Из записок о нашей семье. Ляпины, главы 7-20

 
7.      РЕВОЛЮЦИЯ И ГРАЖДАНСКАЯ  ВОЙНА В УРАЛЬСКЕ

Уральск узнал о свержении  самодержавия  только  пятого марта 1918 года. Местная власть - Казачье Войсковое правительство   скрывало от населения приказы из Петрограда. Атаман и Уральское Казачье войско вынашивали  идею  уральской автономии.  Но когда из Петрограда были назначены комиссары, в Уральске образовалось двоевластие.  В это время большевики  эффективно и агрессивно вели революционную пропаганду и агитацию. Дмитриев,  Покатилов,  Нариманов,  Плясунков   и др.  вели агитацию  среди солдат  уральского гарнизона и гражданского населения,   Мурзагалиев, Арганчеев.- среди казахов; Субхи - среди  турецких военнопленных. Все эти имена у нас на слуху ; мы ходили по улицам,  названными в их честь.  В городе обстановка была сложной: одновременно действовали организации большевиков Р.С.Д.Р.П. ,  Казачье Войсковое правительство, революционные части Уральского гарнизона,   белогвардейские офицеры, бежавшие из Самарской  губернии. В сентябре 1918 года  Крестьянский съезд в Уральске передал власть Советам и объявил мобилизацию в Красную Армию. Однако в марте 1919 года произошёл переворот. Уральское Войсковое казачье правительство,  захватив власть,  поспешно объявило  об автономии   и  о  возвращении   названия «яицкие казаки».  Этим   было положено начало гражданской войне в Уральске. 


  Нашей  маме Наталье в 1919 году было  девять  лет.   Она  хорошо  запомнила это лихое время.   " В Уральске стреляли днём и ночью.  Было страшно. Город переходил из рук в руки - то к красным, то к белым. Бежали из города то белые, то красные.    Как   услышим, что бегут,  усаживаемся  на  ворота  и смотрим  на оборванных,  измученных солдатиков. Офицеров не было видно.  Бежала  «голытьба»  босиком  или в обрезках. В руках солдаты  кроме винтовок тащили узлы с награбленным”. Вот тогда-то и  бросил ей солдат серебряный самоварчик без крышки. “Солдат остановился прямо передо мной.
- На,  дочка, играй! – крикнул он и бросил  самоварчик мне в руки. Как оказалось, это был серебряный подогреватель кофе. Я долго играла им, а потом он куда-то делся”,- вспоминала мама. Наш  дед  Николай  Степанович   Ляпин   пропал летом  1919 года.  Ушел  он с белыми или с красными,  родные не знали  и никогда об  этом не говорили.  Чтобы предположить причину его исчезновения, я пытаюсь  представить  картину событий   того времени.
            
            24-го января 1919года Уральск был взят красными.  Белоказаки отошли,  окружив город  в кольцо.  Это была осада, которая длилась с января по июль 1919года.    
 Для обеих сторон овладение Уральском имело   решающее значение.  Уральск был  связан с центральными  районами  страны   железной  дорогой, а   Уральская область являлась крупным   поставщиком зерна и мяса, необходимых компонентов существования любой власти.    Город оборонялся силами Уральского гарнизона.  Красные командиры   никак   не могли договориться, кто будет начальником гарнизона -  И.М. Плясунков   или П.А. Ильин.    В результате,  оба объявили себя начальниками гарнизона и  единого плана обороны города не имели.  Количество  раненых,   больных  красноармейцев с каждым днём  увеличивалось.  Чувствовалась усталость бойцов, и всё острее   проявлялась  нехватка    медикаментов и  продовольствия.
   
     Большевики направили в Уральск  М. В. Фрунзе. Фрунзе принял командование  гарнизоном,   ввёл  в городе  "военное положение"  и создал  "Совет обороны".  В Уральск     был   также  назначен   Д. М. Карбышев,  начальник   военно-полевого строительства   Красной  Армии. ( Это  тот    генерал    Д. М. Карбышев, который  принял мученическую смерть во время 2-ой Мировой войны,- он заживо был облит ледяной водой и оставлен  на морозе   в фашистском  концлагере .  Д.М.Карбышев  учёл абсолютную блокаду города и построил фортификации  силами  гражданского  населения.   По количеству  бойцов  и  вооружению Уральский гарнизон уступал осаждавшей  армии  белоказаков в несколько раз.   Однако  работа  большевиков   по   мобилизации   населения   на защиту  города была  столь  успешной,  что все попытки белоказаков захватить город кончались неудачей.



