза. Парень хотел начать что-то говорить, сам осознавая, что это будет бессмысленно, но его прервали.
- Не надо, я знаю, что ты будешь долго говорить ни о чём. Это у тебя плохо получается, оставь это мне, что-то же я должна уметь, чего не умеешь ты. - она горько усмехнулась и приблизилась к нему, в последний раз прижимаясь лбом к его лбу.
- Это конец?
- Для тебя это только начало. Не могу сказать точно чего, бесконечности или лоскута времени, но что-то будет. Просто не забывай, что я всегда рядом… - она постучала указательным пальцем по своему виску и улыбнулась тёплой, согревающей даже бетон, улыбкой.
Это был их последний разговор. Трагедия в том, что никого и ничего не было.
На крыше старого дома никто не сидел, укрывшись пледом, не рассуждал о добре и зле, не было любви и тёплого зелёного чая. Ничего этого не существовало.
_______________
Он проснулся в холодном поту, резко вскочил и упал с дивана, как это у него бывает. Осмотрелся по сторонам, его окружали серые, неприметные вещи, где-то вдалеке догорала ароматическая палочка, выпуская слегка горьковатый запах пачули. В комнате было душно, и парень решил растворить окно. Едва поднявшись, он подошёл к противно жёлтым тяжёлым шторам и отдёрнул их.
Пустая улица, украшенная тусклыми фонарями, холодный мокрый блеск асфальта и мёртвый вид на многоэтажную автостоянку, на дымящую копотню и далёкую кашу из огней и темноты, размазанную по горизонту.
- Ты ужасна…реальность. - прошептал молодой человек и растворил настежь окно. Из открытого окна в комнату рванул, очертевший от холода, воздух, надувая тяжёлые шторы, как паруса и сметая листы, раскиданные по письменному столу.
Парень преодолел себя и отрывисто вздохнул холодный воздух. Этот холод, казалось, был наполнен запахом зелёного чая и её волос.
«- Ушла! Ушла! Совсем ушла, а ты остался!» - казалось, шептали нахально листы, падая на пол.
- Ушла, а я остался, как этот мир, как часть несвязной огромной массы! Когда же ты наконец развалишься! - в исступлении закричал несчастный молодой человек и схватился за голову.
Её никогда не существовало в этой настоящей реальности, но она и не была выдуманным персонажем. Просто когда-то давным-давно, к нему пришла молодая девушка с короткими светлыми волосами, торчащими в разные стороны на аккуратной головке, и протянула ему свою маленькую ладошку.
Его тошнило от мира и общества, от порядка, которому он уже почти подчинился.
Ему никогда не везло с людьми. Родителей он потерял рано, оказался на попечении у старой тётки, у которой окромя него было ещё трое детей, все задорные и здоровые мальчишки, избалованные до мозга костей и жестокие до скрежета зубов.
Стоит ли говорить, что жизнь его была нескладная. Он рос здоровым и крепким, как будто всем назло, хотя его недокармливали, добивался вершин, хотя ему старательно преграждали путь. Просто после очередной драки с мальчишками, в которых он раз через раз одерживал победы, засел в своей тёмной маленькой комнатке в угол и тихо, без истерик, впервые в своей коротенькой жизни, сдержанно заплакал.
Тогда пришла она.
Окно растворилось от сильного порыва ветра и, так же как и сейчас, в комнату ворвался ветер жизни. Когда он поднял голову, она уже стояла перед ним. Худая и растрёпанная, но уверенно спокойная и надёжная.
С тех самых пор он был не один. Он рос и учился, он стал писать стихи и многого добился в этом направлении. Его стихи восхищали педагогов и признанных поэтов, в возрасте семнадцати лет он уже печатался, а к двадцати годам уже был знаменит.
Всё было прекрасно, он не нуждался в связях и моральной поддержке, был закрытым, от этого его фигура обросла таинственностью и определённым шармом, его начинали обожать.
А он любил только одну, неизменную, не растущую, не стареющую, она подавала ему идеи, переваривала, как желудочный сок, его проблемы, наставляла и поддерживала.
А теперь, когда в его популярности нет сомнений, когда его гений развился и в постоянном вдохновении, по сути, не было нужды, ей нужно было уйти. Зачем и куда, она сама не могла сказать, почему-то просто так нужно было.
- Ты говорила, что меня ждёт путь, видимо и ты не могла знать всего…Я верю в ту старую легенду о душах, что знают истинные имена друг друга. Если ты нашла меня здесь, то теперь моя очередь, Сенирэ? –прошептал он, чему-то улыбнулся и посмотрел на распахнутое окно.
Менее чем через час тело молодого поэта нашли на улице, он распластался по асфальту, руки его были широко разведены в разные стороны, сверху казалось, что его распяли на сырой серой доске, как лягушонка. Символизм этой позы ещё долго потом обсуждали поклонники.
Ходило много слухов после этого. Поговаривали, что он сошёл с ума от славы, что его заставили это сделать, ведь наверняка было много недоброжелателей.
Один критик, серьёзно занимающийся его творчеством, потом сказал:
«Он не умер, его убили, убили уже давно. В последних его произведениях можно было уловить этот намёк. Его убили не сами люди, а их общество, которого он всегда избегал. Было у него что-то, ради чего он жил. Как человек, не имевший ни одной фаворитки, мог писать о такой великой любви? У него была любовь, но что это-никто никогда уже не узнает. Помню, что он упоминал в своих произведениях одну старую легенду. Там говорилось, что души влюблённых, которые знают истинные имена друг друга, обязательно встретятся в другой жизни. Эти имена не рассказываются первому встречному, их доверяют только тем, с кем хотят никогда не расставаться даже после смерти.
Последние стихи его были подписаны очень неоднозначно: З.Н.-это не псевдоним, это значит «Забудьте Навсегда».