ХАЛАХУП
Лето 2010 года в Москве выдалось жарким. «На дворе» 35 градусов по Цельсию. Вокруг «Белока-менной» горят торфяники, горят дома, горят леса, у которого, как оказалось, и хозяина-то заботливого о бедном лесе не оказалось. Едкий дым вперемежку со смогом от выхлопных газов автомашин вконец отравил жизнь москвичам. У каждого москвича сквозит одна мысль – поскорее вырваться из этого ка-менного мешка. Многие правдами и неправдами оформляют отпуск и уезжают подальше от Москвы. Моим героям, Владимиру и Веронике повезло, их отпускают в отпуск. Сегодня счастливый Владимир, не успев переступить порог квартиры, закричал:
– Ура! Вера, наконец-то мне подписали заявление на отпуск. А как у тебя?
– Нормально, завтра заканчиваю порученное задание, и тоже подписывают.
На другой вечер супруги обсуждали важный для обоих вопрос: к кому из родителей поехать в от-пуск. Каждому хотелось навестить своих престарелых родителей, а путь и к тем, и другим не близкий.
– Ладно, завтра вопрос поездки обсудим, а сейчас давай спать, уже поздно, – сказал Владимир.
Легли, но каждому из них спать не хотелось, в голову лезли всякие мысли. Владимир вспомнил пору давно минувших дней, пору студенчества. Вспомнилась центральная библиотека, девушка, сидящая во втором ряду, справа от него, её мягкий естественный завиток волос, непослушно спадающий к виску, красивый профиль лица и тонкие длинные пальчики, перелистывающие страницы книги. Это была его Вероника. Правда, тогда она ещё не была его Вероникой, а теперь вот она, рядом. Прожито два десятка лет совместной жизни, а она всё такая же стройная, красивая, желанная. После последних трёх слов, пролетевших в мыслях, Владимир улыбнулся, вспомнив, сколько же недоразумений было в их жизни из-за его обоснованной или необоснованной ревности, какой чёрт теперь это разберёт.
После этих мыслей Владимир неожиданно для себя вслух произнёс:
– Ну и дурак же я был. Всё. Больше этих глупостей не допущу.
– Чего? Каких глупостей не допустишь? – встрепенулась жена.
– Вера, спи, это я во сне, наверное, забормотал, лезет в башку всякая чертовщина. А между тем.
Утром, потянувшись всеми конечностями, Владимир вспомнил вновь, что они с женой в отпуске и надо срочно решать вопрос их поездки.
– Вера, вставай с постели., давай в конце концов решим, куда же мы поедем.
Как они решали, опустим, а сразу констатируем, что в подобных вопросах верх всегда остаётся за женщиной.
– Хорошо, я согласен. Давая деньги, побегу за билетами.
– А я уже их купила.
Владимир многозначительно посмотрел на жену и, улыбнувшись, качнул головой. Однако совместная поездка сорвалась. От родителей Владимира пришла телеграмма, мать заболела, ложится в больницу, возможна операция. Встал вопрос. Что делать? Родителям жены ушла телеграмма, что выезжают, а тут такой случай. Так и пришлось разъехаться. Что поделаешь, такое тоже случается.
На другой день Владимир посадил жену в вагон поезда, поцеловал, помахал рукой перед окном проплывающего вагона и отправился домой, чтобы утром отбыть в другую сторону. В современных условиях расстояния никак не могут влиять на контактные общения друг с другом. Владимир часто зво-нил жене. Телефонные разговоры их носили сугубо однотипный характер и для читателя не могут представлять никакого интереса, за исключением, пожалуй, последнего. Отпуск и у Вероники, и у Владимира подходил к концу. К счастью, с мамой у Владимира всё обошлось. Ей сделали операцию, и она быстро пошла на поправку. Сынок на радостях «отпустил тормоза» и, как говорят в народе, «загудел». Известно, что в таком состоянии мужики уж больно любят поговорить за жизнь, надоедая до оскомины и ближним, и просто трезвому человеку. Вот и Владимир стал без конца названивать жене. В конце одного из разговоров он спросил:
– А ты где сейчас находишься?
– Как где? Дома, конечно, у родителей – чтобы он отвязался, ответила его Вероника.