 8.             МОБИЛИЗАЦИЯ  НАСЕЛЕНИЯ  УРАЛЬСКА. СНЯТИЕ  ОСАДЫ

Первая всеобщая мобилизация  населения была объявлена в апреле 1919года. Уральцы  осуществляли   план   Д.М. Карбышева  по укреплению обороны   города.  Они рыли окопы, ставили рогатки, устанавливали в  четыре ряда колья и оплетали их проволокой.    А  при подготовке резервов  для  Красной  Армии   областной Ревком провёл первую мобилизацию мужчин призывного возраста.   Наш дед Николай Степанович Ляпин  мог вполне   быть  призванным при  любой  из этих мобилизаций и,  таким образом, оказаться  на стороне красных. Большевики перевели  все предприятия на производство продукции, необходимой для защитников города: пошив обуви, шинелей, производства табака, спичек и т. д. Известный всему городу сапожник Ляпин  не мог и в этом случае избежать повинности работать на красных как сапожник.

                Большевистская пропаганда, традиционно сильная в Уральске, была особенно яркой в дни осады города. Например, празднование 1го Мая было отменено,  а вместо демонстраций население читало  Бюллетень - листовку:   «Яицкий пролетариат, осаждённый  извергами - белопогонниками,   не может праздновать 1 Мая. Враг жестокий, неумолимый враг, близок, он у ворот  Яицка,  Его  орудия бьют по городу.  Он хочет в пепел превратить рабочие кварталы,  а их  обитателей в холодные трупы.  ... Борьба закаляет наш дух. ... За нами пролетариат всей нашей республики, всего мира.  Победа будет за нами!»  Такая риторика действовала на  головы   молодых революционных романтиков той поры.    Но по рассказам  мамы о своей семье  нашего деда  среди них   не  могло  быть.

Казалось, город не выдержит противоборства с белоказаками.  Недостаток продовольствия, брюшной тиф,  малярия, катастрофическая нехватка медикаментов    и продовольствия уносили  десятки сотен жизней.   Но  Уральск выстоял, имея  фортификации   Д.М.Карбышева  и организованное на сопротивление  население.   3-го июля  1919 года   М.В.Фрунзе,   отдал  приказ  развернуть решительное наступление   на участке Уральск.  Чапаевская дивизия прорвала кольцо  осады и вошла в город. Это случилось в полдень 11июля 1919 года.  Сняли блокаду 20   июля.    Фурманов пишет об Уральске тех дней в книге "Чапаев": "Кругом пальба неумолчная, ненужная, разгульная, чуть-чуть притихающая к ночи.  Улицы запружены рабочими и бойцами.  Высыпало всё население.  Казаки ушли за реку, и их надо  было гнать”.   15-го  июля Чапаев принимал парад Уральского гарнизона. 
       В Уральске распевали незамысловатую песенку об осаде.

           Стремительным ударом      
           Уральск взят нами был,
           Но Белыми коварно
           Отрезан фронт и тыл.
                Дней семьдесят в Уральске
                В осаде полк бывал.
                Ударом пролетарским
                Чапаев его снял.



   9.                УХОД  ОТЦА

Потерпев поражение под Уральском, армия казаков под командованием Толстого отступила на юг. 25-ая Чапаевская   дивизия  должна была преследовать противника. То, что наш дед Николай Степанович Ляпин  ушёл из Уральска  именно в это время, вызывает  мало сомнений.    Как он уходил, много раз рассказывала мама, она хорошо помнила ту ночь.  " Мы, дети, спали на полу на  веранде дома.  Отец ползал по полу и каждого  целовал.   Перепуганные, мы понимали, что отец прощается с нами,  только не знали, что это навсегда.  И осталась  у нас память об отце  мирного времени:   -   сидит он за столом,  ест   пшённую кашу  и запивает  холодной водой".   Картинка  ухода  отца летом 1919 года  не стиралась  из памяти   мамы  всю её жизнь.  И каждый раз, когда     рассказывала  об этом, она  едва сдерживала   слёзы;  чувство  горечи   об утраченном отце охватывало  её.      Никогда мама с уверенностью не говорила, что отец ушёл с красными. Жена  её брата Василия, Софья Павловна, писала следопытам посёлка Тихиничи  Рогачёвского района Гомельской области, где в 1944 году  был  убит  её муж:" Отец Василия Николаевича был  сапожником. Он ушёл в Красную Армию и погиб во время Гражданской войны".   Однако, когда я расспрашивала маму о дедушке, она говорила:   "Никто  в семье не знал, в какую армию его забрали; и  красные,  и белые угоняли людей.    Не было  от него и писем.
 Но однажды после  Гражданской  войны,  в дом пришли двое  мужчин и сказали матери:
 -Ты, Фрося, своего Коленьку не жди.  У него был слишком развязный язык." 
И мама  добавляла: -  Видно, не нравилась ему Советская власть.
 
