МИЛЛИОНЕР В НИЩЕТЕ
Зима злобилась, только нужно было выгребаться в город – дела толкали в спину, подгоняли в шею. Ночевать было негде, поэтому я завернул к товарищу и неожиданно – хотя и заочно – познакомился с миллионером, проживающим в золотой нищете.
Представьте себе такую картину: в центре города стоит, на ладан дышит бревенчатый старинный дом – радуют глаза причелины, подзоры, полотенца, растрескавшиеся от непогоды и времени. А вокруг за рядом этой старины год за годом возносятся, небеса подпирают фасонистые новостройки. Город шумит, пыхтит со всех сторон. Железобетонными клещами город сдавливает переулки и улицы. Город нахраписто надвигается на бревенчатую хоромину, хранящую в себе дух далёкой и глубокой старины. Город уже топчется почти что на подворье – высотный кран, железный гусь, в длинном своём клюве таскает кирпичи и плиты для многоэтажной громадины, которая ни сегодня, завтра восторжествует в нескольких метрах от старой допотопной избы.
Изумлёнными глазами я смотрел на этого бревенчатого мамонта, каким-то чудом сохранившегося от вымирания. Смотрел – и чувство грусти во мне перетекало в чувство жалости. Кругом комфорт, кругом цивилизация, а этот хозяин всё по старинке живёт. По утрам и ввечеру эта изба тихохонько дышит древесным дымком – русская печь, наверное, стоит посредине. Хозяйка там печёт блины, стряпает хлеба. Хозяин воду носит из колонки – через дорогу торчит оловянным солдатиком. Во дворе виднеются постирушки, разноцветно развешанные по длинным паутинам бельевых верёвок. Ржавое корыто червонной позолотою поблёскивает. Старый санный полоз серебрится, притулившись в углу двора.
-И чего это они, - заговорил я о городских властях, - никак не переселят мужика? Сколько можно тут ютится, лаптем щи хлебать?
И вдруг я услышал такое, чему не всякий даже и поверит: мужику, хозяину за этот дом предлагали сначала десять, а потом пятнадцать миллионов. И что же? Не захотел хозяин переезжать. Хоть золотом обсыпьте, говорит, никуда не уеду, тут родился, тут и помру…
Сказать, что я был потрясён этой новостью – ничего не сказать. Я потом неоднократно возвращался к этому дому в самом центре города, и ещё, конечно, буду возвращаться при каждом удобном случае. Напряжённо и насторожённо – и в то же время ласково и кротко – буду смотреть на эту русскую избу. Думать буду и век не додумаю, что же это такое – обыкновенный бревенчатый дом с удобствами во дворе, с неудобствами в сенях и комнатах. Что это за дом такой, который человеку намного милее и дороже любого дворца? Что это? Как понять? Может быть, это символ души? Той самой человеческой души, из которой современная жизнь, всё более и более черствеющая, вынимает тепло, охлаждает совесть, веру и надежду. И долго ли ещё стоять и слабо теплиться сентиментальному этому символу?