«42»
Вечером Королев приехал как обычно в восемь часов. День был безрезультатным.
Они поужинали. Наталья вспомнила, что ей на вахте подали письмо для Королева, нашла его и подала Лёньке:
- Ты знаешь, что бабуська сказала, когда письмо подала? Говорит: «Вот возьми, твоему письмо»
- Надо же! – сделал смешное лицо Лёнька. - Так и сказала?
- Да! Так и сказала. Так что, ты – мой, Королев!
Письмо было от кореша по военным сборам Вовки Арбузова. Он интересовался, как у Лёньки дела, а больше писал про свою беду: «…Представляешь, Лёха, в футбол играли и сломали мне ногу. Так удачно, что аж двойной перелом. Хирург говорит, хромой останусь. Ты говорил, что у вас в Кургане доктор хороший, Илизаров. Я узнавал, там если прописка местная, то кладут в эту больницу без очереди. Если можешь, помоги с пропиской. Твой брат по оружию, Владимир Арбузов»
- Что пишут? – спросила Наташа.
- Пишет товарищ. На сборах вместе были. Ногу сломал. В Илизаровскую клинику хочет попасть.
- Я могу папу попросить. У него, кажется, там есть знакомые…
- Похоже, там и без папы можно решить. Прописка ему нужна...
Поиски погибших при взрыве танкера ТН-6** прекратили через четыре дня – двадцать второго июля. Ровно месяц, день в день, собирали со дна реки останки жертв трагедии в грузовом порту. Тело судовой поварихи Зарины Наримановой так и не нашли.
Лёнька ночью опять не спал. Часто ходил курить. Наталья, когда просыпалась, видела, как он сидит за столом и, включив настольную лампу, глядит на икону. Как будто, спросил что-то и ждет ответа. Наташа не заговаривала с ним, чтобы не мешать – пусть решает сам. Повернувшись, снова засыпала. Когда утром проснулась, Лёнька был рядом и крепко спал.
После завтрака уехал, поцеловав Наташу. На ее вопрос – куда он поехал? Ответил, что скоро будет. Приехал к обеду весь какой-то возбужденный и объявил с порога:
- Все, Натали! Вечером поезд. Уезжаем вместе.
- Ты решил уволиться?
-Да, пока так. Надо ехать Арбузова прописывать. Живых тоже забывать нельзя!
- А как же… Из общежития, наверное, выписаться надо?
- А я не прописан здесь. Я на судне был прописан, а судна нет. Под воду ушел мой дом. Как-то сам на земле остался… Видно, не судьба пока.
Сборы были недолги. Лёнька свою сумку скидал быстро, Наталья еще копалась. Он, чтобы унять невесть откуда взявшееся волнение, пошутил:
- Вроде как, не я тут жил так долго, а ты! Давай присядем на дорожку.
Они сели на заправленную уже без простыней койку. Помолчали. Лёнька, как будто что-то вспомнив, открыл сумку и развернул уже упакованный свой талисман – икону Божьей матери.
- Вот, Наташа, на эту икону смотрели мои дедушка с бабушкой, когда венчались. Ей благословляли деда, когда он уходил на войну – и на первую мировую, и на Великую Отечественную…
Наташа, обняв Королева, положила голову ему на плечо и задумчиво вглядывалась в лик Божьей матери своими карими, почти черными глазами.