  Мама  всегда с особым чувством говорила об отце, любила подчёркивать его отчество.  - Николай СТЕПАНОВИЧ", - говорила она  с любовью и  гордостью.  И в том, как она произносила имя  отца, угадывалось   то  неосознанное чувство  любви девочки к своему отцу, которого у неё  забрала революция и ей не с кем  было даже поговорить о нём.


 10.                У КРАСНЫХ  ИЛИ  У БЕЛЫХ?

             Если  деда  забрали  красные,  то, вероятно, он ушёл с Чапаевской  дивизией  гнать  казаков дальше и мог погибнуть, если не от пули, то от жары и голода.  Летом 1919 года  в Уральске  стояла жара, доходившая до 60 градусов,  и в степи  бойцы  гибли от теплового удара.   Дивизия,  удалившись от своей базы  более чем на 200 км, по нескольку   дней не   получала продовольствия, солдаты голодали. А у  населения кормиться было нечем.  Фурманов писал в книге "Чапаев":  « Казаки подымали на повозках весь домашний скарб, оставляли только хлеб по амбарам, да и тот чаще жгли или с песком мешали,  превращая его в гаденькую жидкость.  Станицы были пусты, ...все колодцы  отравлены».  В полках Красной Армии  возникали мятежи.    Прибывший  из города  Ивана - Вознесенска отряд  красноармейцев (в своих  типичных "варяжских" шлемах  с  огромными красными звёздами)жестоко   расправлялся с  мятежниками. Наш дед мечтал  дать образование  своим детям,  для этого он хотел много работать, а  вместо этого,  был вынужден  участвовать в братоубийственной   гражданской войне.    Не был ли он с   его  « развязным  языком» (взгляды свои высказывал открыто)  элементарно расстрелян  каким-нибудь бесшабашным красноармейцем из  Ивано-Вознесенского отряда? И   как не вспомнить строки  М. Волошина из стихотворения "Гражданская   война"?

              И там и здесь между рядами
              Звучит один и тот же глас:
              Кто не за нас - тот против нас.
              Нет безразличных:  правда - с нами.
 А если  предположить, что  дед  Николай Степанович ушёл с белыми,  то судьба его  могла сделать  такой поворот,   что  следующий рассказ   не покажется  надуманным. 

               
11.          СЛУЧАЙ  В   ЛЕНИНГРАДСКОМ  ТРАМВАЕ

Моя  школьная подруга  Клара  Вержбицкая училась в   Ленинградском  Государственном  Университете.   Она жила на Петроградской стороне в общежитии «на Мытне».    Я часто навещала Клару и даже оставалась ночевать  в её комнате.  Однажды в 1953 году  осенним утром  я возвращалась отнеё  в  свой институт -  1-ый     Ленинградский  Государственный  институт  иностранных  языков.  В трамвае  № 6  все места были заняты, и  я осталась стоять в пространстве у входа, где почти  было пусто.  Вдруг я почувствовала какое-то  беспокойство,   невольно   подняла   глаза и увидела   стоящего  у окна   старичка.  Запомнился  очень  маленький,  седой,  сероглазый  человечек.   Он  опирался на палку и  горящим, пронизывающим взглядом   смотрел  на  меня.  Его необыкновенное всматривание в меня было  таким откровенным, как если бы он узнал кого-то родного и радостно был поражён этим узнаванием.  Под его взглядом я смутилась  и выскочила    на   остановке из  трамвая , не проехав и половину своего пути, и осталась поджидать  следующую  шестёрку. Долго я не могла унять своего   непонятного волнения.  Образ этого старика не давал мне покоя.   Когда я приехала домой в Уральск на каникулы  и рассказала родителям о той  странной встрече, мама  разволновалась,  заплакала и именно тогда  поведала мне историю  своего  отца.   Она стала  рассуждать, что это  вполне мог быть её отец,  что я похожа на неё, а она на свою мать,  и что его могла поразить эта похожесть; что  во время Гражданской войны  случалось, что люди боялись возвращаться домой и т. д.  А папа, я помню, сказал:  “ Надо было тебе спросить -  почему Вы так на меня смотрите?”
Как-то по радио  в Ленинграде в передаче  о поэзии я услышала фамилию  Ляпин.     Кто знает, может   и живут в Петербурге  потомки  нашего  деда.