И в этот момент Владимир услышал далеко не старческий приглушённый мужской голос, затем последовал смачный шлепок в воду. Хмельная кровь ревности молнией пронзила возбуждённый мозг Владимира.
– Дома говоришь, – зло процедил он сквозь зубы, – приедешь, разберёмся, – сказал он и отключил телефон.
Вера в этот момент действительно была на озере, купалась, а чтобы отвязаться от выпившего мужа опрометчиво сказала неправду. Рядом действительно была компания из мужчин, и один из них с берега нырнул в воду. Честно сказать, Веронику не особо-то тронула угроза мужа, впервой что ли. Минуту спустя, она вообще забыла об этом разговоре, не предполагая, что этот эпизод перерастёт в анекдотический случай. Владимир же, напротив, не находил себе места, в его хмельном мозгу вырисовывались картины одна экзотичней другой. Врачам подобные моменты известны, как алкогольная, психическая ревность.
Домой Владимир вернулся первым и в напряжённом нетерпении поджидал жену. Наконец, приехала и она. Владимир не кинулся к любимой с поцелуями, молча сидел и сопел. Жена, зная, что это пройдёт, не разжигала страстей, спокойно распаковывала вещи и выкладывала на стол домашние закуски. Вместе с ними положила и большой батон колбасы.
– Володя, вот оттуда я захватила батон колбасы, попробуй, очень она у них вкусная,– первой решила навести мосток дружелюбия жена.
Владимир по – прежнему молча сопел, однако, минуту спустя, всё же произнёс:
– С каким это ты мужиком на пляже загорала? Или в его ванне бултыхалась?
– Не неси чушь. Я действительно была на озере, а рядом компания мужчин была, вот один из них и нырнул с берега. И слышал ты их разговор, наверное.
– Почему же ты сказала, что находишься дома.
– Поняла, что ты уже порядком хватанул зелья и не отвяжешься, если я скажу правду.
– Оправдывайся теперь, – уже мягче сказал Владимир, что являлось явным признаком к примире-нию.
Успокоившись, Вера молча стала раздеваться, чтобы помыться в ванной с дороги. Владимир уже примирительно засопел, наблюдая за процедурой раздевания жены. Вдруг глаза его полезли из орбит. Он с ужасом уставился на бёдра своей любимой, именно в ту её часть, которую так обожает сжимать часть мужчин у женщин в определённые моменты. Жена, не понимая, что случилось с мужем, в недоумении смотрела на него.
– А это что у тебя? – ярясь, зло спросил Владимир, указывая пальцем на точку бедра.
Вера перевела взгляд на бедро и обомлела. Там красовался живописный синяк и только с одной стороны.
– Володя, – растерянно сказала она, это я, наверное, набила халахупом. Чёрт дёрнул меня, покрутить перед отъездом. Откуда только у родителей взялся этот допотопный халахуп, тяжеленный, как обруч. А потом ты же сам говорил, что у меня начал расти живот, вот я и решила подправить фигуру.
– Халахуп говоришь, фигуру говоришь. А почему же у тебя не два синяка, а только один.
Вера с надеждой стала обследовать второе бедро, но там даже намёка на синяк не было.
– Я и сама не пойму, – не убедительно пролепетала Вера, отступая от разъяренного мужа к столу.
Последние слова ещё больше разозлили Владимира, и он с размаху ударил жену кулаком. Злость обида, незаслуженные оскорбления переполнили чашу терпения Вероники, и она, не помня себя, тоже с размаху ударила своего любимого батоном колбасы по голове, который, отступая, нащупала на столе. От неожиданности Владимир опешил, в голове от удара зашумело, он закачался, но устоял и вновь пошёл в атаку. Вера теперь уже отступала в прихожую. Каким образом в её руке оказался туфель на высокой шпильке, она до сих пор без смеха не может припомнить. Удар шпилькой по голове пришёлся в ту часть головы, где намечалась заметная точка лысины. Теперь уже любимый не опешил, а опустился задницей на скамеечку для обуви, где хранят обувь, а кровь кап, кап, кап.
Я думаю, дальнейшее читатель допишет себе сам. Скажу только, что Владимир на этот раз совер-шенно напрасно приревновал жену. Сейчас он окончательно дал сам себе зарок – отказаться от необоснованной ревности, хотя вслух об этом перед сном не сказал жене.