12.           ЛИХОЛЕТЬЕ  ГРАЖДАНСКОЙ  ВОЙНЫ  И  УВЕЛИЧЕНИЕ СЕМЬИ

Революция, Гражданская война  принесли  большое  бедствие    для  всей  России. Не минуло  это лихо  и Уральска.     Некогда  богатейший  хлебный край   в 1919 -  1920 годах превратился в  один   из  самых    бедственных  мест  в России.   Сказывались  засуха  1916  года  и полная  разруха,  вызванная  Гражданской  войной. Когда город переходил из рук  в руки, для населения было одинаково плохо.  Вспоминается фильм "Чапаев".  "Белые придут – грабят,  красные придут - тоже грабят".  Наша мама вспоминала, как   грабили  магазины.
   “Магазин купцов Мурашкинцовых  занимал целый квартал рядом с театром.   Там продавали  самые разные  товары,  начиная с одежды и заканчивая  хозяйственной  утварью.     Когда  магазин грабили, мы, дети, всегда бегали смотреть.    Солдаты   взламывали   дверь и выносили всё: одежду, обувь, ткани, посуду и даже корыто".
Во время осады   города, которая длилась 82 дня, люди  "перебивались базаром" и  старыми запасами. Но  запасы закончились, и начался голод.

И в это  же самое время большевики вывезли  из Уральска в Петроград и Москву  продовольствие, предназначенное для населения. В Госархиве  города  Уральска есть документ, в котором  сказано: "Трудящиеся города в конце месяца  (июля)  1919 года  (как только закончилась осада) отправили в Москву и Петроград 20 тыс. пудов пшеницы, 70 тыс. пудов пшена и подготовили к погрузке 30 тыс. пудов мяса”. 
 В   ЦГА  Казахской ССР  можно  было  прочитать, что 10 октября 1919года в Москву из Уральска было отправлено 4 маршрутных поезда с продовольствием и т. д.
 Таким образом, ради спасения своей власти большевики   вывезли всё продовольствие,  а население Уральска и  Уральской  области бросили   на вымирание.
 
       Как жила  в это время семья Ляпиных  много раз рассказывала  наша  мама.
  Не хватало еды, одежды, дров,  керосина.   В 1919 году,  едва  начав  учёбу,  наша мама вынуждена  была    оставить   школу, так как  у неё украли  пальто на  новогоднем  утреннике,  и ходить в школу  стало не в чем.
 Одна, с  четырьмя детьми,  Ефросинья  переживала   очень трудное время.   И именно  тогда  ей пришлось  взять в  свою семью ещё   двух    малолетних племянников   Михаила  и  Георгия,  детей   младшей  сестры  Ефимьи. 
  Ефимья   или  Феня была самой младшей и самой красивой  из сестёр Лосевых.   Она рано и  по  большой  любви вышла замуж за   Стенина Филиппа,  мордовца, офицера  Царской Армии.     Брак  был  счастливым, и скоро  в семье  родились  сыновья   Михаил,  Василий, Алексей  и Георгий.  В 1914 году началась 1-я Мировая война.  Филипп   ушёл  на  фронт  и  был убит.  Когда   Ефимья узнала о гибели мужа, она впала в жесточайшую депрессию.    "Феня целыми днями лежала, отвернувшись к стене, и отказывалась принимать пищу", -   вспоминала мама.   Ефросинье, пришлось взять заботу об  Ефимье и её детях на себя.
 
 В  начале 1920-х  годов  в  городе свирепствовал брюшной тиф и холера. 
 “По Плясунковской улице возили покойников на кладбище.  На телегах  лежали друг на друге  мертвецы, прикрытые рогожей.  На их голые ноги  было  жутко смотреть”,  рассказывала мама.   Заболела холерой и  Феня.   Бесстрашно Ефросинья   входила  в её дом, поила,  кормила,  мыла её, меняла   бельё.   Когда   возвращалась  домой,   мылась сама, переодевалась и  принималась обихаживать детей.  Феня  умерла, оставив четырёх  сирот,  которых     взяли  в свои  семьи её сестры.  Домна взяла Василия,   Ефросинья - Михаила    Софья – Алексея.   Не знали, что делать с  Георгием  (Горонкой).  Он был    ещё  младенец,  и  сёстры  боялись,  что  он не выживет  и  умрёт от голода.


 13.                ПСТЫГА

   Когда   Ефимья  умерла, то по православному обряду пригласили к покойнице плакальщицу, которая не только  обмыла покойницу, но и  читала над ней  Псалтирь.  Звали плакальщицу Пстыгой.  Никто не знал  настоящего имени   этой,  в некотором  смысле,  презираемой  женщины.     И если  кто из ребятишек хотел обидеть   девочку, то обзывал её Пстыгой.   Мама  вспоминала, как она страдала,  когда  младший брат Иван  дразнил её  Пстыгой.
 
   После похорон, на поминках,  Пстыга  стала просить отдать ей Горонку. "Отдайте  мне мальчонку, отдайте мне  мальчонку",- не переставала повторять Пстыга.   В городе был страшный голод.  Ходили слухи, что едят маленьких детей.   Ефросинья тихо сказала:
 "Она его откормит, а потом  съест”.
 Её старшая дочь Ксения выскочила в сени и, рыдая, стала говорить:
 "Мама, не отдавай Горонку  Пстыге.  Я буду работать и ухаживать за ним. Не отдам его ни за что!".   Не отдали Горонку и в детский   дом, когда пришли его туда записывать. Так и остался Горонка в семье   нашей Бабанички  бабушки   Ефросиньи.
 
   Денадцатилетний Василий Стенин, брат Горонки,   не хотел оставаться на голодном хуторе в Сладкове  у тёти  Домны.   Он   скучал по братьям.    Пешком, один, он шёл  двадцать пять километров  в Уральск и  оставался на долгое время  в семье   своей тёти Ефросиньи.     Так,   кроме  собственных  четырёх  детей,Ксении, Василия, Натальи и  Ивана,  нашей Бабаничке (Ефросиньи) пришлось принять   племянников -  Михаила,  Василия и Георгия  Стениных.   
               
 
 14.               “  И В ЗИЗНЬ – ТО ЭТУ!”
 
     Одна,  с   семью ребятишками,   Ефросинья  осталась  без  какой-либо  помощи.  Все родные голодали тоже.  Из  посёлка Сладкова в Уральск к Ефросиньи часто приходила  хуторянка  Дундичиха, вероятно,  по  фамилии Дундина.    В селе окончание “чиха” прибавляли к фамилии женщин на украинский  манер. 
 Мама рассказывала, что бедность  этой  женщины была ужасающей.
 "Бывало, придет Дундичиха  из Сладкова.  Уже еле передвигая ноги, дойдёт до стола, сядет и  уронит  голову на руки.  А сама  чёрная от пыли и голода.  Одежда - сплошные  заплатки.  Кто-нибудь  спросит:
 - Как жизнь, Дундичиха? 
 А она только и скажет:   
- И в зизнь - то  эту!
И запомнилась  эта фраза нашей маме,  и при всяких трудных обстоятельствах, а надо сказать, что их выпало  на её долю  немало, мама всегда вспоминала эти слова и  говорила - И в зизнь - то эту!  При этом не меняла З на  Ж, а произносила так, как делала это Дундичиха.

Страдали от голода и нищеты   все  родственники  Ефросиньи.  Её брат  Даниил  приезжал в город на мельницу, где  мололи солому и продавали мякину.
 «Дядя Даниша  покупал мякину и обязательно  немного давал сестре.  Из этой мякины   мать  пекла лепёшки.   Мякина хоть и перемолотая,   плохо жевалась, врезалась в дёсны  и после неё хотелось есть  ещё больше”, - вспоминала мама.
  Уже во взрослом состоянии   наша мама много  лет  страдала    от  болей  в желудке.   Она говорила, что когда была ребёнком, ела мякину, которая   разрушила ей пищеварительные органы.   Но в голод  и  мякине были рады.    

         
15.                ЕФРОСИНЬЯ   СТАНОВИТСЯ  МЕШОЧНИЦЕЙ

           В голодный 1920-ый  год  Ефросинья  начала  ездить в  Саратов  и выменивать    оставшиеся  вещи  на чечевицу.   Ездила бесплатно в бычьих вагонах.    Сделанные из досок,  вагоны  продувались насквозь.  Людей с мешками набивалось столько, что  приходилось стоять  всю дорогу, а  это  более 10 часов.    После необыкновенно жаркого лета  1919 года  пришла зима с морозами в 30 и более градусов.  В вагонах ставили самодельные  печки -  буржуйки,  и люди   обогревались около них.  Жгли в буржуйках всё, что могло  гореть, и поэтому всегда накапливалось  много золы.

 Мама вспоминала: ”Однажды  мать возвращалась из Саратова с  небольшим мешком чечевицы.  На станции Уральск ей надо было  спрыгнуть из вагона.   Остановка  была  короткой,  и люди  толпились  у выхода,  отталкивая  друг  друга.      В этой давке мешок  зацепился за угол буржуйки и порвался,  и  чечевица высыпалась в золу.    Мать  заплакала, но   успела  собрать чечевицу вместе с золой.  Так и  принесла домой, обливаясь  слезами.   А дома  семь  детских голодных ртов.    Мать   насыпала нам  в ладошки    смеси  из чечевицы  и золы,   мы  дули на эту смесь  и чечевицу по крупинке  бросали в рот.   Позже мать промыла её, высушила и варила кашу.   Давала  маленькими порциями, чтобы  растянуть   подольше”.
   
   Когда  продавать  стало нечего, Ефросинья  нанималась   работать  в семьях  новых  советских  начальников.   Она  бралась  за  любую  работу;  стирала бельё,  носила  воду  из  колодца,  убирала  квартиры   и   уборные,  выполняла  любые  поручения    хозяек,  но   прокормить  детей  не  могла.  Голод  не  отступал,  и   у  самых   младших  Натальи (нашей  мамы), Ивана и Горонки (Георгия)    началась   дистрофия.


16.                АМЕРИКИ  НЕ  НАДО,  - ЕСТЬ  ХОЧУ
      

В   1921 году в Уральске были открыты бесплатные  американские АРА(American Relief Organization – Американская администрация помощи)   столовые для  голодающих детей от 3-х до 10 лет. У  Ефросиньи в списки попали Наталья  десяти лет,    Иван шести   и  Горонка,  которому  не исполнилось  и трёх лет.       Детей прикрепляли  к определённой  столовой,  куда  надо  было приходить  в  указанное  время.  Давали кусок американского хлеба и горячую кашу.
  Горонка  ещё   не  ходил.   Он  был  рахитичен, и ножки  его  были  «как  мосолки».   Носила его  в столовую  десятилетняя   Наталья.
      
     Горонка,  пока  Наталья несла его в столовую,   плакал  и  кричал:
- Америки не надо, есть хочу!   Америки не надо,  есть хочу! 
 Наталья успокаивала его:
- Подожди, Горонка.   Сейчас  придём и  будем есть.    А он  одно своё:
- Америки не надо, есть  хочу!.    
  Американский  хлеб, хотя  и  пышный,  ноздрястый, не имел  никакого  вкуса  и не давал  сытости.    После столовой есть  хотелось   ещё  больше.  Но всё-таки это была    какая-то пища.   А дома оставались  голодными  Ксения,   два Василия,  Михаил  и  сама Ефросинья.   Наталье  хотелось  принести  им  хотя  бы кусочек  хлеба.
 “Однажды, -  вспоминала мама,   я съела  кашу,  а хлеб спрятала в рукав.   На руку  с хлебом  взяла  Горонку  и пошла  к выходу.    В  дверях   стояла женщина и  проверяла  детей.
    - Дай мне  мальчика,– сказала она.    
Я дала ей  Горонку.  Она взяла его на одну  руку,  а  другой вытащила из  рукава  мой хлеб.     Хлеб раскрошился, и крошки   рассыпались   по   рукаву. 
 - Вот  видишь, -   крошки.   Иди  на  место  и  съешь  их.   
 Мне  казалось, что   в столовой  все смотрят  на нас,  и  мне  было  очень  стыдно.  Я  вернулась  к столу  и съела  всё  до последней  крошки.    Больше этого  я  никогда  не делала”.
               

         
  17.                “ЕСЛИ    БЫ  НЕ    ТЁТЯ   САНЯ…”

    Несмотря  на  американскую  помощь  и все  старания  Ефросиньи,    дистрофия   у детей усиливалась.   Спасение для    Натальи  и Ивана  пришло  от   родной сестры  их отца,  Александры  Степановны  или  тёти  Сани, как   звали  её  дети.
Александра  Степановна   была  бездетной.   Когда-то  в детстве   она  болела полиомиелитом,  который  оставил её хромой,  а перенесённый тиф  сделал голову  курчавой. Однако, она оставалась весьма  привлекательной и это подтверждает  фотография,  где  мы видим её с нашей прабабушкой  Евдокией.   
  В семье  рассказывали историю  о  её свадьбе,  которая  не состоялась   из-за  смерти    жениха.    Он  скончался  перед  самым венчанием.     Александра       о замужестве   больше  не помышляла   и  прожила  всю  жизнь  одна.     Она  была грамотной,  любила  читать.  Вот  и  на  фотографии  в руках у неё книга.

                В самое  голодное  время  Александре  Степановне  удалось  устроиться посудомойкой  в  столовую  для  голодающих  детей.  Работницам  столовой  разрешалось  подкармливать  собственных  детей  остатками  каши. Александра записала  Наталью  и Ивана   как  собственных   детей  и  в  день работы  рано  утром  забегала   к Ефросинье, чтобы сказать, когда приходить  им  в столовую.    Столовая  находилась  далеко  на Михайловской (Советской)  улице   за зданием,  в  котором  позже   был   Уральский   Пединститут.
 “ Бывало,  бежишь  с Иваном за руку по Михайловской улице   и спрашиваешь  у людей  время.  Часов  у  нас  дома  не было.    Вот  и волнуешься, чтобы не опоздать”, -  вспоминала мама. Прибежим  и прямо  к чёрному входу: сядем  на лестнице  и ждём,  когда  тётя  Саня выбежит  помои  выливать.  Выбегала  она  часто и только однажды  выбежит  с миской каши.  Я  ложкой  разделю кашу    пополам,  и начнём  есть.  Иван быстро съест  свою  долю и  примется  за  мою.  Он тогда был как обжора,  вечно  голодный.  Я всегда  говорила:  «Спасибо,  Крёсна», а  Иван   спасибо  не говорил,   и  в голове  у него  была  только еда.    Не  всегда  тёте  Сане  удавалось  собрать  остатки  каши.  И как  горько и голодно было  нам  возвращаться  домой”.     Так  мама, переживая вновь прошлое,  рассказывала  о  своём  голодном  детстве.


18.                НЭП.   В  ЛЮДЯХ               

            Когда в1921году  началась НЭП (Новая Экономическая Политика),   люди стали   заниматься  мелким  производством  и торговлей. 
 Мама вспоминала: “ Даже  мы дети  торговали  водой  на  базаре.  Брат   Василий купит   несколько  граммов  сахарину  и  разделит пополам, одну часть  оставит  для  семьи,  а  другую  пустит  на  продажу.   Наделаем  пакетиков   и  отправляемся  торговать  водой.  Ходим  по базару  и кричим:
 
“Водички, водички,  холодненькой  водички,  с сахарином  на  вес,  полный  грамм  на  вес!”   
Бывало,  спрашиваем:
“Вам  с сахарином? 
 -  Да”. 
Тогда  даём  пакетик  и тотчас кричим:
“Сахарину  на  вес,  полный грамм  на  вес”!   
  Дома  у нас  была копилка  -  Огурец.   Я  хоть  копеечку  да  брошу  в Огурец”.

   В НЭП вновь   заработали  мастеровые:  сапожники,  вязальщицы,  портнихи.   И снова бедные  люди  стали  отдавать  своих  детей  в  подмастерья. 
  Отдала Ефросинья в  подмастерья  и младшую дочь Наталью (нашу маму) учиться вязать чулки и носки на вязальной машине..
 Учить её взялась  вязальщица   чулочных   изделий  Мария Зюзина,  которая снимала "верх"  (второй этаж) дома Ефросиньи. Сама она с детьми ушла жить в "Палатку"(летний домик).  Марию  в глаза  называли  Маней,  а за глаза  Зюзихой, жила она с мужем Константином и сестрой Полиной.       Ефросинья  и  Мария   договорились,  что  Наталья   будет   жить  у них   три года.   Мария предупредила: было: -  “к матери  не бегать,  не  жаловаться,  постоянно  находиться  в доме  и делать,   что  прикажут”.   Наталье   не  было  и 13-ти лет,  когда она начала  жизнь подмастерья.
   
  Первое  время  вязать  не  учили, а  заставляли  убирать в доме: застилать    постели,  носить  воду, отвозить   на тележке товар на базар и привозить его домой.   Потом стали  учить, как  мотать  пряжу  и гладить  чулки.   При  глажке  надо было в горячем  состоянии натягивать чулок  на колодку,  а это часто обжигало  руки.  Девочке   приходилось  терпеть  сильную  боль от ожогов, и особенно  было  больно,  когда  на руках лопались  пузыри.
    “Беда  была  и  с едой.   После  мякины  всё  в желудке  болело,  но есть   очень хотелось.  Однако  за  столом руки  не протягивала,  а  ела только  то, что  давала  хозяйка.    Добавки  не просила  и,  как  правило,  выходила из- за  стола  полуголодная.   Маня,   Полина и  Константин  любили рыбу  сом.   Её варили пресной   и подавали  с жирным   бульоном.    Мой желудок   сома   не  принимал.  А если  когда  и  съем  кусочек,  то целый день меня тошнит и отрыгивает  жирной  рыбой.  Бывало, посижу -  посижу,  да и выйду из-за стола голодная.

  Мать  следила, чтобы  я  угождала  Зюзихе,  поэтому жаловаться было нельзя.
Полина  и я спали  на полу  без штанов, и утром Константин, проходя мимо, обязательно  хлопал   нас по  задницам”,-  рассказывала мама.
- А  когда  стали  учить вязать,  то нитки  давали, которые похуже.   За день  надо  было  связать  две пары  чулок.   Так  как нитки  были  плохого  качества  и в неопытных  руках ребёнка  рвались  и запутывались,  я  делала  из запутавшихся ниток  клубочки  и выбрасывала в уборной  в яму.    Мне  казалось,  что  никто  не узнает  моего секрета.
 Но  Мария  увидела   клубочки и пожаловалась  Ефросинье. 
   - Смотри,  Фрося, что Наталья делает, - говорила  она, указывая   на клубки в уборной  яме.   
 - Она, видимо,  хочет  их  достать, да чулки  связать”.   
 Мать  и  спрашивать  не стала, почему я  выбрасывала  нитки, а взяла батоги  и  избила меня так,  что я и сидеть  не  могла".

 Всю  жизнь мама  помнила  эту  порку.    Став  сама  матерью,  и  не раз находясь  в отчаянном  материальном   положении,    стала  понимать,  почему   мать так  жестоко  обошлась  с ней,  однако   обиду  не простила  и сердце  своё  навсегда  закрыла для неё.  Для своей матери Ефросиньи    она  делала  всё,  что требовал  от неё  дочерний  долг, но  обиду помнила  и   говорила  про мать,  когда  после  смерти папы  я уговаривала её   переехать ко мне  в Симферополь:
-  А  куда денешь   это  “ питеньё” - то? 
 Я помню,  как  резко во мне  отозвались  её слова, но позже, не раз слушая  её  рассказ   о  жизни в подмастерьях,  я   поняла, что обиду  на  свою мать  она не забудет  до “гробовой доски”.


19.                « ШУРЫ – МУРЫ» 


         Раз в  месяц  Мария уезжала  в  Москву за нитками,  иголками,  напёрстками и другим  товаром.  “Маня  уезжала, а её муж  Константин  заводил  «шуры-муры» с её  сестрой  Полиной, а попросту  жил с ней”, -  рассказывала  мама.  “ Бывало,  я ещё не успею заснуть, как она шмыг  к нему  в постель.  А  утром   я  убираю  его   постель и найду   шпильку.
- Вот  твоя шпилька, Полина. 
Она    возьмёт шпильку, сунет  её  молча   в  волосы, и  как ни в чём не бывало”. 
Когда  Маня  уезжала,  Константин  часто  отпускал   меня  гулять.  Я   радовалась  и убегала   во двор, где можно  было поиграть с  ребятишками.   Около дома   на  самом  углу    лежал  огромный  камень-валун.  Это было   моё любимое место.  Я  часто садилась на камень  и распевала песни.

   Однажды,  когда  Маня  вернулась из  Москвы,  в дом пришла   знакомая   женщина  по имени  Нюра, известная мастерица  оказывать помощь  женщинам   освобождаться от ненужной  беременности,  а проще  говоря, она делала  аборты.  Я  сидела  за станком и мотала новые нитки.   Мне  было   хорошо слышно, о чём  говорили  женщины.    Между  прочего  Нюра  сказала, что случается, что свояченица  живёт  со  своим зятем.   Маня не подала и вида, о ком идёт речь.  Но как  только Нюра  ушла,  сказала мне:
 - Наталья, поди  погуляй.
 Я с радостью  выскочила на улицу  и побежала к своему камню,  уселась на него  и собралась  уж  было  петь,  но тут  услышала  громкий  крик,  шум  от брошенного стула и голос  Мани:
- Выходи из-за  машины!   
Это  она кричала  Полине.    Константин в это  время  был на базаре.    Когда  всё утихло, и   меня,  наконец, позвали в дом,   я увидела  Полину и Маню,  работающими   за  машинками;   лицо  Полины было сильно заплакано.      Вечером  вернулся  Константин,  но шума в доме больше  не было.   Видно  Маня  не  хотела  терять  мужа”.

                Почти  до 16 лет работала Наталья на Марию Зюзину. НЭП закончился, частная инициатива была задушена.  Финотдел  приобрёл  такую  власть, что частники  боялись его и  закрывали свои  мастерские,  ларёчки  и магазинчики.   Закрыла  своё  дело  и  Мария Зюзина.   Когда она  съезжала с квартиры,  то рассчиталась  с Ефросиньей   вязальной  машиной. Но ничто не пропадает даром -   умение вязать   чулки  и носки  на машине помогло нашей маме  выжить в голодные 30-ые  годы  и фактически  спасти  семью.